Графские хэдканоны

Он смотрит на буйство красок на своём лице и удручённо вздыхает. То, что должно было стать лёгким макияжем на ней, всегда превращалось в грим для клоунов. И, казалось бы, что такого? Ну, не станет она уделять время утром и перед сном на столь обворожительное, но трудное действо, что в том грешного? Одного взгляда Кэйла хватит, чтобы аристократы даже не смотрели в её сторону. Но Он продолжит вглядываться в их лица. Как она делала с Розалин и Витирой совсем недавно. Ей очень нравились изящные кошачьи стрелки, лёгкая помада и чуть расплывчатые тени, придающие своим хозяйкам свойственный шарм. Не сказать, что девичьи вещи и мода завлекали, но и не отталкивали. Хотелось попробовать, научиться. Старшие девушки переглянулись меж собой в ответ на её просьбу, подвинули поближе третий стульчик и расставили на столике множество принадлежностей. Владелица башни сразу указала на не примечательные с виду баночки, поясняя, что это нужно для ухода за кожей. Несколько кремов, душистая вода, красивый пузырёк с ароматизатором для мыла. Как позднее пояснит Розалин — это для волос и кожи головы. Витира говорит, что температура при умывании тоже очень важна, а мыть голову следует в едва тёплой воде. Он не совсем понимает, как это связано с макияжем. Сестрицы смеются и с радостью делятся хитростью: чистая и здоровая кожа — половина дела и гарантированный успех. А волосы часто собираются в причёски под стать внешнему виду благородных дам, оттого и страдают, пронзённые шпильками, замотанные в тугие пучки и сплетённые в косы. Под её детскую кожу подбираются некоторые средства и безвозмездно отдаются ей. К части нанесения косметики на лицо они так и не приступают. Розалин вызывают в башню, а Витира занята обязанностями принцессы. Кейдж, как она признавалась, пользовалась косметикой очень давно, при церкви она была запрещена, да и она уж отвыкла. Мэри с непониманием смотрит на всевозможные бутыльки, а Ханна рядом насмешливо фыркает. Он встаёт на рассвете. Аккуратно выбирается из клубка спутанных хвостов, легко щекочет шерстью руку опекуна, нет, отца. Поступь у неё лёгкая и быстрая. Белой невидимкой она скользит в ванну, где с вечера стоят заготовленные кисточки и коробочки. В голове невольно возникает мысль, что она словно вор, совершающий нечто незаконное. Она исчезает, стоит ей умыться прохладной водой и втереть вкусно пахнущую сливками сыворотку. Некоторое время она колеблется, не зная, с чего бы начать. Она представляет себе образы тех дам, чьи лица запомнились ей лучше всего. Так она набирает на кисточку пудру и похлопывает себя по щекам. Белый порошок, похожий на муку, в отличие от съестного продукта, неприятно раздражает нос. Он пару раз чихает, пока не обнаруживает, что с головы до пят приоделась «снегом». Ей приходится встряхнуться. Румяна она набирает на палец и растирает по щекам. Те липкие и собирают на себя пудру, скатываясь в непонятную труху. Девочка поджимает губы, но тянется за тенями. Витира-онни говорила, что не обязательно начинать всё с начала. Макияж своего рода искусство, а картину всегда можно исправить. Главное, не наляпать чего лишнего. Тени сбиваются на веках и не хотят растягиваться в полупрозрачный градиент. Кисточка мажет по ресницам, засыпает в глаза ещё больше, чем оставляет над ними. Он вовремя одёргивает руки, когда пытается проморгаться. В сторону чернил и тонкой игольной кисточки она надежды не питает, да и, вспоминая рассказы Розалин, нарисовать стрелку — та ещё морока. Девочка заканчивает мучения помадой. В баночке она представляла собой красный порошок, который втирали в губы мокрыми пальцами. Правда, из-за воды краситель превратился в жидкость по консистенции напоминающую сироп и стёк по подбородку прежде, чем Он успела бы хоть как-то поправить ситуацию. Подняв взгляд на зеркало, она ужаснулась. Бледное лицо с красными глазами, вокруг которых зияли огромные чёрные мешки, щёки, будто бы покрытые сыпью, и, вишенкой на торте, помада, превратившаяся в кровавые потёки. Наверное, большего разочарования в жизни испытать было трудно, но не сказать, что вообще хотелось. А ведь она ещё стрелки не нарисовала и ресницы не тронула. Что ж, может, оно и к лучшему. Он стёрла следы испытания, нетерпеливо постукивая ногой по мраморному полу ванной. Ночное платье было ни к чёрту, всё в пудре, тенях и помаде. Воротник и вовсе следовало смело отрезать, настолько непригодным он выглядел. Просить помощи было некого. Она крайне сомневалась, что Кэйл сможет сказать ей что-то дельное. Дедушка Эрухабен таким не интересовался, в конце концов, куда ему становиться красивее? Рон охотится за кроликами. Хонг и Раон и вовсе к данной теме не относятся. Ох, почему никто не пишет инструкцию? Не такое ведь и сложное дело, а сколько бы сэкономило сил, нервов и времени. Он в голову пришла внезапная идея. Несколько сумбурная и неловкая, но жажда, наконец, сделать всё правильно была сильнее плохих мыслей. Собрав баночки, она проскользнула за дверь, заглянула к своим спящим мальчишкам, которые умудрились сместить отца почти что к самому краю и устроиться клубочком у него под боком. Хихикнув, представляя недоумение Кэйла, она аккуратно приоткрыла дверь и запрыгнула в образовавшуюся щель. Ганс, стоящий неподалёку, прибирающий верхние полки массивного книжного стеллажа, обернулся к ней с таким смешным выражением, что девочке стало стыдно. Она попытала удачу, спросив, умеет ли он делать макияж, на что тот ответил отрицательно. Обычно таким занимаются личные горничные, которых у них нет. Графиня Виолан предпочитает сама следить за собой, а Юная Госпожа Лили не питает к косметике страсти. Он просит отвести её к Виолан, и Ганс не смеет ослушаться, подав ей локоть, чтобы она не споткнулась в темноте. Она охотно принимает помощь, хотя прекрасно всё видит. Может, она слишком разленилась, может, это влияние бездельничной жизни Кэйла, но напрягать зрение с утра пораньше не хочется. До спальни они доходят достаточно быстро. Граф уже приступил к своим обязанностям, а графиня, как раз, приводила себя в порядок. Заместитель дворецкого просит горничную уведомить Её Светлость о посетителе, и та скрывается за позолотой двери. Впрочем, надолго закрытыми они не остаются. Виолан выходит к ней самостоятельно и, вероятно, теряет дар речи перед её внешним видом. И, нет, к большому сожалению, не от красоты. — Он, всё хорошо? Почему ты одна… — с губ не срываются слова «в таком виде», она смотрит вокруг. — Где Кэйл? — Спит, — девочка чувствует себя немного неловко, но не собирается идти на попятную. — На самом деле у меня есть просьба. Графиня склоняет голову, и брови у неё взлетают вверх. Поняв, что с ребёнком всё хорошо, она отсылает Ганса и проводит Он в комнату. Девочка по пути объясняет, что же такого случилось, почему её ночное платье выглядит так, словно его пытались безуспешно покрасить и зарыть в песке. Они присаживаются за элегантный туалетный столик, Виолан просит показать, что она принесла с собой. Женщина неторопливо перебирает склянки и коробочки, а после качает головой, оставляя лишь малую часть из них. Она поворачивает Он лицом к себе, собирает её волосы резинкой и, как потом убедится девочка, начинает творить магию, попутно поясняя. — Это очень хорошо, что тебе уже рассказали про уход за кожей. Чем раньше ты начнёшь, тем будет лучше, а со временем это войдёт в привычку, как умывание, — Виолан показывает ей баночку с кремом, аккуратно обмакивая в него подушечки пальцев и распределяя по лицу Он. — Основой всего служит кожа и ровный тон. Цвет стоит подбирать под цвет кожи. Ничего страшного, если он будет немного темнее, потом мы закрепим всё пудрой. Девочка прикрывает глаза, полностью сосредотачиваясь на ощущениях, запоминая их, чтобы потом повторить без подсказок. Руки у… её бабушки? Не так важно, руки ухоженные, мягкие. Она не мнёт ей щёки, не растягивает веки, скорее трепещет бабочкой на самой грани восприятия. — Он, это ведь твои кисточки, верно? Они не были использованы кем-то другим? — Виолан указывает на несколько кисточек, ютящихся у дорогого кушона. — Они были у Розалин-онни, но она ими не пользовалась. — Хорошо, — кивает ей женщина. — Но потом нужно будет купить тебе свои личные кисточки и косметику. Для каждой девушки кисточки столь же незаменимы, как для рыцаря его меч. А также это не гигиенично пользоваться чужими вещами для ухода, запомни это. Девочка кивает и наблюдает, как Графиня открывает палетку с тенями и берёт не слишком большую кисточку. Из всех цветов она набирает немного персикового с мелкими блёстками. Перед тем, как поднести кисть к ней, она аккуратно постукивает по краю палетки и излишки осыпаются обратно в ячейку. — Закрой глаз, пожалуйста, — женщина дожидается, когда её просьбу исполнят и дополняет. — А теперь сделай так, будто бы ты вопросительно приподнимаешь бровь, только убедись, что тени не смогут попасть внутрь. Да, отлично, вот так, — кисточка легко касается века, немного вбивает тени в уголках и посередине, а потом начинает медленно соединять три части, растягивая пигмент чуть повыше. Точно так же Виолан поступает и со вторым глазом. Пока она убирает тени, она просит посмотреть на себя в зеркало. Он послушно поворачивает голову и разглядывает себя. Что-то в ней явно изменилось, но словно бы всё это было слишком естественным, чтобы утверждать, что она нанесла косметику. — Для юных девушек характерны более мягкие оттенки и тёплые тона. Незачем наносить тёмные пятна, так ты кажешься старше, — Графиня указывает на помаду. — Она не должна быть холодного оттенка, если тени нанесены в тёплых цветах. Также, стоит учесть, что если помада яркая, то тени должны быть менее насыщенными и наоборот. В случае, если и помада, и тени яркие, то остальное лицо должно быть просто безупречным, обычно для этого подводят брови. Виолан берёт баночку с чернилами для стрелок и тонкую кисть. Вязкая чернота не кажется особо красивой в банке, но Он послушно вновь прикрывает глаз, приподнимая бровь. Только в этот раз женщина осторожно ведёт кисточкой почти у самых ресниц, а потом неожиданно останавливается, берёт девочку за подбородок и немного отводит голову в сторону, под конец надавливая на кисточку чуть меньше. Чёткая и ровная стрелка красуется в зеркале, и Он с поражением рассматривает её. — Это небольшая хитрость, рука дрожит куда больше, чем голова. Разумеется, поначалу такой метод кажется странным и работать не будет, но при должной сноровке ты будешь рисовать их всего за минуту, — Графиня поясняет кратко, выводя вторую стрелку. — Главное потом посмотреть, не приподняты ли они слишком кверху, нет ли между ними большой разницы. Также, не стоит сильно их вытягивать и переводить на них излишнее внимание. Асимметрия в макияже используется достаточно часто, но не в этом случае. Когда со стрелками покончено, Виолан показывает ей небольшой тюбик с тушью. На ней не написан цвет, и Он крутит флакончик, пытаясь разобраться. — Она бесцветная, — улыбается ей Графиня, открывая тюбик и показывая щёточку, что кажется совершенно чистой. — Её используют для того, чтобы немного завить ресницы. Или чтобы они не слипались, — девочка чуть прикрывает глаза, когда щёточка подобно расчёске касается ресниц, а следом немного проходится по бровям. — Ну, вот и всё, с глазами мы закончили. Он не сдерживает любопытства и даже встаёт места, придвигаясь поближе к зеркалу. Ей очень нравится результат, она рассматривает себя некоторое время, прежде чем вновь сесть напротив бабушки..? Да, наверное, бабушки… — В твоём возрасте румяна наносят на щёки, немного у висков и совсем чуть-чуть на нос, — женщина обмакивает пальцы в блюдце с чистой водой и набирает румяна, распределяя их по лицу Он, а затем берёт странноватого вида губку и растушёвывает пигментированные пятна. — Видишь блюдце? — спрашивает она, пока занимается делом. — Запомни, во время макияжа всегда должен быть доступ к чистой воде. Девочка сдерживается от чиха, когда мягкая губка трёт по её носу. Приятный розоватый оттенок остаётся на коже ровным слоем, без катышков и излишков. Виолан сразу же показывает ей помаду. Сверху на крышечке выведен цвет. Ореховый. Женщина берёт плоскую кисточку, немного обмакивает её в воде — конец макияжа, так что не страшно — и набирает порошок, аккуратно проводя по центру приоткрытых губ. — Помаду наносят либо по контуру, либо немного выходя за него, создавая эффект объёма, либо в середину, а оттуда уже растягивают цвет. Последний вариант тебе очень подходит. Он слушает внимательно, не только бабушку, но и свои ощущения. Всё кажется правильным и планомерным, ничего не стесняет её, не стягивает кожу. Наконец, черёд доходит до пудры, но женщина берёт самую маленькую и пушистую кисть из всех. — Чтобы закрепить макияж пудрой нужна кабуки, — поясняет она, набирая немного порошка на кисть. — В этом случае нужно вбивать её в лицо. Так нежелательный блеск уйдёт, а наши старания останутся с тобой на этот день. Кисточка будто целует её, мягко опускаясь на кожу. Он довольно жмурится, пока на фоне стучат чашки и шуршит одежда. Открывает глаза только тогда, когда бабушка заканчивает. Рядом стоит поднос с чашками, а позади на вешалке виднеется платье. Кажется, её размера. — Я подумала, что тебе негоже возвращаться в таком виде, — улыбается на её удивление Виолан, пододвигая к ней блюдце с небольшой пироженкой. — Составишь мне компанию? — Конечно, с радостью! — соглашается девочка и сразу отпивает чаю, так как во рту слишком сухо, а потом испуганно смотрит на край, но помады там не обнаруживает. — О, не беспокойся, я же сказала, что ты проходишь с макияжем весь день. Бабушка сама немного отпивает и закусывает ягодной корзиночкой. Трапеза проходит за уютной беседой о правилах макияжа, сочетании цветов и последней моде. Женщина качает головой и уверяет её, что следить за ней бесполезно, так как меняется она по дуновению ветра или желанию более высших чинов. Некоторые так скрывают свои недостатки, как некогда бывший король, который ввёл моду на парики. Первый завтрак лёгкий и предназначен для того, чтобы желудок у леди не сходил с ума, ведь это будет несколько некультурно. Служанки помогают им переодеться в платья. Сорочка Он, к сожалению, отстирываться явно не собирается. Зато, как сказал бы дедушка Рон, это символизирует победу над провалом. Девочка смотрится в зеркало, но понимает, что будто бы чего-то не хватает. Бабушка остаётся того же мнения и просит её присесть на пуфик. Сама Графиня берёт расчёску и, боясь дёрнуть, нежно ведёт по волнистым волосам. Они не стараются заплести ей что-то сложное, нет. Виолан делает из боковых прядей две косы, которые потом сплетаются в одну. Волосы на спине подвязывает ближе к кончикам бежевой ленточкой. Он всё же думает, что магия здесь однозначно замешана, а иначе и быть не может. Желая показаться отцу и братьям, которых Ганс уж наверняка смог разбудить, она, как и положено, приседает в реверансе, а затем, решив, что формальность она соблюла, подбегает к женщине, обнимая её. — Спасибо, бабушка! — девочка улыбается ей и выскальзывает белой тенью из комнаты. Виолан чувствует, как что-то тёплое наполняет всё тело. Будто воздушный шарик раздувается внутри, давит на рёбра и именно поэтому нестерпимо хочется то ли смеяться, то ли плакать. Но в любом случае она будет счастлива, потому что счастлив Кэйл, потому что счастливы дети. Внуки. Её внуки.