***
— Игорь, далеко не заплывай! Держись так, чтобы я тебя видел! — Хорошо-о! Юра проследил взглядом за пацаном, помчавшимся к воде в обнимку с матрасом, и повернулся к Косте. И очень вовремя: тот как раз снимал майку. Не залипнуть взглядом на сильную спину, плечи и кожу, под которой плавно перекатывались мускулы, было совершенно невозможно. Поцеловать хотелось невыносимо. Будь прокляты эти люди вокруг. — М-могу предложить свои услуги по намазыванию тебя кремом, — тихо промурлыкал Юра и продемонстрировал Косте тюбик, содержимым которого только что натирался сам. Костя лишь глянул на него, щурясь от солнца, и интереса не проявил. — Себе предложи, — беззлобно буркнул он. — Ну хорошо, тогда, может, ты мне спину намажешь, а? — лукавая улыбка Юры стала шире. Костя посмотрел на него взглядом, в котором отчётливо читалось «я вижу тебя насквозь» и молча развернул к себе спиной грубоватым жестом. — Не паясничай, кот мартовский, — низким голосом коснулось уха, и у Юры по загривку побежали мурашки. Руки у Кости были жёсткие, прикосновения — совсем не нежные, но Юра всё равно таял от них, как мороженое на солнце, и чуть ли не мурлыкал, как самый настоящий мартовский кот. А когда ощутил быстрый шлепок пониже спины, тем более. — Хо-хо-хо. Браво, Костя. Это браво. — Завязывай. Сам видишь, народу сколько. — Сказал он после того, как шлёпнул меня по заднице, браво. Железная логика. Народу на нас глубоко н-насрать. Они тоже отдыхать приехали. Расслабься, Рэмбо, у нас отпуск, черт возьми. Не то чтобы Юра надеялся, что его слова возымеют действие. Это же Гром. Но попытаться стоило. Он легонько дотронулся до его руки. — Ну. Пойдём плавать. На лице Кости промелькнуло что-то похожее на улыбку. — Пойдём. И они пошли.***
Юра растянулся на полотенце рядом с Костей и прикрыл глаза, слушая шум прибоя и гул человеческих голосов неподалеку. Эти звуки приятно расслабляли и убаюкивали, унося сознание за собой и погружая в море — море сна… — Эй, северные тюлени, пойдёмте строить песочный замок! Костя недовольно заморгал. Юра приспустил очки. Рядом стоял мокрый и, как всегда, довольный жизнью Игорь. С копны каштановых волос стекала вода. Пацан принялся отряхиваться совершенно по-собачьи. Брызги полетели Юре в лицо. Не то чтобы он был против. — Песочный замок? Браво! Чего мы ждём? — он с готовностью вскочил с места. Костя не шелохнулся. — Я, вообще-то, спал. Идите играйте сами, я не хочу. — Ну пап, пойдем! Я не умею строить песочные замки, и дядь Юра не умеет, а без тебя мы не справимся! — заныл Игорь. — А-а-абсолютно верно, не справимся! — подтвердил Юра. — Я тоже не умею. Давай, Игорь, у тебя будет замок круче, чем у Дракулы, — зевнув, отмахнулся Костя. Игорь поник. Юра громко прокашлялся и метнул на Костю многозначительный взгляд поверх новомодных очков. К счастью, с соображалкой у Грома всегда всё было в порядке. — Хотя ладно, — поднимаясь на ноги, произнёс он. — Замок — это хорошая идея. Игорь расцвёл в улыбке, осветившей его лицо изнутри. Юра тоже улыбнулся и кивнул Косте. В его глазах он прочёл то, что минутой ранее понял сам. Игорь прекрасно мог справиться с песочным замком сам. Ему просто хотелось, чтобы они втроём повеселились и провели время вместе. Как одна семья. От этой мысли сердце Юры стало лёгким, как воздушный шар, танцующий на ветру.***
— Встаньте плотнее! Кость, обними ты его нормально, чё ты как деревянный! Ну куда против солнца, ничего же не видно будет, ну! Игорь засмеялся. Кажется, Юра ещё не слышал, чтобы он смеялся так много, как за последнее время. — Юр, ты достал! — не выдержал Костя. — Щёлкай давай уже! Тоже мне, фотограф нашёлся. — Потом ещё спасибо мне скажешь, — Юра взглянул в объектив. Костя обнимал сына за плечи, тот боком прижимался к нему и сиял улыбкой. Семейная идиллия. Отличный кадр. Он нажал на кнопку. Раздался щелчок, и через несколько секунд фотик выплюнул квадратный снимок. — Ну наконец-то, — с явным облегчением вздохнул Костя. Можно подумать, вагоны разгружал, а не позировал. — А теперь вы с дядь Юрой! — Игорь радостным мячиком припрыгал к Юре и выхватил у него полароид. — Давайте-давайте! Юра был только за. У них с Костей вообще есть хоть одна совместная фотография? Ноги вязли в песке, пока он ковылял по нему к Грому, щурившемуся от солнца и замершему у самой линии воды. Рука обхватила крепкие плечи, погладила еле уловимым, быстрым движением. — Дядь Юр, снимите шляпу, от неё тень на лицо падает. Пап, обними ты его нормально, чё ты как деревянный! Юра засмеялся, но шляпу снял. — Научил на свою голову, — проворчал Костя, но качнулся чуть ближе, положил руку между лопаток и ответил лёгким поглаживанием. В груди стало тепло. Пока Игорь примерялся к камере, Юра медленно, ласкающе скользнул ладонью по спине Кости вниз, по пояснице… — Только попробуй, — тихо, но убедительно сказал тот, по-прежнему глядя в камеру. Юра выдал свое фирменное «Хо-хо-хо», но руку остановил. И вдруг — тёплый шёпот прямо в ухо. — Жди ночи, кот мартовский. Ночью здесь никого не будет. Сердце запнулось на полустуке. Прежде, чем Юра успел в полной мере понять, что это значит, раздался щелчок. — Готово! — крикнул Игорь. — Ты приглашаешь меня на свидание? — уточнил Юра, не торопясь убрать руку со спины Кости. Впрочем, тот тоже не спешил отстраниться, и Юра в глубине души был очень этому рад. — Думай, что хочешь, — поспешно отбрыкнулся Костя, но грубоватые слова не соответствовали скупой редкой нежности, с которой его сухая ладонь погладила Юре спину. «Жди ночи». Эти слова переливались под сердцем тёплым радужным морем. — Браво! Это браво, Игорёк, — Юра взглянул на получившийся снимок. — Я ещё один такой же сделал. Один для вас, другой для нас с папой. — Гениальный у тебя сын растёт, Костя. Так, а теперь у меня для тебя очень важное и ответственное задание, Игорь. С ним справишься только ты, на твоего отца надежды нет. Костя издал возмущённый звук. — Какое, какое? — загорелся пацан. — Фотографировать! Устроим дяде Юре красивую фотосессию. Вон у тех камней, например. Будет у меня целое портфолио! Юра театрально паясничал, строил нарочито торжественное выражение лица. Костя страдальчески вздыхал. Игорь смеялся. Юра был счастлив. Абсолютно.***
«Жди ночи», — сказал Костя. Юра уцепился за эти слова и ждал, а в животе тёплым клубком сворачивалось предвкушение. Поэтому он едва не подскочил на месте от нетерпения, когда ближе к полуночи Костя кивнул ему на дверь, мол, пойдём. — Игорь, мы пойдём погуляем, — окликнул Костя клевавшего носом сына. — Ложись спать. Мы ненадолго. — Угу, — сонно протянул набегавшийся за день, переполненный впечатлениями пацан. Глаза у него уже слипались. — Ну что, доволен каникулами? — поинтересовался Юра. — Это, конечно, не Диснейленд… — чуть виновато вставил Костя. Игорь мотнул головой. — Ну и ладно. Главное, что мы вместе. Юра с улыбкой потрепал его по вихрастым волосам. Игорь не отстранился. Дневная жара сменилась приятной прохладой и свежестью. Они шли вдоль кромки воды босиком, держа обувь в руках и о чём-то лениво переговариваясь. До Юры донёсся лёгкий порыв ветерка, поцеловал в обе щёки. Соль, море, чуть-чуть сырость. Он с наслаждением втянул в себя этот запах. Вокруг цвела ясная ночь. Луна белела диском. Золото песка сменилось бронзой. Вода поблёскивала острыми звёздами ночного неба. Юра был заворожён и не знал, чем больше: то ли морем, то ли Костей. Костей, таким расслабленным сейчас, и оттого ещё более драгоценным. Лишённым обычного напряжения во взгляде, в теле, с тихой радостью в глазах. Ничем не отягощённый. Почти… свободный. Костя, которому лунный свет лизал кожу. В глазах — голубая пустота осеннего питерского неба. В это мгновение Юра остро пожалел, что не художник. Костя был настолько красив в этом серебристом свете, что очень хотелось его нарисовать, поймать это волшебное мгновение и сохранить на бумаге. Юра смотрел на него, как заворожённый. Тот смотрел в ответ, спокойно и задумчиво, а море целовало им ноги. Неподалёку из ночного то ли бара, то ли ресторанчика доносился мурлыкающий голос Лагутенко.«Тёплое-тёплое море, Жаркое солнце, Синие-синие волны И пустынный пляж. Музыка рядом со мною, Ты рядом со мною, И весь этот берег Наш! Когда я вижу, как ты танцуешь, Малыш, ты меня волнуешь. Когда ты смотришь так серьёзно, Малыш, я тебя люблю. Когда ты робко меня целуешь, Малыш, ты меня волнуешь. Но не могу, не могу, Извини, не могу…»
Юра медленно, как во сне, протянул руку к лицу Кости, и у него дрогнуло сердце щемящей теплотой: Костя закрыл глаза и подался щекой к его руке, ласково боднул её. Неужели ему настолько приятно? Неужели он настолько… доверяет? Настолько, что рядом с Юрой позволяет себе быть… таким? Юра смотрел на Костю, как на что-то самое красивое в этом мире, и медленно умирал от затопившей грудь нежности. — К-Кость, — шепнул Юра. Вопрос, всё это время не дававший ему покоя, вертелся на кончике языка, готовый отправиться в свободный полёт, но он удерживал его. Слишком боялся ответа, из-за которого всё тихое волшебство этой ночи могло со звоном разбиться вдребезги, как зеркало его мечтаний, в которое швырнули камень реальности. Но во взгляде Кости сейчас было столько мягкости, ласки, такой несвойственной ему, что это придало Юре смелости. — Т-то, что Игорь сказал… П-про семью… Костя шагнул к нему в ту же секунду. Обнял — сам!, — прильнул к губам. Поцеловал так, что Юра всё понял. И обнял его в ответ. — Пошли в воду, — тихо предложил Костя. В его глазах перемигивались звёзды. Юра думал лишь секунду — и с улыбкой кивнул. Сброшенная одежда осталась на песке. Сейчас было абсолютно параллельно, что они не в плавках. Тёплая спокойная вода ласково приняла их в объятия. Какое-то время они просто плавали, иногда наперегонки, ныряли, брызгались, как дети, и смеялись. В какой-то момент Костя оказался совсем рядом. Задыхавшийся смехом и счастьем Юра схватил его за плечи, собираясь утянуть под воду, но вдруг передумал. Мокрый, запыхавшийся Костя, с волос которого падали капли, в звёздном свете казался абсолютно неземным прекрасным существом. От вида такого Кости перехватило дух. Он был… красив. Слишком красив, чтобы не поцеловать. Юре казалось, что он взорвётся, превратится в поток лунного света и пламени. Так чувствуют себя люди, когда счастливы? — Костя, — тихо позвал он. — Юра, — тут же откликнулся Костя, и собственное имя в чужих устах было прозвучало так, что снова защемило сердце. Он тянулся к нему, как цветок к солнцу, как железо к магниту. Никогда он не любил Костю так сильно, как в ту минуту. И будет любить до конца своих дней. Он знал это, как некоторые вещи ты просто знаешь, потому что они идут из самой глубины тебя. Так же было и здесь. Юра прижал Костю к себе. Он держал его в объятиях, а море держало их обоих. Сейчас они были в этом мире только вдвоём. На самой грани высоты.