Трёхглавый змей

Мы были так загружены учёбой и нашей исследовательской деятельностью, что не заметили, как наступила зима. Близились долгожданные каникулы, во время которых все рассчитывали хотя бы ненадолго оторвать голову от книг и повидаться с семьёй. Все, конечно, кроме нас. Я не собиралась покидать Хогвартс, Себастьян по понятным причинам тоже. Оминис же ещё не определился. Хотя он не горел желанием возвращаться домой, у него всё же были некоторые обязательства перед родственниками. Большую часть времени мы проводили в крипте: я продолжала изучать информацию по Древней Магии, которой снабжал меня историк, Себастьян и Оминис пытались как можно тщательнее разобраться в книге по некромантии, которую мы изъяли из дома Руквуда. Себастьян, кстати, проявлял чудеса дипломатии и ему удалось в конце концов смягчить отношение Оминиса к этому сомнительному мероприятию. Со словами "Ладно, хотя бы никто из живых не пострадает" он сменил гнев на милость, хотя и не упускал возможности повторить, что участвовать в этом он не будет, а его главная задача состоит в том, что бы не дать нам воскресить всех мертвецов в округе или вроде того. Руквуд был похоронен на родовом кладбище недалеко от руин замка. Мы выбрали подходящую ночь, выбрались из спальни и с мётлами, поднялись на башню и отправились в путь. Оминис летел со мной: школьная метла с трудом могла потянуть вес двух почти взрослых волшебников, так что с Себастьяном он полететь не мог. Он сидел позади, крепко обхватив меня за талию. Даже через множество слоёв зимней одежды спиной я чувствовала, как колотится его сердце. Наверное, ему было очень страшно сейчас - без палочки, заменявшей ему зрение, без твёрдой земли под ногами… Убедившись, что я лечу ровно и на многие мили вперёд нет ничего, куда можно было бы врезаться, я закрыла глаза. Это и правда было страшно. Я слышала шум ветра в ушах, тихое перешёптывание деревьев под нами, карканье ворон. Но кроме этого - ничего. Куда я лечу? Как высоко? Куда приземляться? Меня охватила лёгкая паника. - Почему мы снижаемся, мы уже прилетели? - Немного нервно спросил Оминис мне прямо в ухо. - Нет, я просто закрыла глаза ненадолго. - Ты что? - Я хотела понять, как ты себя чувствуешь, когда летишь на метле. Оминис обнял меня крепче и ответил не сразу. - Я очень ценю, что ты хочешь взглянуть на мир моими, эм, глазами, но прямо сейчас нам жизненно необходим хоть один зрячий, чтобы следить за дорогой. Я рассмеялась и выровняла метлу. Из-за деревьев показались руины замка Руквудов. - А вот теперь прилетели. Найти могилу Виктора не составило труда - это была единственная свежая могила. Заклинанием я повесила несколько светящихся шаров в воздух. Себастьян наколдовал пару лопат, которые с остервенением принялись рыть мёрзлую землю. Я облокотилась спиной о дерево, Себастьян присел на могильную плиту, Оминис стоял чуть поодаль наполовину отвернувшись, всем своим видом показывая, что он всё ещё не в восторге от этой затеи. Мы молчали. Воздух стоял холодный и неподвижный, такой же мёрзлый, как и земля. Луны не было видно из-за туч, кромешную тьму разгонял холодный свет волшебных фонариков. Я смотрела, как Себастьян мрачно наблюдал за лопатами. Из его рта вырывались клубки пара. Вдруг он поморщился и отклонился назад. Я потянула носом воздух и тоже почувствовала сладковатый душок, который становился тем сильнее, чем меньше земли оставалось в могиле. Я занервничала и остро осознала, что никогда не видела разложившихся трупов. Или людей, которые только что умерли и мало чем отличались от живых, или кости. Наконец, лопаты ударились о что-то твёрдое. Себастьян поднялся, я тоже подошла поближе. Мы переглянулись, и он заклинанием открыл гроб. Запах, вырвавшийся оттуда, буквально сбивал с ног. Это было хуже, чем я могла представить, хуже, чем самое прогорклое мясо, оставленное на солнце. Сладкая, тошнотворная гниль проникала в нос, в рот, в глаза, в волосы, в каждую складку на одежде. Мне казалось, что я вдохнула не запах, а саму разложившуюся плоть, и она осела теперь у меня лёгких. Я отпрянула от могилы и попятилась, отчаянно пытаясь найти ещё не осквернённый воздух, но получалось только вдохнуть эту мерзость ещё глубже. К горлу подкатил комок и меня вырвало. Судя по звукам, ребята изо всех сил пытались удержать в себе ужин, хотя у них получалось лучше, чем у меня. Согнувшийся пополам Оминис сдавленно пробормотал какое-то заклинание, направив палочку себе в лицо, выпрямился и облегчённо вздохнул. Затем повторил то же самое со мной и с Себастьяном. Гнилостных запах моментально исчез. Впрочем, как и все остальные запахи. - Спасибо! - От души поблагодарил Сэллоу, вдыхая холодный воздух полной грудью. - А нельзя было сразу так сделать? - Я не думал, что это будет так плохо, - Оминис повёл плечами. - Мара, ты в порядке? - Нормально, - просипела я, всё ещё отплёвывалась. - Приступим? - Себастьян поднял палочку. - Я в этом не участвую. - Напомнил Мракс. - Я здесь только для того, что б вы не наворотили дел. Себастьян кивнул и серьезно посмотрел на меня. - Ты тоже можешь не участвовать, - сказал он. Я помотала головой и подошла ближе, становясь напротив него с другой стороны могилы, и достала палочку. - Я думаю, мне нужно лично слышать, что он скажет. Мы с опаской заглянули в гроб, и мой оптимизм стал стремительно улетучиваться. Руквуд за полгода под землей стал похож на обтянутый кожей скелет. Глазницы зияли чернотой, кое-где проглядывали жёлтые кости. Себастьян с сомнением посмотрел на меня, поднял палочку и произнёс: - Дицере Мортум! Из палочки вырвался зелёный туман, окутавший тело Руквуда, но он тут же он замерцал и погас. - Попробуй ты. Я повторила заклинание. В моём тумане труп дёрнулся, но прежде, чем что-то успело произойти, туман так же замигал и погас. Я вопросительно посмотрела на Себастьяна. Он растерянно почесал палочкой бровь. - Давай вместе, на счёт три. Раз, два, три, Дицере Мортум! Воздух наполнился еле слышным низким гулом. Зелёный туман на этот раз как будто проник в труп, и он поднялся в воздух, обрывая приросшую к фраку обивку. Воспарив над могилой, он развернулся перпендикулярно земле. Палочка вибрировала в руке. - Зачем ты проклял Анну? - крикнул Сэллоу. - Как снять проклятие? Палочка заходила ходуном так, что мне пришлось взять её в две руки, чтобы удержать заклинание. Голова Руквуда дёрнулась, челюсть с треском открылась и из его груди вырвался не то скрип, не то крик. Я попятилась, Себастьян же продолжал наседать. - Зачем ты проклял мою сестру?! Девочка в Фелдкрофте, ты сказал: "Детей должно быть видно но не слышно", как снять проклятие?! Из его палочки посыпались зелёные искры, гул нарастал, тело в воздухе выгнулось дугой. Был слышен хруст суставов. Среди непрекращающегося хрипа удалось разобрать слова - Яяяя… ччтттоооо… - Мара, помоги мне! Я поняла, что стою, открыв рот, и почти не стараюсь. Перехватив палочку и став удобнее, я вложила все свои силы в заклинание. - Яяяя нннееее… Ставший более чётким голос вдруг оборвался, оставив только хриплый свист, что-то щёлкнуло. Наверное, с таким звуком окончательно лопаются сгнившие голосовые связки. Если бы меня могло стошнить через уши, меня бы стошнило. Выругавшись, Себастьян разорвал заклинание и труп рухнул обратно в гроб, подняв столп пыли. Гул прекратился, оставив после себя только промозглую тишину. Сэллоу, ни сказав ни слова, со злостью пнул могильную плиту Руквуда, вскочил на метлу и исчез в темноте. Я только успела выкрикнуть его имя, но он уже не слышал. - Пусть летит, - сказал Оминис, взмахом палочки заставляя лопаты закапывать могилу. - Ему надо проветриться. - Пойдём отсюда. Мы вернулись в Хогвартс через сеть летучего пороха. Погруженные в свои мысли, мы не разговаривали до самой гостиной Слизерина, где разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи. К большому сожалению, обоняние начало возвращаться ко мне, напоминая о пропитавшем мантию и волосы трупном запахе. Одежда отправилась в корзину с грязным бельём, а я - в ванную. Мне хотелось утопиться в кипящей мыльной воде, залить её в глаза, в нос, в рот, в уши, и, желательно, в мозг, что бы вымыть начисто воспоминания о корчащемся в воздухе полусгнившем теле Руквуда. Я до красноты тёрла кожу мочалкой, пытаясь отмыться от пережитого. Не знаю, сколько времени я там провела. Вода была уже почти холодной, когда я наконец смогла найти в себе силы вылезти из неё, закутаться в большой махровый халат и высушить волосы горячим воздухом из палочки. Надежды заснуть после произошедшего у меня не было, поэтому я вернулась в гостиную и завернулась в плед на диване напротив камина. Стоило мне устроиться поудобнее и почти задремать, как в гостиную спустился Себастьян. Бросив зимнюю мантию на кресло, он сел рядом со мной. Его лицо раскраснелось от ветра, от него пахло морозом. - Привет. - Неловко сказал он, глядя в камин. - Привет, - вторила я, подвигаясь поближе и пытаясь прочитать эмоции на его лице. - Как ты? - Знаешь, я начинаю думать… Что если Соломон был прав? Что, если ничего нельзя сделать? Он посмотрел на меня. В его глазах, красных то ли от ветра, то ли от слёз, отражался огонь. - Нет! - Я яростно мотнула головой. - Я в это не верю, просто не верю. Мы найдём способ, я обещаю. Я положила ладонь на его руку, оказавшуюся ледяной. - Ты совсем замёрз! Иди сюда. - Я закутала его в плед вместе с собой и притянула, обнимая за плечи. - Я не буду сопротивляться, - пробормотал Себастьян, с готовностью ложась ко мне на колени. Мы долго сидели так, глядя в огонь. Я рассеянно перебирала пальцами волосы Себастьяна, молясь, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Но он вдруг повернулся лицом ко мне и сказал серьёзно, глядя снизу вверх: - Спасибо. За то, что не теряешь надежду. - Dum anima est, spes est. - Загадочно произнесла я, посмотрела на его нахмуренные брови и перевела: - Пока есть жизнь, есть надежда. - Выпендриваешься. - Сэллоу расплылся в улыбке. - Да.