Антон
• • •
Дрожащими руками Антон поднёс телефон к лицу, прищурившись, дабы разглядеть текст на экране и выбрать нужный ему контакт. Несколько попыток попасть пальцем на знакомый номер — чат открыт, а тёмный фон переписки дал глазам немного успокоится. Коряво набирает первое сообщение:Вы, 23:12
Арсений Сегеевич, здраьтвуйтп —
Ижвините что поздно аишу —
Вы можете сецчас говорить? —
Пальцы не слушались, а сердце бешено колотилось в груди, выбивая невообразимые ритмы. С каждой замеченной глазом ошибкой школьник морщился, тихо шипя из-за своей тупости и беспомощности. Две минуты молчания тянулись, кажется, вечность, пока возле аватарки собеседника не загорелась спасительная зелёная иконка, как показатель того, что человек в сети. Прочитано. Мужчина набирает своё сообщение: Классный руководитель, 23:14 — Антон? Что случилось? — Могу, если это по делу.Вы, 23:14
Да, по делв —
Можете приехать плжалуйста? —
Я вам правда всё обтясню —
Дописать Шастун не успел. Старший уже активно набирал какое-то сообщение, и в тот момент, когда русый нервно дотягивался до кривой стрелочки, изображённой в правом нижнем углу клавиатуры, педагог успел опередить его не самой приятной репликой: Классный руководитель, 23:15 — Я не понимаю, что происходит. Твой текст тяжело разобрать. — Если это какие-то шутки, Антон, я желаю поговорить с тобой завтра после уроков. Глаза растерянно забегали по экрану, перечитывая отправленное. Юноша сцепил зубы, рвано дыша. Времени не так много. Судорожно набирает свой ответ:Вы, 23:16
Арсений Сергееыич, поиогите мне —
Пожалкйста —
Я вас прошу, я правда —
Неразборчиво, частично нелогично и неуместно набросал Антон, поджав дрожащие губы. Паника нарастала с каждой секундой от осознания того, что это, возможно, последний человек, который может выручить сейчас. Родители в другом городе, одноклассники несовершеннолетние, Антону этого хватало для принятия полного поражения. Мужчина сделал короткую паузу перед тем, как ответить — то ли вчитываясь, пытаясь разобрать сказанное, то ли просто игнорируя, не воспринимая ученика в серьёз. Долгожданная надпись "Печатает...": Классный руководитель, 23:17 — Что произошло? Выступили слёзы. Понимание, что нужно всё же описа́ть произошедшее, чтобы ввести человека в курс дела, как бы это логично не звучало, нужно. Хотелось поскорее забыть об этом и вернуться к себе домой, завалившись на тёплую постель. Шастун вводит сообщение:Вы, 23:17
Вы можете приехть в ПУ? —
Благо придумали аббревиатуры. Уши горели от стыда, а мозг уже готовился к худшему, в триггере ожидая ответа.• • •
Арсений Сергеевич
• • •
Сидя над проверочными работами восьмого класса, брюнет изредка поглядывал на заблокированный экран сенсорного телефона, лежащего на краю стола. Подставив ручку к губам, учитель пытался сосредоточиться на содержимом сочинения, вчитываясь в текст. Бзз-з-з~ Холодная вибрация разрезала тупую тишину. Мужчина шумно выдохнул, переживая несовместимый микс эмоций глубоко внутри себя — то ли раздражение, то ли удивление, то ли ярость. Выравнивает его реакцию лишь недопонимание происходящего, а после очередной реплики школьника он и вовсе впал в недоумение, несколько раз проходясь глазами по его вопросу. Поведение его ученика сейчас настораживает значительно больше. Преподаватель вцепился в телефон, вторя предыдущее сообщение: Вы, 23:18 — Что произошло?Антошка, 23:18
Меня изнасиловали —
Арсений молча переводил взгляд с одного слова на другое. Раз. Два. Пять. Десять раз. Двадцать. Как? Молча наклонил голову в телефон, не отводя глаз от чата. Они за пределами школы. Дело родителей, верно? Верно ведь? Антону ведь стоило обратиться к своим родителям, ведь так? Антон? Долгая пауза. Мужчина собрался с мыслями, прокрутив в голове все возможные последствия вариантов его поведения и поступков в данный момент. Учитель медленно поднялся из-за стола, помогая себе свободной рукой. Всё так же неотрывно глядя в переписку, вводит: Вы, 23:19 — Местоположение.• • •
Антон Шастун
• • •
Судорожно выискивает кнопку "Местоположение" —> "Отправить". Облегчённый выдох. Удивительно, свою последнюю реплику школьник умудрился написать без ошибок. Надежда на помощь Арсения Сергеевича всё же была, поэтому младший мог позволить себе немного расслабиться, запрокинув голову вверх и успокаивающе прикрыть глаза, опираясь лопатками на холодную стенку помещения. Рядом изредка проходили чужие ему люди, всматриваясь в его растерянное лицо и тихо цокая, маша́ головой со стороны в сторону. Где-то в соседней комнате едва разборчиво обсуждали произошедшее грозные дядьки в рабочих костюмах, изредка подшучивая и смеясь в голос с неуместных анекдотов. Ответа от Арсения не последовало, что до сих пор слегка настораживало. Как поступить дальше? Не знает. Всё, на что он сейчас способен морально — забиться в этот угол, закрывая лицо руками. Раздражает лишнее внимание, раздражают голоса прохожих, раздражает чужое присутствие, раздражает произошедшее, его поведение, безысходность, немое ожидание, надежда на помощь. Он сам. Сам себя раздражает сейчас. Позволил себе в такое вляпаться. Был уверен, что толку от него никакого на улице, нужно было сидеть дома и не высовываться, но всё равно пошёл, без особых на то причин.• • •
— Мелкий, ты сюда ночевать пришёл или чё? Либо ты валишь от сюда сам, как послушный пёс, либо вылетает отсюда сладким подсрачником. Не действуй мне на нервы посреди ночи. Противный голос заставил слегка скривиться, отворачиваясь. Мужчина этого жеста, к счастью, не заметил, скрывшись за дверным проёмом. Арсений Сергеевич так и не написал больше. Прошло около 10-20 минут после резко оборвавшейся переписки. Мерзко от самого себя, ведь в этой ситуации уже задействованы несколько персон, никак не связаны с произошедшим. Он просто ввязал их в это, будто прямо сказал "Спасайте меня". Антон с особой силой закрыл глаза. Среди абсолютной тьмы появились разноцветные звёздочки, мельком проскакивающие в разных уголках видимой картины и меняя свой размер от мелких до немного крупнее. Голова начала надоедливой гудеть. Абстрагироваться мешали постоянные звуки из разных сторон — кабинеты, коридоры, туалет и даже улица. Школьник поднял руки, грубо надавив на уши ладонями, и, ползя по стенке вниз, сгорбился на корточках. Паника накрыла с новой силой. Никто так и не пришёл. Резкий толчок. Удар. Антон перепуганно вздрогнул, округлив глаза и сведя брови к переносице. Голову он не поднял, ощущение нереальности не покидало его, прокручивая в голове разные ситуации. Чьи-то разъярённые крики, возмущённые предъявы и грубые угрозы. Всё это не покидало его голову, будто он вообще не здесь, а где-то в прошлом, проскакивая через несколько лет прожившего, отрывками вспоминая задевшие его психику моменты. Время он не считал, паника накрыла его полностью, не дав возможности сообразить хоть что-то, просто проворачивая различные ужасные картинки перед его глазами. На дрожащее тело упали две холодные руки, бережно обхватывая шею. Током пробила дрожь. Шастун едва не отпрыгнул, вжавшись в стенку. Поднял голову. Голубые глаза растерянно бегали по его зарёванному лицу, всматриваясь, кажется, в каждый сантиметр. Мужчина ранее упал на пол на колени, немного отбросив свою сумку с документами в сторону и слегка приподнявшись. — Блять.. — Тихо прошипел старший сквозь зубы, неконтролируемо царапая ногтями шею русого из-за бешеной агрессии. Оглянулся. Что-то крикнул. Не расслышать. Вновь накинул сумку на плечо. Подхватил Антона под руку, бережно помог встать. Всё происходит слишком быстро. Антон уже стоит на ногах. Арсений крепко обнимает его. Кажется, Антону тяжело дышать. Отпускает его. Полицейские кричат что-то в ответ. Попов огрызается, аккуратно подталкивая студента к выходу. Кто-то продолжает кричать. Что происходит? Тишина. Ничего не слышно. Громкий писк в ушах, шум чего-то. Помнит всё отрывками, ничего не понятно. Как-то неразборчиво и нечётко. Сильные руки на его теле, крепко держащие его, помогающие дойти. Куда-то. Он не видит куда. На лице микс эмоций. Тишина.• • •
Солнце лупит в закрытые глаза через тонкие занавески. Антон недовольно щурится, ворочаясь на тёплой кровати. Привычно потянулся, сладко зевая и всё ещё посапывая в подушку. Одеяло сползло куда-то в сторону, местами образовав смятые комочки , словно пушистые облака. Школьник вновь потянул руки к лицу — лениво протёр сонные глаза, нехотя распахивая ресницы и тут же зажмуриваясь от яркого света. Знакомая тишина. Сон? Открыл глаза. Неспешно осмотрелся. Это... дом. Мой. Вновь протёр глаза пальцами, в очередной раз зевая. Опустил взгляд — любимая пижама. Лениво поднялся с кровати, медленно плетясь к окну, дабы задёрнуть шторы. Шторы. Шторы. Шторы? Их нет. Только полупрозрачные занавески на окнах. Странно. Задумчиво нахмурился, прищуренно осматривая свою комнату. Свою. Или нет. Постель странная. Разве у него была такая? И ремонт какой-то не такой. И... пижама явно не та, о которой он подумал. Погодите. Где он? Секунду назад слипавшиеся глаза, полностью открылись, оглядываясь вокруг. Шумно вздохнул. Ладно. Шагнул вперёд. Странный сон. Поплёлся к двери, вяло хватаясь за стенки. Неприятная боль во всём теле, такая ноющая и не особо сильная, но ощутимая. Двери во все комнаты открыты. Со всех окон яркий свет вдалбыватся в помещение через стекло, освещая поверхности. Так тихо вокруг. В полусонном состоянии, неторопливо продолжил идти вперёд, глядя себе под ноги. Босые ступни едва слышно шлёпали по полу, а тихое сопение заложенным носом чем-то напомнило его состояние зимой, когда он болел около месяца, даже больше, пролежав пол времени года в кровати с температурой под 40°. Оно и к лучшему, школа его не особо привлекала. Хотя, признаться честно, головная боль и невозможность дышать через нос тоже не ух-ты. Шипение. Откуда-то... из кухни. Хотя школьник не особо разбирался, куда идёт. Пахнет вкусно. Мама хорошо готовит, ему всегда нравилось пробовать что-то новое. Только вот~ Разве она не в командировке? Шаг. Два. Три. Остановился в дверном проёме. Спать больше не хочется: У плиты стоит мужчина, лопаткой поддевая ароматные блины. Запотели очки. Брюнет цокнул языком, снимая их кончиками пальцев. Развернулся, замер. Встретились взглядами. Голубые глаза прошлись по телу русого, будто взглядом оценивая его состояние. Молча отложил очки в сторону, ступив к юноше. Обхватил руками талию, прижав к себе. Обнял. Так тепло, кажется, сейчас косточки потрескаются от такого давления. Антон молча смотрит куда-то вперёд. Педагог положил голову ему на плечо, опаляя горячим дыханием нежную кожу шеи. — Как ты? — Как-то по-отцовски тихо поинтересовался голубоглазый, не меняя позы. Шастун тупит. Сильно тупит, обдумывая происходящее. — Я... в порядке, — Задумчиво протянул он, не имея возможности сдвинуться с места — слишком крепко держат. — Я думал, ты спишь, — Так же негромко выдал Арсений, слегка ослабляя хватку. Отошёл в сторону, совсем забыв про блины на сковородке. Антон молчит. Как бы правильно выразиться? Лучше молчать, — Болит? — Мельком взглянул на подростка, держащегося руками за бок и прищуренно шипящего. Что-то сильно заболело в один миг, заставив того чуть ли не свернуться калачиком прямо посреди чужой кухни. — Да, — Буркнул русый в ответ, опуская взгляд. Отпустило. Странно. Попов задержал взгляд, рассматривая лицо собеседника. Закинул последний блин на тарелку. Выключил плиту. Переставил тарелку на стол, достав столовые приборы. — Садись, — Неловкая пауза. Антон всё ещё тупит. Неспешно шагнул к столу. Мужчина занял место, похлопывая ладонью рядом по дивану. Студент молча сел. Стыдно. Пристальный взгляд учителя, — Точно в порядке? — Да, — Тихо выдал, сжавшись. Дошло. — Арсений Сергеевич, мне нужно домой, — Первое, что пришло в голову. Брюнет задумчиво нахмурился, прожигая того взглядом. Опять пауза. Опять стыдно. — Нет вроде, — Наклонил голову преподаватель, подставляя руку под щеку и подхватывая еду, перенося в свою тарелку. Шастун долго переваривает услышанное. Голубоглазый вновь перевёл на него взгляд, уловив, что тот не понял, — Я отвезу тебя позже. Ты только встал, — Напомнил школьнику, подсовывая стакан с тёплым молоком в его сторону. Русый кинул взгляд на продукты. Вновь опустил его вниз. — Что вчера было? Пауза. Арсений сам неохотно отвечает, шумно выдыхая. — Всё хорошо, — Вопрос проигнорирован. Мужчина немного поковырял еду, не взяв ни кусочка. Отложил вилку, посмотрев на Антона. Встретился взглядами, — Дома есть кто-то? — Скорее нет, чем да. Иначе бы школьник сообщил им сразу, а не стал писать своему классному руководителю. Ничего не понятно. — Нет, — Тихо, слегка тоскливо пробормотал русый, переминая в руках столовый прибор. Попов отвёл взгляд, думая о чём-то. Вернул его на ученика. — Значит, нет кому присмотреть? — Зеленоглазого риторический вопрос задел. Он и сам бы справился, после такой-то помощи. Арсений сделал для него слишком много, даже больше, — Долго их не будет? — Без уточнения "кого", спокойно поинтересовался старший. И так понятно, о ком речь. — Неделю. Брюнет едва заметно округлил глаза. Шумно вздохнул. Долговато. Возможно, подросток успеет поправиться к тому времени. Возможно. Но точно не морально. Нет, это точно. Есть не хочется никому. Надо. — Отвезу тебя вечером, — Мягко сообщил Арсений, пальцами поправляя чёлку, падающую прямо в глаза, — Не против, если я буду навещать тебя иногда, пока старших нет? — Пока что нужно согласие пострадавшего. Возможно, Антону хочется тишины. А может, он наоборот — нуждается в поддержке. Попову хочется верить, что он сможет помочь младшему. Русый тихо выдохнул, всё ещё сопя и протирая усталое лицо. Кивнул.