вонзай в меня когти

      Как того и следовало ожидать, слова про неупокоенную душу были довольно излишни. Как и весьма яркая реакция щенка на её слова. Башаров, словно адская гончая, учуял запашок возможного конфликта между довольной собой Мирой и стреляющей в её сторону злобными взглядами Ириной, и тут же начал пытаться выводить обеих ведьм из себя. Подначивал последнюю выразить свое негодование во всю мощь голоса, а первую уговаривал рассказать больше фактов о усопшей Элизе Лэнг. Ни одна из них, к большому сожалению ведущего, на провокации не поддалась. Мужчина сразу же надулся, как мышь на крупу и с весьма кислым выражением лица продолжил расспрашивать остальных экстрасенсов. Шаман сбоку лишь хмыкнул на данные действия, с капелькой гордости глянув на светящуюся изнутри Мирскую.       Она лишь закатила глаза.       Едва дождавшись финальных слов, Мира разворачивается на пятках и сразу набирая максимальный темп, идёт к выходу. Соперники, словно вяленные помидоры в банке, столпились в кучки и слишком громко обсуждали произошедшее. Слишком часто фигурировало её собственное имя, в основном, в не самом положительном контексте: каждый присутствующий считал своим долгом выразить тонну недовольства её «экстравагантным поведением» и «намеренном перетягивании внимания на себя». Никто даже не стеснялся прямо смотреть на удаляющуюся женскую фигуру, прожигая новые дыры в тонкой спине. Что было удивительно, Игнатенко пыхтела от негодования, но молчала. Не изрыгала из себя литры яда, не жаловалась щенку, по-неволе стоявшему рядом с ведьмой и даже не подошла ближе для выяснения отношений — хоть на публике, хоть за пределами здания.       Мира даже почувствовала что-то похожее на уважение по отношению к Ирине, но ей об этом знать не обязательно. Достаточно того, что силы и она сама знает об этом — уведомлять об этом посторонних не стоит. Она ещё не настолько выжила из ума.       По правую руку, по уже, кажется, укоренившейся традиции, встает Фёдоров, с лёгкостью подстраиваясь под её шаг. В этот раз, Мирская не закатывает глаза, не выражает своим тяжёлым вздохом степень своего мучения, а просто смиряется с его существованием в непосредственной близости от себя. Даже не шарахается в сторону, когда чужая тяжёлая рука приземляется на плечи, да притягивает ближе к горячем телу. У них до смешного большая разница в росте — Максим, как минимум, на голову выше Миры, но это абсолютно не мешает ей чувствовать себя выше. А мужчину, в свою очередь, этот факт нисколько не смущает, а даже наоборот: он поощряет её стремление взлететь на не посильную остальным высоту и активно в этом помогает. Абсолютно разные, как на внешний вид, так и на более глубоком уровне, но создающие такой невероятно-прекрасный тандем, будучи вместе, что внутри все скручивается от познанного чувства прекрасного и откровенной зависти. Как у эзотериков, так и у основной команды шоу.       Олег, словно завороженный, следил за каждым синхронным шагом ведьмы и шамана, не в силах отвести взгляд даже после того, как тяжёлые дубовые двери закрылись, а фигуры давно скрылись в длинных коридор Стахеевского дома. Он точно знал, что они, хоть и знали друг друга уже около трех недель, общаться более глубоко начали совсем недавно и недоумевал — когда у этих двоих успела сложиться пусть и тонкая, но уже такая крепкая нить? Несмотря на все колючки Мирской, Шепс чувствовал, что ни что не в силах будет эту связь разорвать и завидовал. Страшно завидовал, потому что такого уровня отношения между людьми — это то, чего он всю жизнь так хотел. О чем мечтал, и о чем просил каждый свой день рождения, когда задувал свечи на праздничном торте. Но никто не услышал мальчишку, ни одна божественная сила не откликнулись на его зов. Мать, как и старший брат, остались глухи, не воспринимая способности Олега всерьёз. Единственной отдушиной была старшая сестра-близняшка, которая понимала его от и до, за что он ей был бесконечно благодарен.       Но даже горячо любимая Олька не могла дать того, чего могла бы дать связь с Саней или мамой, которые были сведущи в магии больше всех в их семье вместе взятых. Дьявол, да даже Киря с Виталиком знали в разы больше, чем он, хотя никакой предрасположенности к медиумизму не имели! Это было обидно и несправедливо, но разве его кто-то, когда-то в семье слушал? Только, если, отец, но и он был не особо «за» своих младшеньких, когда у Олега и Оли проявились способности и они решили их развивать.       От Мирославы Мирской и Максима Фёдорова исходила бешеная энергия. Даже не смотря на все выпады ведьмы, её яростные попытки отвоевать своё одиночестве в уютном панцире и их, вроде как, своеобразную вражду, он чувствовал от них тепло. То самое родное тепло, которое можно получить только в семье. Такое прежде он чувствовал только от сестры, но сейчас её нет рядом. Поэтому Олег особо не раздумывал, когда весьма грубо покинул компанию Ирины и во весь свой широкий шаг поспешил на выход, искренне надеясь, что ни один из них ещё не покинул Басманную.       Если это так, он будет выглядеть полным идиотом. Щенком, слепо бегущим за хозяевами под дождём, не понимающий, что от него просто избавились.       Мира без интереса обернулась на звук скрипнувших петель и тяжело вздохнула, увидев выходящего из здания щенка Шепсов. Если Олег не пройдёт мимо в считанные секунды, сделав вид рвущегося домой человека, то у неё будет на одну головную боль больше: рот шамана не закрывался даже на секунду, он все говорил и говорил, а она лишь мычала в нужных моментах и кивала, всем своим видом пытаясь донести до Максима, что ей не интересна данная беседа и она просто хочет поскорее уснуть. Но то-ли Фёдоров был идиотом, то-ли просто игнорировал все её жалкие потуги. К большому разочарованию, щенок остановился прямо возле них, внимательно прислушиваясь к каждому слову мужчины. Ему не хватало только девяносто шести листовой тетради и ручки в руках, как у каждого прилежного студента, записывающего каждую лекцию любимого преподавателя. От подобных аналогий, Мирская едва удержала внутри смешок.       Щенок никак не представлялся в её голове мальчиком-отличником, тянущимся к учёбе и яростно держащимся за свои драгоценные оценки. По правде говоря, она бы была благодарна если бы они вообще никак не представлялся в её голове, но у Мириных мозгов было иное мнение. От Олега шёл образ такого плохиша, ровного пацана с района, снимающего пищащих котят с деревьев в свободное время. Вроде и долбоеб в адидасе на корточках и с семечками в кармане олимпийки, а вроде и добрейшей души мальчишка, готовый помочь любой живой душе.       До отвратительного банальный диссонанс.       На плечи снова падает чужое пальто, как и около полутора часа назад и в этот раз Мирская не строит из себя Снежную королеву. Наоборот, охотно просовывает озябшие конечности в рукава, запахавает полы и прячет нос в кашемир, прикрывая покрасневшие глаза. Она не позволяет себе полностью расслабиться от накатившего тепла — как душевного, так и физического, но определённо становится менее напряжённой. Поразительная перемена в человеке, который шарахался чужой компании, как от чумы. Мира с тоской осознает то, что начинает привыкать. Привыкать к крутящемуся вокруг щенку, чьё настроение и следующее слово просто невозможно предугадать. Привыкать к носящемуся за ней, как курица за яйцом шаману, который то отогреет своей одеждой, то притащит горячий термос, то просто поддержит за руку в нужную секунду, даже зная, что его поддержку все равно не примут. Странный, до чего же странный круг лиц, но до дрожи комфортный и приятный.       Мира передергивает плечами, сгоняя набежавшие мурашки.        — Олег, какого это, иметь знаменитого брата?       В вопросе Максима нет и капли издевки или ложного интереса, с надеждой на конфликт: лишь искренняя заинтересованность и желание хоть как-то поддерживать воцарившуюся между тремя эзотериками атмосферу благодушия. Но щенок такие порывы не оценивает: мгновенно суживает глаза, пристально смотрит в глаза мужчине, словно пытаясь разглядеть в них издевку. Мирская приподнимает бровь. Это кто же так довёл мальчика извечным сравнением со старшим звёздным братом, что тот сразу в колючки бросает при одном упоминании их родства?        — Тяжело. — слишком односложно: по глазам видно, что сказать щенок хотел сказать больше, но вовремя заткнулся. Значит, умный мальчик, раз так наивно не бросается подробностями своей жизни.        — Александр, на сколько я помню, в своих интервью говорил, что он единственный ребёнок со сверхспособностями в вашей семье…               — Александр много что говорит, — сквозь зубы цедит Олег, переводя зажегшийся огоньками злости взгляд в мраморную плитку под ногами. — Но не все из этого является правдой. Медиумизмом обладают трое младших детей наших родителей, но об этом стараются не распространяться.        — Щеночка хотели отвести на второй план? — слова слетают с языка быстрее, чем Мира успевает подумать и уже с отчаянной безысходностью ждёт последствий. Вот, Фёдоров уже укоризненно глянул на неё, осталось только дождаться полного ненависти взгляда Шепса и змеиное шипение в ответ. Проходит секунда, две, а после и десять, но Олег, не поднимая головы, лишь грустно хмыкает и едва заметно кивает в ответ.       Сейчас, он как никогда прежде был похож на несчастного щенка, оставшегося одного в проливную ночь, без всякой надежды на спасение. Прям как она десять лет назад. Сердце внезапно защемило от зародившейся внутри жалости к мальчику.        — Можно сказать и так. Но этого было определено мало, чтобы я отказался от своих планов.        — Тогда какого хрена ты строишь из себя тут жертву? — закатывая глаза, раздражённо спрашивает ведьма, складывая руки на груди. В огромном мужском пальто она выглядела совсем тонкой палкой, но всю милоту картину рушило недовольное лицо и искаженный в неприязненной гримасе изгиб губ. — Да, твоя семейка та ещё хрень, но ты ведь здесь. Как я понимаю, добился ты этого сам, без чьей либо помощи. Так хорош жевать сопли и соберись уже наконец, щенок.        — Ты не понимаешь… — с запалом начинает Олег, копируя её позу: тоже выпрямляется, складывает руки на груди, но выглядит куда устрашающе, чем Максим. У Шепса шире разворот плеч, побольше мышечной массой и когда он нависает над, хоть и высокой, но достаточно хрупкой Мирой, выглядит подобно скале.        — И слава тебе Господи. — пренебрежительно перебивает его ведьма, сдувая упавшую на глаза прядь волос. — Соберись и делай свое дело, иначе так и останешься бесполезной блеклой тенью своего братца, как и твоя сестрица, если не соберётся и не придёт сюда в следующем сезоне. А знаешь, что делают с бесполезными щенками? Их кидают в ведро с водой.       Протяжное «Мира» со стороны Максима было благополучно проигнорировано: Шепс и Мирская сцепились взглядами, полными неприязни по отношению друг другу, замечая в глубине зрачков как согласие с мнением оппонента, так и каплю сожаления из-за разрушенного умиротворения. Но ни один из них не жалеет, чтобы эта тема поднялась. Это было необходимо для обоих: Олегу давно нужен был своеобразный пинок под зад и именно такой — грубый, без капли милосердия, вставляющий мозги на место. А Миру слишком задолбала вопящая во весь голос сила и желания направить щенка, чтобы не запутал в коридорах своих страхов и сомнений. Воздух между ними электризуется, слишком много чувств и эмоций повисло между неподвижными телами, а судьбы скрепляет плотная нить и оба это чувствуют. Чувствуют, но даже не пытаются предотвратить: медиум, потому что просто напросто не хочет лишаться шанса, а ведьма, потому что не успевает реагировать, слишком поглощенная танцем чертей в чужих глазах.       Олегу было бы в пору обидеться на обидные высказывания Миры, но есть ли смысл? Она сказала то, что видит и чувствует, и чтоб её, попала в самое яблочко, пронзив и без того кровоточащее сердце. Он видит перед собой лишь плотно сжатые красные губы и играющие желваки на чужом лице и в этот момент чувствует себя живым. Ссоры с Олей никогда таковыми нельзя было назвать — сестра для него была как тихая вода, всегда принимающая в свои объятия. С Сашей все было слишком сложно — ни один не хотел слушать другого, да и конфликты всегда быстро забывались, но осадок оставался. С Мирской же это был праведный огонь, в котором горят оба и ни один не горит.       Очень бодрит.        — Тебя подвезти? — Мира первая прерывает зрительный контакт с щенком, отходя от него на шаг назад. Она продолжает смотреть в его сторону, но обращается несомненно к шаману. Нетипичная для ведьмы услужливость, вызванная лишь тем фактом, что сейчас она несколько дезориентирована разрывает наступившее гробовое молчание. Максим лишь кивает в ответ и Мирской этого достаточно: не глядя ни кому в глаза, она разворачивается и спускается по ступенькам вниз, подальше от застывших мужчин.        — Она не это…        — Это. И она была права. — Олег в возражений качает головой, и следует за ведьмой вниз, но не идёт след в след с ней, а сворачивает вправо, туда, где его уже ждёт сидящий за рулём Саша. Максим качает на это головой и что-то бормоча о «глупых детях», спешно приближается к чёрной иномарке. Мира уже в салоне, крепко сжимает кожаный руль в ладонях и тяжело дышит. Она тихо просит его молчать и ничего не говорить о произошедшем, а он также тихо соглашается, без всякого предупреждения перехватывая женскую ладонь своей и сжимает нежной хваткой.       Быть может, все не так уж и плохо, как казалось на первый взгляд. Они всего лишь выпустили пар, сорвавшись друг на друге, но вряд-ли это помешает дальнейшему участию на проекте. Ни Мира, ни Олег ведь не идиоты, чтобы ссориться на камеру и мешать друг другу в их общем, таком важном деле — помощи людям.

— Ты делаешь все верно, дитя моё. Продолжай шагать в указанном направлении и темпе, ведь лишь в таком случае ты можешь достичь того, к чему так долго шла. Не сворачивай на половине пути, ведь тогда второго шанса у тебя не будет.

Человеку надо мало: чтоб искал и находил. Чтоб имелись для начала Друг — один и враг — один… Человеку надо мало: чтоб тропинка вдаль вела. Чтоб жила на свете мама. Сколько нужно ей — жила. Человеку надо мало: после грома — тишину. Голубой клочок тумана. Жизнь — одну. И смерть — одну. Утром свежую газету — с Человечеством родство. И всего одну планету: Землю! Только и всего. И — межзвездную дорогу да мечту о скоростях. Это, в сущности, — немного. Это, в общем-то, — пустяк. Невеликая награда. Невысокий пьедестал. Человеку мало надо. Лишь бы дома кто-то ждал.