вонзай в меня когти

      Огонь, едва держащийся на фитильке свечи, то сильнее разгорался, то наоборот, затухал настолько, что того было практически не видно.

      — Она ведьма! Держись от неё подальше, а то сделает еще невесть что…

      Губы шепчут давно заученные слова, складывают их в предложения. Глаза прикрыты — так легче сосредоточиться, хоть Мире и не обязательно этого делать. Это просто привычка, от которой избавиться уже невозможно.

      — Больная какая-то. Кто-ж себе осознанно так руки уродует?! Помяните моё слово — в девицах так и останется! Её с такими руками никто замуж не возьмёт!

      Чужие, злые языки не отвлекают, а наоборот, лишь раззадоривают. Прошли те времена, когда она нервничала и переживала из-за людей, не стоящих и капли её внимания. Это довольно забавно, хоть и утомительно — каждый раз слышать всё тоже самое. Годы проходили, а люди не менялись. Насколько же жалкое и печальное зрелище.

      — От неё мурашки по телу бегут. Эта ведьма как зыркнет на тебя, так все — кровь в жилах застывает, даже думать сложно…

      Воздух вокруг неё ощутимо тяжелеет, густеет, электризуется. Миру словно накрывает невидимым куполом и это заметил каждый присутствующий на поляне в тот день. Кто бы и как бы не старался, но пройти сквозь него не удавалось. Даже казалось, что после каждой попытки, тот лишь увеличивается, захватывая все больше территории. Ведьма была в полной безопасности и многих это не устраивало, ведь она несла угрозу. Она была самой угрозой.

      — Оно и понятно, кровную магию ведь практикует. А там, видать, и до тёмной не далеко. Несчастья она нам принесёт, ой несчастья…

      Испещрённые шрамами ладони сжимаются. Разжимаются. Сжимаются, и снова разжимаются. Дыхание становится тяжелее, густой дым от благовоний туманит Мирославе голову, но она не останавливается. Нужно лишь дать пройти нескольким минутам и все опять будет в порядке, а вот уровень её магических сил поднимется куда выше, чем есть сейчас.       У неё ведь достаточно терпения. Она сможет подождать ещё немного.

      — Да использовать против неё её же оружие и дело с концом! Я на неё порчу наведу, пусть шурует отсюда! Ведьма!

      Мира резко распахивает глаза. Голоса окружавших её людей тут же замолкают, кто-то даже вскрикивает от неожиданности и делает несколько шагов назад, но никому уже не смешно. Каждый всё ещё был под впечатлением от увиденного и ощущал малую долю страха, после того как мимолетно встречался с тёмными карими глазами. В них отражались все ужасы и кошмары, какие только может испытывать человек.       Эти глаза сводили людей с ума и Мира знала об этом. Знала и старалась как можно реже поднимать взгляд на собеседника или даже простого прохожего. Даже несмотря на всю свою нелюбовь к отдельным личностям, даже с ними она вела очень осторожно. Не хотелось брать грех на душу, ей уже и так готов котёл в аду.

— Бесовская девчонка! Ты видела её глаза? Богом клянусь, они ей от Дьявола были даны! Или же он сам за всеми нами наблюдается через неё.

      Шёпот вновь нарастал. Эффект прошёл и теперь на Миру не косился, разве что, только ленивый, но даже те умудрялись обсуждать за спиной. Наличие подобной человеческой черты не удивляло, это не было открытием. Она всегда знала, что подобная гнильца есть у каждого, даже в ней самой, но если своей она не позволяла расти, обрубая корни, то другие этого не делали. И получилось то, что получилось. Человечество опустилось до такой степени, что ниже уже некуда.       Свеча резко потухла, и под настороженным, опасливым взглядом Миры, псевдоэкстрасенсы замерли, боясь лишний раз шелохнуться. Откуда-то со стороны озера поднимался ветер, причём очень активно развивая свою мощь, чтобы достигнуть одной единственной цели — донести до ведьмы ответы на её вопросы.       Поделившаяся своими силами с землей и зажегшая огонь на конце белой свечи, она попросила ветер донести до неё ответы воды. И он согласился. Также, как и во все предыдущие разы. Что уж тут поделать, ему явно нравилась эта смелая, но нелюдимая девочка и служить ей было одно удовольствие.

— Давайте уже сделаем с ней что-нибудь! Уберите её, она действует мне на нервы!

      Олег хмыкает. Такие слова кажутся ему смешными, ведь ничего плохого от колдовства девушки он не почувствовал, а вот тот факт, что та пополнила свой магический резерв — уже большая неприятность. Он, конечно, не рассчитывал на то, что здесь соберутся одни лишь шарлатаны и откровенно слабенькие экстрасенсы, которые в астрал-то выйти могут только один победный раз из ста. Но и на то, что среди участников и возможно, будущих соперников, окажется ведьма, он тоже не рассчитывал.       Самая настоящая и сильная ведьма.       Она была немногим старше его, года на три-четыре, если ему не изменяет его глазомер. С чёрными волосами и чёрными глазами, смуглой кожей и ядовитым изгибом губ. Такие были не в его вкусе — он любил блондинок и светлые, подобные тем, что есть у него, глаза. А также, он терпеть не мог ведьм и даже не думал о том, чтобы завести отношения хоть с одной такой, даже самой неопытной и слабой. Ощущать на себе последствия ведьмовской магии было неприятно, но сколько бы он не передергивал плечами и сколько бы не шептал, сбросить такой груз было ему не под силу. Олег не уверен, что вообще знал человека, который мог бы противостоять ведьме — даже в Саше он сомневался.

      

— Чтоб она утопилась в этом озере. Тварь. Ведьмовское отродье.

      А вот подобное ему уже не нравилось. Как бы он недолюбливал представителей этого класса, и как бы их не избегал, опускаться до подобных заявлений и оскорблений было не в его стиле. Олег долго душил в себе зачатки подобного поведения, и искренне порицал людей, которые так делали — судили людей по одному, не столь важному фактору, и ещё имели наглость открывать свой рот и кричать в спину гадости, да не забывали красиво улыбаться в лицо. Мать всегда учила его, что важнее истории человека только душа, и одно без другого существовать не может.       Знать только про одно и полагаясь на эти знания, пытаться понять второе — заведомо провальная идея. В этом деле не существует полумер, ведь все может кончится плохо.       И если Олег хмуро сверлил женщину, которой хватило смелости сказать это, то Мира лишь мельком пробежала по ней взглядом и в одну секунду решила, что она явно не стоит того, чтобы тратить на неё даже крупицу своих сил. За двадцать шесть лет она уже давно привыкла к тому, что люди её обсуждают, боятся и порой даже ненавидят. Вот только «за что?», до сих пор было непонятно, но и это уже не волновало. Главным было то, что она сильнее, умнее. Она не девочка, которая будет поддаваться на провокации или импульсивный подросток, наводящий порчи и сглазы направо и налево. Она взрослая и разумная женщина, знающая о магии столько, сколько ни один из здесь находящихся даже не догадывается.

      

— Попытаетесь сделать хоть что-нибудь, и каждый из вас пожалеет, что когда-то на свет родился!

      Очередные мурашки по коже, удивлённые вздохи и краткие вскрики — лесная поляна уже давно пропиталась всем этим до невозможного. Несмотря на сто процентную уверенность в собственных размышлениях, никто даже и не дернулся, чтобы с визгом бросаться на Миру с кулаками или тащить за волосы ближе к какому нибудь самодельному костру, дабы сжечь и наконец, забыть о возникшей проблеме с пронзительными взглядом. Все будто знали, что стоит хоть одному из них пошевелиться, как сила, ревностно охранявшая и видимо, страшно любившая ведьму моментально воспримет как угрозу и попробует подвергнуть немедленной ликвидации.       Поэтому и оставалось лишь молча, да неподвижно наблюдать, как девушка разговаривает со странно активным ветром, не делая ничего, чтобы поторопиться и наконец, покинуть чужое общество. Стыдно признать, но Олег тоже непроизвольно застыл. Сначала довольный произведенным эффектом и искренне восхищенный хладнокровием ведьмы. Его сил бы не хватило даже для того, чтобы просто вызвать дрожь по телу. А после, будто скованный по рукам и ногам, с пережатым тисками горлом. Из всех этих людей, непонятные силы, почему-то, посчитали угрозой именно его и теперь внимательно следили.       Если сказать, что это ему не льстило — значит соврать, а Олег всегда был за правду и честность. Порой это приносило проблемы, но по-другому было никак.

      — Смотри, как пялится на эту ведьму… Они случаем не из одного теста?

      — А даже если и из одного, Вам какое дело? Своих проблем мало? Видно же, что эти двое не особо дружелюбно настроены, зачем лишний раз нарываетесь?

      В какой-то момент, соблюдая полную синхронизацию, Олег и Мира одновременно повернули головы к источнику звука. Неожиданно, но среди всего этого сброда, который гордо именует себя людьми со сверхъестественными способностями, нашелся человек, который ещё может мыслить здраво. Тот, чьи мысли не поглощены возможностями, который может дать появление хотя-бы в первой серии какого-никакого, а популярного шоу. Тот, кто здесь ради людей, ради развития собственных способностей, а не ради хайпа.       Мужчина, заметив пристальное внимание ведьмы и медиума к своей персоне, лукаво улыбнулся, подмигнул Мире, кивнул Олегу и ушёл дальше в лес, крепко придерживая бубен. Это было странно, даже слишком. Ещё никогда в жизни Миры не было такого момента, когда кто-нибудь бы заступился за неё и смотрел прямо глаза, без страха, настороженности или ненависти.       Незнакомые доселе чувства поселились где-то между животом и грудью, разливались теплом по венам и приятно разносились эхом в голове. Это было неожиданно, странно. С одной стороны, вроде и приятно, а с другой очень страшно. Она давно перестала доверять людям, всегда оглядывалась через плечо, наблюдая за теми, мимо кого довелось пройти.       Нахмурившись, Мира резво поднялась на ноги, закинула остывшую свечку в сумку и постаралась как можно скорее покинуть общество неприятных ей людей. Не остановил даже прожигающий, что удивительно, отнюдь не враждебный взгляд мужчины парня, ещё совсем молодого — она была на года два, или около того, старше, когда пошла учиться к своему наставнику, к которому несмотря на всю свою холодность, относилась довольно тепло и вспоминала с благодарностью.       Как парнишке позволили идти на Битву, ещё не умеющего в полной мере пользоваться своими силами, было непонятно. Мира, в какой-то мере, даже осуждала его родных и близких за такой безответственный поступок. Всякое может ведь случиться, это она полностью уверена в своих силах и предпочитает играть честно, а вот насчёт той же Игнатенко её терзали большие сомнения. Ей-то плевать, по большому счету — если из него высосут все силы, то это только его проблемы, но было бы очень досадно и нерационально терять такой ресурс — не все медиумы соглашаются якшаться с ведьмами.       По правде говоря, ей можно было бы и не идти вместе с другими участниками к беседке, не нужно было занимать очередь и показушно магичить на камеру — ветер уже донёс до неё ответы воды на все вопросы, которые у неё только могли возникнуть. Мира уже знала что, а точнее, кто скрывается за чёрной плотной тканью. Знала, кто этот человек, как он выглядит и для чего он там. Но она понимала, подобное поведение не оценят и обвинят в жульничестве, и прощай её шансы на счастливую, да безбедную жизнь. А ведь пришла она сюда именно за этим, плевать она хотела на человеческое благополучие. Не то чтобы Миру волновало мнение других — важно то, что она сама знала, что всё было честно; что все было получено благодаря её силам, но разве этим людям это объяснить? Они тупы, слепы и алчны. Их не волнует ничего, кроме собственной выгоды и в данный момент она — их главный враг. Забавно, ведь как минимум один из возможных соперников, тот самый парень, при должных усилиях и полном раскрытии своего потенциала, мог составить ей существенную конкуренцию. А то и перегнать может — кто знает этих проводников.       Здесь не было никого, кто мог бы сравниться с Мирой по силам.       — Это сейчас никого нет, —насмешливо шептал голос в её голове. — Подожди немного: паренёк расцветет и будешь торчать в аутсайдерах. Как это было всю твою жи-и-изнь…       Каждый это чувствовал, каждый это знал, а те, кто не знал и не чувствовал, подслушивали чужие разговоры и вставали на противоположную ей сторону. Ничего удивительного, так было всегда, повторялось из раза в раз. Ведьма привыкла и уже давно забила на несправедливость этого мира.        — Покойник за тобой стоит… — едва слышно шепчет Мира подошедшей к ней девушке. Та замирает, недоуменно хлопает ресницами и совсем по-детски оглядывается через плечо. Было бы не предосудительно сейчас усмехнуться с этого — так делают все, но Мира не все. В существовании потустороннего нет ничего смешного и такая реакция отдельных индивидов не всегда была ей понятна. Общение с мёртвыми это всегда страшно и больно, как для того кто говорит, для того кому говорят и так и для того, кто является посредником. — Курить бросай, Лизонька… Ты же знаешь, что до добра не доведёт… Меня вот не довело… А за Маньку не переживай; она всегда со мной рядом. Даже тут о ноги всё трётся, дурёха мохнатая.       Тихий всхлип и Мира мгновенно теряет всякую концентрацию. Девушка, названная душой Лизой, сотрясается в рыданиях, мелко дрожит. Глаза широко распахнуты, источают собой неверие в происходящее. Она скептик, и такие слова значительно пошатнули её убеждения и веру. Оператор молча продолжает снимать происходящее, не делая никаких попыток успокоить свою напарницу.       Мирская тяжело вздыхает, делает шаг навстречу и втягивает девушку в свои объятия. Она уже и не вспомнит, когда и кого так спокойно касалась и позволяла касаться себя. Никогда не страдающая сочувствием к ближнему и не очень, ей было слишком легко решиться на такой шаг. Стало даже как-то неловко, но очень уж просил её покойник обнять его внучку, подарить хоть каплю родного тепла. Сейчас Мира стала хоть немного понимать тех, кто выступает в роли подушки для плача.       Не прекращая поглаживать Лизу по голове, рассеяно перебирая светлые волосы, ведьма передавала ей послания от близких, о которых, в свою очередь, говорил старик.        — Извините… — девушка отрывается от ведьмы, поспешно стирает жгучие слезы, но боль в глазах не убрать ничем. — В-вы не могли бы рассказать нам… Нам… Что вы увидели за ширмой…        — Мужчина в смокинге. Хормейстер. И оркестр на связи с ним. Я однажды была на таком онлайн-концерте и скажу правду, это ещё тяжелее, чем выступать в живую.        — Вы первый человек на моей памяти, кто дал настолько четкий ответ, который не требовал бы лишних слов… — все ещё находясь под действием эмоций выпаливает Лиза и смущенно смотрит на Миру. По хорошему, ей бы отвести последнюю к начальству, чтобы уже те разбирались: было ли жульничество на самом деле, или та и впрямь какая-то ведьма, но… Разве тот факт, что она передала ей, Лизе, послания от всей её родни и даже помурчала на ухо, как когда-то делала это рыжая и пушистая Машка, не доказывает, что жульничеством тут и не пахнет? — Как вы это сделали? — приличия ради, девушка немного прищуривается и внимательно смотрит на Мирскую. Та насмешливо поднимает бровь, смотрит с вызовом в глазах и Лиза опять смущается.       Если с другими экстрасенсами возникало такое чувство, будто те в душу смотрят, то Мира будто кожу заживо снимала, раздирала мясо голыми руками. Собственноручно пробиралась ко всей подноготной, все сшибая на своём пути.        — Это все ветер и я, — потеряв всякий интерес отвечает односложно, пожимает плечами и устремляет взгляд в глубь леса. — Лишь научившись слышать себя, мы начинаем слышать природу. Я попросила четыре стихии помочь мне. Приподнесла дар земле, дала жизнь огню, попросила воду ответить на мои вопросы и уговорила ветер быть посредником между всеми нами. Вот и весь секрет.        — Вы ведьма?        — Да.       Мира зачем-то кивает, засовывает руки в карманы. К вечеру стало совсем холодно даже ей, человеку, по чьим венам бежит огонь, было некомфортно здесь. И вновь прожигающий взгляд. Захотелось чисто из вредности повернуться и одарить неизвестного таким взглядом, чтобы тот тут же свалился на землю без чувств и провел всю оставшуюся жизнь в комнате с мягкими стенами. Плевать уже на всякие душевные терзания, эти слишком пристальные взгляды ведьме уже в край осточертели.       Мужчина, который ранее защитил её перед той стаей шакалов, смотрел на неё тёплыми глазами и мягко улыбался. Не было в его улыбке ничего жуткого или многообещающего, глаза не горели лихорадочным блеском, да и сам по себе он не выглядел как маньяк какой. Впрочем, маньяки разные бывают. Кто ей даст гарантии, что этот мужчина приличный человек?

— Никто и никогда кроме тебя собой, дитя моё.

Раз, два, три, Покажи мне, что внутри. Раз, два, три, Ты не бойся темноты. Раз, два, три, Я же ведь совсем не страшный! Ну и что, что черт рогатый? Раз, два, три, Пазл вместе соберём, Из печенки лоскутов. Раз, два, три, Ты не бойся темноты. Раз, два, три, Покажи мне, что внутри!