Вальс расставания

Волосы ветром сдувает со лба. Музыка эта — как наша судьба. Снегом слегка обжигает висок, Кружится в сердце тот старый вальсок…

Тренировка у Даниэля не задалась, а это всегда расстраивает. Еще утром его хвалили, а вечером он успел выучить новый русский оборот, звучавший из уст Этери Георгиевны чуть нервно и даже обращенный не к нему. Высокая главная дама этого льда, все еще сказочная женщина, ругала несчастного второго тренера, который, кажется, когда-то навеки вжал голову в плечи и с тех пор не вынимал, чтобы ему ее не оторвали. Дани запомнил пословно каждую часть неоднократно повторяемого Этери: - Дуд, твою мать, этот геморрой людям показывать нельзя!- и почему-то молодой человек не думал, что слово “геморрой” в применении к его входу в лутц - комплимент. После тренировки он старательно повторил фразу Морису, попросив перевести по смыслу на английский. Товарищ крякнул и выдал в том духе, что Этери Георгиевна была не слишком довольна их с Сергеем Викторовичем работой. Ну, об этом можно было и без перевода догадаться. Веселый итальянец уже выучил манеру напирать, частя, которой главный тренер “Хрустального” пользовалась, когда хотела донести свои недобрые мысли и не хотела,чтобы ее прерывали. Дудаков никогда и не прерывал, но фигурист усвоил, если затараторила, значит пора бежать и прятаться. Хана делу! Просидел уже минут пятнадцать в раздевалке, хотя пора было идти на заминку и растяжку. С этим здесь строго, но все хотелось понять, что же шло не так? И еще было немного жалко мягкого, всегда понимающего Сергея, на которого вывалили сегодня гнев, хотя он-то и ни при чем был. Свое дело делал. А у Дани просто не получалось. Может, извиниться перед вторым тренером, что ему так досталось? Дверь в раздевалку приоткрылась, заглянула миловидная невысокая девушка с длинными, собранными в хвост темными волосами. - Пс!- шикнула на итальянца - Анюта?!- очень приятно было звать ее этим русским сокращением, ей шло: маленькое имя для маленькой Анни. - Чего сидишь, грустишь?- английский у Анюты был с хорошим таким, наваристым русским акцентом, но и Даниель не мог похвастаться идеальным произношением, так что только с нежностью слушал, как она коверкает слова, в ответ коверкал другие на свой манер. Главное, они друг друга понимали. С тоской рассказал о неудавшейся тренировке, да о том, как ругали бедного Дудакова. - И как ругали?- уточнила Анечка. - Сказала, что у нас с ним не лутц, а “геморрой”,- тщательно повторил еще не до конца освоенное в произношении слово, пытаясь не смягчить ни одного звука. - Ну, “геморрой”,- философски заметила Аня,- все-таки не “пиздец”, так что не грусти, ты не потерян для этой жизни. Еще не все пропало. - Она очень на Сергея ругалась. Он, наверное, на меня обиделся,- покачал головой парень. Фигуристка внимательно прислушалась к тому, что происходило за закрытыми дверями раздевалки, там звучала музыка. Какая-то совсем старая, такую слушали, наверное, только бабушка и дедушка Даниэля. - Пошли,- потянула брюнетка за собой расстроенного иностранца.- Я тебе сейчас это покажу, но ты никому никогда не будешь рассказывать. Понял?! Молодой человек кивнул. Анюта сурово глянула на него снизу вверхи утлчнила: - Вообще никому! Даже маме и папе! Понял? - Понял,- он бы что угодно пообещал этим большим карим глазам. Тихонько, будто крадучись, приоткрыла дверь на каток, выглянула сама, выскользнула, придержала за ручку и поманила на выход топчущегося у порога блондина, прижимая палец к губам и призывая не нарушать тишину. По льду неторопливо катилась пара. Мужчина нежно поддерживал за талию свою даму, легко ведя в простых движениях танца. Кудрявая блондинка следовала за партнером. Они сделали неторопливый круг, потом второй. Сергей Викторович плотнее обнял Этери Георгиевну и та положила ему на плечо голову, обвивая шею руками. Мелодия старого вальса продолжала звучать. Пара на льду стояла близко. Широкие мужские ладони поглаживали женские лопатки. Темноволосая девушка дернула Дани за рукав и позвала назад в раздевалку. Удивленный итальянец неслышно проскользнул в двери. - Понял?- задала вопрос Анюта. Он ничего не понял, кроме того, что, кажется, никто бедняге Дуд сегодня голову не откусит. Помотал головой, пытаясь осознать увиденное, а Аня объяснила: - Уезжаем мы через два дня. А он остается. Нервничает Этери. Грустно ей. Понял? От этого и кидается на вас. - А она, он,- как-то замялся, неловко было задать вопрос.- У них что вообще? - Ну, ты же видишь?- повела плечиками чемпионка.- Танцуют вместе. Это был очень обтекаемый ответ, который ни о чем не говорил. Видимо, светлые глаза итальянца описывали уровень непонимания ситуации лучше его английского. - Дэнни,- пропела девушка,- мы к ним среди ночи в спальню не лазили. Ясно?! У него - семья. Ясно?! На каждое ясно, кивал светлой головой. - Считай, что просто вместе танцуют, когда ей грустно. Или ему. - О! А!- и вдруг притянул крошку-фигуристку близко за талию.- Потанцуй со мной, Анюта? Мне грустно. - Очень хитрый, да?- тонкие девичьи руки обвились вокруг крепкой мужской шеи. - Я тоже хочу, чтобы со мной танцевали, к тому же ты скоро уедешь. Я останусь. Это грустно,- они неспешно кружились по раздевалке, едва перетаптываясь, в обнимку. Длинные пальцы запутались в светлых прядях на затылке. Под двумя парами конньков в неспешном кружении хрустел лед. - Ну, в Питер-то я уже приеду. Сяду рядом с тобой и буду сидеть весь вечер, не отходя. Хочешь?- прошептал в светлые кудри мужчина. - Хочу!- чуть капризно ответила женщина. - Договорились,- погладил по спине, останавливаясь чуть ниже лопаток.- Ты только сильно не кричи и не ругайся! - Все будут дураками,- предрекла, наученная горьким опытом блондинка. - Обязательно,- согласился, обнимающий ее мужчина. Светлые глаза посмотрели в темные. - Потанцуем еще? - Обязательно,- темный хвост за спиной качнулся и пощекотал пальцы, держащие хрупкую спину. Музыка давно стихла. Две пары, разделенные дверями раздевалки тихонько кружились, не размыкая объятий.