Шахматная партия

- Моя буря, - тихо говорит ей Васко, - ты была невнимательна и ферзь съест твоего слона. Беатрис смотрит на него искоса, её губы чуть изгибаются в усмешке. На ней необычное платье по моде прошлых веков: с высоким стоячим кружевным воротником, узким, открывающим ложбинку между грудями вырезом, поясом, подхватывающим переливчатую тёмно-синюю ткань, под грудью. Оно свободно спадает мягкими складками, скрадывая очертания тела, и домысливать можно любое – есть на ней корсет, чулки, бельё, или она закутана лишь в бархат. Беатрис знает, что Васко домысливает. Домысливает настолько, что ему не до игры. Улыбка превращается в коварную усмешку. - Я невнимательна? – невинно отвечает она. – Шах и мат! Рука с фигурой тянется через доску и Васко ловит её за запястье: манжета платья сплошь расшита серебром – листья плюща и бутоны роз, удивительная работа, совершенно случайно найденная в одном из необъятных сундуков на чердаке. Васко, разумеется, плевать на удивительную вышивку, на драгоценный бархат, на поражение в шахматной партии. - «К чему тебе нарядов этих блеск? Сними, душа моя, не спорь с природой. Единственная женщины краса – шёлк нежной кожи и румянца пламя. Прильни, отдайся, напои собой – источником живительнейшим стань. И буду я счастливее богов, любовь к тебе одной неся как знамя. - Мило, - говорит Беатрис. – Но признай же, что платье красиво! Достойно княгини. - У меня другое мнение, - отвечает он, поворачивая её руку ладонью вверх, целуя подушечки пальцев, ладонь, крохотную жилку на запястье. - Я нарядилась для тебя, - притворно обиженным тоном произносит Беатрис. – Такой бархат не производят уже лет триста, а воротники… - Сними же это старьё, исполни желание проигравшего. Он добирается уже и до второй её руки, тянет к себе так, что Беатрис вынуждена податься вперёд. Фигурки из стекла – прозрачного с зелёным и прозрачного с красным – падают на пол, некоторые разбиваются. - Разве не проигравший должен исполнить желание победителя? - Если это будет желание, чтобы я снял с тебя платье… Беатрис хохочет. Вырывает свои руки из рук Васко, садится на доску, предварительно смахнув остальные фигуры. Васко откидывается в кресле, неотрывно следя за ней. Беатрис аккуратно подбирает ткань, позволяя ей скользить, обнажая ноги, прикрытые лишь тонким белым шёлком чулок. Замирает, лукаво смотря на него. Потом одним движением подтягивает подол вверх. Васко судорожно втягивает в себя воздух. - Куда лучше любого платья, - изменившимся голосом говорит он. Беатрис поднимается с доски, ткань тяжело падает, вновь прикрывая её до ступней – платье длиннее и шире, чем требуется. Зато, благодаря этому, ей не нужна посторонняя помощь, чтобы снять его. Что она и делает, оставаясь лишь в чулках и подвязках. - Вот это, - говорит Васко, с жадностью смотря на её озолоченное светом свечей тело, - моё любимое платье. Он поднимается из кресла, касается её талии, но Беатрис убирает его руки и отступает на шаг назад. - Тут полно стекла. - Моя буря была так нетерпелива. - Я нетерпелива, - соглашается Беатрис. – А ваш долг ещё не оплачен. - Чем же я могу оплатить? – спрашивает Васко. Она подходит к кровати и ложится на неё, нежная как цветок гардении на кремовых простынях. И Васко становится на колени, касается обтянутых шёлком ног Беатрис, аккуратно и неторопливо скатывает каждый чулок. Целует по очереди пальцы на ногах, проводит по нежной коже с внутренней стороны ступней – Беатрис мечется по атласным простыням как пламя в очаге, умоляя не медлить, но Васко медлит, сполна отплачивая своей прелестной победительнице за проигрыш. Беатрис вздрагивает, когда вместо его пальцев и языка кожи касается прохладное стекло. - Что это? - Ты разбила не всю мою армию, - говорит он, усмехаясь, проводя округлым навершием фигурки между пальцами её ног, и Беатрис стонет, поражённая необычными ощущениями. Пешка завоёвывает новые территории: шарик скользит по тыльным сторонам ступней, обводит косточки у щиколоток, игриво касается икр и впадинок под коленями, пробираясь выше. Когда надо, у капитана Васко воистину дьявольское терпение. Чего не скажешь о Беатрис. - Капитан, вы затейник, - шепчет она, искусав губы в попытках сдержать стоны: пусть не думает, что она сдастся так легко какой-то там пешке. Он лишь улыбается. А фигурка неторопливо движется дальше – лаская самые чувствительные участки её тела. - Подумать только, - задумчиво говорит Васко. – Я недооценивал шахматы. И пешек. - И я, - стонет Беатрис, сжимая пальцами простыни. Пешка победно идёт по её телу – оглаживая и дразня внутреннюю сторону бёдер и то, что между ними, поднимаясь к животу, шаловливо прикасаясь к пупку, обозначая контуры рёбер, дразня соски, соскальзывая во впадину между ключицами. - Я убью тебя, - клятвенно обещает Беатрис. – Я… Но пешка оказывается на её горле, нежно и невыносимо мучительно обводит контуры подбородка и губ. - Шах и мат, моя буря, - хрипло говорит Васко и отбрасывает ставшую ненужной фигурку в сторону. Дальнейшую партию он ведёт без неё. Непонятно, кто кому сдаётся, кто кого побеждает. Беатрис обхватывает его руками и ногами так, словно никогда и никуда больше не собирается отпускать, Васко неистово целует её - оплачивая долг, или исполняя желание победителя, не разберёшь. После они лежат обессиленные, крепко переплетя пальцы рук. Стеклянная пешка лежит среди простыней и её мерцающий в свете догорающего очага гладкий бок отражает их – капитана и его даму, его княгиню, его бурю.