От наших больных семей

The seeds of greatness are planted in darkness, Watered by suffering, Tended by desperation, And bloom steel flowers of victory.

      1 сентября 1890 года, без пяти минут 11 часов утра, у платформы 9 ¾ вокзала Кингс Кросс Хогвартс-экспресс готовился к отправлению. Красный паровоз выдыхал клубы дыма, и черный столб вливался в тяжелые серые облака. На перроне творилась привычная ежегодная суета: слезы, прощания, напутствия, поиски забытых вещей и сбежавших питомцев. А внутри вагонов счастливчики, те, кто уже разделался с этим всем, рассаживались по купе.       В одно из таких купе, в самом хвосте поезда, заглянула девушка. На вид лет пятнадцать, черты приезжей из дальней Азии, чёрное каре, прямоугольные очки. Её одежда не выдавала ни особого достатка, ни бедности — обычный аккуратный школьный наряд: белая блуза, чёрная юбка, серые чулки.       — К вам можно? — спросила девушка у молодого человека, сидевшего в уголке.       Темноволосый юноша кивнул. Она затащила в купе огромный кожаный чемодан, попыталась поднять, чтобы засунуть на верхнюю полку — не вышло. Выдохнула, утерла лоб.       — Вы… поможете? — робко спросила юношу. — Пожалуйста. Мешает в проходе.       — Попробую, — он поднялся. И только тогда новенькая поняла: юноша слеп. Высокий, бледный, с острыми скулами, а в глазах вместо радужек - светлые голубые пятна.       — Ох, вы… Простите, не заметила. Я из другого купе попрошу кого-нибудь.       — Не нужно. Все в порядке, я справлюсь.       Он вытащил из кармана волшебную палочку, её кончик бледно светился зеленоватым. Юноша поднял палочку выше, освещая новенькую и её чемодан. Похоже, что палочка помогала ему «прощупывать» всё вокруг — он подхватил чемодан за ручку, словно видел идеально. Багаж встал на полку.       — Спасибо вам огромное за помощь! Я И Лин.       — А моё имя Омнис. Прошу прощения, а вы не ошиблись поездом? Я вас не узнаю. Разве Хогвартс-экспресс не возит только студентов?       — Всё правильно, я студентка. Моя семья недавно переехала в Англию. Профессора из Хогвартса летом меня проверили, подучили немного и решили зачислить сразу на пятый курс.       — Интересно с вами вышло. Я и сам с пятого.       — Получается, будем вместе?       — Если на Слизерин поступите — будем.       — Тогда вряд ли, — огорчилась Лин. — Слизерин ведь только для «чистокровных». То есть, в моей семье все волшебники, но мы же приезжие. Не уверена, что мне будут рады.       — Почему нет? За каждого не возьмусь говорить, но я буду рад.       — Не все здесь, как вы, — Лин улыбнулась. Зубы у нее были слегка кривоватые, потому улыбалась она одними губами. — Я не хочу никому докучать.       Мощный гудок паровоза сотряс поезд. А еще через секунду по вагонам волной прошёл стук — первый поворот колес. Хогвартс-Экспресс тронулся с места. Лин приникла к окну, наблюдая, как вокзал и серые пригороды Лондона проносятся мимо. Омнис же, сжимая палочку, не сводил слепых глаз с двери.       — Кого-то ждете?       — Двоих друзей. Не могли же они опоздать на поезд. Хотя, зная их, я и этому сильно не удивлюсь…       Едва он договорил, дверь отъехала. Заглянула девочка в чёрном платье с белым воротничком, с двумя косичками и ровной чёлкой, за ней — парень постарше в рубашке с подвернутыми рукавами. У обоих шоколадные волосы, точки веснушек на носу и щеках, упрямые подбородки, словно слепленные по одной форме.       — Хэ-эй, Омнис, вот ты где! — воскликнул парень. — Чего в самый хвост-то забрался? Пока тебя искал, чуть в драку с Уизли не влез!       Девочка пихнула его в бок:       — Год ещё не начался, а ты уже нарываешься.       — Это он нарывался!       — Да ну тебя, братец, — она подлетела к Омнису, крепко-крепко его обняла. — Омнис, я очень скучала! Ты как?       — Бывало и хуже, Анн. Я в порядке. Тоже скучал.       — Она все уши мне прожужжала, — парень плюхнулся на сиденье. — «Что с Омнисом, почему не пишет, он там живой вообще?» А я говорю — он сам о себе позаботится, голова на плечах же есть. Но, по-честному, уже сам хотел за тобой лететь. Что, сильно они тебя донима…       Омнис мотнул головой в сторону Лин.       — О, привет! — поздоровался парень. — Ты кто?       — Новая студентка, И Лин. Я из Китая переехала. Меня зачислили на ваш курс.       — Приятно. Себастиан Сэллоу. А эта маленькая девочка — моя сестра, она с третьего.       — Я маленькая, зато ты раньше меня состаришься и умрешь! Привет, — Анн протянула Лин руку. — Не обращай на Себастиана внимания. Строит из себя старшего братика, но мозгов у него, как у лунтелёнка. Как у тебя дела, Лин? Как настроение?       — Если честно, немного волнуюсь. Я раньше никогда не была в магической школе.       — Неужели? Но как же ты училась магии?       — В Китае мы занимаемся дома — учителя приходят по расписанию, потом устраивают экзамены. Школы нет. Была, но тридцать лет назад её разрушили во время восстания. Тогда много учеников и учителей погибло — восстановить не смогли. А новую школу всё обещают и обещают, но до сих пор не построили.       — Не повезло тебе. Я бы, наверное, умерла со скуки без Хогвартса! Ты не волнуйся, у нас в школе классно. Скажите, парни?       Омнис сдержанно кивнул, а Себастиан воскликнул:       — О, да! Этим летом я прямо дождаться не мог, когда уже поезд. Подальше от дядюшки и его очень ценных советов.       — Да-а, — вздохнула Анн. — Дядюшка Соломон — это, конечно...       — Он, наверное, переживает за вашу учёбу, — предположила Лин. — Старшие всегда переживают. Тем более, в этом году у нас СОВ.       Себастиан закатил глаза:       — Год ещё даже не начался, а уже про экзамены! Давайте лучше о приятном. Слышали, у нас новенькая профессорша Гербологии? Надеюсь, с ней будет проще, чем с дряхлым вонючкой Крейтом. Чтоб он ещё раз назначил мне в наказание дойку бубонтюберов…       — Кому-кому, а точно не тебе ныть про суровость наказания, — нахмурился Омнис. — Я тогда еле упросил директора Блэка, чтобы бубонтюберами дело и обошлось. До сих пор не пойму — чем ты думал, когда заколдовывал метлу Пруэтта? Он же чуть не погиб!       — А ты помнишь, как Пруэтт повел себя? Как последняя тварь!       — Согласен. Но мы должны быть выше этого. Только из-за тебя Слизерин проиграл состязание факультетов. Пятьдесят баллов — рекордный штраф прошлого года.       — Ой-ой, наш староста-отличник опять нудит! По мне, оно того стоило. Недоумок-грифф получил по заслугам. Как он в свою метелку вцеплялся, я чуть не помер от смеха! Я ни о чём не жалею.       За окном закрапал мелкий дождик, застучал по стеклу. Пригороды остались далеко позади. Красный поезд нырнул в океан холмов, в самое изумрудное сердце Англии. Лин вытащила учебник Чар. Она видела, что смущает троих ребят — о чём-то они хотели поговорить, чтобы она не слышала. Анн бросала на Омниса странные взгляды. Лин бы и рада дать им уединиться, да только куда здесь денешься? Было бы место на верхних полках, она бы притворилась спящей или по-настоящему задремала под шум дождя. Но полки были заняты багажом. Потому она просто углубилась в чтение о Чарах Изменения Цвета.       В дверь постучала дама с тележкой, полной волшебных сладостей. Все оживились.       — Четыре шоколадные лягушки, — Себастиан вытащил из кармана серебряные сикли. — Омнис, тебе, как обычно, тыквенное печенье?       — Два.       — Возьми лимонад, — влезла Анн, — и ещё мне драже Берти Боттс!       — Вот что ты нашла в этой гадости?       — Это не гадость, а веселье! Я сюрпризы люблю, а ты, братец, скучный. — Анн обернулась к Лин: — Что будешь? До ужина в школе ещё далеко, давай, перекуси с нами!       — В моей семье, м-м, не очень часто покупали английские сладости. Посоветуете, что взять?       Омнис указал на стопку тыквенной выпечки на лотке:       — Печенье бери, как я. Не ошибешься.       Лин послушалась. Оказалось, печенье и правда вкусное, сладкое. Только сложно было есть аккуратно, крошки так и летели, особенно когда поезд покачивало на рельсах.       Они ещё доедали, когда в купе заглянула черноволосая круглолицая девочка. На вид помладше Себастиана и Омниса, скорее, как Анн.       — Привет, Сэллоу, привет, Гонт! Анн, идём к нам? Там новая крыса Берты — такая смешная! Берта её научила прыгать через веревочку.       — Нет, спасибо. Я пока с братом.       — Ты с братом была всё лето, а мы соскучились. Ну, идем!       Анн помотала головой.       — Как хочешь, — девочка надулась, отвернулась и ушла, не закрыв за собой. Себастиан задвинул дверь:       — А чего ты не хочешь к подружкам-малявкам, Анн? Мы бы пока обсудили вопросы взрослых.       — Что, вырезки из журнала «Горячее Волшебство-90»? Себастиан, не хочу я к ним! Эта Руквуд — скучная.       — Руквуд? — тихонько переспросила Лин. — Её фамилия?       — Да, — удивилась Анн. — А что?       — Ничего. Раньше слышала где-то.       — Это запросто, у неё большая семья. Лин, а у тебя есть братья или сёстры?       — Была. Старшая сестра. Она… осталась на родине.       — Получается, здесь никто не один в семье. Ну вот! А я хотела спросить, как живётся, когда тебя не донимают.       — Омнис тоже не один? — полюбопытствовала Лин.       Что-то дрогнуло на лице Омниса — возможно, дернулась щека.       — У меня брат и две сестры. Я самый младший.       — Младший? Здорово. Младших любят сильнее, им больше всего внимания.       — О, да, внимания от семьи у меня в избытке, — как-то мрачно проговорил Омнис.       Анн поднялась:       — Так, мне после лимонада нужно в туалет. Лин, пойдём со мной?       — Я, вроде, не хочу пока…       — Идём! — Анн схватила Лин за руку и буквально выволокла из купе. Едва они отошли, шикнула прямо ей в ухо:       — Не-говори-с-Омнисом о его семье! Никогда!       — Что? Почему?       — Он же Гонт! Ты что, не знаешь Гонтов? Ай, конечно! — Анн хлопнула себя по лбу. — Откуда тебе о них знать, если ты переехала? Гонты — больная семейка. Они потомки Салазара Слизерина — уж про него-то ты точно в курсе. Они помешаны на чистоте своей крови, хуже Лестрейнджей, даже хуже Блэков! Корвус Гонт, папаша Омниса, настоящий тиран. Он живет на северном острове, в огромном старом поместье с двумя жёнами сразу. И методы воспитания у него… особые. Я не буду больше болтать, Омнис расскажет сам, если захочет. Но про семейные дела ты с ним поаккуратней.       — Поняла. Спасибо, Анн. А глаза у Омниса…       — Он расскажет сам, если захочет, — повторила Анн с нажимом. — Пока, так скажем… это у него наследственное. Всё, идем скорей! Мне правда нужно в туалет.       Вскоре они вернулись в купе. Холмы за окном становились больше, из них вырастали гранитные серые скалы. Хогвартс-экспресс мчал по железным путям высоко над землёй, над кучерявыми лесами, над озёрами, отражавшими серое небо. Постепенно небо темнело. Омнис тихо задремал в уголке, даже во сне он сжимал в пальцах палочку. Себастиан и Анн полушёпотом разговаривали о чём-то, наклоняясь друг другу к уху. Лин не слушала. Она читала, хотя и её чуть клонило в сон.       Стемнело окончательно. Лин все-таки задремала — сама не заметила, как.       И вдруг — железный грохот, визг, скрежет! Толчок, кувырок! Дребезжание подпрыгнувших чемоданов! Дружный вопль Анн, Себастиана и Омниса. Лин тоже закричала. В лицо ей прилетел хлёсткий удар, от которого аж зубы захрустели.       Падение остановилось, всё замерло. В купе — полная темнота.       — Lumos, — голос Себастиана. — Что… Что за чёрт? Анн! Ты не ушиблась?       — Лин! — охнула Анн. — Ох, Мерлин! У тебя всё лицо в крови!       Лин прислонила ладони к лицу, отняла — мокрое. Очки от удара разбились, пара мелких осколков впилась в лицо, но каким-то чудом глаза уцелели. Шарик Люмоса на палочке Себастиана освещал купе… вверх ногами? Они лежали на потолке, который стал полом. Растрёпанная Анн, за ней — Себастиан, в углу растянулся Омнис. За спинами у них из выбитого окна доносились брызги дождя с ледяным ветром.       — Я… в порядке, — выдавила Лин, и, схватившись за полку, поднялась на ноги. — Просто царапины. Что стряслось?       — Авария?.. — Себастиан помог Анн подняться.       — Палочка! — выдохнул Омнис. — Где она? Я… ничего не вижу!       Он приподнялся на локтях и слепо пошарил перед собой. Выглядел Гонт совершенно беспомощным, беспомощнее больного котенка, и в этом зрелище было что-то невыносимое.       — Успокойся, — Анн коснулась его плеча, отчего он вздрогнул. — сейчас мы её поищем.       — Lumos! — Лин тоже подняла палочку. Света стало побольше, но палочки Омниса не было видно нигде. — А если её призвать Манящими Чарами?       — Бесполезно, я сам наложил защиту от Accio. Не хотел, чтобы кто-то вырвал из рук. Только бы она не сломалась… Вторую такую мне не достать — глаз василиска незаменим, их в мире почти не осталось… — Омнис говорил сбивчиво. — Если с ней что-то случится… это конец.       За стенками, в соседних купе, послышалась возня и голоса. Себастиан дернул створку купе — заклинило, не поддавалось.       — Проклятие! Может, выбьем её к чертям? — он занес палочку, она зажглась синим. — Bombar…       — Стой! — крикнула Анн. — «Бомбарда» твоя — вагон разнесёт! Думать же надо хоть иногда!       — Думать? А делать что? Интересно, где носит взрослых — тех самых, что нас охраняют. Смешно же! Выходишь после отбоя из спальни — надсмотрщик тут как тут. Случилось что-то серьезное — тишь да гладь. Красота!       Лин подала голос:       — Мы можем вылезти наружу через окно. Оглядеться.       — Давайте! — поддержала Анн. — Это лучше, чем сидеть на месте.       — Вы уйдете, а я здесь один останусь? Без палочки? Великолепно, просто чудесно.       — Мы далеко отходить не будем, — пообещал Себастиан. — Десять шагов туда и обратно.       — И палочку твою тоже поищем! — добавила Анн. — Вдруг она улетела наружу?       Они вынули из чемоданов мантии, накинули и выбрались из вагона под ледяной дождь. Красная гусеница Хогвартс-экспресса сияла огнями футах в двухста впереди на холме. Их же вагон лихо съехал с холма по откосу, кувыркнулся и застрял брюхом кверху.       — Ну дела, — пробормотал Себастиан, обходя вагон. Его ботинки утопали в раскисшей земле. — Да мы удачливые черти, раз не разбились! Как же он на ходу отцепился?       — Погляди на крепления, — Лин подняла палочку выше, освещая переднюю стенку вагона. — Будто ножом отрезали.       Металлические стержни толщиной в ногу, соединявшие один вагон с другим, были разрезаны безупречно гладко. Срезы засверкали в свете Люмоса ярко, как старинные зеркала из полированого металла.       — Оплавлено, — Себастиан понизил голос до полушепота. — Такое вытворит только очень сильный волшебник. Эта чертовщина мне нравится меньше и меньше. И по-прежнему ничего не понятно…       Мантия от холода и ветра помогала слабо. Поэтому Лин, промёрзшая до костей, предложила:       — Тогда давайте вернемся к Омнису. Подождём всё же старших.       Они зашагали обратно к отцепленному вагону. Лин не могла дождаться, когда заберётся под крышу — пальцы еле шевелились, чулки по колено измазались грязью.       Но вдруг Анн метнулась куда-то в сторону с кличем:       — Там палочка Омниса! Я её вижу!       — Где?.. — Себастиан бросился следом. — Куда ты? Стой!       — Она скатилась в низину! Светится, бедная! Я её подберу.       Она выбежала из освещённой Люмосом полосы и нырнула в сумерки, её голос растворился в шуме дождя. Себастиан пустился вдогонку за Анн, Лин — за ними обоими. Но грязь, налипшая на ботинки Себастиана, скользнула по мокрой траве, и он растянулся плашмя на спине. Лин наклонилась и подала ему руку:       — Ты ничего не сломал?       — Где Анн?! — восклинул Себастиан вместо ответа. — Анн!.. А ну вернись! Я тебя прибью!       Фигурка Анн смутно темнела сквозь дождь — ниже по склону холма, шагах в тридцати от Себастиана и Лин. Она махнула им — «живая, всё хорошо!» — и наклонилась, шаря в траве. Томительная секунда, другая, и Анн поднялась в полный рост. В её победно вскинутой руке сверкнула зеленоватым палочка Гонта.       И в этот момент прямо за хрупкой фигуркой вырос другой силуэт. Он аппарировал, или же просто вышел из тени — в такой ливень, в сумерки, не рассмотришь. Могучий, высокий и широкий, он казался ещё шире из-за черного тяжелого плаща. Над плотным воротом белел овал маски, полностью скрывшей лицо. Анн стояла к нему спиной и не видела, но его увидела Лин — и Себастиан тоже.       — АНН! — он закричал, срывая горло, и пустился по склону вниз за сестрой.       Тьму пронзил фиолетовый свет. И грянул голос — страшный голос, искажённый маской.       — PUERI VIDENDI ET NON AUDIENDI!       — АНН! НЕТ!       Из палочки Себастиана вырвался сноп огня — он даже не произнес заклятия. Сноп ударил туда, где секунду назад стоял неизвестный. Но он уже растворился в ночи, растворился так же стремительно и бесшумно, как появился. Исчез без следа.       Анн осталась лежать с бессильно раскинутыми руками в холодной мокрой траве.       Вот ведь нелепость, думала Лин уже спустя долгое время. Она очень ждала это первое сентября, день её поступления в Хогвартс. Казалось, будто распределение — невероятно важный момент, она его запомнит, именно он обозначит ей путь на ближайшие три года.       А важным оказалось совсем другое. Себастиан с сестрой на руках. Омнис, не проронивший ни слова, лишь сжимающий свою глупую палочку. Анн, бледная, как призрак, с синяками под глазами и такими же синими губами. «Мне больно», хрипела она еле слышно. «Всё будет хорошо. Тебя спасут», повторял Себастиан.       «Тогда почему ты плачешь? Дурак. Не смей». И — тяжёлый, болезненный кашель девочки.       Чуть менее важны — другие люди и события. Бригада с носилками из святого Мунго. Авроры, строгие и грозные в своих форменных синих мантиях. Они опросили каждого, кто ехал в злосчастном вагоне, даже бедных первокурсников из соседнего купе, которые всё это время просидели взаперти. А Омниса и Лин прямо с места аварии аппарировали в Отдел по Борьбе с Магической Преступностью. Их допрашивали до глубокой ночи, вместе и по отдельности, до мельчайших подробностей. Те же и сами пытались выяснить, что стряслось. В Отделе им сказали только, что на Анн кто-то наслал опасное проклятие, и Себастиан уехал в Мунго с ней.       А что до несчастного Распределения… К оглашению общих списков Лин, разумеется, не успела. Ввиду особых обстоятельств профессор Уизли вынесла для нее Шляпу отдельно. К этому часу Лин так устала, что было почти всё равно. Она осознала: вот он — тот самый момент — лишь когда ветхая Шляпа уже коснулась её головы. Старческий голос шепнул прямо в ухо:       «Гм… Учёба, учёба. Рэвенкло хорошо подойдет. Вижу, у тебя выдался трудный день, и он — лишь один из многих. В Рэвенкло ты быстро забудешь печали. Жизнь продолжится, как прежде. Настанет мир и покой.       — Мама и папа хотели бы этого. Им по описанию понравился Рэвенкло… и Хаффлпафф.       — А чего хочешь ты?       — Я… не знаю. Я очень устала. Я читала, ты мудрая Шляпа. Посоветуй мне что-нибудь.       — Скажи, чего точно не хочешь.       — Я не хочу… — Лин задумалась, и горечь кольнула в сердце. — Я не хочу, чтобы всё продолжалось, как прежде. Это… невыносимо. Я устала! Устала, ты слышишь?!       — О-о, вот теперь я вижу… другое. Спящее. Ты хочешь всё изменить. Я знаю, где тебе помогут это сделать…»       И Шляпа выкрикнула:       — Слизерин.