Prends soin de toi pour moi

Вот уже год прошел, как Вэш пропал после разрушения Июля и Николас все это время, ходил от поселения к поселению, от дома к дому, в поисках золотистой макушки и красной куртки. И этот день не отличался от предыдущих. Все такая же противная жара, все такие же слепящие, что даже солнечные очки не спасают, солнца и все такая же, мучительная жажда. А ведь именно в такой день Вульфвуд впервые встретился с Вэшем. Он также шел без цели и пути, также изнывал от противного зноя. Нико улыбнулся своим мыслям. Пожалуй, Колючка, единственное солнце, которое похоронщик готов терпеть вечно. Ещё пару шагов и Николас рухнул на колени, а каратель с грохотом упал рядом. Лёгкие жгло, в глазах все плыло, а нагретый металл пулемета противно обжигал ладони даже сквозь обмотку. - Какая тупая смерть, - потресканные губы растянулись в кривой ухмылке, но перед тем как окончательно отключиться, Вульфвуд краем глаза заметил что-то ярко красное совсем-совсем рядом. Когда похоронщик открыл глаза, уже настала глубокая ночь. Сначала Николас не понял где он и что с ним произошло, но когда зрение полностью восстановилось, он осознал, что лежит под грубо собранным подобием шалаша из каких-то палок и непонятного куска ткани. Оглядевшись по сторонам, Вульфвуд увидел человека... Под светом лун, в отблесках костра, он сидел спиной к Николасу, а рядом... Рядом, рядом стояли, упираясь в песок, два Карателя. Это были не два креста, не два похожих друг на друга оружия, это были именно Каратели. Почему Николас был так в этом уверен? Потому что его Каратель уникален, и создавался индивидуально под него. Все, каждый миллиметр длины, каждый грамм веса, все было уникальным, а потому Карателя, похоронщик узнает из тысячи. Вульфвуд приподнялся на локтях, чтобы рассмотреть неизвестного поближе и только сейчас заметил, что все это время, оказывается был укрыт чем-то. Опустив взгляд на собственные руки, сжимающие "одеяло", Николас застыл от ужаса. Переплетаясь с его пальцами, растекался по песку алыми слезами ядовито-красный, рваный, испещренный дырами от пуль плащ. Вульфвуд в ужасе отбросил его от себя и сглотнул мгновенно наполнившую рот слюну. - Не стоит так пугаться, - раздался бархатный голос от костра. - Ты голоден? Садись, поешь. Человек похлопал по земле рядом с собой и похоронщик заметил, что рука-то не живая. Грубый протез, стыковался с плотью чуть выше локтя. - Не бойся, я не враг, - продолжал также голос. - Многие так говорят, - хмыкнул Николас и все же приблизился к неизвестному, но сел не рядом, а чуть поодаль, поближе к Карателям. Ему сразу всунули в руки плошку до верху наполненную супом и ложку. На вид похлёбка выглядела безопасно, да и запах не вызывал подозрений. Пока Вульфвуд раздумывал есть или не есть, его живот уже все решил, сообщая о своем решении протяжным урчанием на всю округу. Парень густо покраснел и все же начал медленно поглощать пищу. Он поднял взгляд на собеседника, получив шанс рассмотреть его спереди. Лучше бы он этого не делал. Исполосованное множеством жутких шрамов тело, кожаная броня, прячущая большую часть увечий, скорее напоминала решето, но каким-то образом все же оставалась относительно целой. Николас боялся смотреть спасителю в лицо, он боялся увидеть там, то, что отчаянно искал уже год, и от этого в груди ныло все сильнее. - Не вкусно? Вульфвуд видел, как шевелились губы, как слегка наклонилась в бок голова, но боялся поднимать взгляд выше. Боялся, но должен был это сделать. Сердце внутри билось о ребра, будто стремилось разломать их. Медленно, непозволительно медленно, Николас, поднимал взгляд на чужое лицо. Стоящие, как от удара током, черные волосы, тонкие, угловатые черты, и глаза... Это ЕГО глаза. Вульфвуд ни с чем их не спутает. Бирюзовые глаза мягко светились в темноте, а взгляд был полон печали. Губы изогнулись в столь знакомой улыбке, но в глазах отражался такой знакомый океан боли. - Спасибо за еду... Вэш, - Нико отвёл взгляд в сторону и доел свою порцию. - Проницателен, как и всегда, - тайфун мягко рассмеялся. - Я искал тебя целый год, чтобы в итоге меня нашел ты, - Вульфвуд глухо рассмеялся, ища в карманах сигареты. Но ни пачки, ни зажигалки он так и не нашел. Наверное выпали где-нибудь. Вэш поднялся и подошёл, к оставленному под шалашом плащу. Похоронщик отметил его не малый рост. Наверное, встань они рядом, Нико едва дотягивал бы этому тайфуну до плеча. Стрелок поднял плащ и начал что-то искать в сетке дыр, где, как оказалось, ещё и уместились карманы. - Лови, - он кинул что-то Вульфвуду, а тот сначала поймал, а уже потом с удивлением разглядывал улов. Это оказались сигареты в пачке с незнакомой ему маркой, та уже была наполовину выкурена, и спички. Николас достал одну и закурил. Дым наполнил лёгкие и Николас блаженно закрыл глаза, пока очередное осознание не огрело его обухом по затылку. Пусть и под другой маркой, в другой обёртке, но это были его любимые сигареты. Нет, несомненно, Вульфвуд мог курить все что угодно, а когда не хватало денег, то и самокрутками не брезговал, но даже у него были сигареты, которые он обожал и прямо сейчас он держал в руках именно их. - Дай-ка и мне, - стрелок вернулся на свое место, предварительно вновь накинув на плечи плащ и вытащил из пачки ещё одну сигарету, поджигая ее от огня костра. - Не замечал у тебя пристрастия к курению, - удивился Вульфвуд. Вэш затянулся, прикрыл глаза, поднял голову к лунам и медленно выдохнул. - Я рад, что смог повидаться с тобой, Нико, - Вэш улыбнулся, а по щекам медленно текли слезы. - В смысле? - Вульфвуд искренне не понял его слов. - Господь смиловался и позволил мне встретиться с тобой, Николас, - повторил Вэш улыбаясь своей глупой улыбкой. - Я не понимаю тебя, Тонгари! Всего год прошел! Это не такой долгий срок, чтобы так... так с ума сходить! - Нико чувствовал как по позвоночнику поднимался липкий страх. Вэш мягко рассмеялся, как смеялась воспитательница в их детском доме, когда дети что-то чудили. Снисходительно. - Ты ведь и сам видишь, что я отличаюсь от того Вэша. - Ну мало ли, - Вульфвуд пожал плечами. - Может станции и внешний вид менять могут, откуда мне знать. - Хах, и правда, - стрелок тоже рассмеялся. - Однако мой Николас спит уже давным давно, а я же, так и не смог присоединиться к нему на том свете. Вэш смотрел на второй Каратель, говоря все это. Вульфвуд, ведомый неизвестной силой, схватился за обмотку второго креста, стягивая ее, являя крест миру. Метал весь разьеден ржавчиной, где-то видны припаянные заплатки из кусков другого металла. Наврятли этот пулемет ещё способен стрелять. - Я пытался поддерживать его в прежнем виде, - ураган будто извинялся. - Я приходил к лучшим кузнецам, но время берет свое. Все больше и больше появлялось иных деталей в Карателе и тогда я решил, лучше он умрет собой, чем обратится в непонятный кусок металла. Я носил его на своей спине долгие годы, чтобы потом наш общий верный друг мог рассказывать Вульфвуду истории о далёких местах и невероятных людях. - Я.., - похоронщик осекся. - Он был так тебе дорог? - Да, он стал для меня миром, он стал для меня воздухом, он стал для меня солнцем, - Вэш рассмеялся. - Постоянно ворчащим, дымящим как целый завод, угрюмым, но любимым солнцем. - Есть ли способ, чтобы Вэш, не полюбил меня также, как ты? - Вульфвуд с надеждой посмотрел в бирюзовые глаза. - Я не хочу, чтобы он проходил через то же самое. - Боюсь, ты уже стал для него больше чем другом, - тайфун улыбнулся, мягко и тепло. Похоронщик смачно выругался. - Но кое что ты можешь сделать, - Вэш поднялся и обнял Вульфвуда, прижал к своей истерзанной шрамами груди, где едва слышно билось сердце. - Живи. Береги себя ради Нас. Пока ты жив, мы в раю, когда ты умер, жизнь стала для меня адом. Вульфвуд открыл глаза, сразу же чуть не ослепнув от палящих лучей солнц. Рядом валялся Каратель, а на километры во все стороны, как обычно ни души. Николас оглянулся, ни шалаша, ни костра, ни... гостя. - Солнечный удар что ли? - похоронщик почесал затылок. Он поднялся на ноги, закинул крест за спину и медленно поплелся дальше. Сон никак не выходил у него из головы, и чем больше Вульфвуд размышлял, тем сильнее появлялось желание закурить. Парень на автомате достал сигарету, чиркнул спичкой и... Чуть не выронил пачку из рук. На картоне красовалось название не известной ему марки.