***
Коко бросил все дела и бежал со всех ног в клинику, куда отправили Инупи после чертового пожара. Хотелось верить, что Сейшу может что-то неправильно понял или максимально убого пошутил. Акане просто не могла умереть, она была под надзором, ничего не могло случиться за столь короткий период, тем более, работа за которую взялся Коко могла хорошо приблизить дату спасительной операции. И еще миллиард доводов кружились у мальчишки в голове, пока к глазам подкатывали слезы, но он держал их, веря голосам в голове. К вечеру больничные коридоры, как специально, создавали гнетущую атмосферу, мертвую. Коко напрягался все сильнее и сильнее подходя ближе к назначенной точке, даже чувствовал, как взбухла вена на лбу. А когда увидел Сейшу с мамой около реанимационной палаты сердце предательски сдавило. Друг стоял бледной тенью, а его мать не могла остановить слез. Она вроде бы и приобнимала сына, а вроде бы с силой хваталась за его рубашку. Заметив замершего Хаджиме, мама отпустила Сейшу, глядя на того пустым взглядом. Женщина дрожащим голосом сказала, что все будет хорошо, легко коснувшись плеча и, видимо, снова начиная рыдать, пошла в сторону палат. Сейшу повернулся лицом к стеклу, где больше не горел свет и не пищали приборы, все было тихо. Коко только почувствовал землю под ногами, подходя к двери, аккуратно дергая ручку, так что бы ни единого звука не потревожило ту, что находилась внутри. - Она закрыта... Через час её увезут.- Инупи говорил так же тихо, будто бы сила и желание говорить громко исчезли навсегда. Друг его не послушал, все еще пытаясь открыть дверь. Сейшу перевел свой взгляд на Коко, думая, что он не расслышал, а он все прекрасно услышал. Коко уперся лбом в дверь, зажимая рот рукой, его все сильнее начинало трясти. В голове был только монотонный шум, который глушил все внешние звуки. Инуи подошел к другу, нам6ериваясь приобнять, так же как делали и с ним в первое время после страшной новости. Почувствовав руку на плече, Коко дернулся, смотря на Сейшу покрасневшими, дикими глазами. На секунду тот даже испугался, но Хаджиме, в момент успокоился, смотря прямо в глаза Инуи. Вечно спокойные и умиротворенные глаза, которые будто присыпаны золотой пыльцой, эта чарующая дымка безразличия и обеспокоенности в одном беглом взгляде и бездонный омут, если присмотреться. Коко понял, что узнает эти глаза, так могла смотреть всего лишь одна девушка на всем белом свете и она ни за что не бросила бы его. Головой он понимал, что перед ним все еще стоит Сейшу, но этот огонек глаз, как будто бы ему вовсе не принадлежал. Он не отводил глаз слишком долго, вызывая встревоженные искры во взгляде напротив. Коко сам обнял Сейшу, чувствуя, как слезы льются сами по себе, но его больше не трясет, все страшное оказалось позади.***
Коко перестал выходить на связь после того, как ушел из клиники в тот ужасный день, его не было даже когда на выписку оправляли самого Сейшу, а это, на секундочку, произошло только после четырех суток с вести смерти. Родители были с головой утянуты в траур, им было не до Сейшу. Появилось противное чувство покинутости, которое зудело под кожей и заполоняло собой все мысли. Он все думал, было бы столько же горя если пожар забрал только его жизнь, если бы сестра сидела сейчас и смотрела в пыльное окно, а он мирно спал. Мама бы ревела наверное точно так же, но сестра бы смогла ей сказать правильные слова, и папа бы тоже все так не оставил. Наверное Коко бы тоже погрустил, но Акане была для него гораздо дороже. Сейшу тоже не мог так легко отпустить сестру, но если бы вдруг была вторая старшая сестра, которая бы вдруг покинула этот свет, Акане наверное даже смогла бы утешить его без слов, просто сев рядом, взяла бы маленькую ручку в свою медленно поглаживая. Все случившееся было до того нескладным, казалось поменяй одно слагаемое и ситуация уже не была бы такой плачевной. Из больницы его забрал отец, без лишних разговоров, хотя наверное он и хотел поговорить с сыном, но вновь и вновь не мог или не хотел подбирать слов, бросая лишь короткие взгляды на забинтованную голову. В новой квартире, где пока пришлось обосноваться, мама готовила ужин по случаю, что хотя бы один ребенок вернулся домой из больницы. Глаза мамы блестели от постоянных слез, но увидев сына она все таки улыбнулась, открывая руки для объятий. Инуи было приятно, что даже после такого сильного удара, все пытались держаться на ногах. Ужин прошел тихо и ненапряжно, отец все рассуждал, когда можно будет начать восстанавливать старый дом. Создалось ощущение, что все скоро пойдет на улучшение. Тем более через день придется идти в школу, там уже можно поискать Коко, а заодно узнать, как он после того дня. За своими мыслями парень не заметил, как атмосфера вмиг испортилась, когда разговор пошел про старые вещи, что нужно было бы забрать завтра из дома. Мама до этого расслабленно слушавшая планы, стала хмурая, даже колючая. - Единственное, кажется вам с Сейшу придется обойтись без меня. - В голосе отца четка читалось сожаление, он его и не скрывал, собственно. - Твоя работа может подождать еще хотя бы один день?! Ты завтра нужен нам! Как я буду все завтра одна делать?- Женщина стукнула ладонями по столешнице, не сдерживая накопившихся эмоций. - Если завтра я не появлюсь на работе, меня уволят. Ты же сама все понимаешь, дорогая. Я и сам не хочу туда идти.- Он старался говорить спокойно, надеясь, что жена поймет, как обычно случалось раньше. - Я уже ничего не понимаю! У нас сгорел дом! У нас сгорела дочь!- Мама за словами в карман не лезла. Истерика закрыла ей глаза на всех, в том числе и на сына, которого стала пугать.- А тебе лишь бы и свалить на свою работу! Почему ты так поступаешь?! - Успокойся, мы сейчас с тобой не будем разговаривать. - Мужчина встал из-за стола, бросив на Сейшу уставший взгляд, как бы извиняясь за все, что он тут увидел.- Не пугай нас.- Уже переведя взгляд на жену, которая не знала куда деть весь массив мыслей и чувств потаенных внутри. Женщина махнула сыну в сторону комнаты, призывая покинуть кухню. Не надолго стало тихо, Сейшу это успокоило и он решил немного вздремнуть на новом месте, все-таки в больнице спалось отвратительно из-за постоянно бегающих туда-сюда людей. Сон прервал резкий грохот с той же кухни. Пока мальчик спал, уже успело порядочно стемнеть, лишь отблески на стене ярко-красного заката освещали комнату. На секунду даже кровь застыла в жилах, напоминая пожар, когда дом так же расцвел подобными оттенками, а к горлу подкатывал ком, не позволяющий спокойно дышать. Эта дурная атмосфера за ужином все же нашла свой выход, и похоже отсутствие сына развязало всем руки. Родители ругались в разы сильнее, чем раньше, конечно у них были на это поводы, но это все так не укладывалось в голове. Даже подслушивать этот крик не хотелось, хоть выходи через окно. Отец рявкнул на все и, хлопнув дверью, удалился. Мама тоже начала чем-то, нарочно громко, шуметь на кухне. Голова Сейшу разболелась и уснуть обратно совсем не получалось, да и желания особо не было. Оставалось только думать когда все это закончится, не будет же это продолжаться вечность, все равно станет лучше так или иначе. Утро было не лучше. Мама была взвинчена тем, что любимый так и не вернулся с вчерашней стычки, и явно не планировал появится к разгрузке старых вещей. Из такси они с мамой вышли к страшно обгоревшему дому. Стены до второго этажа были покрыты смолянистой сажей, а из оконных рам торчали лишь осколки. Женщина неохотно потянула сына внутрь здания, осматривая помещение на наличие угроз обрушения. - Попробуй аккуратно сходить на второй этаж, только не без головы. Хорошо?- Ответом послужил кивок и Сейшу побрел на хлипкий второй этаж. От лестницы осталась только бетонно-металлическая конструкция, которая неприятно сыпалась при каждом шаге. Ни дверных косяков, ни перил, ничего не осталось, лишь голые черные стены стояли целыми. На втором этаже появился тошнотворный запах, на удивление едкий, учитывая какой сквозняк гулял по дому. В коридоре и комнатах стоял ужасный бардак, мусор, балки, уголь, вещи, все превратилось в какое-то мерзкое месиво, которое ни в коем случае не хотелось бы трогать. Пробравшись в свою комнату, Сейшу сильно расстроился, тут не осталось ничего полезного или значимого. Вещи, вместе с шкафом превратились в труху, про книги и альбомы говорить было нечего. Мальчик решил попытать счастье с плюс-минус целом на вид комоде для всяких безделушек, и удача улыбнулась. В комоде сохранились отобранные им лично фотографии, которые он спрятал в железную коробочку, там были фото и с семьей, и с Акане, причем какая-то глупая фотка с дня рождения сестры, где он размазал крем с торта по лицу именинницы, а та потом перемазала и его нос кремом, её так и сфотографировали с не самым радостным выражением, а сам Сейшу смеялся на заднем фоне. Это было так странно, Сейшу просто не понимал, что чувствует, держа эти фотографии в руках, Акане есть на этих фотографиях, семья есть на этих фотографиях, друзья тоже, все это запечатлено у него на руках, но оглянись сейчас вокруг, все умерло вместе с Акане. Еще раз осмотрев комод и поняв, что больше в нем ничего столь важного не имеется, Сейшу взял коробочку в руку и пошел в дальнюю комнату, комнату сестры. Она выглядела нисколько не лучше чем его, может только страшнее из-за обуглившихся штор, больше походивших на болотную зеленую, кричащую нечисть. На кровати, где нашли Акане спасатели, одеяла и другие тряпки спеклись, прекратились в дурно пахнущую червоточину. Одежде повезло чуть больше, она просто лохмотьями покоилась в уцелевших шкафах. Сейшу задумался, а стоит ли их вообще собирать, их уже никто не наденет, они стали бесполезны. Взгляд зацепился за стол, на который упала часть гардины, он был почерневший, но ящики в нем казались нормальными на вид. Помимо, каких либо учебных пособий и канцелярии, находились и весьма занимательные штучки. Оказывается привычка складировать все по железным коробочкам была не только у Сейшу, только сестра предпочитала хранить там сережки, колечки и стремные брелки, так же там оказался миниатюрного вида ключ. Внимательно осмотрев стол, мальчик быстро нашел закрытый шкафчик прямо под столешницей. Механизм легко поддался, раскрывая свои маленькие секретики. По большей части там находились документы и брошюры с университетами, но в дальнем углу лежал строгий, аккуратный ежедневник. Сейшу только сейчас почувствовал, что совершает лютое беззаконие, бессовестно копается в вещах сестры, перебирает все её сокровенные прелести, как игрушки на ветрине. - Сейшу как у тебя дела? Собрал что-нибудь?- Из коридора послышался голос мамы, она видимо закончила с первыми этажами гораздо быстрее, чем предполагалось.- Где ты?- Мальчик дернулся, чувствуя себя воришкой, которого почти поймали с поличным. - Мам, что будем делать с вещами Акане?- Спрятав коробочки и ежедневник ближе к себе, подал максимально безразличный голос Сейшу. Женщина зашла к сыну, смотря на комнату с непередаваемой тоской и горем. - Соберем все, но не сейчас. Что это там?- Указав на бумаги на столе, спросила мама, подходя ближе. - Какие-то документы и брошюры с университетами, вроде больше ничего.- Лицо мамы вновь исказилось болью, она закрыла рот рукой, начиная ронять тихие слезы. Сейшу не придумал ничего лучше, чем просто обнять безутешную мать. Женщина не смогла взглянуть них ближе, она просто не могла посмотреть в лицо будущему дочери, которое никогда не наступит. Сейшу повел маму обратно на первый этаж, что бы она пришла в себя в более менее подходящей обстановке. Убедившись, что все стало лучше, он побежал наверх собрать все, что нашел, что бы аккуратно упаковать в свою коробку вещей, и бог с тем, что там окажутся и его вещи и вещи сестры. Мальчик рассудил так, что лучше лишний раз не напоминать маме об их существовании, папе он потом передаст все документы, а остальное подержит у себя пока все не устаканится.