Болезнь

В первый раз Люси идет следом осторожно, опасаясь, что ее заметят. Она едва ли не крадётся по грязным улицам Нью-Йорка и с какой-то непонятной, не сформировавшейся еще до конца тревогой оглядывает странные вывески и не менее странных людей. Люси смотрит на Джона, но не понимает, в чем дело - слишком целеустремленно он шагает по этому злачному району, будто точно знает, куда направляется… Будто же, правда?.. Чем дальше они идут - он, никого и ничего не замечая, и она, замечающая слишком много, тем быстрее колотится сердце у Люси в груди, тем сильнее становится ее тревога. Наконец, тревога оформляется в тонкий противный писк в голове, когда Джон заходит в какой-то притон в этом, черт его подери, Чайна-Тауне. Люси застывает неподалеку от входа, словно каменное изваяние. Она знает, что обычно продают в таких местах. Все мысли обращаются в два вопроса: почему?! и зачем?!, хотя где-то на подкорке сознания мелькает еще за что?!

***

Теперь она постоянно приходит за ним туда . Один раз даже попыталась зайти, но не смогла, не выдержала. Она знает его секрет. И ей это совсем не нравится. Люси точно знает, что кокаин убьет его. Рано или поздно, прямо или косвенно, но обязательно убьет. Она не понимает, как он может этого не понимать. Хотя иногда она думает, что он все понимает. Просто больше не может остановиться. Эта загадка поселилась в ее сознании надолго, если не навсегда. Иногда Люси не может уснуть и подолгу вертится на кровати, но мысли копошатся в ее голове как жуки, не давая закрыть глаза. Люси невыносимо хочется помочь. Или хотя бы забыть об этом, иногда шепчет что-то вероломное и неприглядное в ее душе. Люси упрямо заталкивает эту дрянь подальше. Но она все равно не знает, как подойти и что сказать. Но точно знает, что это необходимо.

***

В глубине души Джон знает, что все становится только хуже. Но после того раза, когда он не принял «лекарство» вовремя, ему кажется, что, пожалуй, все не так страшно. По крайней мере, не так страшно, как корчиться на постели, обливаясь потом, не в силах встать и вообще хоть что-нибудь сделать. Джон невольно кривится от одних воспоминаний о том дне. Где-то там, в подсознании ему глубоко противен этот страх… чего? Боли? Скорее беспомощности. Но что-то сильнее его личности и его тела заставляет вновь и вновь отправлять яд гулять по венам. С одной стороны, ему стыдно перед Люси за то, что ей пришлось увидеть. Но другая часть его души безумно счастлива, что Люси оказалась рядом. Он уверен, что умер бы тогда без новой дозы. Почти. Интересно, почему никогда не говорят о том, что на самом деле происходит с… теми, кому… не повезло в жизни. Слово «наркоманами» неприятно отдает горечью на языке. Почему все считают, что это доля иммигрантов и бедняков? Джон задумывается об этом. Ведь по сути, с любым человеком может произойти то, что произошло с ним, по разным причинам, конечно. А еще он думает о том, что это, на самом деле, настоящая болезнь. Как туберкулез или рак. Распространяется по организму. Прогрессирует. Убивает.

***

В ту ночь Люси не хочется думать ни о чем. Особенно о кокаине. Но она совершает усилие над собой и просит его положить ампулу на место. Хотя бы сейчас. И у нее получается. Потом, когда она подумает над этим, то поймет, что ступила на страшный, тернистый путь длиной в сотни верст, с пропастями и скалами. Хотя на самом деле, она вступила на него, когда узнала тот секрет.

***

Но вскоре все рушится с грохотом. Она пытается сделать все осторожно. Потихоньку старается отговаривать его от походов в то место. Пытается научить засыпать без опиума и просыпаться без кокаина. Люси понимает, что нельзя действовать топорно. Она помнит тот день, когда впервые увидела то, что через много лет врачи будут называть абстинентным синдромом. Вживую. Это было… страшно. Люси не хочется об этом думать, но иногда она невольно вспоминает то, что произошло. Тогда она зарывается носом в подушку и тихо плачет. Не за себя. За него. Она знает, что нужно бороться. Но тщательно выстроенный план рушится как карточный домик, когда в стране начинаются проблемы с поставками кокаина. Люси сразу же видит, что на самом деле происходило с Джоном. Она не врач, и она не знает что делать. (Хотя сомневается, что врачи знают.) Единственное, что она в спешке придумывает - предложить ему взять выходной. А лучше несколько. Отдохнуть. Люси изо всех сил старается завуалировать повод для такого предложения. А Джон, кажется, слишком плохо себя чувствует, чтобы почувствовать ее намерения. Она точно понимает, что это необходимо прямо сейчас, когда видит Джона на конференции. Люси уверена, что многие его коллеги тоже заметили, то, что заметила она. Дома все не становится лучше. Она вновь видит это. В отчаянии Люси просит помощи у Берти. И осознает всю плачевность положения, когда понимает, что тот тоже не знает, что делать.

***

Но отправлять Джона в клинику Люси отказывается наотрез. Она знает, что вновь появившаяся тревога ее не обманет. На всякий случай она даже заглядывает туда. И уверяется в своем убеждении. Теперь в тайну (впрочем, не сильно скрываемую) посвящен еще и Берти. Но Люси уверена в его молчании. И в его помощи. Теперь они вдвоем будут медленно вытаскивать Джона из пропасти. На душе сразу же становится легче - теперь она не одна. Теперь больше шансов.

***

Они сменяют друг друга. Поочередно отпрашиваются с работы, чтобы весь день просидеть у постели Джона. Берти думает, что если ставить капельницы с физраствором, то организм быстрее сможет очиститься от наркотика. Люси поддерживает эту идею, дающую хотя бы призрачную надежду на исцеление. Она старается быть рядом почти постоянно. Пытается отвлечь. Беспрестанно говорит, рассказывает обо всем, читает книги вслух. И однажды, когда видит во взгляде Джона осмысленность, понимает - они победили. По крайней мере, в этот раз.