18. Удержать, отпустить
Люк не появлялся до следующего утра, что дало отцу достаточно времени на обдумывание дальнейших действий. В конце концов, стремясь к большей близости в столь деликатных вопросах, но признавая её отсутствие, Вейдер решил, что лучшей стратегией станет посидеть с мальчиком, как в первый день, и зараз разобраться с его опасениями и эмоциональным багажом. Соответственно, он дожидался, когда Люк выйдет на завтрак. — Идём со мной, Люк, — сказал он и повёл мальчика в тренировочный зал. — Я есть хочу, — тихо возразил Люк. — Еда подождёт, — отрывисто сказал Вейдер, — садись. Сын подчинился, покорившись его строгому тону. — Ты здесь уже две недели, — начал Тёмный Лорд, когда ребёнок устроился, — и у тебя было достаточно времени, чтобы успокоиться. Пришло время поговорить о более сложных вещах. Люк вскинул было взгляд, но поспешно опустил глаза на пол зала. — У нас обоих есть вопросы, которые хочется задать, — сказал Вейдер, — ответь на мои, а я отвечу на твои. И он засыпал сына вопросами о его жизни до настоящего времени: с кем он жил, где жил, что ему нравилось. Сначала Люк сильно стеснялся, но постепенно ответы стали ему даваться всё легче. Казалось, он почувствовал искренний интерес отца к ответам. А через какое-то время Люк даже осмелился вновь поднять взгляд. Полученные Вейдером ответы сбивали с толку. Люк рос вместе с Оуэном и Беру Ларс на той самой ферме, где много лет назад с ними повстречался Вейдер, на том самом месте, где похоронена его мать. Он слушал, как Люк негромко рассказывал о своих скудных воспоминаниях о Клигге Ларсе, который, как оказалось, умер, когда мальчик был совсем маленьким. И если Клигга Люк помнил с ранних лет, то Оби-Вана никак не мог вспомнить, как бы Вейдер ни заставлял его поднапрячь память. — Раньше он жил далеко за Дюнным морем, — сказал Люк, жестом показывая огромное расстояние между своим домом и домом Кеноби, — я практически никогда не встречал его, разве что пару раз в Анкорхеде. Это не имело никакого смысла. — Не знаю почему, но дяде Оуэну он не нравился, — продолжал Люк. Вейдер тоже не мог понять, почему. — Тебя не обучали владению Силой? — с недоумением спросил он. — Мне не говорили об этом, — сказал Люк, покачав головой. — Когда он забрал тебя? — наконец пробурчал Вейдер. — Когда мне исполнилось десять, — ответил Люк, — мне приснился кошмар, и мне кажется… кажется, в нём был ты. Я рассказал дяде Оуэну и тете Беру и лёг спать, а когда проснулся, то был уже на корабле с Оби-Ваном. Он чуть пожал плечами, перебирая пальцами и глядя в пол. Получается, до тех пор, пока мальчику не начал сниться его отец, Оби-Ван Люка не забирал? А потом, он видимо испугался, что Вейдер почувствует мальчика, и поэтому столь внезапно вывез его из дома. Но почему Оби-Ван просто не оставил Люка у себя и не взялся за его обучение с младенчества, как это принято у джедаев? Побуждаемый желанием разобраться в скрытых мотивах старика, Тёмный Лорд продолжал настойчиво расспрашивать сына о том, как он жил с Оби-Ваном. Вейдер настолько сосредоточился на своей цели, что не замечал нарастающего беспокойства Люка, пока ребёнок резко не подтянул к себе колени, крепко обнял себя и, прикусив губу, отчаянно заморгал. — Что случилось, дитя? — спросил Вейдер, озадаченный внезапными признаками расстройства мальчика. — Н-ничего, — упрямо ответил сын, резко мотнул головой. Откровенная ложь, но Вейдер по предыдущему опыту знал, что не следует выпытывать правду у сына. Какое-то время они просидели молча. — Что произошло с Оби-Ваном? — наконец разорвал тишину шёпот Люка, поднявшего взгляд с пола на маску Вейдера. Внезапно Вейдер проникся искренней болью, исходившей от сына, и, наконец, понял причину его переживаний. Какими бы ни были отношения между Вейдером и Оби-Ваном, Люк с этим человеком жил и находился под его защитой, а их расставание на Кореллии, очевидно, было внезапным. Эта утрата потрясла сына, особенно после того, как его вырвали из-под опеки дяди. И похоже, расспросы об Оби-Ване заставили ребёнка вспомнить немало дурного. Что ж… он всегда верил, что честность — лучшая политика, и Люк наверняка уже знаком с этой истиной. — Он мёртв, Люк. — Ты убил его? — как и ожидалось, эта информация не испугала ребенка. — Нет, сынок. — Тогда что с ним случилось? — нахмурился Люк. — Он покончил с собой, — ответил Вейдер, с трудом подавив приступ ярости при этом воспоминании. — Не верю! «Экая неожиданность,» — не без сарказма подумал Вейдер… Впрочем, он почувствовал, что за резким отрицанием мальчика скрывается глубокая скорбь и потрясение. И оказался прав. После тягостного молчания Люк поднял полные слёз глаза. — Почему? — с отчаянием спросил он, — почему? В сознании ребёнка переплеталось гораздо, гораздо больше, чем самоубийство Оби-Вана. Вейдер потянулся, чтобы прикоснуться к нему, и в этот момент через их связь внезапно хлынул поток всего напряжения и боли, пережитых мальчиком за последние несколько месяцев. — Ох, сынок… Люк не воспротивился прикосновению — в попытке сдержать рыдания он уткнулся лицом в колени. Вейдер неловко сидел, положив руку на плечи пытавшегося удержать себя в руках мальчика. Но Люк, уже несколько месяцев сдерживавший свои эмоции, больше не мог справиться со слезами и спустя несколько секунд сдался… его худые плечи безудержно затряслись под широкой ладонью Вейдера. Ни Энакин Скайуокер, ни Дарт Вейдер никогда ещё не испытывали такой неуверенности, такой совершенной неловкости, как в течение следующей минуты. А потом Люк закричал, и все признаки неловкости мгновенно исчезли. — Папа… Папа… Вейдер поспешно сел возле сына, а не напротив, прижал его к себе под руку, как если бы это были Сара или Сандра во время одного из их кошмаров. И вдруг оказалось, что нет совершенно никакой разницы между этим незнакомым ему ребёнком и теми двумя, что родились у него на глазах. Люк, тише. Я здесь. Не обращая внимания на холодные, жёсткие доспехи и грубую кожу, сын прижался к нему. «Больно, папа, больно!» — инстинктивно взывала его душа… и столь же инстинктивно стараясь заглушить боль, отец потянулся к нему, посылая волну успокоения. Он и не подозревал, насколько сильно страдал мальчик — от детской тоски по отцу, от переживаний, связанных с разлукой с семьёй, гибелью Оби-Вана, утратой семьи, бегством от Империи, вплоть до настоящего момента… Все затаённые переживания выплескивались наружу откуда-то из глубины души, где они были скрыты от посторонних глаз. Потребовалось много времени, чтобы сын, наконец, вновь успокоился. Дрожь, сотрясавшая плечи, замедлилась и, в конце концов, стихла. Обессиленный Люк молча прислонился к Вейдеру. Страха не было. Это стало первым, что осознал Вейдер, когда необузданные, бурлящие потоки чёрных эмоций успокоились в Силе. Сидящий возле него мальчик больше не боится его… и он назвал его папой. Его покрытое шрамами тело и душу охватила безграничная радость. На душе было слишком хорошо, чтобы беспокоиться по поводу совершенно не ситхских эмоций.* * *
На Альдераане, парой дней спустя… Хан не мог не признать, что проведённая Её Маленьким Высочеством операция по покраске его весьма впечатлила. И хотя во дворце поговаривали, что она в неофициальной опале, никаких доказательств своей вины она не оставила, и Хан не сомневался, что она, не сломавшись, стойко выдержала два допроса родителей. Не сумев доказать вину дочери, Бейл Органа оказался вынужден признать её невиновность, и никакого явного наказания не последовало. Они вышли сухими из воды, хотя совершенно ясно, что девочка оказалась в некоторой немилости, особенно учитывая, что этот имперский лакей, как его там, до сих пор «на отдыхе в Кастанте». То есть, по всей видимости, что ярко-фиолетовый краситель до сих пор не сошёл. Возясь с одним из датчиков гипердвигателя, Хан злорадно усмехнулся. Было до ситха приятно нанести Империи хоть какой-то удар, даже такой незначительный, как этот. Он надеялся, что этот губернатор или кто он там есть, застрянет в Кастанте эдак на годик. Однако Хан не собирался торчать на Альдераане, выясняя, сколько времени потребуется этому типу, чтобы привести себя в норму. Он дождётся, когда сенатор Органа разузнает о Люке, а потом свалит. Соло не имел ни малейшего представления о том, что собирается делать, но этот хаттов дворец уже действует ему на нервы. Может, эта шустрая принцесска и не боится грязных ногтей, но все остальные — совсем другой разговор, который Хан не собирался выслушивать. К тому же, давно уже пора вернуть должок Калриссиану за тот провал на Корусканте… и добавить ещё за малыша. Внезапно тяжело вздохнув, Хан бросил инструменты и обречённо плюхнулся на палубу, устало глядя на датчик, который он подключал. Люк починил бы эту штуку в мгновение ока, но малыш… — Так это и есть ваш корабль? Вспомнив похищение пару недель назад Хан резко обернулся и подхватил гидроспаннер… но это оказалась всего лишь принцесса в одном из своих белых платьев. — Ты когда-нибудь подходила и здоровалась, как все обычные люди, вместо того, чтобы подкрадываться? — раздражённо спросил подскочивший с палубы Хан. Её Королевское Высочество скрестила руки и нахмурилась. Раздражение Хана испарилось — малыш подчас так же смотрел на него. — Не моя вина, что ты не слышал, как я подошла, — парировала она, — я не кралась. Что ж, наверное, он должен был услышать её. Но ведь он думал о Люке. Он пробормотал что-то, в чём смутно угадывалось извинение. — Стало быть, это Ваш корабль? — повторила Лея, оглядываясь по сторонам. — «Тысячелетний сокол», — кивнул Хан. Лея лукаво изогнула бровь, и Хану вспомнились все моменты, когда они с Люком спорили об этом названии. — Довольно… необычно, — сказала она, — похоже, это совсем старый корабль. — YT-1300, — сказал Хан, — староват, конечно, но мы его модернизировали, так что летает он превосходно. — Ты с братом? — кивнув спросила Лея. Не обращая внимания на то, что внутри всё сжалось, Хан кивнул, догадываясь о следующем вопросе. Она не разочаровала: — А где твой брат? — Он… э-э-э… он у родственников, — выдавил Хан, безуспешно пытаясь вспомнить легенду, по которой они прибыли на Альдераан. — Ой. Здесь, в Альдере? — М-м-м… Да… В Альдере. Лея снова кивнула, и Хан с облегчением вздохнул. — Хорошо, что ваш корабль благополучно долетел сюда, — сказала принцесса. У него снова всё сжалось внутри. — Да, — пробормотал он, — очень хорошо. И чтобы предотвратить дальнейшие подобные вопросы, Хан поинтересовался: — А ты что вообще здесь делаешь? — Я просто стараюсь проявить гостеприимство, — с раздражением сказала она, — а ты ведёшь себя как настоящий нерфопас. — Эй,. — сердито начал Хан, но Её рассерженная Принцесскость уже покидала корабль. Хан бросился за ней по трапу, встал перед ней и ткнул пальцем. — Послушай, принцесса, у меня куча проблем, ясно? — процедил он, отступая назад, чтобы выдержать дистанцию, — не у всех в жизни всё так гладко, как у тебя. Лея резко остановилась, скрестила руки и уставилась на него. — Например? — с вызовом спросила она. — Например, работу себе найти, — рявкнул Хан, — и позаботиться о брате. Bhesj, Люк, как мне тебя вытащить оттуда? — Потому что у меня нет богатеньких родителей-политиков, чтобы делать это за меня. Или каких-то других родителей. У многих людей их нет, сестричка! К его удивлению, выражение лица Леи смягчилось. — Мне жаль, — мягко сказала она, — я не знала. Хан пожал плечами, гораздо больше беспокоясь о Люке, чем о чём-либо ещё. — Теперь знаешь, — сказал он и отошёл в сторону, засунув руки в карманы штанов. Лея не двинулась с места. Несколько секунд девушка смотрела вниз, а потом вновь подняла взгляд. — Мои настоящие родители умерли, — вдруг сказала она, — меня удочерили. Хан был ошарашен, и, наверное, это проявилось у него на лице, потому что Лея слегка улыбнулась ему. — Может быть, не такие уж мы и разные, — предположила она. Сила, должно быть, это было трудно сказать. — Ну-у,. — искренне ответил Хан, — думаю, наверное, да. Она рассмеялась, и Хан потрясённо осознал, что это самый прекрасный смех, который он слышал за всю свою жизнь. Droyk, Соло, да брось ты! Ей сколько, тринадцать? И нахалка к тому же! — Наверное, — согласилась она, выходя из ангара, — удачи. — Пока… Спасибо, — Хан неловко подвинулся, сунув руки в карманы. Благодарить он не привык. Ему редко предоставлялся повод. Прежде чем уйти, принцесса снова слегка улыбнулась ему. Совершенно расстроившись, ругая себя за то, что девчонка ему понравилась, и особенно за то, что он сказал ей «спасибо», Хан зашагал обратно по пандусу к своему датчику. Единственное, что его утешало, это воспоминание о том, что она извинилась, а он нет. Однако, он проработал с датчиком гипердвигателя лишь пятнадцать минут, когда в коридоре вновь зазвучали шаги. Подскочив, Хан снова схватил гидроспанер, но расслабился, когда из-за изгиба коридора показалась статная фигура Бейла Органы. — Э-э, здравствуйте, сэр, — сказал он, неловко пытаясь убрать инструмент. — Здравствуй, Хан, — кивнул ему сенатор, — у тебя найдётся несколько минут? Ну, коне-е-ечно… сенатор спра-а-ашивает… Не может же он возразить правителю планеты, на которой находится. — Да, дайте секунду, чтобы зафиксировать всё, — Хан вернулся к датчику, отключая напряжение в проводке, чтобы на корабле не случился какой-нибудь непонятный пожар. — У меня есть известия о твоем друге, — сказал сенатор, когда он повернулся обратно, пытаясь отчистить руки. Хан мгновенно забыл обо всём остальном. — О Люке? — выдохнул он. Сила благая, наконец-то хоть что-то! — Да, — ответил сенатор и улыбнулся Хану. Юный кореллианец расслабился до кончиков ногтей. С Люком всё хорошо. С ним всё хорошо. — Люк жив и здоров, — сообщил сенатор, — я направил агентов на флагман Вейдера, чтобы следить за ним. Он по-прежнему на «Исполнителе», и, судя по всему, содержится в личных апартаментах Вейдера. Хан почувствовал дурноту. Бедный малыш, он не может быть счастлив, будучи запертым в нескольких комнатах, особенно с самым известным в Галактике убийцей джедаев. — Мне доставили видео с Люком, — продолжил сенатор, доставая из кармана дата-чип, — хочешь посмотреть? Хан коротко кивнул. — Пойдём, в комнате отдыха есть проектор.* * *
На открывшейся записи они увидели очень крупный план светловолосого голубоглазого мальчика, с улыбкой склонившегося над камерой. — О, да ты заработал! — радостно воскликнул он. Запись придавала звуку несколько металлический оттенок, но голос юного Люка Скайуокера был вполне узнаваем, хотя облик несколько изменился. Последовал короткий разговор между мальчиком и двумя дроидами — на заднем плане можно было услышать Си-Трипио, хотя камера постоянно была направлена на Люка. Ребёнок выглядел невредимым, хотя одежда была ему велика. Он был одет в свободную куртку флотского пилота без знаков различия и с закатанными, чтобы не закрывать руки, рукавами. В похожей на достаточно уютную спальню комнате, которую Арту обвёл камерой, были видны какие-то инструменты. Было слышно, как Трипио задал вопрос: — Могу я спросить, где мы находимся, сэр? — На «Исполнителе», — ответил Люк с подчёркнутым спокойствием. В ответе ребенка не чувствовалось страха. Какое-то время на экране суетился дроид, пока не возникла тема об отце Люка… хотя и несколько отредактированная… — …мой опекун отдал вас мне. — Кажется, он очень заботливый человек, — пауза, бормотание, — прошу прощения, сэр? — Я спросил, как сейчас работает твоя рука? Еще немного диалога, и потóм… — Можно спросить, кто Ваш опекун, сэр? Послышалось шипение, и повернувшаяся камера сфокусировалась на двери, в которой стоял не кто иной, как сам Дарт Вейдер. Хотя Бейл и видел уже эту запись, он напрягся, когда за кадром раздался тревожный голос протокольного дроида. — Все протокольные дроиды такие? — послышался вопрос Люка. — Этот всегда был довольно тревожным, — глубоким басом ответил Вейдер, сложив руки, — я уже встречал его раньше. — Бегите, господин Люк! Я его отвлеку! — Трипио, всё в порядке. — Выключатель расположен у него под головой, — снова заговорил Вейдер, и стенания Трипио быстро затихли, — я смотрю, они оба снова исправны. — Почти… не понимаю, что он сейчас говорит. — Через несколько месяцев ты, возможно, научишься понимать бинарный. Подойди, малыш. — Я не малыш, — в тоне Люка послышалось раздражение. — Ты хочешь, чтобы я называл тебя Люком? После паузы последовало: — Да. — Ты уверен? Очень хорошо. Подойди, Люк, — снова появившийся в объективе камеры Люк подошёл к Вейдеру, который увёл мальчика, похлопав его по плечу. Проектор отключился. Хан с облегчением опустился в кресло возле Бейла. — Он снова похож на себя, — пробормотал юноша. Бейл вновь приветливо улыбнулся ему, безжалостно погребая своё чувство вины. Во-первых, это была не единственная видеозапись с Люком, которую он получил… была еще одна, куда менее обнадеживающая, на которой видно, как вскоре мальчик ворвался в свою комнату и заперся за противоположной дверью. Органа чувствовал себя глубоко виноватым за то, что вводит Хана в заблуждение. Хотя, удаляя все упоминания об истинных отношениях Люка и Вейдера, он и близко не чувствовал себя виноватым. Он стремился защитить и Люка, и Лею, и себя, и Бреху. Что же до первой части его обмана… так он сделал это, чтобы защитить Хана от самого себя. Бейл не сомневался, если Хан сочтёт, что Люку угрожает опасность или что-то плохое, то парень бросится за своим другом. Учитывая то, что за последние несколько недель Органа узнал о прошлом кореллианца, верность Соло поражала, но она окажется бесполезной, если его убьют из-за неё. А Бейл был уверен, что у юноши есть потенциал. — Что ж, — сказал Бейл, — можно сделать вывод, что Люку ничего не угрожает, так? И, похоже, выглядит он вполне довольным. — Да, — пробормотал Хан, — похоже на то. — Хан, тебе пора успокоиться, — серьёзно сказал Бейл, повернувшись лицом к молодому человеку, — ты поступил очень храбро и благородно, заботясь о Люке, но твоя задача выполнена. Я знаю, он — твой друг, и ты сильно волнуешься, но теперь Люк в безопасности. — Лучше бы Вам быть уверенным, — жёстко сказал Хан, повторно включив запись и следя за происходящим. — Я уверен, — ответил Бейл, пока за кадром звучал диалог, — смотри — Вейдера он не боится. И взгляни, как Вейдер с ним обращается. Трижды внимательно пересмотрев запись, Хан признал, наконец, что Бейл прав. — Ну, вот, пожалуй, и всё, — сказал молодой кореллианец с нотками уныния в голосе. Он прочистил горло и сел поудобнее, скрестив руки и упрямо моргая, — видимо, мне нужно уйти. — Тебе не обязательно уходить, Хан, — возразил Бейл, — я весьма благодарен за то, что ты сделал для Люка, и хотел бы по мере возможности отблагодарить тебя. На Альдераане есть несколько хороших лётных школ, если тебе интересно. Я могу организовать твоё зачисление в одну из них и найти тебе жильё в Альдере. Я буду только рад, если ты останешься. Но Хан покачал головой. — Нет, спасибо. Эта планета чересчур хороша, — он обвёл взглядом вокруг, — у меня есть корабль. Придумаю что-нибудь. — Тогда хотя бы позволь мне сделать что-нибудь для корабля, — предложил Бейл, — мои механики могут модернизировать и отремонтировать всё, что пожелаешь. Хан поднял взгляд, и у Бейла заныло внутри при виде корыстного, озорного блеска в карих глазах. — Что пожелаю, да? — сладко протянул Хан.* * *
Снова на борту «Исполнителя»… Вейдер был крайне доволен достигнутым прогрессом в отношениях с сыном. И хотя Люк жутко смущался из-за своего скоротечного эмоционального срыва, и с тех пор они не вспоминали об этом инциденте, мальчик продолжал называть его отцом. Обычно, когда он говорил это, Люк избегал встречаться глазами с отцом, и зачастую это был не больше чем шёпот, но подобная скованность, безусловно, скоро пройдёт… Подходя к дверям своего кабинета, он внезапно подался назад, почувствовав рывок силой, которая каким-то образом потянула его за шею. Ему пришлось резко напрячь спину, чтобы помочь сервомоторам бионических ног удержать его вертикально. В поисках причины Вейдер мгновенно развернулся и почувствовал, притаившегося за углом холла излучающего веселье сына. Забава мгновенно сменилась тревогой, когда Вейдер с помощью Силы поймал Люка и вытащил его на видное место. Но прежде чем успел возобладать страх, он приподнял мальчика на метр от палубы, перевернул его вверх ногами и невозмутимо продолжил крутить и беспощадно подбрасывать сына во все стороны. Безуспешно пытаясь вырваться, Люк отчаянно верещал и извивался в воздухе. — Ладно, ладно… прекрати! — Ты больше не будешь нарочно наступать мне на плащ? — громыхнул Вейдер. — Да, да, опусти меня! Вейдер немедленно отпустил мальчика, который, конечно же, грохнулся на палубу. — Ой! — Люк принялся потирать голову, — отлично. Теперь у меня сотрясение мозга. — Это вряд ли, сынок. — Ну, если я умру от травмы головы, виноват будешь ты. Вейдер сразу напрягся, всё веселье внезапно рассеялось. — С тобой всё в порядке? — спросил он, помогая мальчику подняться. — Да, со мной всё нормально, — ответил Люк, бросив на отца подозрительный взгляд. Мальчик явно почувствовал внезапную перемену его настроения. Не желая вдаваться в детали того, почему такое легкомысленное, задиристое заявление должно настолько резко изменить его настрой, Вейдер предпочёл от него отмахнуться. — Я не хочу снова потерять тебя, сын, — он постарался, чтобы его интонация звучала настолько легко, насколько это возможно для вокодера, но Люка это не обмануло. — Падение с метровой высоты меня не убьёт, — сказал он, скрестив руки. «Как сделала бы его мать,» — слегка ошарашенно заметил Вейдер. — Случались и более странные вещи, сынок, — сказал он вслух. Люк выглядел так, словно очень хотел дать умный ответ, но пока не решался. — Чем ты занимаешься? — вместо этого спросил он. — Я работаю. Люк попытался обогнуть его и заглянуть в запретное царство кабинета. — А кроме работы ты чем-нибудь занимаешься? — поинтересовался он вслух. — Разными вещами, дитя. Люк зыркнул на слово «дитя». — Например? — Изучаю пути Силы, — проворчал Вейдер. — А ещё? — Сплю. — И всё? — недоверчиво посмотрел на него Люк. — В основном, да. — Значит, владыки ситхов только и делают, что работают, обучаются и спят? И какого хатта ты хочешь им стать? — За языком следи, — резко бросил Вейдер. Сарлакка в хвост этому молодому кореллианцу за то, что научил сына подобному языку! Он даже не желал думать о том, какой была бы реакция Падме… И слишком поздно сообразил, как грубо и раздражённо прозвучал его голос. Наверняка его своенравный сын отреагирует на это не лучшим образом. Но никакого раздражения со стороны мальчика он не почувствовал. Напротив, в их связи ощущалось лёгкое чувство вины. А Люк настолько быстро опустил голову, что Вейдеру это показалось почти рефлекторным. — Прости, — тихо сказал ребёнок. Было заметно, что мальчик говорит серьезно. Что ж, Вейдер мог смело одобрить по крайней мере один урок, преподанный сыну Кеноби… — И всё-таки, почему ты захотел стать одним из них? Его уныние, конечно, длилось недолго. — Власть — великий притягательный фактор, сынок, — ответил он наконец. В выражении лица Люка тут же проявилось неодобрение, и Вейдер почувствовал знакомый укол стойкой ненависти к своему прежнему учителю. Кеноби сумел привить ребёнку искажённые, предвзятые взгляды джедаев, ослепить и исказить его сознание, настроить против собственного отца. Потребуются годы, чтобы искоренить всё влияние старика… — И обладание властью делает тебя счастливым? — прервал его размышления детский голос. Вейдер хотел было ответить твёрдым «да», собираясь прочесть назидательную лекцию о правильных принципах управления, но, когда перед его мысленным взором возникли светло улыбающиеся одинаковые лица его любимых маленьких дочерей, и мрачные воспоминания о существовании между смертью Падме и рождением близнецов, из честности остановился. — Это одна из немногих вещей, которые действительно работают, — поправился он. — А что ещё? — Ты знаешь, сынок,. — он на мгновение прикоснулся к вдруг застеснявшейся копне светлых волос, раздумывая, не пора ли рассказать Люку о Саре и Сандре. Но на это, безусловно, потребуется время, а он по-прежнему катастрофически не успевал разобрать завалы, накопившиеся за несколько месяцев восстановления… — То есть до моего появления ты был счастлив, просто потому что мог управлять Галактикой? Да, определённо пора. Как бы ни было сложно отодвинуть её в сторону после стольких лет зацикленности на ней, но работе придётся подождать. — Нет, дитя, — Вейдер сделал глубокий, успокаивающий вдох, — пойдём, я покажу остальные причины. Когда Вейдер привёл мальчика в свой кабинет, Люк светился в Силе острейшим любопытством. Он уселся в указанное жестом отца кресло, и повернул его так, чтобы видеть в кабинете максимум возможного, пока Вейдер открывал нужные файлы. — Как тебе известно, у меня есть резиденция на Корусканте, — начал он, — а ещё у меня есть резиденция на планете Вджун, называющаяся замок Баст. Она расположена довольно далеко, и, скорее всего, я тебя туда отвезу через несколько месяцев. Там ты будешь чувствовать себя не столь стеснённо. — Значит… счастливым тебя делает обладание замком? — То, что находится в замке, — ответил ему Вейдер. Не придумав лучшего способа сообщить новость сыну, он включил проектор и улыбнулся, когда его осветили сияющие лица Сары и Сандры.* * *
Несколько секунд Люк смотрел на голопроектор, пытаясь понять, зачем отец показывает ему двух маленьких девочек. — А? — наконец сказал он, переведя взгляд на Вейдера. Тот положил руку ему на плечо, и Люк ощутил, как у него сжался живот. Вейдер делал так только тогда, когда полагал, что Люк расстроен или будет расстроен. — Это твои сёстры, Люк, — сказал отец. Люк оцепенело повернулся, чтобы снова взглянуть на голопроектор. — У меня есть сёстры? — наконец спросил он тихим, отрешённым голосом. Отец кивнул, подвинув кресло Люка поближе к голопроектору. — Слева — Сара, справа — Сандра. Ещё несколько секунд Люк сидел, рассматривая изображение, пока потрясение не стало ослабевать. Внезапно в его сознании закружились вопросы и необычные эмоции. — Откуда они взялись? Сколько им лет? Есть ли у меня мачеха? Есть ли… — По порядку, сынок, — сказал Вейдер, — им почти два с половиной года. У них ровно те же родители, что и у тебя. — То есть… моя мама?.. — Нет, — сказал Вейдер, — твоя мама умерла, когда ты родился. Мысли путались в голове. — Тогда как у них может быть та же мать, что у меня? — спросил Люк. — У меня сохранился генетический материал твоей матери, — продолжил отец, — я договорился с врачами об искусственном рождении твоих сестёр. Этим способом пользуются многие семьи, у которых достаточно средств для оплаты. Как правило, при этом оба родителя живы, но это не обязательно, а я хотел ребёнка. Он ободряюще погладил Люка по плечу. — Тогда я ещё не знал, что ты выжил. — Ты не знал обо мне? — Твоя мать была беременна тобой, когда умерла, — пояснил его отец, — много лет я считал, что ты погиб вместе с ней. Люк сразу вспомнил реакцию отца на шутку о том, что тот будет виноват, если он умрет от того, что его уронили на голову. — Они обо мне знают? — спросил он. — Ещё нет, сынок. Пока я не возвращался в замок Баст, чтобы рассказать им. А когда я отправлюсь туда, ты поедешь со мной и встретишься с ними. Люк вжался в кресло, снова уставившись на незнакомые лица в голопроекторе. Он не знал, что сказать. Это было не похоже на то ощущение, когда он узнал об отце. Он никогда не предполагал, что у него могут быть младшие сёстры. Люк не понимал, нравится ли ему эта идея, не очень, или совсем нет. Казалось, его голова кружилась, а эмоции перемешивались и разлетались, как свет звёзд в гиперпространстве. Он был настолько обескуражен, что практически не заметил, как сознание отца коснулось его сознания. Но почувствовал, когда отец развернул кресло так, что Люк оказался лицом к лицу с ним. — Ты растерян, — констатировал отец, — и расстроен. — А разве должно быть по-другому? — с горечью спросил Люк. Внезапно его эмоции начали проясняться… он был зол, обижен, расстроен и… ревновал, — почему ты не рассказал мне раньше? «Почему мне никто ничего не говорит?!» — кричало его сознание. Отец вновь погладил его по плечу, и Люк почувствовал, как Вейдер снова касается его сознания в попытке успокоить его сумбурные мысли… В негодовании Люк отпрянул, желая получить такой недостаточно убедительный ответ, который позволил бы ему разозлиться. — Тебе и так было нелегко адаптироваться, — сказал ему отец, — заставлять тебя переживать новые потрясения было бы неприемлемо. Требовалось время, чтобы ты пришёл в себя, дитя моё. Это была чистая правда, это было разумно, но Люку было плевать, потому что он просто хотел разозлиться… разозлиться на отца, на Оби-Вана, на тётю и дядю за то, что они никогда не рассказывали ему правду. И разозлиться ещё больше потому, что у них всех имелись для этого веские причины, и он не должен злиться на них. Это несправедливо, нечестно… — Жизнь редко бывает такой, сынок, — мягко сказал отец, снова сжимая его плечо, — но иметь сестёр не так уж и плохо. Люк согласно покачал головой, его раздраженные эмоции постепенно стихали. — Почему это не могли быть братья? — пробормотал он, всё ещё немного обижено. Он почувствовал редкую вспышку веселья со стороны отца. — Соболезную, — хмыкнул Вейдер, погладив его по голове, — ты научишься их любить не смотря ни на что. Люк строптиво скрестил руки. Девчонка есть девчонка, независимо от того, какого возраста или роста может быть тот или иной экземпляр. Единственная нравившаяся ему женщина — это тётя Беру, но она не в счёт. Ему никак не нравилось, что младшие сёстры численно превосходят его, даже если их всего двое. — Так… и наверняка у меня есть ещё старшая сестра, о которой я узнаю в следующем году? — с вызовом спросил он. — Нет, малыш, — заверил его отец. Люк облегчённо вздохнул. — Однако, — задумчиво продолжил отец, — думаю, что у тебя найдётся парочка старших кузин на Набу… Со стоном Люк уронил голову на стол.