***
Это произошло снова. Снова, снова и снова Кэтрин видела цель и бежала сквозь тернистые болота к ней, игнорируя боль пути. Она могла виновато улыбнуться и пригласить его на извиняющийся ужин, но но могла искренне исправиться. Непокорная, властная, безжалостная девчонка, которая не видит альтернатив. Чакотай скучал по своему кораблю Маки, еле-еле выжимающему варп и с искренними сердцами за спиной. Но «Валь Жан» не смог бы выстоять 5 лет против тёмной бездны ужасов Дельта Квадранта, не смог бы прийти к оригинальной добыче энергии и специфичной замене репликаторов пищи, не смог бы похвастаться принципиальностью и непоколебимой верой экипажа в свою цель добраться до дома. Чёрт, «Валь Жан» бы отбросил это и присоединился к Сеске, лишь бы вернуться в свою Пустошь. Это было сложно признать, но методы Кэтрин в большинстве своём были лучшим, чем они могли довольствоваться в этой части космоса. Верна могли и не возобновлять охоту на другие виды в секторе, особенно с такими активными торговыми связями между ними. Те мультифазные щиты стоили нескольких тонн дилития, которые обеспечили бы «Вояджер» энергией почти на год. Когда они с Кэтрин поменялись местами? Когда она перестала жертвовать экипажем и начала игнорировать протоколы Флота? Конечно, она была права и сейчас, но могли бы они позволить себе тепло и варп, когда несколько рас не спали от страха переговоров Верна с «Вояджером»? Б’Эланна назвала бы это вопросом чести. Старший помощник назначен оберегать капитана и налаживать её (его) коммуникацию с кораблём, и он это делает. Её стремление пойти на личные жертвы и создать моральные дилеммы не может подвергаться сомнению, а в их обстоятельствах не было вообще никого, кто мог бы даже теоретически переубедить её. Почему Кэтрин не принимала его помощь? Почему она считала своим долгом умереть за этот экипаж?***
Том боялся лишний раз пошевелиться, всеми клетками тела ощущая присутствие командной пары за своей спиной и звонкой тишины на мостике. Для обычного звездолёта это было нормой, однако на «Вояджере» было слишком скучно, чтобы проводить всю смену в молчании. Капитан часто ностальгировала по юности, поощряя офицеров делиться историями, а когда её не было, они могли себе позволить вольность пошутить с Тувоком, что определённо лидировало в списке занятий на мостике. С другой стороны, без неё Чакотай с таким же успехом мог обсудить с Томом его «возмутительное пренебрежение» медотсеком и другие цитаты Доктора. Но даже это было бы приятнее сгустившегося напряжения в центре палубы. Как он сейчас завидовал Гарри, который мог переглянуться с Тувоком или кем-то ещё, тогда как Тому оставалось только следить за потоком плазмы в гондолах, пока они несколько часов шли к планете Верна. Когда Чакотай высказывал предложение капитану, которое её не нравилось, она долго сидела у себя в кабинете. Обычно это был сигнал для всей команды приготовиться к смене приказов, что фактически могло означать что угодно — от увольнительных до стычки с Боргами. Ворик говорил, что даже на палубе 11 ощущается это ожидание, обычно сопровождаемое внеплановой диагностикой всего, что только можно было продиагностировать. Сейчас капитан сидела в своём кресле с паддами, пока Чакотай работал на консоли между ними. В полной тишине. Была слышна даже обивка на стуле Тувока, скользящая под его формой. Том предпочитал не производить даже этих звуков. Когда он был маленьким, а его родители ругались, дом тоже падал в глухую тишину, прерываемую только птицами, и он старался убежать как можно дальше от дома. Сейчас, к сожалению, ещё 3 часа 17 минут ему нужно было оставаться прямо перед глазами поссорившихся родителей «Вояджера». — Седьмая-из-Девяти энсину Киму, — громогласно прозвучал голос из динамиков. Большинство офицеров смены резко вздохнули. — Ким слушает. — Я получаю странные показания за полсветового года от нашего текущего местоположения. Вы их видите? — неуверенно спросила Седьмая. — Нет, всё на удивление спокойно. Должно быть, это проблема в сенсорном массиве. Капитан, разрешите покинуть мостик? Том позволил себе повернуться, чтобы увидеть кивок капитана, не отрывающуюся от работы, и грустно проводить взглядом друга. Когда Гарри проходил за Чакотаем, он ухмыльнулся и показал Тому большие пальцы вверх, спеша удалиться с мостика. Оперативный пост пустовал, ведь их текущее состояние не подразумевало ничего, кроме полёта к системе Верна, но протоколы всё же обязывали капитана отдать приказ коммандеру занять этот пост. Чакотай оставил работу и посмотрел вниз, а Том перехватил строгий взгляд капитана — очевидно, подумавшая о том же, что и пилот, — и Пэрису хватило ума развернуться к себе, но всё же уловить тяжёлый вздох Чакотая, занявшего оперативную консоль.***
— Ваше присутствие было необязательно, мы с Ичебом справились бы с проблемой, — заявила Седьмая входящему в Астрометрическую Киму. — Седьмая, я твой должник, — ответил улыбающийся Гарри. — Вообще-то, мы могли бы проверить весь сенсорный массив, что думаешь? — Вы нашли ещё неполадки, — испугался Ичеб, калибровавший сенсоры позавчера. — Кроме командных — нет. — Поясните, — потребовала Седьмая. — Мама с папой ссорятся, — многозначительно покивал Гарри, открывая панель доступа к локальной сети. Седьмая и Ичеб обменялись непонимающими взглядами, и после некоторой паузы Седьмая повторила настойчивее: — Поясните. — Сегодня ночью Ниликс получил сообщение, что Верна планируют снова отвоевать лерсианские колонии, но мы договорились с Верна обменять схемы мультифазных щитов на огромный запас дилития. Чакотай считает, что мы должны прервать сделку, они с капитаном спорили довольно долго по этому поводу и теперь не разговаривают. — Наши запасы на исходе, предложение коммандера Чакотая неэффективно, — заключила Седьмая и продолжила работу. — Это так, но тогда мы обменяем нашу энергию на войну. — Верна и лерсианцы переодически вступают в конфликт по поводу этих колоний, Борг фиксировал это на протяжении десятилетий, — аккуратно заметил Ичеб. — Ниликс говорит, они почти тридцать лет не воевали. Это всё так сложно, даже не знаю, чью сторону принять, — сказать Гарри, отрываясь от работы и собираясь сказать что-то ещё. — Несущественно, — бойко заявила Седьмая. — В итоге весь экипаж займёт сторону капитана в соответствии с иерархией «Вояджера». — Значит, ты на стороне капитана, — вздохнул Гарри. — Причём это же говорит Чакотай, он запрещает даже упоминать о том, что их мнения расходятся. Я понимаю, мы на звездолёте и всё такое, но я иногда думаю о том, что бы я сделал в такой ситуации. — Тувок говорит, что даже если бы мы сделали по-другому, нельзя противоречить старшему офицеру, — поучительно сказал Ичеб. — Чакотай это очень часто делает. Я не служил больше нигде, кроме «Вояджера», но в Академии я такого не видел. Может, потому что он… ну, вы понимаете. — Маки, — уточнила для Ичеба Седьмая. — Бывший Маки. Сейчас он верен Флоту и капитану, но такие дни, как сегодня, сбивают с толку. А вдруг они не помирятся? — А что сегодня было? — воодушевился Ичеб. Он перехватил предостерегающих взгляд Седьмой, но она не стала ничего говорить, очевидно, заинтересовавшись новым социальным феноменом. — Капитан сидит на мостике, — прошептал Гарри, озираясь на дверь. — Это же её рабочее место, — удивился Ичеб, не понимая странности этого описания. — Да, но когда они ссорятся, она сидит в кабинете. Б’Эланна считает, что капитан так думает над предложением Чакотая, а сейчас она боится мятежа. — Мятеж Маки? — взвизгнул Ичеб. — Ну, не совсем. Такое бывало уже, когда Чакотай не подчинялся её приказам вместе с нами. — Вы тоже участвовали? — спросил мальчик. Седьмая напряглась и поджала губы, боясь рассказывать своему подопечному о первых своих месяцах на «Вояджере». Но причём тут Гарри? — Когда мы проходили через Пустоту, капитан хотела отправить корабль через червоточину в нормальный космос, но Чакотай и Тувок разработали план, как избежать этого. Мы стояли на мостике, и капитан подходила к каждому из нас, ожидая выполнения приказа хоть кем-то. Честно скажу, у меня всё похолодело, когда капитан сказала, что за такое нас надо повесить. — И она повесила? — ужаснулся Ичеб. — Нет конечно, капитан никогда бы на такое не пошла. Хорошо, после этого они с Чакотаем вернули свои обычные отношения, и мы вздохнули спокойно, а капитан вернулась на мостик. — А вдруг, капитан не уходит, потому что хочет всё-таки казнить коммандера публично? — снова прошептал Ичеб. — По моим наблюдениям, капитан Джейнвей принимает радикальные решения быстро и старается не мучить себя угрызениями совести перед этим, — прервала их Седьмая, не заметив начавшуюся тряску мальчика. — Седьмая, — аккуратно начал Гарри. — Ты же близка с капитаном. Может, ты убедишь её и Чакотая перестать нагнетать обстановку на корабле? — Нет! — воскликнул Ичеб. — Тогда она казнит обоих! — Точно, — ухмыльнулся Гарри, прерывая Седьмую, попытавшуюся переубедить Ичеба. — Ичеб, проверь антиаберрационный контроль сенсоров Астрометрической, — приказала Седьмая и, когда тот ушёл, гневно взглянув на Кима, — зачем Вы его пугаете? Потом он расскажет всё это кому-то ещё, и экипаж станет неэффективным. — Он сам себя запугал. Теперь было бы славно поговорить с коммандером. Твой холодный вид должен его убедить, а когда он помирится с капитаном, эффективность команды снова вернётся на нормальный уровень. Что думаешь? Седьмая долго смотрела на Гарри, изучая его лицо и догадываясь о намерениях. Его жалостливый вид убедил её: — Седьмая-из-Девяти коммандеру Чакотаю.