Наряд вне очереди

Большое просторное помещение заполняется солнечным светом, поступающим из окон, прикрытых подобием шторки. Казарма наполняется скрипами кроватей, перешёптываниями и порой громким смехом сержантов. По расписанию свободное время целых два часа, позволяющее девушкам наконец-то присесть на скрипучие кровати раз за день и позволить себе отдохнуть после изнуряющей строевой. Женское Военное училище имени Суворова — место, где просто не может быть иначе. Цикличное расписание, распорядок дня, правила и обязанности, обязательные к исполнению. За три года обучения девушки свыклись в подобным образом жизни, очень часто забавляются от замученных первокурсниц, для которых в новинку всё. Медведева сидит на кровати, постукивая ногой по полу от нервов и прикусывает губу, глядит в пустоту расфокусировано, не замечая даже руки Захаровой, положенной на плечо. — Паришься? — Да не могу я, я уже подыхаю от ожидания, — кулак ударяется о мягкий матрац, застеленный покрывалами, а сама девушка резко к подруге разворачивается. — Когда они уже определятся? — Это очень ответственно, Кирюх. Выбор между тобой и Андрющенко действительно непрост, им нужно выбрать ту, кто действительно способен достойно нести честь нашего училища в Америке. Американская военная академия внесла в жизнь училища переполох и много вопросов, принуждая офицеров к выбору между девушками — кого из них отправят в Академию от училища. Своеобразный раздор лёг и между девушками-сержантами: блондинка всегда презрительно на Андрющенко смотрит со злостью, злится, что та ей конкуренцию составляет и ходит так невинно, а Лиза достойное молчание сохраняет, молчит, чем злит Киру ещё больше. Они с Лизой не подруги и не были ими никогда — не более, чем просто товарищи. — Ты во мне сомневаешься, что ли или чё? — грубо бросает в сторону Кристины, сводя брови к переносице. — Нет, Кирюх, ты чё? —оправдывается Захарова, покачивая головой, — Я в тебе уверена, просто Лизка правда достойный тебе конкурент, у неё уровень рейтинга на полтора процента выше, чем твой. Кире эти слова слышать неприятно — она привыкла быть лучшей, хочет быть единственной, хочет поехать в эту чёртову американскую Академию, но конкуренция с брюнеткой, у которой характеристика явно лучше, чем у Медведевой, заставляет сжимать кулаки и выступать желвакам на лице. У Лизы в характеристике ни одного залёта не числится, отчего у неё явное преимущество, по сравнению с Кирой, у коей все косяки там числятся. — Ладно, прорвёмся, — бросает Кира и хлопает ту по плечу, успокаивая собственную агрессию. Та кивает улыбчиво, но тут же они обе поворачиваются на скрип двери в казарму. Порог переступает длинноногая высокая фигура, за которую сразу же карий взгляд цепляется. Андрющенко медлительно идёт к своей кровати, снимая с головы чёрную пилотку, рукой зарываясь в собственные волосы. Перебирает тёмные пряди, взъерошивая волосы на лету, размахивает ими. Карий пронзительный взгляд скользит чуть ниже, цепляясь за то, как чёрный пиджак с красными погонами небрежно падает на табуретку, открывая вид на белоснежную, идеально выглаженную блузку, из-под которой тёмный бюстгальтер просвечивается. Блузка плотно облегает небольшую грудь, заостряя внимание, и приятно обрамляет тонкую осиную талию. Медведева скользит взглядом по этому изгибу, сглатывая слюну. Юбка-карандаш чуть выше колена слегка задралась — Лиза её поправляет, пока приятная ткань обтягивает её ягодицы и стройные ноги. Красивая. Кира безотрывно прожигает эту фигуру взглядом, который похотью необъяснимой наполняется. Проходится по ногам, останавливаясь на белых гольфах, торчащих из-под чёрных военных ботинок. Брюнетка на кровать ложится левым боком к Кире лицом, а та сканирует её насквозь, исследуя изгиб талии, переходящий на округлые бёдра и изящную руку, расположившуюся на них. Подмечает, что Лизе идёт форма. Пиздецки идёт чёрный цвет и красные погоны на плечах. Безупречно сидит и тонкий кожаный приталенный ремень от юбки. Татуировка на шее, идеально выведенная декоративными буквами, гармонично сочетается с её алебастрово белой шеей, которую дополняет белый воротник блузки и красный галстук с чёрным обрамлением. Ещё чуть-чуть и Кира, как ей кажется, сойдёт с ума. Что же ты, блять, творишь, Андрющенко? — Да ты же по ней сохнешь, — внезапно шепчет русоволосая, улавливая, как пронзительно блондинка исследует фигуру на соседней кровати. — Блять, она пиздец мне нравится, — шепчет менее тихо, не отрывая взгляда, лишь ухмыльнувшись, — но карьеру на сиськи не меняют. Я не отдам ей своё место в академии. Оно моё, даже если у этой сучки ахуенные сиськи.

***

— Третий взвод, строиться! — возглас Штрэфонд заставляет сержантов подорваться и выбежать в коридор. Взводная важно стоит перед ними, глядя, как девушки в три шеренги выстраиваются, да становятся как по линеечке. Кристина выглядит важно: военная фуражка со звёздочкой, из-под которой виднеются собранные в дульку волосы, такая же военная форма хаки-цвета, с которой гармонично сочетаются майорские погоны с одной звездой. Рукой поправляет фуражку, пристально осматривая выстроившийся строй. — Равняйсь! — строго командует низким тембром голоса, которому специально обучена, заставляя всех, кроме Киры, повернуть голову вправо — Кира — вице-сержант, она строй возглавляет. — Смирно! — девушки возвращают голову в исходное положение. — Товарищ майор, третий взвод в составе двадцати восьми человек построен, отсутствующих нет, заместитель командира взвода вице-сержант Медведева, — блондинка шаг вперёд делает, подставляет ладонь к виску, выполняя доклад, зазубренный до тошноты. — Встать в строй. — Есть! — руку от виска отводит, возвращаясь в строй, послушно выполняя приказ Штрэфонд. — Итак, всем вам известно, что от нашего училища требуется одна девушка для поездки в американскую военную академию, — начинает свой рассказ, руки убирая за спину. — Мы с коллегами долго думали, долго не могли определиться между двумя кандидатами, но наконец решили. От нашего училища, в американскую академию отправляется… Как же Киру убивает эта пауза, нагоняющая страх. По телу мандраж и табуны мурашек, кулаки сжимаются с особой силой, на лице некий оскал появляется, а белые зубы прикусывают щёки изнутри от волнения. Хочет услышать свою фамилию, жаждет услышать только своё имя. От ожидания, кажется, потеют ладошки, а ногти впиваются в кожу, несмотря на короткую их длину. Покручивает кольцо на пальце, которое, по-хорошему, снимать нужно и вздыхает успокаивающе — ждёт вердикт взводной. А Лиза видит напряжение Киры краем глаза и ухмыляется от того, насколько та жаждет этой победы в непростом выборе. Лиза, если её не выберут, даже не обидится, но уверена на все сто, что Кира тогда весь мир возненавидит. Такова её натура. От одной мысли, что блондинка так бесится и переживает из-за её конкуренции, на лице расползается некая хитрая улыбка. — Сержант Андрющенко Елизавета! Крики, вопли и поздравления, а у Киры словно пол под ногами исчезает. Она моментально закусывает губу злостно, сжав кулак ещё сильнее до побеления костяшек. На лице играют желваки, выдавая ту с потрохами. Андрющенко обошла её. Чёртовы полтора процента в рейтинге и примерное поведение смогли нагло отодвинуть Киру в сторону. Дыхание сбивается, а карий взгляд тут же злостно смотрит на темноволосую фигуру, пылающую от счастья. Чёрт, как же вмазать хочется. Но Кире портить миловидную мордашку не хочется. Злится, обижается, делает вид, что ненавидит, но всё равно ведь любит. Миллионы раз пошлёт её матом, отчитает за малейшую оплошность, косо посмотрит, но всё равно будет тихонечко в сторонке захлёбываться чувствами. Чёрт бы тебя побрал, Лиза. — Взвод, разойдись! — командует Штрэфонд и моментально удаляется, стуча каблучками специализированной обуви. — Разойдись, — вяло отдаёт Кира, после чего выстроенные колонны сержантов начинают разбегаться, как тараканы, по сторонам, кроме одной, которая преданно руку на плечо Медведевой кладёт. — Кир, мне жаль, — произносит Захарова, постукивая по плечу, — сегодня она оказалась лучше. А такие слова всё больше подстрекают. «Она оказалась лучше» — треклятая фраза, посылающая импульсы в мозг. Кира не нуждается в жалости – это не для неё. Она размыкает кулак, подавляя подступающее желание ударить какую-нибудь из стен. Но это будет стоить ей репутации и пониженного рейтинга, в котором эта любимая мерзкая Андрющенко снова её превзойдёт. Тоже мне, святоша. — Ничего, Лизок, мы не закончили.

***

— Мразь! — громкий голос Медведевой рвёт тишину канцелярии, когда она грубо туда Лизу заталкивает, закрывая за собой дверь. — Какая же ты тварь. Та больно ударяется о стеллаж спиной, издавая характерное шипение. Брови к переносице сводятся от адской боли, пока блондинистая фигура, чьи глаза наполнены злостью, обидой и завистью, ближе приближается. Взгляд пронизывающий, пустой – Лиза, кажется, впервые его испугалась. — Тебя так задело, что я в чём-то лучше, чем ты? — язвит, глядя в эти же глаза, от которых хочется спрятаться. — Не моя вина, что ты косячная и в который раз просираешь рейтинг, несмотря на эти лычки на твоих погонах. Тонкие пальцы указывают на лычки, присвоенные как вице-сержанту, что её среди остальных выделяет. Кира лишь сильнее начинает злиться – брюнетка колко попадает в самые уязвимые места. Невероятно быстро она нашла Кирину ахиллесову пяту – страсть к победе, жажда быть лидером, быть лучшей, стремление быть единственной. Оторвать бы тебе твой острый язычок, Лизка. — Завали ебало, — скалится, стиснув зубы от злости, как бы не сорваться, — иначе я... — Иначе что? Ударишь меня? — из уст выходят тихие смешки, заставляя Медведеву вопросительно нахмуриться. — У тебя кишка тонка, Кирюш. Ты только делаешь вид, что такая сильная и независимая, что до чёртиков меня ненавидишь, но сама же дрочишь на меня по ночам и просыпаешься с мокрыми трусами, но при этом ссышь действовать, как малолетка. Вот сучка. Кира ухмыляется, похотливо заглядывая в изумрудные глаза – так быстро раскусила? Окей, Кира тоже любит играться. Кусает нижнюю губу, замечая эту противную ухмылку на противоположном лице, которую так и норовит губами собственными занять, но терпит – ещё не время обстригать плохой кошке коготочки. — Киса, ты высокого мнения о себе, — подмигивает одним глазом, проведя по пересохшим губам змеиным языком. Андрющенко ведь права, но Киру это совсем не злит, даже наоборот – забавляет. В голове всплывают картинки, как она однажды подглядела за Лизой в душе, после чего ублажала себя в том же самом душе, после её ухода, как пристально смотрела, когда та переодевается, каждый изгиб желанного тела очерчивала, как внаглую грубила ей в коридорах, задевала плечами, выражая всю свою ненависть к ней, но при этом желала. Желала до невозможности. До дрожи в коленях, до пульса учащённого. И желает до сих пор. Ну что же, если киса хочет поиграть, то Медведева устроит кошки мышки. — Неужели? — бросает та, бегая взглядом из одного карего глаза в другой. — Пиздишь, как дышишь, Медведева. На лице расплывается фирменная ухмылка, после чего Лизу резко к стеллажу прижимают ещё сильнее, не оставляя ни капли пространства свободного. Та в моменте теряется, глазки по помещению бегают, а сама она, словно зажатый котёнок сейчас выглядит. Доигралась, Лизок. — Достаточно покусалась, теперь будь ласковой кошкой, — шепчет на ухо, прикусывая мочку, а затем зализывает. Лиза вздрагивает от подобных ощущений, совершенно не понимая, как блондинка действует на неё. Чувствует на своей шее горячее обжигающее дыхание, а после и касание горячих губ, которые ласково проходятся по фарфоровой коже, всасывая ту, оставляя после себя бордовый след – свою метку. Прикусывает, заставляя Лизу болезненно зашипеть, а кожу налиться кровью. Алые пятна россыпью ложатся на каждый участок шеи, раскрашивая наконец эти декоративные буквы татуировки, как в самой пошлой раскраске для взрослых. Лиза не сопротивляется – Кирины касания словно гипноз. Она лишь поддаётся её владению, открывая больший доступ для поцелуев на шее и засосов, появление которых явно заинтересует весь взвод и офицеров – кажется, у кого-то будет первый залёт. — Ты, кажется, теперь у нас поедешь в академку, — шепчет тихо-тихо, но так игриво, — так вот, давай тебя потренируем. Покажи, на что ты способна. Брюнетка ахает, когда чувствует, как острое колено Медведевой расположилось меж её ног, раздвигая их чуть в стороны. Дар речи предательски пропадает, позволяя издавать лишь шумные выдохи. — Равняйсь! — команду отдаёт, прикусывая мочку уха, а та послушно голову вправо поворачивает, разрешая той шеи своей коснуться. — Смирно! Грубо хватает за шею, чуть прижимая к стене, заставляя вскрикнуть. Но та молчит, достойно команду выполняет, как самый настоящий кадет. А Медведева скалится, глядя, как у той руки по швам прижаты, а сама она в одну точку смотрит, пока раздвоенный язык внутрь рта проникает. Змеиный язык продолжает исследовать её ротик, не позволяя Лизе даже дёрнуться – команда "смирно" не позволяет. Она сама не понимает, почему слушается этого дьявола во плоти. Может быть, рефлексы, может быть, привычки, а может быть, просто хочет. — Ладно, кошка, вольно. Медведева отстраняется и жадно облизывается. Прикасается к красному галстуку и резким движением притягивает Лизу к себе, незамедлительно укладывая на письменный стол. Баночка с карандашами с треском падает на пол под ударом татуированной руки, смахнувшей её со стола. Несколько папок с документами летят следом, позволяя Лизе полностью улечься на стол под натиском тела Медведевой. — Эта рубашка... — шепчет она в самые губы, укладывая руки на талии. — Как же ты по-блядски сексуально выглядишь в ней. Припадает губами к желанным губам напротив, жадно впиваясь. Языком проникает внутрь, исследуя им всю полость рта, проходясь по небу, по щекам, по верхнему ряду зубов, заставляя капельку слюны выступить на острый подбородок Андрющенко. Шаловливые руки скользят по хлопковой ткани рубашки, судорожно расстёгивая пуговицы одну за другой, оголяя вздымающийся бюст. Кира умело справляется с преградой в виде галстука, выкидывая его вглубь помещения, а затем и рубашку тянет по плечам вниз, наконец отстраняясь от поцелуя от нехватки кислорода. Губы у той распухшие, с кровоподтёками из-за открывшихся ранок после зубных терзаний. Кира такой картиной довольствуется сполна, особенно, когда замечает, как гармонично смотрится её россыпь засосов на фоне этих губ. — Зачётные сиськи, Лизок, — выдаёт со смешком, тут же касаясь груди через ткань лифчика, — сделаю вид, что вижу впервые. У Лизы моментально глаза широко распахиваются от удивления — выходит, подсматривала? Не успевает и возразить, как Кира холодными руками ползёт за спину, нащупывая застёжку бюстгальтера. Один щелчок и бретельки катятся по белоснежным плечам, а сами чашечки исчезают с груди, полностью отдавая её во владения Медведевой. Раздвоенный язык ореолу облизывает вокруг соска, всасывая, доставляя приятную боль, а затем белые зубки прикусывают розовую горошину, слышу, как из уст наконец первый заглушенный стон вырывается. Скручивает соски между пальцев, заставляя девушку под собой приподняться с плотной поверхности стола. — Ну-ка, киса, смирно, — командует вновь, похабно ухмыляясь. Та на рефлексе прижимает руки по швам, не в силах и пискнуть, пока кареглазая покрывает засосами грудь и ключицы, а пальчики уже шаловливо ползут под юбку, чуть задирая её, заставляя ляжку тут же покраснеть от нанесённого удара. Лиза терпит, губу закусывает, сразу же чувствуя металлический привкус крови. Молния на юбке с треском расходится, когда Кира сперва расстёгивает кожаный ремень, а потом тянет на себя чёрную ткань, освобождая округлые бёдра для себя. Юбка улетает вслед за прошлыми вещами, позволяя Кире улыбнуться. — Прекрасные виды, прекрасные, — дразнит и издевается, когда замечает на лице нижней смущение. Поцелуями покрывает впалый живот, в то время, как кожа покрывается мурашками, а из уст доносятся томные вздохи, просящие о большем. Кира подхватывает юное тельце под коленки, расставляя ноги по обе стороны, раскрывая для себя вид на кружевное бельё. — Во-у-у, не знала, что ты носишь подобное, — восторженно улюлюкает, продолжая пристально смотреть на внутреннюю сторону бедра, — так даже интереснее. Языком тянет мокрую дорожку от живота до ключиц, а пальцем касается клитора через ткань, чувствуя влагу, что заставляет гордиться собой. У Лизы в животе завязывается узел возбуждения и приятно тянет, заставляя её громко простонать и повернуть голову. — Я не давала тебе команды вольно! — ударяет по бедру, а после и по ягодице, наказывая тем самым. — Всё ещё смирно, кошечка, смирно. Чёртова Медведева. Лиза глаза закатывает, но послушно исполняет приказ, не позволяя себе теперь шевельнуться. Трусики скользят по ногам вниз, падая на пол, оставляя для Киры полностью обнажённое тело, такое желанное для неё. Пальцы касаются разгорячённой плоти, проходясь по всем складочкам и собирая естественную смазку. Лизе приятно до невозможности, в кровь, кажется, выбрасывается адреналин заставляя её зажмуриться до пятнышек перед глазами, а после широко распахнуть глаза со стоном, когда палец касается пульсирующего клитора. Они трахаются в канцелярии прапорщика. От этой мысли у Киры низ живота предательски тянет, нагоняя волну возбуждения. Она усиливает стимуляцию клитора, выбивая из девочки стоны, но та пытается ноги свести, но чувствует сопротивление в виде сильных рук и... — Ухты, какая интересная штука, — цедит Кира, обращая на себя внимание Лизы. Брюнетка чувствует, что трение прекратилось и опускает взгляд вниз, видя железную армейскую цепь, которую Кира к её ногам тянет. — Блять, что ты... — пытается возразить, когда понимает, что та собирается делать, но тут же получает лёгкий шлепок по бедру. — Не дёргайся, — властно отвечает блондинка, громко звеня металлом цепей. Голеностоп тут же окутывает плен металлической цепи, приковывая ноги к ножкам стола, чтобы та свести их не могла. — Теперь вольно. Лиза ногами дёргает, но все попытки бессильны — ноги накрепко прикованы и раздвинуты перед Кирой, которая припадает к лону языком, вылизывая. Стоны, стоны, стоны. Рай для её ушей. Она слишком давно хочет эту девушку, слишком сильно её желает, оттого сейчас удовольствие растягивает максимально, чтобы сполна насладиться девицей, стонущей под ней. Два пальца входят внутрь, выбивая из Лизы стоны. Она рукой зарывается в копну платиновых волос, направляя Медведеву, расположившуюся между ног. Нереальный кайф. Эйфория и дрожь в конечностях. Круче любых психотропов. Пальцы двигаются внутри, набирая темп, заставляя Лизу дрожать и дёргать ножками, отчего канцелярия наполняется звуками цепей. Грязно. Пошло. Похотливо. Лиза с громким стоном кончает, выгибаясь до хруста в спине и падает на стол с одышкой, восстанавливая сбившееся дыхание. — Я трахнула тебя на столе у прапора, — шепчет Кира, касаясь губ снова, только уже не так жадно, а ласково, искренне и с любовью, — представь, если бы он сюда зашёл. — Умоляю, заткнись, — рвано отвечает Лиза, закатывая глаза, — и сними с меня эту хуйню.

***

— Кристина Сергеевна, разрешите? — брюнетка в кабинет взводной заходит, прикрывая за собой дверь. Та кивает, пропуская внутрь, расположив руки на столе, акцентируя внимание на Лизе, вошедшей в кабинет. — Слушаю тебя, Лиза. — Я хочу передать своё право на поездку Кире. Казалось бы, Штрэфонд должна была разозлиться, разочароваться, но на её лице не дрогнул ни один мускул, она лишь ухмыльнулась. — Это твоё право, — пожимает плечами, одобрительно кивая, глядя на то, как Лиза собирается уйти, продолжает, — только передай Кире, что вы обе получаете наряды вне очереди. — За что?! — Дверь в канцелярии нужно было закрывать.