Видения

Сиятельный глава Цзян изволил быть с бодуна, а потому пребывал в дурном расположении духа. Ладно — в среднепаршивом, если учесть хороший повод. После вечерней трапезы Вэй Усянь нагло приперся в его покои с несколькими кувшинами вина — "поговорить". Поговорили. Сначала он хотел было выставить его вон, но потом передумал. Они пили молча, потом ругались, потом — дрались, от души возя друг друга по полу, потом снова пили, плакали и говорили. Кажется, это было похоже на примирение. Саньду-шэншоу смутно помнил, что говорил после того, как они закрыли тему Золотого ядра и клана Вэнь: кажется, в числе прочего он жаловался, что в Пристани Лотоса собралось слишком много обрезанных рукавов... — Да-да, Вэй Усянь, я всё знаю, по вам было видно! Да ещё и эти двое! Это не заразно, Вэй Усянь, как считаешь? Нет? — Не заразно... Наверное... Просто Лань Чжань такой, такой... — Вэй Усянь расплылся в блаженной пьяной улыбке, — что у меня не было выбора! Мне для него не жалко ни рукавов, ни штанин... — Бесстыдник! — глава Цзян мучительно покраснел, как подросток. — Прекрати говорить такую похабщину! Отвратительно... — Что отвратительного в любви, Цзян Чэн? Может, у нас любовь с первой драки? Тогда, на стене... Он был такой... такой... Эх... —Любовь с первой драки? — заторможенно пробормотал глава Цзян, глотнув ещё вина. Почему-то вспомнились пылающие злостью светлые глаза и удар лбом по лицу, который чудом не выбил ему зубы. — Может, ты ещё и женишься на нём? — И женюсь! — Вэй Усянь пьяно икнул и стукнул по столу кулаком. — Вон, даочжан Сяо женился на этом... Сюэ Яне, а я что же? Ты сам-то когда женишься, брат? Цзян Ваньинь нервно вздрогнул и уставился на неизвестно откуда взявшегося Лань Ванцзи, который сверлил их укоризненным взглядом, созерцая их пьяные лица и царивший в покоях бардак. — Вэй Ин.... Идём со мной.. — В Гусу?! — с ужасом воскликнул Вэй Усянь, проливая на себя остатки вина. Ванцзи вздрогнул. — Нет, — выдавил он из себя, — Вэй Ин должен отдохнуть, если хочет присутствовать на суде. Час Тигра миновал... — Аха-ха, Лань Чжань, ты уже встал, а я ещё не ложился! Ха-ха-ха... Ванцзи нахмурился, а Цзян Чэн от души выругался и схватился за голову, моментально протрезвев. — Суд!!! Боги, демоны и небожители, и зачем я на это подписался... — Цзян Чэн, ты чего? — Того! Вот сейчас вообще не до этого! Ты вот спрашиваешь, когда я женюсь, вот вообще! Вообще некогда! Сначала мне пришлось вникать в управление Орденом, отстраивать Пристань Лотоса, вот только нормально всё пошло и я выдохнул — происходит вся эта хрень с Гуанъяо, теперь Цзинь Лин — единственный претендент на место Главы, но там такой пипец, и кому разгребать это дерьмо? Конечно, мне... — Я тебе буду помогать! — Ты уже помог! — рявкнул Цзян Ваньинь.— Помощничек херов, понаобещал уже... Два героя!... Ну и где? — Ну прости, я был немножко мёртв, но теперь я живой же! Цзян Чэн! Ну правда! — и Вэй Усянь состроил умильное лицо, насколько это было возможно при его пьяном состоянии. — Да конечно, умотаешь в Гусу со своим... Лань Ванцзи, и выколупывай тебя оттуда... Ты знаешь, кстати, что там ещё полторы тысячи правил прибавилось? — злорадно добавил глава Цзян. — Что?! — ужаснулся Старейшина Илин, начиная трезветь. — Лань Чжань, это правда? — Тысяча семьсот двадцать три, — отчеканил Ванцзи. — Вэй Ин должен отдохнуть. Идём. — Да, да...— рассеянно пробормотал Усянь, давая проводить себя к двери и вдруг обернулся: — Эй, Цзян Чэн! Попробуй и ты отдохнуть, всё же суд... — Иди к демонам, Вэй Усянь! — рыкнул в ответ глава и швырнул в него пустой сосуд из-под вина. Старейшина Илин с хохотом скрылся за дверью. — Лань Чжань, Лань Чжань, ты видел его лицо?! Ахха-ха-ха! — от души веселился Вэй Усянь, пока они шли к гостевым покоям. — Лань Чжань, почему ты такой недовольный? Плохо спал? — Ванцзи странно покосился на него. — Знаешь, Лань Чжань, после всей этой чертовщины в храме Гуаньинь мне хотелось сбежать подальше вместе с тобой, но ты не вовремя услышал про Сюэ Яна и решил вернуться в Юньмэн... Но должен признать, что это к лучшему — я наконец смог поговорить с братом. Но теперь, — заговорщически зашептал он в медленно алеющее ухо, закрывая дверь покоев за их спинами, — ты никуда не денешься. Не думаешь же ты, что я забыл о своих словах в храме? Ванцзи смутился. Признаться, именно это он и думал и страшно переживал о том, что произошедшее ему просто приснилось. Но сейчас, помогая Вэй Ину бороться с завязками на его одеждах и чувствуя под пылающей кожей прохладную ткань простыней, он с облегчением понял, что его тревоги были напрасны.

***

Заклятие Завесы тьмы давно развеялось, и подошедшие к камере стражники и адепты ордена Цзян смогли наконец увидеть преступника и его приятеля во всей видневшейся из-под накинутых сверху одеяний красе. Красы той, правда, было немного — край обнажённого даочжанова плеча да сюэянова ступня, но этого оказалось достаточно, чтобы стражники скривились и отвернулись, а адепты — знакомые по городу И — мучительно покраснели. — Г-г-господ-дин Сюэ... Даочжан Сяо! — робко позвал один из адептов, для верности постучав по решётке. Сюэ Ян открыл глаза и, увидев знакомые лица, развязно произнёс: — Чего надо? Проваливайте отсюда, мелочь пузатая. У нас брачная ночь. Второй адепт изменился в лице и покраснел ещё сильнее. — Ч-час Козы миновал....Уже три часа пополудни.. — Вот как? Ну, тогда завидуй молча. — отрезал Сюэ Ян. — Суд совсем скоро, в час Петуха начнётся... — С этого и надо было начинать! — раздраженно прошипел заклинатель и тут же, проследив за чужим взглядом, ревниво процедил, торопливо укрывая обнаженное плечо даочжана, которое выглядывало из-под одеяния на целый цунь, — Эй, на что ты там уставился? У тебя глаза, что ли, лишние? Ну так иди сюда, я знаю, кому они нужнее! — Прошу простить моего супруга за грубость, — мягко молвил Сяо Синчэнь, пряча лицо без повязки за спутанными длинными волосами, — он слегка нервничает... — Д-да-да, конечно, конечно, — пробормотал адепт. Сюэ Ян что-то неразборчиво проворчал и махнул рукой, вешая Завесу тьмы. Они встали и начали неторопливо одеваться. — Эй, вы ещё там? — проорал Сюэ Ян из-за Завесы. Заклинание успешно могло укрыть от чужих глаз, но звуки пропускало. — В купальню пустите вне очереди? Мне же надо произвести хорошее впечатление на суде! По ту сторону Завесы раздались невнятные ругательства. Поразмыслив, Сюэ Ян решил принять это за согласие.

***

Итак, глава Цзян был с бодуна. Задумчиво потирая пальцем синяк на скуле, он пытался вникнуть в слова стоящего перед ним господина Лэй Хуа. Невыспавшийся Вэй Усянь потирал практически идентичный синяк на лице и отчаянно боролся со сном, стараясь не сильно ерзать на пострадавшем седалище: это в предыдущем теле он мог не спать сутками, а тут... Он и глаз не сомкнул — Лань Чжань оказался совершенно ненасытен. Не то, чтобы ему это не было по душе, но... Спать хотелось зверски. Лань Чжань же восседал прямой, как стрела и невозмутимый, как скала во время шторма, между ним и благодушно улыбающимся Цзэу-цзюнем. Цзинь Лин сидел бледный от волнения и переживаний. Не Хуайсан блестел глазами из-под веера, и в этом блеске было слишком много всего. Он не глядел на господина Лэй, вместо этого не сводил взгляда с бледного, напряжённого, как натянутая струна, Сяо Синчэня, сидящего всего в нескольких чи от него. Он скорее знал, чем видел, что его пальцы, укрытые широкими рукавами даосского одеяния, дрожат. А вот связанный и стоящий на коленях преступник не дрожал и даже не улыбался безумно, как он помнил по предыдущему суду много лет назад. Черные глаза смотрели прямо и с обречённостью. Будет интересно. Господин Лэй Хуа, демоны знают сколько времени ожидавший возможности предстать перед глазами глав кланов и наконец высказаться, говорил долго и вдохновенно. Судя по всему, он со всей тщательностью подошёл к подготовке своей речи, благо, у него было достаточно времени. Он говорил о том, каким бедным был их город, который прозвали Похоронным — из-за плохого фэн-шуй и обилия тёмной энергии в округе людей умирало больше, чем рождалось, из-за болезней и нападений всяческих тварей. О том, как однажды пришли в их город заклинатели, и медленно, но верно дело пошло на лад: даочжан Сяо и господин Сюэ исправно вырезают всю нечисть в округе — не только вокруг города, но и возле окрестных деревень! А уж когда они обучили заклинательству деву А-Цин и взяли ученика, так вообще хорошо стало! Перестали умирать люди в огромных количествах, у торговцев дела пошли в гору и даже появилась возможность отправлять караваны, город И стал расцветать... А охранные камни вокруг города, избавившие их от дурного фэн-шуй, а защитные заклинания на стенах, а тюрьма — уважаемый глава лично оценил зачарованную камеру, не так ли? — А можно подробнее про тюрьму, достопочтенный? — хитро стрельнул глазами глава Не, сложив и снова развернув веер. — Господа заклинатели зачаровали несколько камер, нанеся защитные построения на стены и решётку, — вдохновенно ответил помощник градоправителя, стараясь не обращать внимания на треск молнии и запах озона, — И уважаемый глава был так любезен, что лично оценил их эффект на себе, пока сидел в камере... В зале повисла тишина, и в этой тишине скрип зубов вышеупомянутого главы был слышен весьма отчётливо. Вэй Усянь, с которого мигом слетел весь сон, воскликнул: — Цзян Чэн! Когда ты успел посидеть в тюрьме?!! — С вашего позволения, — почтительно поклонился ему господин Лэй, — уважаемый глава Цзян изволил напасть на господина Сюэ, пока тот находился на приёме у градоправителя Оуян Гао, где они обсуждали важные для благоустройства города вопросы... Он учинил...некоторый беспорядок и чуть не убил господина Сюэ вместе с благородным наследником, простите, главой Цзинь, примите мои соболезнования... — несмотря на безукоризненную вежливость Лэй Хуа, и дядю, и племянника перекосило, будто они съели головку неочищенного лука. — В общем, господа заклинатели провели ночь в городской тюрьме и утром были приговорены к неделе исправительных работ. — И что же они делали? Мели улицы? Чистили выгребные ямы? — азартно блестя глазами, выспрашивал Вэй Усянь. Остальные с нескрываемым интересом следили за разговором. Цзян Ваньинь прикрыл лицо рукой. — Мы делали бумагу для талисманов, — неожиданно для всех вступил в разговор Цзинь Лин. — Это было... Весьма познавательно. Сюэ Ян негромко фыркнул. — Ладно, — Не Хуайсан со щелчком сложил веер. — Мы уже услышали, что господин Сюэ Ченмэй встал на путь искупления и прочая, и прочая. На самом деле, с тех пор, как было объявлено о его казни, никто не слышал о новых его преступлениях... Но я всё же хотел бы задать пару вопросов... — Да пожалуйста. Но прежде, чем глава Не успел открыть рот, его перебили. — Путь искупления? — рявкнул Саньду-шэншоу. — Не смеши! Он идёт по Тёмному пути! Не удивлюсь, если он тайком поднимает лютых мертвецов! — Глава Цзян, — протянул Сюэ Ян, — но разве Тёмный путь заключается только в этом? К тому же, современные заклинатели, насколько я знаю, не брезгуют использовать изобретения Старейшины Илин! Взять, к примеру, компас тьмы — это темный артефакт. — краем глаза он заметил, что вышеупомянутый Старейшина согласно закивал. — Флаги, приманивающие нечисть — тоже тёмные артефакты. Мне продолжать? Чем вы ещё там пользуетесь? Да я мертвецов последний раз поднимал ещё в Ланьлине! Дальше я только новые заклинания придумывал, в основном, для защиты... — А Проклятая деревня? — Признаю, вспылил. — Сюэ Ян развёл руками, если бы мог. — Но они чуть не изнасиловали мою сестру — любой бы.. Бурно отреагировал! Ей было всего двенадцать лет! Да и потом, в тамошних местах такая энергетика, что даже неосторожные слова и мысли могут обратиться проклятием... Даочжан — и тот однажды нечаянно полгорода кишечной болезнью проклял, просто потому, что очень громко не о том подумал в момент отчаяния... а вы говорите — деревня... К удивлению окружающих, Сяо Синчэнь опустил голову и покраснел. — Ну зачем ты... — Как интересно! И о чем же вы подумали? — глава Не даже придвинулся поближе, азартно обмахиваясь веером. — Боюсь, это личное... И не имеет отношения к делу. — пролепетал в ответ Сяо Синчэнь. — Хорошо, — Хуайсан мигом сменил тон. — Это действительно не имеет отношения к делу. А вот смерть моего брата — очень даже. Итак?.. — Я непричастен, — голос Сюэ Яна был твёрд. — Да ну? — с сомнением проговорил Вэй Усянь. — В сопереживании я видел совсем другое... Ты лично отрубил ему голову его же саблей! Не Хуайсан до хруста сжал пальцы на веере, сминая тонкую ткань. — Он был почти мёртв, я лишь избавил его от страданий! — крикнул Сюэ Ян. — Гуанъяо требовал, чтобы я поднял его и подчинил, но я не стал этого делать! До искажения Ци я его не доводил! Яд, который он велел мне сделать, он так и не использовал, может, ты ещё обвинишь Цзэу-цзюня, за то, что он обучил его игре на гуцине?! — Лань Сичэнь посерел лицом. — Вы знаете, что такое искажение ци? Я, после того как меня отравили, большую часть времени был в отключке, но иногда приходил в себя. И хлебнул порядочно! Знаете, какое непередаваемое ощущение? Будто в каждый меридиан запустили ораву насекомых, и они жрут тебя изнутри! И это меня лечили, и состояние было относительно лёгким! — он заметил, как сморщился и прижал руку к животу глава Цзян. — Саньду-шэншоу тоже знает, он постоянно был в сознании, просветите нас, как вы себя чувствовали?! — Я бы предпочел не вспоминать это, — с отвращением выплюнул глава. — Искажение Ци у Не Миндзюэ было смертельно и необратимо. Его меридианы были практически разорваны изнутри. Я лишь прекратил его страдания. — Кто прятал тело? — Не я. Думаете, я один был на побегушках? Тем более, через пару дней после его смерти мне заявили: о, Ченмэй-сюн, ты хорошо послужил моему отцу и мне, но настала пора прощаться — и вот я лежу и подыхаю от яда и ран в придорожной канаве! Я много грязной работы выполнил по приказу Цзинь Гуаньшаня, а потом и Цзинь Гуанъяо, но как только стал не нужен — выкинули... Не со мной одним так обошлись, впрочем. С учителем Вэем вы поступили также, верно? — Сюэ Ян! — предостерегающе шикнул Вэй Усянь, сжимая кулаки. — Что Сюэ Ян? Как надо помочь в войне, сберечь кучу жизней — милости просим, как победили — фуфуфу, грязный отступник, идущий по кривой дорожке, вам и в голову не приходило, что Тёмный путь может приносить пользу! Тошнит! Синчэнь, покажи главе Не свиток с печатью! Той самой, что красуется сейчас на животе главы Цзян! Синчэнь вздрогнул и полез в рукав, выполняя просьбу. — Кстати, даочжан Сяо, — прохладным тоном вступил в разговор глава клана Не, изучая свиток, — Мы все слышали о резне в храме Байсюэ, учиненной вашим...спутником. Я весьма удивлён, учитывая, что пострадал ваш лучший друг Сун Цзычень... — Это была личная месть, совмещённая с...работой на клан Цзинь, — дрогнувшим голосом ответил Синчэнь. — Мы уже....решили этот вопрос между собой. — Вот как? — полюбопытствовал глава Лань. — Какой такой работой, позвольте поинтересоваться? — Такой, что глава Цзинь требовал от меня воссоздать Тигриную печать Старейшины Илин, раз уж не вышло заполучить её. И когда я это сделал, от меня требовали испытаний. Клан Чан и монастырь были уничтожены с высочайшего позволения Цзинь Гуаньшаня. Ну и...молодой я был, злой и глупый. По залу пронеслась волна негодующего шёпота. — То есть, ты раскаиваешься в своих поступках? — с надеждой в голосе спросил Лань Сичэнь. — Ага. Раскаиваюсь. — Как бы там ни было, — сказал глава Цзян, — мы не можем просто так оставить без внимания твои многочисленные и жестокие преступления. Нам нужно посоветоваться. Стража! — махнул он рукой, — уведите его обратно в камеру. Даочжану Сяо и господину Лэй тоже стоит покинуть зал. Мы сообщим о нашем решении. Кровь отхлынула от лица Синчэня так резко, что Сюэ Ян испугался, что он сейчас упадёт в обморок. Стражники поспешно подняли заклинателя и потащили прочь. — Вы что, издеваетесь? — рявкнул он. — Всё равно решите казнить — помучать захотелось напоследок?! — Не усугубляйте своего положения, господин Сюэ, — ледяным тоном произнес Не Хуайсан, не отрываясь, впрочем, от свитка. Сяо Синчэнь с трудом встал, поклонился и нетвердыми шагами последовал за стражниками.