***
253 г. от З.Э. Летнее море. Ират Рексарион. «Как дети малые», — слегка раздраженно подумал я, когда меня облепили со всех сторон члены отряда, стоило мне только подняться на борт корабля. Всех их интересовало, что таится за завесой тумана. Какие тайны хранят Руины Валирии? Почему мне удалось выжить и выбраться невредимым, в то время как другие авантюристы, что были до меня, сгинули? Вопросы сыпались как из рога изобилия. Особенно много их было от Берика и Аммиса. Двое самых любопытных подчиненных похоже спелись на этой почве. Хотя было заметно, что Роб так же порывается что-то спросить, но постоянно себя одергивает. Да и сложно вставить хоть слово, пока эта парочка тараторит. Вот только я ничего им не отвечал и старался как можно меньше обращать на них внимания. Бросив последний взгляд на скрытые за густым туманом и толстым слоем пепла берега Валирии, несмотря на все невзгоды, которые пришлось пережить за последнюю неделю, я испытал странное чувство тоски. Обычно так бывает, когда покидаешь свой дом или иное место, в котором прожил достаточно долго. Покидаешь с пониманием, что вряд ли еще вернешься. И хоть я все еще хотел вновь приплыть в эти края, уже будучи подготовленным ко всем сюрпризам, я осознавал, что в следующий раз все будет иначе. Не будет той магии и загадочности, что витала вокруг. Не будет и странной ностальгии по тем временам, которые я даже не застал. Ничего из этого не будет. Только цель — вынести все уцелевшие крупицы знаний и другие сокровища, не более. — Командир, — вырвал меня из собственных мыслей голос Росса. — Как все прошло? Удалось сделать, что хотел? Не проронив ни единого слова, я невольно прикоснулся к мешку, в котором скрывалось главное сокровище Валирии — драконье яйцо. Мои действия не скрылись от внимательных глаз бывших наемников, и вскоре меня будет ждать форменный допрос на эту тему. — Командир, — вновь отвлек меня на этот раз Аммис, стоя практически вплотную ко мне, отчего я впервые осознал, насколько увеличилась разница в росте между нами. — А что это за доспехи? Я таких раньше не видел. И мечи красивые. Почему на лезвии такой узо… Не успел он договорить, как его моментально схватил Роб и прикрыл тому рот. Я же благодарно кивнул в ответ на эти действия. Не стоит перед посторонними задавать такие неудобные вопросы. А лишних ушей в виде экипажа корабля здесь в достатке, и не хотелось бы, чтобы информация в последующем стала достоянием общественности. Особенно в Заливе работорговцев, где они и смогут все растрепать. «Может мне просто стоит от них всех избавиться?», — задал я сам себе вопрос, но быстро задвинул его на второй план. — Командир, — в этот раз меня решил окликнуть Берик, чем вынудил мой глаз нервно дернуться. Обратив на него внимание, заметил, как он перегнулся через борт и смотрел на то, как матросы пытаются поднять содержимое лодки. — Что там? — задал он вопрос, указывая на предмет интереса. — Мясо, — односложно ответил я, что стало первым произнесенным мной словом с момента возвращения, после чего решил добавить. — Драконье. Немая сцена. Стоящие достаточно близко ко мне бойцы без труда услышали мои слова. Удивленные лица с вытаращенными глазами стали мне наградой. Вглядываясь в мое лицо, они явно пытались понять, шутка ли это или я абсолютно серьезен. Образовавшуюся тишину нарушали только голоса матросов и звуки разбивающихся о борт корабля волн. — Чего вылупились? — раздраженно спросил я. — Должен же я был что-то жрать на обратном пути. Провиант уж больно быстро кончился. Похоже, мои слова сделали только хуже и прибавили вопросов в копилку. Так еще и во взглядах стала заметна некоторая опаска. Обычно с таким выражением смотрят на сумасшедших. Не могу их винить за подобные мысли. Прекрасно понимаю, как это должно выглядеть со стороны. В этот момент один из матросов наконец-то поднялся и швырнул на палубу один из свертков, который ударился о доски с мокрым звуком. Сквозь ткань моментально стала просачиваться кровь и растекаться небольшой лужицей. Это привлекло внимание бывших наемников, и они, как завороженные, смотрели на сырое мясо, завернутое в ветхую ткань, которую мне с большим трудом удалось найти на обратном пути. — Э-эм… Ират, — как-то неуверенно начал Росс, но моментально осекся, наткнувшись на мой предостерегающий взгляд. — Все вопросы потом, — отмахнулся я, внимательно посмотрев на бойцов, намекая, что сейчас не время и не место для того, чтобы удовлетворять свое любопытство. Покрутив головой, я пытался увидеть капитана судна или его помощника, но безуспешно. Только сейчас мне бросилась в глаза одна странность: людей было заметно меньше, чем тогда, когда я покидал корабль. Продолжая осматриваться, я отмечал все больше деталей: следы от оружия, плохо отмытые от деревянной поверхности пятна, так подозрительно похожие на кровь. — Где капитан? — спросил я своих бойцов, но те не спешили отвечать и уставились на здоровяка, спихнув тем самым ответственность на него. — Понятно. И действительно, ситуация была и без объяснений очевидна — произошло сражение. И судя по относительной целостности корабля, это было не нападение извне. Теперь оставалось только выяснить детали, но это сделать можно и позже. — Курс на Астапор! — крикнул я, отдавая тем самым приказ, а затем посмотрел на здоровяка, который продублировал мои слова. — Жду тебя в каюте. Расскажешь, что у вас тут произошло. После чего, не дожидаясь ответа, двинулся к некогда выделенному мне помещению. И пока я шел, корабль постепенно оживал. Словно в отлаженном механизме, все вошло в движение. Матросы забегали по палубе. Одни отвязывали веревки и поднимали паруса, пока другие поворачивали их по ветру. Рулевой занял свое место у штурвала и терпеливо ждал, пока корабль начнет движение. Поднявшийся было шум и крики моряков резко отрезало, стоило мне только захлопнуть за собой дверь каюты. В самом помещении все осталось на своих местах: старые вещи, украденный набор доспехов и окаменелое драконье яйцо. Спокойно выдохнув, я мог наконец-то начать сдирать с себя латы, которые уже начинали доставлять дискомфорт из-за практически полного отсутствия одежды под ними. И это еще не говоря о таких вещах, как поддоспешник. Похоже, какое-то время я не смогу использовать этот доспех. Положив на койку мешок, стал постепенно снимать доспехи и складывать их возле украденных у Блэкфаера. Первыми туда полетели рукавицы, что позволило облегчить дальнейший процесс. Когда в каюту зашел Росс, я уже скидывал с себя латные сапоги, оставаясь в одних лишь ободранных, с подпалинами, штанах. Последний бой с драконом, а также встреча с огненными змеями на обратном пути не прошли даром для моей одежды. — Командир, — проговорил как-то обеспокоенно Росс, разглядывая шрамы на моем теле, а также некогда обожженную конечность, — твоя рука… Раздраженно цыкнув, я стал рыться в своих вещах, чтобы найти, что на себя накинуть. Рубаха с длинным рукавом подошла идеально. — Неважно, — отмахнулся я, намекая, что не желаю об этом говорить. — Рассказывай давай, что вы тут успели натворить? И в подробностях. Натягивая на себя одежду прежде, чем скрыть руку за рукавом, я сам невольно обратил на нее внимание. Она хоть и успела зажить после ожога, но при этом все не прекращала чесаться. Временами даже появлялось чувство, словно под кожей кто-то копошился или и вовсе будто там было что-то лишнее. Этот вечный зуд и дискомфорт чуть ли не сводили с ума, отчего на руке можно увидеть следы от моих собственных ногтей. Местами даже проступала кровь. Здоровяк не спешил начинать рассказ, продолжая обеспокоенно на меня смотреть. Это вынудило меня раздраженно выдохнуть, закатив глаза. — Я все еще жду, Росс, — уже строже произнес я, посмотрев в глаза подчиненного. — Доклад, живо! Условный рефлекс, выработанный у бывалого воина за годы службы, сработал как надо. Или же подчиненный просто почувствовал, как растет мое раздражение, и не захотел доводить до греха. Все же мало кто хочет попасть под горячую руку руководства. Особенно, когда эта самая рука может запросто проломить черепушку нерадивого подчиненного. Содержимое его доклада оказалось хоть и довольно интересным, но при этом весьма предсказуемым. По словам здоровяка, стоило мне только покинуть корабль, как капитан корабля, вместе с частью экипажа, надумал избавиться от моих подчиненных. Похоже, что капитан Морео затаил обиду за публичное унижение от «сопляка». Что до его действий, то неизвестно, какие цели он преследовал. Хотел избавить меня от сторонников и уплыть, лишая тем самым возможности спокойно добраться до Залива работорговцев? Или же банально в нем взыграла жадность, и он позарился на наши вещи? А может и вовсе все вместе взятое? Ясно было только одно — стоило только главному источнику страха, в моем лице, исчезнуть из поля зрения, как эта крыса начала действовать. Видимо посчитал, что я сгину на просторах Валирии, и некому будет мстить. — Занятно, — задумчиво протянул я, все еще не понимая, на что надеялся этот моряк. — Это все? Росс ответил не сразу, замявшись на несколько секунд. — У нас заканчивается провиант, — ответил он, стараясь не смотреть мне в глаза. — Вероятно, его не хватит, чтобы доплыть до Астапора. Еле удалось сдержаться, чтобы не застонать от досады. Одна проблема следовала за другой. А ведь не задержись я на Руинах Валирии, как минимум одной проблемой было бы меньше. — Какие у нас варианты? — устало задал я вопрос. — Не так много, как хотелось бы, — пожав плечами, ответил здоровяк. — Либо избавиться от лишних ртов, но тогда кораблем будет некому управлять, либо сделать остановку в Новом Гисе. — И подписать себе смертный приговор, — мрачновато усмехнувшись, продолжил я за бывшего наемника. — Ты хоть думай, когда предлагаешь. Гискарцы издревле, еще со времен существования Гискарской империи, ненавидят нас — валирийцев. Представь, что будет с нами, стоит мне только показаться в городе. В ответ здоровяк издал лишь нервный смешок. — Пока оставь все, как есть, — я начал давать указания. — Пересчитайте еще раз количество провианта и включи в него мясо, которое я привез. И не смотри на меня так. Оно вполне съедобное, хоть и жесткое. Что до того, чтобы избавиться от лишних ртов… пока не стоит. Прирезать экипаж мы всегда успеем. Если понадобится, просто урежьте их рацион. Все понятно? Росс ничего не сказал, но закивал. — Тогда ступай, — сказал я, отмахиваясь от подчиненного. — И передай, чтобы меня не беспокоили. Хочу немного отдохнуть. Стоило только здоровяку покинуть каюту, как я моментально развалился на своей койке. Усталость начинала брать свое, и мое сознание стало медленно погружаться в место на грани сна.***
В какой-то момент я осознал, что нахожусь темноте. Она была повсюду. Можно было подумать, что я парю, но это было отнюдь не так. Под ногами явственно ощущалась твердая поверхность, которую, впрочем, не получалось разглядеть. Для обычного человека ситуация могла показаться пугающей, но не для меня. Мне ли пугаться места, в котором провел первые пятнадцать лет жизни в этом мире, изредка поглядывая на внешний мир, когда возникали угрозы для драгоценной тушки, управляемой молодым сознанием. Здесь, в самых глубинах подсознания, я чувствовал себя как дома. — Никогда не думал, что вернусь сюда, — усмехнувшись, проговорил я, и от моих слов пространство вокруг пошло волнами. Мне бы и не пришлось возвращаться, если бы не одно «но». Простая догадка, что все проблемы с контролем, с сопутствующими нерациональными действиями, а также странные вспышки неконтролируемого гнева происходили, когда тело испытывало стресс. Весьма знакомая реакция на раздражители, ведь именно в такие моменты пробуждалось уже мое сознание в первые годы жизни. Тогда-то я и подумал, что источник всего происходящего кроется где-то глубоко внутри меня — в подсознании. Там, откуда так просто влиять не только на тело, но и на основное сознание. И теперь мне предстояло во всем разобраться. Будучи привычным к местной обстановке, я без труда вспомнил, как здесь происходит движение. Можно было подумать, что перебирать ногами не так сложно, но весь нюанс кроется в деталях. В подсознании главное четко знать, а еще лучше представлять, куда двигаешься. Мой же путь лежал к самому центру подсознания, который находится глубже всего. Хоть путь и не занял много времени, но чем дальше я продвигался, тем сложнее было концентрироваться, словно кто-то отчаянно мешал мне добраться до цели. К счастью, моя воля была достаточно сильна, чтобы буквально продавить помехи и продолжать путь. Еще на подходе мне стали слышны странные звуки, похожие на жуткую смесь скулежа и рычания. В какой-то момент к звукам прибавилось тусклое свечение. И вскоре стала видна вся картина происходящего, отчего мне невольно захотелось выругаться. В самом центре подсознания на коленях стояла тощая фигура, закованная в цепи, словно сотканные из света. Именно они были источником того свечения. Сама же фигура была голой и выглядела изможденной настолько, что становились видны ребра. Стоя на коленях, человек опустил голову с длинными белыми волосами, тем самым скрывая свое лицо. Но мне и не надо было его видеть, ведь все и так встало на свои места. — Вот так встреча, - усмехнувшись, сказал я, присев напротив закованной фигуры. — Ну здравствуй, слабак. В ответ названный резко поднял голову. Я увидел свое собственное лицо, только осунувшееся и перекошенное в странной гримасе гнева вперемешку с детским весельем. Глаза же его, в отличии от моих, были алыми, словно кровь. Увидев меня, «слабак» широко раскрыл глаза и нечленораздельно зарычал, отчего пространство пошло рябью, а я почувствовал легкий укол в голове. — А ты окреп, - издевательски проговорил я. — Похоже, кормушка в виде моего гнева и жизненной энергии пошла тебе на пользу. Но четкого ответа я все так же не смог получить, только нечленораздельные звуки. Зато в голову, одна за другой, стали лезть странные мысли, которые так и порывали начать действовать. И каждая казалась глупее и безумнее другой. Начиная от желания вернуться и разбить драконье яйцо, чтобы дракончик мог быстрее вылупиться, и заканчивая намерением перебить всех на корабле за то, что они ослушались приказа и не уплыли по прошествии отмеренного мной срока. Вот только я ничего не предпринимал и просто продолжал смотреть на «слабака». Того, кто управлял этим телом целых пятнадцать лет. И во взгляде моем была только жалость и презрение к тому, во что он превратился. Некогда сообразительный, хоть и слабовольный, ребенок превратился в неразумного звереныша, которым управляют эмоции и инстинкты. А именно гнев и детская легкомысленность, потому что именно между этими двумя крайностями разделялись навязанные мне мысли. — Глупо, — устало сказал я, поморщившись. — Лучше бы ты просто растворился в моем сознании, как и должен был. Поднявшись на ноги, я посмотрел уже сверху вниз на закованного «слабака». Подойдя вплотную, прижал его голову к своей груди и прикрыл глаза. Возможно, мои действия могли показаться глупыми, ведь мало ли, что могло взбрести в голову этому психопату. Вот только я не чувствовал от него никакой угрозы для себя. Возможно, дело в цепях, что сковывали его. Или в том, что частица не может навредить целому. Он не может навредить сознанию, из которого явился на свет. Он — часть меня, точно так же, как и гнев, который он все это время в себя впитывал. И хоть навредить напрямую он не мог, но глупые поступки, совершенные под влиянием этого звереныша, сильно усложняли жизнь. — Прости, — тихо сказал я, крепче взяв его за голову, — но ты мешаешь. Резкое движение рук, и голова слабака разворачивается на сто восемьдесят градусов. Наступает мертвая тишина. Цепи беззвучно сползают с фигуры звереныша, а само его тело безвольной куклой повисает в моих руках и начинает медленно распадаться, постепенно впитываясь в меня. Уже погружаясь во тьму, чтобы полностью поглотить то, что осталось от молодого сознания, я не мог понять… Отчего мне так гадко на душе?