Пойдем домой

      Немного самбуки, капля абсента и розовый сироп. Коктейль, выложенный слоями, радовал яркими цветами. Таких напитков в природе не существует — цвета слишком насыщенные, очевидно, чертовски искусственные, но Черен нравилось — красиво. Она даже сделала несколько фотографий, когда одноклассник намешал подобное впервые. Сейчас же… это была восьмая стопка?.. Ли не считала, так что лучше обозвать это число «тот момент, когда вид коктейля уже не удивляет и не радует глаз».       Черен обхватывает стакан пальцами, приподнимает с милой улыбкой, обращенной девушке напротив, слегка запрокинув голову, но… только касается губами кромки и почему-то отставляет стопку в сторону, не сделав ни глотка.       — Уже не лезет?       — Ага, — отвечает она на усмешку под ухом, комично поджав губы. И вправду не лезет.       Всеобщее внимание привлекает пара фигур, застрявших рядом с лестницей. Йеджи и… Рюджин? Ну, Хван выглядела более прилично, нежели Шин, что, пытаясь прикрыть другую, абсолютно откровенно светила почти обнаженными ягодицами. Черен не сдержала смешок.       — Тебе стоит лучше присматривать за ней, — девушка улыбалась пьяно и качала головой, обращаясь к подруге по левую руку от себя.       Юна была не менее удивлена поведением своей сводной сестры. Это слишком даже для нее.       — Мне кажется, — начинает Черен несколько секунд спустя. Она все еще держит стопку в пальцах, но не пьет. — Это все больше начинает походить на вирус, — Ли улыбается, а Юна ловит ее смех, понимая, что хотела сказать девушка, без пояснений.       Час назад на второй этаж подозрительно ушли Джиу и Минсу, теперь Рюджин и Йеджи уединились. Черен и Юна встречались взглядами каждый раз, слегка вздрагивали веками, посылая друг другу известные только им сигналы, и улыбки прятали в кружках. Действительно, вирус.       Несколько раз выключали свет, несколько раз врубали на весь дом гадкую подростковую музыку, чтобы иметь возможность уединиться с теми, кто тайно нравится, а после без сожаления списать все на алкоголь. В такие моменты Черен прыгала больше всех, она кричала во весь голос безвкусные тексты песен, поднимала руки и вертелась, как только могла. Она никогда не сдерживала себя, если хотя бы капля алкоголя попадала ей на язык. И в этом… ее очарование.       Юна чаще всего в музыкальные паузы отщелкивалась от толпы. Ей не особо нравилось тереться о потные тела одноклассников, да и голова побаливала, так что Шин предпочитала в эти моменты постоять где-нибудь в углу, сходить на кухню за новой порцией колы и льда и, конечно, уцепиться взглядом за Черен.       Им было суждено познакомиться в школе. Юна на год младше, так что вероятность пересечься с Черен была слишком мала. Однако, почти каждый вечер Юна задерживалась после занятий и медленно шла в сторону крыла выпускного класса — она ждала, когда освободится Рюджин, чтобы пойти домой вместе с сестрой. В один из дней, опершись о дверной косяк плечом, Шин-младшая заглянула внутрь аудитории, натыкаясь глазами на очаровательную девушку. Несколько недель после Юна осторожно выслеживала ее, замечала то тут, то там, прощупывая почву перед знакомством. И нужно ли это знакомство? Юне нужно. Так что, купив в автомате стеклянную бутылочку с относительно дорогим освежающим напитком, девушка двинулась в сторону спортивной площадки. В тот летний день их занятия совпали из-за того, что преподаватель класса Шин заболел, и Юна поняла — это сама судьба благоволит ей.       — Привет, — девушка неловко улыбается, нагнав запыхавшуюся после кросса незнакомку. Они обе стояли в тени, спасаясь от жаркого солнца в зените.       Черен подняла такой же растерянный взгляд на неизвестную и кивнула, явно ощущая некоторое напряжение из-за присутствия постороннего человека.       — Я… — начала было Юна, собравшись со всей имеющейся в стройном тельце смелостью, как резко дернулась в сторону, оборачиваясь на тяжелые приближающиеся шаги.       — О, ты тоже тут? — Рюджин нагрянула как снег среди мая. По ее лицу тек пот, а собранные в хвост тогда еще длинные волосы почти все выпали из резинки, прилипая к вискам.       Юна нахмурилась. Кого-кого, а свою сестру в данный момент она точно не хотела видеть! Знакомство, к которому девушка готовилась почти два месяца, провалилось! Юна злилась и не пытаясь это скрыть.       — Это мне, сестренка? — защебетала Рюджин, потянув пальцы к холодной бутылке в руках Юны. По запотевшему от разницы температур стеклу красиво стекали капли, изредка падая и разбиваясь о землю.       Шин-младшая молча одернула руку, не давая покушению старшей закончиться успехом.       — Ты тут лишняя, — нескромно намекнула Юна, хмуро заглядывая в лицо сестры. И только после этого замечания Рюджин обернулась, замечая притихшую Черен рядом. Неловкая пауза повисла меж ними. Каждая девушка смотрела на двух других, будучи не в силах подобрать правильные и нужные слова. Ли в пору уйти, но почему-то она все еще стояла, ощущая смущение не только из-за всей ситуации, но и из-за того, что стала свидетельницей семейной, как она поняла, драмы.       — Ты что… клеила мою одноклассницу? — Рюджин первая разродилась мыслями, которые, очевидно, не стоило озвучивать.       Сестрами эти две девушки стали не так давно. У них разные матери — отец, как оказалось, был влюблен в одну женщину, а после откуда-то всплыла другая семья, где по несчастью тоже родилась девочка. Из общего у сестер Шин только фамилия и приличная квартира в отдаленном районе Сеула. Матери Юны очень нужны были деньги, потому пять лет назад она пришла к своему любовнику, чтобы неосознанно разрушить его успешный и счастливый брак. Первоначальной целью было заявить мужчине о том, что у него есть прекрасная двенадцатилетняя дочь, которая тоже нуждается в содержании. Пробивная женщина была, раз без стеснения пришла и так настойчиво заявила о своих правах на, казалось бы, совершенно чужого человека.       Конечно, отношения господина Шин и матери Рюджин сразу испортились — она в тот же вечер пожелала развестись с мужчиной, узнав об огромном количестве измен с его стороны. Одна из таких бывших любовниц, придя в чужой дом, намеревалась просто получить алименты, знала же, что господин Шин — крупный адвокат, за ним не заржавеет. Но огорошенный появлением новой дочери мужчина ни копейки не дал, вместо этого выказав намерение забрать Юну в свою уже не такую полноценную и счастливую семью.       Вот так… они и стали сестрами. Ненавидеть тихую и скромную Юну Рюджин не посмела — девочка не была виновата в том, что натворили ее родители, однако на отца ее снисходительность не распространялась. С тех времен столько воды утекло, что девушки уже и не помнят, когда были порознь. Отец проявлял себя как ответственный и достаточно заботливый взрослый, мать Рюджин после развода отхапала состояние, чтобы сейчас жить и двигаться самостоятельно, а мать Юны иногда даже заглядывает, правда, чем она занимается сейчас, никто и не знает. Младшая и раньше видела ее редко, в основном оставаясь в полном одиночестве в коммунальной квартире, поэтому, обретя хотя бы намек на семью, Юна уже была довольна.       Не сказать, что между девушками никогда не было ссор — были, еще как. Но они держатся друг друга, понимая, что, скорее всего, на этом свете у них нет никого ближе сестры.       Правда, все-таки, не только фамилии у них одинаковые. Вроде не родные, а предпочтения в любви, заложенные в крови, у них схожи — обе выбрали девушек. Черен, на тот момент одноклассница Рюджин и ученица первого класса старшей школы, стала первой возлюбленной Юны. И, вот, уже два года спустя, они все еще… все еще… Любят друг друга. Но не встречаются.       Музыка прекращается вместе со спрятанными в темноте объятиями, поглаживаниями, поцелуями… вряд ли кто-то перейдет черту прелюдий — вокруг одноклассники, с чьими лицами придется сталкиваться до конца учебного года — последнего учебного года. Юна на этой тусовке единственная не из класса Йеджи, Рюджин и Черен, хотя по возрасту ко всем приглашенным она подходит — этой зимой девушка уже отпраздновала свое восемнадцатилетие.       Черен нехотя возвращается за стол, садится на неудобный стул. По ее лицу видно, что что-то не так — девушка выглядит слегка напряженной. Юна оказывается рядом почти сразу же. Она немного беспокойно смотрит в чужое лицо и, получив многозначный взгляд, понимает все. Сразу. Их ментальной связи впору позавидовать.       Вдруг внимание Ли смещается с Шин на мелькнувшую справа Йеджи. И уже обе девушки внимательно наблюдают за тем, как Хван непослушными руками натягивает ботинки, как надевает куртку и, бросив странный взгляд через плечо, скрывается за дверью. Черен обеспокоенно смотрит на Юну, как бы спрашивая, все ли будет хорошо с одноклассницей. На это младшая лишь осторожно касается голого бедра Ли и нежно гладит его несколько раз. В глазах Шин смятение — она действительно не знает, что произошло и что может произойти в будущем, но пытается успокоить Черен. Йеджи знает, что делает. Она не выглядит как человек, способный на безрассудные поступки, на поступки под влиянием негативных эмоций. Очень хочется верить, что Хван не пострадает.       После странного ухода Йеджи все постепенно ползет вниз — атмосфера за столом не изменилась, музыка все так же периодически включается, кто-то все так же бесконечно смеется, пьет и бежит блевать сразу после одного глотка крепкого алкоголя, но меж Юной и Черен деревянеет напряжение. Шин наклоняется ближе к столу, ставит локоть на липкую поверхность, подпирает рукой щеку. Юна активно участвует в каком-то разговоре, пытаясь закрепить внимание окружающих на чем-то отстраненном, чтобы ее маленькая шалость осталась незамеченной. Черен смотрит смущенно из-под ресниц, наклоняет голову слегка и бегает глазами, сжимая губы с бледной помадой. Осторожными движениями Юна успела перебраться рукой со своего стула на стул Ли и нежно, пальчик за пальчиком, обхватить ее ладонь.       Свои отношения девушки не афишировали. Они были для окружающих друзьями, хотя их уже вряд ли можно считать таковыми, но… остальным об этом знать не обязательно. И такое проявление любви Юны, ее еле заметные поглаживания внутренней стороны ладони Черен, ее ласковые прикосновения к пальцам девушки… все это впервые было на публике. Ребятам вокруг достаточно опуститься под стол, чтобы увидеть, узнать. И вероятность такого простого и быстрого провала их защиты от социального неодобрения почему-то чертовски будоражила обеих.       Несколько минут спустя кто-то из парней предложил выйти на балкон покурить. Вскоре гостиная опустела, унося шум и толпу на второй этаж. За столом остались лишь Черен и Юна, что никак не могли расцепиться.       Шин осторожно оглядела все помещение, убедилась, что их не видят, прежде чем коснуться щеки Черен и нежно убрать пряди черных волос за ухо.       — Юна… — прошептала девушка одними губами. Она все еще смущалась, а потому голову держала наклоненной. На младшую смотреть не могла — по сторонам озиралась, но не двигалась, желая получить больше нежности.       — Сестренка, — Юна двинулась ближе к Черен, чтобы заглянуть в ее красивое лицо. Сейчас она была особенно очаровательной, потому что из-под косметики на щеках проступил нежный алкогольный румянец, под градусом Ли не стеснялась своей привычки быстро говорить, не стеснялась своих эмоций. Все это — главная и единственная причина, из-за которой Юна сопровождала Черен на каждой гулянке, хотя сама особо никакого наслаждения от вечеринок не получала. — Пойдем домой?       Черен взглянула в глаза Шин. Она сама медленно скатилась взглядом к приоткрытым губам. И потянулась вперед. Поцелуй-прикосновение затянулся на несколько секунд, давая возможность почувствовать теплоту губ обеих девушек и всю нежность, что они испытывали друг к другу.       Ли отстранилась так же неожиданно, как прильнула. Она облизала губы, снова глаза отвела в смущении и кивнула.       — Пойдем.       Десяти минут девушкам хватило, чтобы собрать свои вещи и одеться. Они попрощались с ребятами, получили в дорожку наполовину пустую бутылку какого-то коктейля и вышли. С Рюджин Юна и не планировала объяснятся. Сестра — единственный человек на всей планете, который в курсе об их с Черен отношениях, поэтому старшая этим вечером Юну и не ждала — все прекрасно понимала.       Дом Черен никак не мог сравниться с квартирой семьи Шин. Это же полноценный коттедж! Родители Черен хорошо зарабатывают и всем обеспечивают трех своих дочерей. Юна даже завидовала удачливости старшей, потому что ей удалось вытащить нужный билет и провести свое детство, свое юношество и свою молодость в благоприятной атмосфере. Но в то же время Шин не смела из зависти желать чего-то плохого возлюбленной — понимала, что в тех условиях, в которых росла сама Юна, Черен просто не смогла бы выжить — она слишком нежная и хрупкая для всего этого мира.       На улице Юна обнимает девушку со спины, защищая ее голые ноги от зимнего ветра — Черен захотела прийти на вечеринку в короткой юбке и в забавных чулках с котячьими мордашками, явно не подумав о том, что в подобном одеянии будет холодно. Повезло, что такси уже подъезжало, когда они вышли.       За окном постепенно тянулся рассвет. Юна продолжала обнимать Черен в салоне авто и совсем не удивилась, когда старшая сама прилегла Шин на плечо и тихо засопела. Полчаса в дороге позволят ей хоть немного отдохнуть. Юна потянулась ко лбу старшей и поцеловала, пусть и поверх челки.       Родители Черен классные. Юна познакомилась с ними еще в тот год, когда только-только начинала притираться к девушке. Тогда же Черен впервые пригласила ее в гости в качестве подруги, с которой они вместе будут делать домашнее задание. По внешнему виду и не скажешь, что на тот момент Юна заканчивала среднюю школу, поэтому как-то подсказать Черен, старшекласснице, она точно не могла.       Но, помнится, они действительно делали домашнее задание. Черен помогала с математикой и принесла с кухни снеки и напитки. Девушки в тот вечер задержались допоздна. Юна и сама тянула время, хотела «случайно» напроситься на ночевку, чтобы, наконец, обсудить что-то кроме уроков, и Черен явно была согласна. Однако, ее отец решил, что для Шин вся эта ситуация будет неловкой, даже пожурил дочурку за односторонне принятое решение о ночевке, и сам вызвал такси, предложив девушкам собраться в следующий раз, когда у Юны банально будет с собой хотя бы зубная щетка, не говоря уже об остальных вещах.       За эту идею девушки ухватились. И ровно через неделю Юна стояла на пороге чужого дома с рюкзаком, набитым вещами и сладостями.       Семья Черен уже ждала ее — госпожа наделала различных угощений, а сестры Ли оказались дома, чтобы познакомиться с Юной. И все это чертовски напоминало… полноценный семейный ужин, где девушка не чувствовала себя лишней — наоборот, она будто стала частью этой большой семьи. Однако… вопреки желаниям и иллюзиям — стала ее частью исключительно в качестве друга Черен. А, ведь, если абстрагироваться от всех мыслей и обратить внимание, например, на то, как господин Ли спрашивает ее о всяком, как сестры рассказывают о себе и своих увлечениях, Юна по-настоящему ощущала себя парой Черен.       После ужина девушки спрятались от посторонних в комнате с толстыми стенами. Они распаковали сладости, включили фильм на ноутбуке и в темноте улеглись на широкую кровать.              Все эти воспоминания сами собой всплыли из недр сознания, когда Юна перешагнула порог дома семьи Ли.       Черен от родителей ничего не скрывала, а потому сразу сказала, что пойдет на день рождения одноклассника и вернется поздно. Никто не ждал их в коридоре с грозным взглядом и полотенцем — было тихо и темно.       Юна помогла девушке снять полусапожки, успев в процессе расстегивания замков поцеловать Черен в обе коленки. Старшая смущалась очаровательно и ждала преданно, пока Шин осторожно отставляла их обувь в шкаф.       На лестнице младшая не постеснялась обнять Черен за талию, чтобы помочь ей идти по ступенькам под покровом темноты. После же они обе скрылись за третьей дверью — в комнате Черен.       За два года их общения здесь ничего не поменялось — все такой же серый плед на кровати, так же отодвинут стул, так же висят фотографии над рабочим столом и так же лежит тонкий слой пыли на подоконнике, потому что его Черен вытирает в последнюю очередь.       На их первой ночевке на середине второго фильма обеим стало как-то скучно. Черен села на кровати и закрыла ноутбук. Она молчала. И Юна уже успела запомнить: молчание Черен — не знак того, что ей нечего сказать, это знак того, что она стесняется озвучить возникшую мысль. В тот раз и по сей день озвучиванием этих самых мыслей занимается Юна.       — Я хочу тебя поцеловать, — сказала тогда Шин, глядя прямо в лицо старшей. Девушка почти не нервничала, потому что что-то подсказывало ей — их желания схожи. — Можно?       Черен уверенно кивнула несколько раз подряд.              Ли упала на кровать прямо так — в одежде, в своей светлой кофточке, в тенниске в клетку, в слегка сползших чулках. Она уткнулась носом в мягкие подушки и в такой позе замерла.       Юна лишь прошла мимо. Она предпочла снять с себя свитер, оставить его на спинке игрового стула. Шин с облегчением вздохнула, она успела сжариться в салоне такси в пуховике и теплой одежде. Откинув голову назад, Юна пальцами помассировала затылок, расплетая мелкие узелочки на распущенных волосах. Не сразу девушка обернулась к кровати, не сразу заметила взгляд Черен, обращенный к ней.       — Я думала, ты заснула, — озвучила Шин тихим голосом. Она подошла ближе к кровати. Черен обернулась через плечо и подглядывала одним глазком. По всему виду девушки понятно — ждет чего-то. Но чего?       Юна мягко коснулась икры Черен и провела пальцами до пятки. Старшая вздрогнула от такого щекочущего действия и вдруг слегка вскинула бедра. Тенниска приподнялась и опустилась вместе с Черен.       Шин выгнула бровь, сдерживая улыбку. Она делала вид, будто не понимает, к чему это было.       Тогда Черен повторила, но уже понятнее — она конкретно приподняла бедра, замерев в таком положении. И наблюдала за девушкой бесстыдно, через плечико.       Ли старалась сделать все, чтобы привлечь Юну своей задравшейся из-за позы юбкой и откровенно торчащими черными трусиками. Что ж… у нее получилось. Всегда получалось.       Юна медленно опустила сначала одну ладонь на кровать, после — вторую. Она оттягивала момент, позволяя Черен в ожидании томиться и покрываться мурашками оттого, как под весом приближающейся девушки прогибается матрас.       — Ты не думала, что для этого сначала стоит раздеться? — томно прошептала Юна, добравшись до ушка старшей. Шин полностью легла на девушку, упираясь руками в постель по обе стороны от ее груди.       Черен молчала. Она прикрыла глаза и вновь дернула бедрами, упираясь ими в Юну.       Оставляя поцелуи на щеке рядом с ухом, на дрожащих веках и лбу, Шин подлезла одной рукой под грудь Ли и стала осторожно расстегивать ее вязаную кофточку. Пуговица за пуговицей Черен вздрагивала все сильнее. Она кусала губы, чтобы сдержать сладкие постанывания, хотя сама прекрасно знала — делать это не обязательно, во всем доме хорошая звукоизоляция, которая способно скрыть их маленькую страсть от окружающего мира.       Добравшись до последней пуговицы, Юна замерла на несколько мгновений, и только после этого потянула с Черен кофточку. Старшая податливо приподняла руки, чтобы избавиться от одежды. Теперь Шин во всей красе могла видеть, как изгибается красивая спина под ней, когда Ли пошло подкидывает бедра. Правда, было еще кое-что. Но на это Юна потратила ровно одно мгновение — за два года она научилась расстегивать любые лифы по щелчку пальцев. И, вот, бретельки соблазнительно соскользнули с тонких изящных рук.       Юна поцеловала Черен в плечи, затем — в прогиб поясницы. И, наконец, добралась до тенниски.       Просто снять ее было бы слишком скучно. Потому опустившись под торчащую из-за позы ткань Юна оставила поцелуй на ягодицах Черен — сначала на левой, затем — на правой. Бедра Ли задрожали и вновь приподнялись. Она просила большего и снова подглядывала, пусть и стеснялась. Юна ловила эти взгляды. Ей нравится, что Черен смотрит.       Юна выпрямилась и уложила обе ладони на ягодицы. Она мяла их нежно, но глубоко, наслаждаясь тем, как Черен выгибается и тихо вздыхает. Край юбки, свисающий с попки, Шин не убирала, чтобы Черен приходилось приподниматься на локтях для лучшего обзора.       Младшая вновь потянулась вперед. Она замерла в сантиметре от промежности Черен, выдерживая несколько секунд интриги, потому что знает и чувствует — Черен в этот момент замирает и напрягается от желания. Однако, долго томить Юна не стала — она раздвинула ягодицы, чтобы после медленно пройтись языком по черным трусикам.       Черен вздрогнула и пискнула. Шин улыбнулась. Ли же не представляет, насколько очаровательной и привлекательной может быть во время секса. Все ее стоны, все ее вздохи и мурашки выглядят и ощущаются настолько эстетично, что последние два года Юна видит сны только с участием своей возлюбленной.       Юна с нажимом прошлась языком еще несколько раз, пока не прильнула к промежности, полноценно смакуя влажные губы Черен. Ли дрожала и слегка дергала бедрами, непроизвольно пытаясь уйти от таких провокационных прикосновений. Но чего таить — она текла. Текла от одного взгляда на Юну, не говоря уже о таких вот прикосновениях.       Шин отстраняется и наконец откидывает полы юбки на спину Черен, чтобы следующим движением стянуть ее трусики до колен. Теперь Юна может капитально вылизать ее — и именно этим девушка и занимается мгновение спустя. Она гладит возлюбленную языком хаотичными движениями, не концентрируя внимание на клиторе. За столько лет Юна успела выучить Черен настолько, что может написать полноценный экзамен. И абсолютно точно не завалит раздел с эрогенными зонами и предпочтениями в постели.       Черен откровенно постанывает и двигает бедрами, подложив руки под грудь, чтобы в моменты, когда особенно хорошо, слегка приподниматься в попытке доставить себе еще больше удовольствия. Но Юна не позволяет — она балансирует на грани, дабы после вот таких издевательских махинаций довести Черен до полноценной кульминации.       Юна вновь выпрямляется на кровати. Она одной рукой отодвигает ягодицу Черен, а второй, облизнув пальцы под тонкий писк наблюдающей за этим девушки, входит в нее. Умелыми движениями Шин проникает во влажную горячую вагину, а большим пальцем этой же руки растирает смазку по половым губам и клитору, двигаясь вокруг самой чувствительной точки. Меняя темп и степень нажима, Юна постепенно ведет Черен к сладкому оргазму.       Оставляя поцелуи на спине, шепча всякие нежности, девушка волнами изгибает пальцы внутри Ли, она давит на нужные точки, массируя не быстро, но хорошо. Оттого Черен больше не подглядывает из-за плеча — она вьется на постели, приподнимается на локтях и опускается, проезжается напряженными сосками по простыне и постанывает тихо. От метаний старшей по постели кровать несколько раз ударилась о стену, потому Юна немного замедляется и давит промеж лопаток Черен, как бы усмиряя ту. Последнее, чего хочется сейчас, быть пойманными с поличным. Ли все понимает, но с трудом может себя сдерживать, когда Юна резко ускоряет движение рукой. Она не трогает клитор или чувствительные губы, но внутрь вторгается быстрыми дерганными движениями. Черен даже рада, что не стоит на коленях сейчас, потому что те, как и бедра, дрожат. От стонов Ли переходит к скулежу, она в потоке вздохов просит Юну о чем-то, сама не понимает своих слов, но Шин этого достаточно. К резким движениям внутри Черен второй рукой Юна начинает в таком же темпе стимулировать клитор. Черен скулит и тянет колени к себе, непроизвольно сжимаясь перед оргазмом.       Еще несколько секунд после того, как Ли с прерывистыми стонами кончила, Юна нежно гладит ее, позволяя насладиться последними капельками оргазма.       Шин оставляет поцелуй на вздернутых ягодицах и отстраняется, чтобы достать из шкафа спрятанные ими же салфетки. Использованные и скомканные бумажные полотенца валятся на пол, когда Шин заканчивает вытирать слишком чувствительную Черен и ложится рядом.       — А как же ты? — спрашивает разморенная оргазмом и удовольствием девушка. Она сама скидывает с кровати лиф, сама снимает юбку и трусики, забираясь под одеяло полностью обнаженной.       — Давай спать, — шепчет Юна и несколько раз целует Черен в выпяченные губы. Все равно сейчас Ли слишком устала, чтобы позаботиться о Шин, так что им действительно лучше потратить время на сон.       — Буду должна, — ухмыляется Черен и, поцеловав девушку еще пару раз, засыпает, удобно устроившись рядом.              Так сладко и неторопливо протекает их жизнь. Юна и Черен встречаются на переменах, на обеденном перерыве, а в конце занятий чаще всего собираются вместе и идут куда-нибудь — либо к одной, либо к другой в гости. На выходных они выбираются в парк или кинотеатр, проводят время вдвоем, целуются и нежатся, когда только подворачивается возможность. Но ни разу за два года речь не зашла о том, чтобы стать парой. Юну это не напрягало бы, если бы собственническое чувство внутри не просыпалось так стремительно. Раньше у девушки такого не было — она прохладно относилась к своим вещам или своему труду, позволяла всем желающим списывать ее работы или брать ее канцелярские принадлежности. Но Черен никак не хотелось делиться. Юна начинала волноваться, что без конкретного ярлыка на их отношениях Черен как бы и не привязана к ней вовсе. И пусть мозгами Шин понимала, что ее любят, сознание мотало головой и убеждало в обратном. Никто же не мешает Черен влюбиться в кого-то другого и оставить Юну. Да, Черен так никогда не сделает, но! Ей все еще никто не мешает.       Весь март Шин провела в сомнениях. Ее беспокойство росло, желая в конце, кажется, сожрать девушку с головой. Она так не волновалась о предстоящих контрольных, как об их отношениях с Черен. И Ли это определенно замечала.       Недосказанность меж ними росла. И когда стало понятно, что больше оттягивать нельзя — Юна написала Черен с предложением прогуляться завтра. Ли согласилась.              С самого утра Юна была сама не своя. Хотя, и не только она — Рюджин беспокойно металась из комнаты в комнату, жаловалась на свой ужасный вид и материлась — знала, что отец уже на работе, а потому можно себе позволить.       — Что случилось? — поймав сестру в коридоре, с интересом спросила Юна. Старшая лишь повела головой, показывая, что говорить об этом не хочет. Ну, что ж… она уже взрослая, сама за себя отвечает.       Раздался звонок в дверь. Юна ждала Черен, с которой договорилась встретиться у своей квартиры и пойти в парк аттракционов, потому что к ней он ближе, чем к дому Ли. Младшая удивилась — девушка пришла на десять минут раньше, Юна даже не успела кофту надеть. Она вышла из комнаты и вдруг столкнулась с Рюджин — сестра выскочила в коридор и понеслась к двери.       — Чт..! — младшая и сказать ничего не успела. Зачем Рюджин открывать, если пришли к Юне..?       Однако, все стало ясно, когда на пороге обнаружилась вовсе не Черен.       — Привет, — Йеджи неловко махнула ладонью, увидев Юну, возникшую за спиной старшей сестры. Это уже любопытно. Младшая не сдержала ухмылку, заискивающе заглядывая то в напрягшееся лицо Рюджин, то в лицо Хван.       — А вы чего тут? — спросила Юна, выглянув из-за плеча сестры.       — Мы собрались в… — добродушно начала Йеджи, но была нагло и резко прервана Рюджин:       — Юна, скройся!       Тон старшей, плохо скрытый за шепотом, оказался достаточно убедительным, чтобы младшая, подняв ладони вверх в качестве знака полной капитуляции, отошла назад, а после и вовсе исчезла за дверью своей комнаты. Вот, в чем причина рассеянной и неестественно взвинченной Рюджин. Ну… может, наконец-то найдет себе нормальную пару и перестанет обивать пороги чужих квартир по ночам.       Черен пришла через полчаса. Она опоздала, как и всегда. Юна знала, поэтому особо не торопилась — успела и подкраситься, и одежду погладить, потому к появлению девушки была при параде — в джинсах и большой олимпийке. Черен же решила не экспериментировать и в легкий весенний ветерок не выходить с голыми ногами, так что тоже была в обтягивающих штанах. Девушки обменялись улыбками и выдвинулись. Юна не стала тревожить Рюджин словами о том, что ушла, — вместо этого младшая чуть громче обычного хлопнула дверью, появляясь на улице с хитрой улыбкой.       Ситуация с сестрой значительно расслабила Юну. Девушка смогла немного отвлечься от грустных и тревожных мыслей, связанных с тем самым разговором, что ждет их впереди. Парочка никуда не торопилась — они гуляли по улицам, общались о всяком. Пусть и встречались каждый день, каждый день болтали, а темы для разговоров все равно не иссякали. Юне чертовски нравилось, как легко и тепло на душе рядом с Черен, и слепящее яркое солнце над головой явно не было этому причиной. Все она — Черен. Ли улыбалась, трепала пальцами ручку небольшого рюкзака и щурилась от света, почему-то не желая снять солнцезащитные очки с головы и использовать их по назначению.       Парк Южной горы встретил шумом аттракционов. Их тут было не так много, как в Центральном, но все необходимое имелось — скоростные горки, лошадки, качели на длинных цепочках, что поднимались вверх и быстро-быстро кружились, чертово колесо… Изначально девушки и не планировали отвлекаться на аттракционы — их целью был засаженный газоном сад, где приятно провести время на мягкой траве в тени деревьев. Но прежде — напитки.       Пройдя поперек всего парка, парочка вышла к магазинчику на углу.       — Вроде весна, а так жарко уже, — Черен наклонилась к холодильнику, откуда достала два пластиковых стакана, наполненных льдом. Юна рядом лишь согласно замычала, она в свою очередь взяла сами напитки в пакетиках — себе колу, а для Ли газировку с клубничным вкусом.       После разговор пошел еще свободнее, и даже возникло желание прокатиться на каком-нибудь аттракционе, потому что сидеть под деревом показалось слишком скучно. Правда… после трехсот миллилитров выпитых лимонадов девушки на горки или качели обоюдно не решились.       — На колесо? — с легкой улыбкой спросила Юна, уже зная, что это — идеальный вариант. Правда, сама не подумала о том, что хотела оставить это на вечер. Ей нужна была романтическая атмосфера, которую вряд ли удастся создать сейчас — в шесть часов после полудня.       Черен кивнула и ответила улыбкой на улыбку.       Большая очередь тянулась до входа. Колесо подсвечивалось огнями ночью, это очень красиво — и вновь Юна укусила себя за то, что поспешила.       Черен придвинулась к девушке и осторожно обвила ее предплечье своими руками, приблизившись настолько, что смогла уложить подбородок на плечо Шин.       — А потом можем к тебе пойти. Рюджин дома?       — Она куда-то собиралась. Представляешь, к ней пришла Йеджи. Что между ними? — уж кто-кто, а человек, который находится с ними постоянно, в отличие от Юны, точно должен что-то знать. И по хитрому лицу Черен понятно — она знает.       — Ну… Они подруги, — протянула Ли. — Я не имею права судить, конечно, — Черен показательно отвела глаза в сторону. — Но… — девушка закусила нижнюю губу.       — Но? — Юна растекалась в улыбке, как Чешир. Она пусть и не любила распускать слухи и делать какие-то преждевременные выводы, однако… пообсуждать чужую жизнь иногда очень интересно.       — Но у меня почему-то нет сомнений, что между ними что-то есть. Уж слишком приличной стала Рюджин. Нет, все такая же яркая, но какая-то… более спокойная?       — Я тоже заметила, — задумалась Юна. — Она теперь возвращается не среди ночи.       — Вот…       Контролер прервал разговор девушек. Черен отдала мужчине купленные билеты и отстранилась от Юны, чтобы не смущать никого из присутствующих их слишком тесным контактом.       Работник аттракциона усадил парочку внутрь одной из крытых стеклянных кабинок. Там даже был кондиционер, под которым Юна и устроилась, расстегнув кофту. Она была в черном топе без лямок. Когда-то давно Черен подарила его Юне, а потому, увидев сейчас, довольно улыбнулась.       Кабинка медленно отрывалась от земли все дальше. Девушки держались за руки и уговаривали друг друга не смотреть вниз, хотя обе смотрели и обе восторженно пищали. Были здесь уже не раз, а все равно реакция на чертово колесо одинаковая — вряд ли можно привыкнуть к такому задевающему сердце стрессу.       — Сфоткаешь меня? — Черен протянула Юне свой телефон и уже хотела встать, чтобы сесть напротив для хорошего кадра, но девушка удержала ее, положив ладонь на бедро.       В глазах Ли застрял вопрос. В глазах Юны — беспокойство.       Шин понимала, что оттягивать больше не может. И всю прогулку не выпускала эту мысль из головы. Правда… как решиться? Она смотрит в глаза Черен и понимает, что не может даже рта открыть. Прямо как тогда, на площадке в их первую встречу. Только сейчас еще страшнее — ей есть, что терять. И терять Черен было до ужаса страшно.       — Юна..? — Ли не понимала. Она напряглась, и Юна будто очнулась ото сна. Девушка проглотила комок в горле и собралась с силами, отведя глаза в сторону.       — Ты… Я бы хотела, чтобы ты была моей девушкой.       Юна сама не верила в то, что смогла это произнести. Она неосознанно сжимала ногу Черен, а Ли молчала. Кажется, она пыталась переварить то, что только что случилось. Но сама этим уверенно доводила Юну до высшей степени напряженности. И когда ждать уже не было сил, Шин наконец подняла глаза на Черен, столкнувшись с ее полным нежности взглядом.       — Тебя это беспокоило?.. — спросила она, накрыв ладонью пальцы Юны на своем бедре.       Шин молчала, сжимая губы в полоску. Она ждала ответа на неозвученный вопрос, логично вытекающий из с трудом произнесенной фразы.       — Я замечала, что ты сама не своя. Волновалась, не знала, в чем причина. И я бы… никогда не догадалась, что проблема в этом, — Черен опустила глаза, словно обдумывая что-то. — Я не знала, что это так важно. Думала, наших чувств будет достаточно для того, чтобы быть уверенной в наших отношениях. Юна, — Ли коснулась щеки напряженной как струнка девушки и заглянула в перепуганные глаза, — я всегда была твоей.