Праздник витал в воздухе. Весь город был украшен флажками, гирлянды которых тянулись вдоль улиц и сходились в центре площади, прямо над звездой на верхушке высокой ели. Её иглы блестели от инея. Красные бумажные фонарики были видны ещё на подходе к площади.
Недалеко от ёлки находилась снежная горка, политая водой для лучшего скольжения. Городская ребятня каталась по ледовой корке, весело смеясь.
Напротив горки, между двух больших украшенных зданий, прямо на входе в переулок сидела девочка лет десяти на вид. Её старая шубка была до того тонкой, что носилась хозяйкой не для тепла, а от того, что надеть было нечего. Заплатка на заплатке говорила о бедственном положении ребенка. Линялый платок, повязанный на голову, тоже не внушал доверия в морозную погоду, слишком тонкий. И неизвестно, был ли он таким изначально, или же стал из-за частых стирок.
Девочка сидела на маленьком камне, поджав под себя ноги, перед нею лежала деревянная коробочка в которой ничего не было.
Взрослые люди проходили мимо нее, не замечая коробки, а от самой девочки отводили глаза. Куда приятнее смотреть на то, как резвятся дети, чем страдают. Вид замерзающего ребенка не тревожил их сердец.
Мужчина в цилиндре и распахнутом пальто куда-то спешил, но рядом с девочкой, которая своим дыханием пыталась отогреть красные от холода руки, остановился. Похлопав себя по карманам и найдя во внутреннем то, что искал, бросил в коробочку и поспешил дальше по своим делам.
Это был коробок спичек.
Девочка, схватив его, тут же открыла и...
В коробке лежала одна единственная спичка... Одна единственная.
- Спасибо, дяденька. - тихо и ровно прошептала она, закрывая коробок.
Ребенок понял, что сидеть дальше рядом с площадью бесполезно и, поднявшись, при этом сдерживая дрожь, которая с рук перешла на тело, она подобрала свою коробку и отправилась прочь от этого места.
Старый покосившийся дощатый дом, который качался из стороны в сторону, стоило только ветру слегка подуть, встретил юную попрошайку одиночеством и холодом. Поставив коробку у двери, девочка, не раздеваясь, подошла к лавке, которая служила ей кроватью, и залезла под кусок ткани, который был чем угодно, но только не одеялом.
Маленькое замёрзшее тельце трясло от холода, мороз забирался под тряпку и одежду, сотрясая тело крупной дрожью, и только горячее дыхание дарило хоть немного тепла.
Усталость, холод и голод сделали свое дело. Ребенок забылся тяжёлым сном, из которого выбрался чудом.
Лохматое чудо с горячим языком, спутавшейся шерстью и одним висящим ухом - от второго остался лишь несчастный огрызок.
Разлепив глаза, с которых ещё не спала пелена сна, девочка пыталась понять, что происходит. Но, к несчастью, когда она полностью проснулась, то поняла, что находится не в своем старом домике, а на свалке за городом, куда свозили весь мусор, чтобы не засорять улицы.
Хоть разумом бедняжка и проснулась, а тело по-прежнему предательски дрожало, но все мысли ребенка были заняты лишь тем, как она оказалась здесь. Но, к несчастью, пёс, что разбудил ее, не мог объяснить ничего.
Кое-как поднявшись на ноги, сделала неуверенный шаг и, если бы не пёс в холке ей по пояс, что стоял рядом и служил опорой, она бы упала на доску с торчащими гвоздями.
Второй шаг был твёрже и увереннее первого, и все последующие шаги будили продрогшее тело, даруя немного тепла.
Девочка и собака направлялись в сторону города, но, услышав скрип колес, девочка, сама того не осознавая, спряталась за кучей мусора. Скрип прекратился. Видимо, это мусорщики приехали из города. Они говорили о празднествах, прошедших в городе.
И, возможно, бедняжка, которая даже дышать боялась от страха, показалась бы им на глаза, как:
- Слышал, недавно одну попрошайку на свалку выкинули. - раздался юношеский голос.
- Кто в мороз будет хоронить? Землю не продолбить, да и кому это надо... - этот голос был грубее, скорее всего, принадлежащий взрослому человеку.
Эти двое ещё о чем-то переговаривались, но девочка, что спряталась за мусорной кучей с прижавшейся к ней собакой, не слушала их. Теперь понятно, почему она проснулась не в своем старом, продуваемом всеми ветрами доме, а под открытым небом на свалке.
Мусорщики уехали и вскоре все стихло, не было слышно даже птиц, что были завсегдатаями в этом месте.
- Меня выкинули... - отрешённо, не веря в то, что говорит, произнесла она. Пёс заскулил. - Тебя тоже. - дрожащей рукой она погладила его голову.
Хотелось плакать, но... Слез не было.
Ветер проник под одежду и только тогда девочка поняла, что верхняя пуговица ее старой шубки расстегнулась. Только она подняла руки, чтобы застегнуться, как увидела в порванной складке тот самый коробок, что кинул ей прохожий.
- Вы похоронили меня... а я похороню вас. - прошептала она, едва слышно, на одном дыхании, не отводя взгляда от коробка.
***
Весь город готовился к празднованию нового года. Улицы украшались длинными гирляндами, на площади устанавливали ёлку.
Рядом с елью крепкие мужчины орудовали лопатами, накидывая снег в огромную кучу, чтобы сделать снежную гору для городской ребятни.
Магазинчики выставили товары и проходящие мимо стеклянных витрин люди притормаживали, иногда заглядывая, если им что-то приглянулось.
Всюду царили праздник и веселье.
Весь день горожан прошел в суматохе и подготовке, солнце уже скрылось за горизонтом.
Завтра.
Всего одна ночь - и можно праздновать новый год.
Вот только никто из жителей городка не знал, что именно после наступления сумерек из лесу вышла молодая девушка. Тяжёлые косы доходили ей до пояса. Меховая шапка идеально сидела на ее головке, подчёркивая красивые черты лица.
К несчастью, шубка ее была очень старой. И, казалось, что она состоит полностью из заплаток, но несмотря на то, что внешне она выглядела старой и стертой временем, изнутри была подбита ярким беличьим мехом.
Вместо длинной юбки, что положено носить каждой девушке, лесная дева была в штанах и меховых сапогах. За ее спиной можно было увидеть лук, а на поясе висел колчан.
К ногам девушки ластился старый пёс, и при каждом прикосновении к ее бедру рука Незнакомки гладила его по голове.
Дева остановилась рядом с окраиной и с тоской осмотрелась вокруг... В ее душе все ещё теплилась надежда, что старый дощатый дом до сих пор находится на этом месте. Но его не было. Зато стоял новый, добротный, двухэтажный, в окнах которого горел свет.
- Ну что, дружище, - в очередной раз погладив пса, проговорила девушка, - настала пора отомстить.
Пёс поддержал ее хриплым: "гав".
Девушка же второй рукой достала из внутреннего кармана шубки коробок, в котором лежала одна единственная спичка.
***
Стоя на опушке леса, девушка с улыбкой наблюдала за тем, как пламя быстро охватило городок, до ее ушей доносились запоздалый набат и людские крики. Пёс сидел у ее ног, и, кажется, тоже был всем доволен.
- Спасибо, дяденька. - глядя на огненное зарево, вновь поблагодарила она того прохожего, что сжалился над нею, с грустью осознавая, что он даже представить не мог, во что выльется его бездушное милосердие... Ведь не будь у нее этой спички тогда, семь лет назад, то в ее детском сердце никогда бы не появилось это жгучее желание мести, ради которого она выживала до сих пор.
