Опианариум

Тигнари толкает потрескавшуюся от слоев краски и непонятных стикеров дверь в комнату общаги, неловко вваливаясь за порог. Ругательство тут же вылетает из упавшего на ладони и колени.    — Блять, я же русским, нахуй, языком просил писать, если пары кончились раньше, — поднимается, отряхивая ладони, пристально глядя на одного человека в комнате, что сидит к нему спиной, не обращая внимания вовсе, — дверь не прозрачная, я, блять, не вижу есть кто-то или нет.    Тигнари правда заебало своими плечами и ладонями проверять открыта дверь или нет. Только в их комнате дверь открывается внутрь, а не наружу, как в остальных адекватных комнатах. «С адекватными соседями», — добавляет мысленно Тигнари в голове. За ручку не дернешь - не узнаешь, она, блять, железная и, словно у кружки, привинчена к двери, поэтому и приходится проверять силой.    Парень бросает шоппер на общую кровать, и стягивает свитер, не одарив больше ни одним словом растрепанную белую макушку, что чем-то шуршит за своим столом с настольной лампой. Хочется игнорировать всю жизнь. Хочется игнорировать и нахождение Альбедо с ним в одной комнате. Хочется игнорировать факт, что они живут в одной блядской комнате. Из двух соседей адекватнее кажется сначала Альбедо, но при детальном его изучении — Кэйя. Еще Кэйя является хоть какими-то гарантом того, что лютой хуйни Альбедо не выкинет. Хотя бы словом спросит: «Ты еблан? Уверен, что хорошая идея?»    Сейчас же Кэйи нет: он, как адекватный, в чат на троих отписался, что пропадает на сутки по делам в профбюро института. «Бюро находок хуев в жопу», — отшутится Нари, когда в первый раз увидел шею Кэйи после очередного собрания. Альбедо даже тогда рассмеялся…. Но адекватнее не стал. Тигнари и сам себя полностью адекватным назвать не может, но в сравнении с Альбедо он - божий ангел.    Тигнари поворачивается к сдвинутым в одно ложе койкам и берет шоппер, доставая тетради и материалы с пар.   — Угораздило же, бля, поселиться в общаге за три пизды до корпуса, — озвучивает мысли вслух, наперед зная, что его и сейчас не слышат, поэтому какая разница, — так еще и с конченным на голову, — слышит, как шорох за столом кончился, а стул скрипнул.   Не успевает продолжить свою тираду, как из-за спины появляются руки, что хватают его собственные за запястья, заламывая за спину.   — Какого, блять? Альбедо, нахуй! — Испуганно вскрикивает темноволосый, пытаясь повернуть голову за плечо и вырваться. Но «алхимик» все делает быстро, прерывая любые — кроме словесных — попытки остановить его, будто наслаждается испуганным голосом. Коленом толкает его лицом на кровать, прижимая и держа руки за спиной. Тигнари, осыпая его матом, не имея возможности чем-то уцепиться, протестующе утыкается щекой в покрывало.    — Ты какого дьявола молчишь, пробирочная ошибка, — бубнит в ткань, краем глаза смотря снизу вверх на нависшего над ним парня. Останавливает поток ругательств, понимая причину молчания. Между зубов Альбедо сжимает что-то крохотное, но именно это не дает ему сказать что-либо.    — Ты долбоеб и ты опасен, — истерично выдает Нари, сводя брови в переносице, когда чувствует, как руки связывают запястье к запястью…. Ремнем? Чувствует холодные кнопки на нем и понимает, что это его собственный, взятый без спроса, ремень, — Ахуел?    Последнее, что успевает буквально мяукнуть, когда его рывком разворачивают лицом к лицу, седлая бедра. Альбедо флегматично вздыхает, закатывая глаза, аккуратно доставая какую-то пуговицу изо рта. Облизывает зубы и губы, словно она что-то оставила на них, прикусывая нижнюю, а после отвечает.    — Ахуел? — передразнивает, словно Тигнари не знает, что ответ на вопрос-мат «да». Держит большим и указательным одной руки пуговицу-таблетку, а второй скользит через грудь сначала к шее. Тигнари глубоко вздыхает и сглатывает.   — Что ты, ебаный в рот, собрался делать. Ты меня пугаешь больше, чем обычно. — Если бы у Тигнари были бы кошачьи уши, то сейчас бы они низко прижались к голове, подрагивая. Рука Альбедо тем временем оказалась на чужой щеке, мягко гладя, но ни слова тот больше не проронил, а лишь ниже наклонился к лицу.   Тигнари начал чувствовать опасность и угрозу в сто тысяч раз сильнее, что было до этого, стоило ему заглянуть в эти тяжелые, горящие изнутри глаза.   — Я буду кричать сейчас, — защищается и припугивает как может, чем может.    — Вау, — тихо тянет Альбедо, не скрывая восторга, — приступай.    Тигнари не успевает опомниться ни секунды, потому что большой палец чужой руки ловит момент открытых губ, проскальзывая в рот и с силой тянет за нижнюю челюсть, открывая, а остальная ладонь обвивает подбородок. Тигнари и вправду начинает кричать и с силой кусает чужие костяшки. Альбедо будто все равно, лишь хмурится, поднося таблетку ближе к чужом лицу:    — Сильнее, Нари, — то ли приказ, то ли просьба, не важно что, но Тигнари это сбивает с толку, а Альбедо специально ослабляет хватку на открытой челюсти и протискивает таблетку в чужой рот.    Глаза у Тигнари распахиваются в ахуе космического масштаба, он не может проронить ни слова, потому что его губы накрывает свободная рука, не давая выплюнуть, а вторая снова грубо сжимается на подбородке.    — Глотай, — спокойно говорит парень сверху, а Тигнари зверем смотрит снизу и мычит отрицательно. И тут Альбедо начинает считать вслух до шестидесяти, а Тигнари спустя тридцать цифр не ощущает таблетку во рту.   «Что, блять, это? Почему она растворилась? Это какая-то дрянь по-любому. Альбедо ебанутый на голову!» — Мелькает в встревоженной голове, а рефлексы работают за себя, заставляя сглотнуть слюну с растворившиеся таблеткой, когда счет подходит к концу.    Альбедо убирает руки от чужого лица и не давая отдышаться приникает к чужим губам, выцеловывая, вылизывая, кусая, съедая целиком. Тигнари дрожит и пытается безуспешно сбросить с себя другого, кусает сильно в ответ, чуть ли не плюется. Становится нечем дышать и жарко, он чувствует, как сердце начинает биться сильнее, а руки с ногами затекли. Альбедо отлипает от Тигнари, облизывается и утирает запястьем щеку, укладывая руку на солнечное сплетение парня под ним, поднимаясь по бедрам выше.    — Будешь хорошим и на это раз тихим мальчиком, то развяжу, — тянется к краю чужих джинс, расстегивая и стягивая.    — Пошел ты, — слабо выстанывает Тигнари, — я тебе не подопытная крыса.   — Ты прав, — ухмыляется Альбедо и тянет белье ниже, — больше ты на фенека похож.    А дальше все как в тумане. Таблетка начала действовать, как сильно Тигнари не сопротивлялся. Анализ ситуации заводил его еще глубже в дерби спутанных мыслей. Глаза из принципа сначала не хотел открывать, а потом забылся в волне ощущений и ослабевшего сознания, что накрыла полностью. Альбедо гладит Тигнари до тех пор, пока тот не станет полностью твердым с неподдельным удовольствием наблюдая за дрожащим телом и палитрой эмоций на чужом лице. Через время брюнет забыл, что можно заполучить титул «хороший мальчик» и разменивал глубокие вздохи на стоны. Альбедо с этим делать ничего не собирался, дверь не была закрытой изнутри, а значит их могут обнаружить, а значит игра на собственных нервах началась и распаляет она сильнее любых афродизиаков. Он его просто не развяжет до самого конца, вот и все.   Альбедо наклоняется ниже, вставая на колени, прогибаясь в пояснице и позвоночнике. Обвивает ладонью основание и проводит губами по головке, а сам скользит рукой под свои шорты. Обхватывает влажным ртом и втягивает щеки, поглядывая исподлобья на абсолютно потерянную и слегка сдуревшую мордашку Тигнари и обнаруживает, что за ним наблюдают. Хотелось бы знать Альбедо, что конкретно творится с мыслями и восприятием Нари прямо сейчас. Тигнари скулит и всхлипывает, стоит блондину двинуть головой вниз. На пару секунд Альбедо жалеет, что чужие руки связаны, хотел бы он ощутить их на своем затылке в повелительной манере, но так тоже неплохо.    Помогает себе руками, ловя одинаковый темп и стонет сам. Чужой таз толкается навстречу, Альбедо ухмыльнулся бы этому, если бы рот занят не был. Позволяет выебать себя в горло, игнорируя желание откашляться и нехватку воздуха, сжимает свой член, не давая кончить.   Сердце на секунду замирает, Тигнари все еще выстанывает ругательства и имя Альбедо заплетающимся языком надрывным плачущим голосом.   Тигнари бы обязательно вернул бы прямо сейчас то ли приказ, то ли просьбу Альбедо: «Глотай», но Альбедо и без него сообразительный. Под чужие рыдания, доводит себя до пика, матерясь. Тут же хочется еще. Состав у таблетки получился что надо: усталости нет ни в одном глазу. Альбедо стягивает все элементы одежды, что может с них, а после снова разворачивает Тигнари на живот.   Хорошим мальчиком тот точно не был. Руки остаются стянутыми ремнем.