***
Запись номер 26. Айко (Влад К.)***
Влад сидел на покосившемся крыльце, держа в руках уже остывающую кружку чай. Холод пробирался под накинутую на плечи старую куртку. Небо уже окрасилось в темно-фиолетовый цвет, на фоне которого поднимались неровные столбы дыма от близлежащих домов. В воздухе витал приторный запах палёного дерева и трав, от чего в носу щекотало. Дышать было всё ещё трудно, коснуться носа Влад не мог - сразу же отдавало сильной болью. Парни попытались его подлатать, дали замороженный кусок мяса, чтобы немного облегчить его страдания, но без реальной медицинской помощи он точно долго не протянет. Или до конца своих дней будет ходить с кривым носом и забавно хлюпать во сне. - Тепло ли тебе, девица? - послышался тихий голос Юры, который вышел на крыльцо с охапкой пледов в руках. - Тепло, как у Дьявола в штанах, - ответил Айко, ухмыляясь. Ангел расправил один из пледов и накинул на Влада, под недовольное мычание наёмника. Второй же он накрутил на себя и с невозмутимым видом сел рядом на ступеньках. - Как он? - спросил Влад, когда парень рядом более-менее устроился. - Лежит, глаза не открывал ещё, - сказал Ангел, вглядываясь в темнеющее небо. - Андрей от него не отлипает. - Оно и ясно, - хмыкнул Влад. - Пусть хотя бы он, лишь бы не с Серафимом, - лукаво улыбнулся Юра. - Федя, кажется, не самая худшая пара для него. - Из нас? Или вообще? - обернулся Влад. - Так, ладно, - Ангел засмеялся. - Сменим тему! Сам-то ты как тут, Алёнушка? - Дышать ещё трудно, но, хотя бы, не пуля. - Да, кстати, а ты где научился пули ложками доставать? - спохватился Юра. - Опыт жизненный, даже не знал, что когда-то это снова пригодится, - он усмехнулся, но заметил заинтригованный взгляд Ангела. - Ладно! Не помню, правда, какой был по счёту заказ, третий, кажется. Ко мне одного паренька заслали на посвящение. Васей звали. Смешной такой был, всю дорогу до места пытался рассмешить меня анекдотами из интернета. - Погоди, погоди, ты про Шарика? - прервал его Юра. - Он самый! Знаешь эту историю? - Угу, - кивнул Ангел. - То, что цель его подстрелил, и тебе пришлось бежать в кафешку неподалёку, чтобы найти хоть что-то. - По итогу, именно так я и получил свой опыт выкорчёвывания пулей ложками, - Влад хохотнул, глотнув уже холодного чая. - А паренёк получил лишь травму и отказался работать. - Правильно, ему бы было тяжко с нами. - Кого-то мне это напоминает, - грустно выдохнул Юра. - Ты про Андрея? - Да. Я переживаю за него, парень слишком много пережил за последнее время, как бы это не сказалось на нём. - Думаешь, он захочет присоседиться к гильдии? - спросил Айко. - Лучше уж так, чем дать ему сдаться ментам, - Ангел пожал плечами. - Не знаю, корит ли он себя до сих пор. Влад обернулся на дом. В передней комнате, чьи окна выходили на крыльцо, тускло мерцала свеча. В её отсветах угадывались тени движений. Именно в этой комнате они положили Фёдора, дожидаясь, пока тот очнётся. - Мне кажется, у него сейчас другие переживания, - подытожил он. - Долго мы тут отсиживаться не можем, - зевая, начал Юра. - Если на дороге нас заметили, то они начнут искать машину. И когда здесь окажется полиция - лишь вопрос времени. - Есть варианты дальнейших действий? - Не особо, - признался Ангел. - Скорее всего придётся разделиться. - Да, звучит разумно, - Айко кивнул. - Мне нужно будет выехать в штаб, сообщить обо всём, что тут произошло. Возможно, искать новое место для укрытия, на будущее. - Могу поехать с тобой, - предложил Влад. - Всё равно я не горю желанием брать новые заказы. - Я думал, ты уедешь с Андреем. Мне было бы спокойнее, знай я, что мой братец в надежных руках. - Он не поедет со мной, - усмехнулся тот. - Если только мы Федю потащим на хвосте. А втроём не так безопасно, вычислить будет легче. Юра лишь кивнул, возвращая взгляд на сильно потемневшее небо. Звёзды робко начали осыпать ночное покрывало, перекрываемые столбами дыма. Вокруг всё стихло, уступая место звукам природы: треск цикад, редкие уханья сов и шелест осенней листвы. Картина умиротворяла, старясь стереть из памяти ужасные воспоминания последних дней. Влад начал ощущать, что его клонит в сон, но он обещал подежурить первым. - Иди, поспи, - словно прочитав его мысли, сказал Ангел. - У меня ещё ни в одном глазу, я подежурю. - Я видел, что ты зевал, - отозвался Влад. - Просто ты скучный собеседник, - парень ткнул его в плечо. - Иди, я разбужу себя через пару часов. Влад не стал отказываться от щедрого предложения. Он поднялся, разминая затёкшие ноги. - Только разбуди меня, - уже у самой двери, обернулся он. - Иди уже спать, - отмахнулся Юра, кутаясь в плед. - Только, перед тем как лечь проверь... Договорить Ангелу не дал громкий, врезающийся в перепонки звук. Внутри дома прогремел выстрел.***
Запись номер 25. Пирокинезис - предварительно (Андрей Ф.)***
Он смотрел в зеркало, что висело над раковиной и не видел в нём себя. Он видел худого парня с яркими розовыми волосами, которые сейчас свисали на глаза влажными сосульками, что смотрел на него из-за гладкой поверхности безжизненными глазами. Но не себя. В ушах стоял звон, мысли путались, а руки предательски тряслись. Он раз за разом прокручивал в голове все события последней неделе и от каждой картинки перед глазами его бросало в жар. Им, словно, что-то управляло. Что-то ужасное, жаждущее крови и насилия. Бессердечное порождение тьмы, которое без колебаний забирало чужие жизни, оставляя внутри лишь пустоту. Андрей взглянул на свои ладони. Чистые, без единой капли крови, подумали бы те, кто смотрит на мир через призму лишь своей объективности. Он же видел, как руки его погрязли по локоть в ней, они были алыми, блестели в свете жалкого огня догорающей свечи и напоминали ему о том, какое он чудовище. Внутри всё сворачивалось в клубок из нервов, который пульсировал всё сильнее и сильнее, заставляя сердце заходиться в бешенном ритме. Он пожалел, что отдал пистолет Серафиму. Будь он сейчас у него, закончить свои мучения было бы в разы легче. Ему очень страшно. Но он боится не того, что его поймают, посадят за решётку и на всю жизнь лишать беззаботной жизни без наручников. Нет. Он боится себя. На что ещё он способен? Раньше ему казалось, что убийство - это Рубикон, который он никогда не перейдёт. За ним ничего нет, лишь тьма, поглощающая всё на своём пути. Как же он заблуждался! В дверь постучали. Андрей дернулся от неожиданности и всё, что он мог произнести в тот момент дрожащим голосом: - Что? - Это Влад, я войду? - Угу, - Андрей покрепче затянул полотенце, что висело у него на бёдрах. Влад боязливо открыл дверь, впуская в нагретую паром ванную комнату холодный воздух. - Что-то стряслось? - Андрей старался спросить это ровным голосом. - Да, ты долго не выходил отсюда, - парень пытался улыбнуться. - А, прости, - он схватил вещи, что оставил на крышке унитаза, собираясь покинуть комнату. - Погоди, - Влад остановил его, удержав за плечо. - Я поговорить хотел. Андрей удивлённо взглянул на него. - Сейчас? - Пока есть возможность, - кивнул Айко. - Я не знаю, что будет завтра, поэтому важна каждая минута. - О чём, хотя бы? - Всё о том же, - выдохнул Влад. - Ты всё ещё думаешь о том, чтобы сдаться полиции? Андрей замер, тело снова начало потряхивать. Он опустил глаза, пытаясь собрать мысли воедино. - Мне сейчас не до этого, - тихо ответил он. - Нам всем сейчас не до этого. - Слишком скользкий ответ, - Влад недовольно хмыкнул. - Послушай, я.. - Я знаю, что ты мне скажешь, - прервал его Андрей. - О том, что я не обязан, что в тюрьме не выживу и, вообще, Юра мне поможет. Я всё это уже слышал! - И ты всё ещё остаешься при своём? - Не знаю, - признался он. - Пока Федя в таком состоянии, я не хочу об этом думать. - А когда он поправится, что ты планируешь делать? - Айко смотрел на него выжидающе. - Я не знаю, - Андрей выдохнул и сел на крышку унитаза. - Я просто не знаю. Я не смогу со всем этим жить, понимаешь? - Понимаю, - Влад упёрся в раковину локтями. - Но, учти, нет смысла портить себе жизнь из-за одной ошибки. - Одной? - вскинул голову Андрей. - Я убил троих.. Четверых! Это не одна ошибка, Влад. Не случайность. Это даже не блядская закономерность! Это последствия осознанного выбора! - Если бы ты не застрелил того мужика, Федя был бы сейчас мёртв! - отчеканил Айко. - Подумай над этим! - Он всё равно может умереть, - тихо ответил Андрей. - Он уже несколько часов не приходит в себя. - Очнется, - твердо сказал Влад. Андрей прижимал одежду к себе, наплевав на то, что она была грязная. Влад нависал над ним, словно коршун, ожидающий, пока его добыча перестанет держаться за жизнь, чтобы обглодать охладевшее тело. - Андрей, я лишь хочу, чтобы ты перестал себя корить, - тихо начал Айко. - Я не предлагаю тебе принять это как должное, просто свыкнись с этой мыслью. Что сделано, то сделано. Не создавай из этого трагедию вселенского масштаба. - Свыкнуться с мыслью, что я - убийца? - едко усмехнулся он. - С мыслью, что иногда ужасные вещи делать необходимо. Одними добрыми делами мир сыт не будет. - Говоришь, как самый законченный циник, - взглянул на него Андрей. - Работа у меня такая, - он усмехнулся. - Ты хороший человек, Андрей. Но не позволяй своей совестью командовать тобой. В нашем мире совесть - это рудимент. - В мире убийц? - В мире людей.***
В дергающемся свете беспокойной свечи было трудно прочитать хоть слово. Андрей пытался вникнуть в суть книги, что он нашёл в одном из старых шкафов, но в такой темноте лишь портил себе глаза. Однако, делать больше было нечего, поэтому он продолжал тщетные попытки. Мимо дверного проёма то и дело проходили парни. Они периодически заглядывали, спрашивая, не очнулся ли Федя. Каждый раз Андрей отвечал одно и то же. Он даже привык уже так говорить, словно это была константа: "Федя не очнулся и, возможно, не очнётся." Стэд лежал на промятом диване с перевязанным бедром и не подавал никаких признаков жизни. Лишь слегка вздымающаяся грудь говорила о том, что закапывать его ещё рано. И этого Андрею вполне хватало для спокойствия. Любое дуновение ветра заставляло пламя свечи заходится в пляске, от чего причудливые тени играли с лицом Фёдора злую шутку. Несколько раз Андрей ловил периферийным зрением движение в области его глаз, словно парень их открывает. И каждый раз разочарованно откидывался на спинку кресла, поняв, что снова обрадовался зазря. Входная дверь открылась и в окне Андрей увидел силуэт. Влад вышел на крыльцо с кружкой, из которой белесой пеленой тянулся пар. Он снова задумался над словами Айко. Всё то время, что он сидел у еле дышавшего Фёдора, Андрей старался занять себя чем угодно, лишь бы мысленно не возвращаться к разговору в ванной. Но он понимал, что рано или поздно решение принять придётся. Каким бы тяжелым оно не было. Мысль о том, что убийство головореза, возможно, спасло жизнь Феди, была теперь как нить в лабиринте Минотавра. Она помогала не уйти в дебри собственного сознания, держала его на плаву. Может ли он считать это благим делом? Спасение ближнего, даже если ценой стала чужая жизнь? - Блять... - тихий шёпот вырвал Андрея из мыслей. Он не сразу понял, откуда доносится голос, пока на диване не началась возня. - Федя! Господи! - он сорвался с кресла, садясь на колени перед пытающимся открыть глаза парнем. - Что? Где мы? - Фёдор попытался развернуться, но тут же вернулся в исходное положение, шипя: - Сука! - Не дергайся ты так! - остановил его Андрей, проверяя повязку на ноге. - Пулю достали, осталось только не трогать рану. - Андрей? - вдруг резко спросил он, до конца раскрыв глаза. - Боже, Андрей! Без лишних слов парень прильнул к губам Феди, обхватил его лицо ладонями. Он целовал его, словно впервые, улыбаясь. - Я тоже рад тебе, - сказал Андрей, отстранившись. - Так где мы? - В доме Юры, - ответил он. - Пока сидим тут, завтра будем решать, что делать. Так как ты очнулся, одной бедой меньше. - А долго я был без сознания? - поинтересовался Федя. - Часов десять, - навскидку ответил Андрей. - И ты всё это время сидел тут? Он лишь кивнул в ответ. Рука Феди робко потянулась к ладони Андрея. Стэд был всё ещё немного холодным, от чего их руки сильно контрастировали. - Как там остальные? - спросил Фёдор. - Юра ходит, как член бойцовского клуба. У Влада забавно нос хлюпает. А Серафим с Глебом как обычно, засели в комнате и бухают. - Наверняка, поминки по мне отмечают, - усмехнулся Федя. - Плохая шутка! - осёк его Андрей, но тоже улыбнулся. Они сидели в тишине, чувствуя умиротворение от теплоты ладоней друг друга. Федя начал согреваться, а Андрей даже не знал, о чём ещё можно поговорить. Парень был ещё слаб от большой кровопотери. - Скорее всего, нам придётся разъехаться, - неожиданно начал Фёдор. - Я тебя не брошу, - спокойным и твёрдым голосом сказал Андрей. - Я так и думал, - он усмехнулся. - Так куда мы поедем? Андрей просиял. - Как насчёт Сибири? - в шутку предложил он. - Хорошая идея, - Федя задумался. - Да, думаю, это сработает. - Я же пошутил! - возмутился тот. - А я вот - нет, - улыбнулся Фёдор. - И что мы будем там делать? - План всё тот же: ты доить коров, а я - сторожить кладбища, - улыбнулся Федя. Андрей не смог сдержать улыбку. В конце концов, сейчас он был готов отправиться куда угодно, лишь бы рядом был Федя. - Ты же помнишь, какого цвета у нас будет забор? - спросил Андрей. - Да, оранжевый, - без промедлений, ответил Фёдор. Где-то внутри у Андрея защемило. Все плохие мысли отошли на второй план и всё, что он сейчас хотел, это поцеловать парня, мило улыбающегося в отсветах пляшущей свечи. Он поддался вперед и уже готовился чувствовать вкус мягких губ, как прогремел леденящий духу хлопок. В доме прогремел выстрел.***
Запись номер 22. Дождевик (Глеб В.)***
Ему хотелось забыться и как можно скорее. Нервы сдавали, а тело трясло в дикой ломке уже несколько часов. Глеб отчаянно обшарил все карманы ещё несколько часов назад, но без результатов. С собой у него не было ни одной таблетки. И это его не радовало. Он засел в дальней комнате, где стояли две кровати, комод и - блять - красный угол с выделенными золотом иконами. Поэтому всё, что Глеб мог делать, это нервно курить и изучать страдальческие лица святых, что с презрением смотрели на него. Рядом, вальяжно раскидавшись по большей части кровати, пристроился Серафим. Найденную бутылку самогона они прикончили уже давно, начали ещё, когда Влад ковырялся ложкой в ноге Стэда. Нервничали же! И сейчас Мукка притих, забрав под своё бренное тело все подушки, что смог отрыть в комнате. - Уже решил, куда рванёшь? - резко подал он голос. - На юг, - без промедлений ответил Глеб. - Найду глухую деревню в горах, отсижусь. - Да кто ж тебя в аул пустит? Разве что в загон для баранов, - Серафим усмехнулся, не сильно лягнув парня ногой. - Кучерявый наш Бараш. - Завались, хрюша Нюша, - Глеб попытался улыбнуться. - Это ты так назвал себя самой горячей сучкой на районе? - Это значит, что тебя надо сначала прожарить, а уже потом подавать на стол, - он всё пробовал шутить, но дрожь в теле из-за ломки надрывала его голос, от чего сказанное звучало враждебно. - Да ты лишь обещаешь, - хмыкнул Серафим. - Пустые слова, а я ведь жду! - А ты прямо ждёшь, когда я тебя трахну? - Ха, я от тебя уже ничего не жду, пустослов. Мне легче самому уже тебя трахнуть и успокоиться, - парировал Мукка, заходясь в смехе. - Вот так два пустослова не смогли определиться, кто кого трахнет, - Глеб взглянул на него с вызовом. - Один - один, сучонок. Серафим усмехнулся, спрятав улыбку в затяжке сигаретой. В противовес Дождевику он был слишком расслабленным, его, словно, ничего не терзало, а все проблемы, что свалились на них, и вовсе не касались. Медленно выпуская дым, он пристально смотрел на Глеба, выискивая что-то. Это было уютное молчание, не требующее от Глеба лихорадочного поиска необходимых тем, чтобы возобновить беседу. Что ему нравилось в Серафиме, так это возможность просто сидеть, несмотря на то, что парень мог часами не замолкать, неся очередной бред, Глебу было не обязательно отвечать. Но кое-что его сейчас интересовало. - А ты куда планируешь? - спросил он у Мукки. - Я думал тут остаться, - туша окурок в пепельнице у изножья, сказал он. - Юра, наверняка, отсюда свалит, как и остальные. Пока дом пустует, грех им не воспользоваться. - Думаешь, он позволит? - Да кто его будет спрашивать? - усмехнулся парень. - Я от тебя другого не ожидал, - и это была чистая правда. - Ты только что заявил, что я предсказуемый? - Серафим поднялся на локтях. - Именно, брат, - ответ с усмешкой. Мукка смотрел на него с лёгкой обидой, которую можно было заметить даже в кромешной тьме комнаты, слабо разгоняемой светом восходящей над селом луны. Глеб уже планировал немного поспать, скоро была его очередь дежурить. Влад составил для них расписание, вычеркнув оттуда Андрея, что безвылазно сидел у полумертвого Феди. И если Айко заступил на дежурство минут десять назад, то Дождевику осталось чуть меньше двух часов на то, чтобы хоть немного отоспаться. В момент мысли оборвались, когда холодная рука рванула его за край рубашки, опрокидывая на кровать. Серафим резким движением потянул его на себя, заставляя упасть на собственную грудь. Всё, что парень мог сделать в ту секунду, это непонимающе взглянуть на ехидную усмешку, украшающую лицо Мукки. Он и дальше не дал ему сообразить, впившись в губы Глеба требовательным поцелуем, не терпящим отказа. Первая идея, что смогла собраться в разрозненном вихре мыслей, была со всей силы врезать обнаглевшему засранцу, да так, чтобы скула потом заживала год. Но мгновение спустя, тепло, что источало тело под ним успокоило и Глеб, не осознавая, начал отвечать на поцелуй. Губы Серафима словно были пропитаны никотином, на вкус, как еле тлеющая сигарета, были немного шершавые, но настойчивые. Парень всё также держал Глеба за ворот рубашки, притягивая всё ближе и не давая возможности вырваться. Спустя каких-то полминуты, тот даже перестал пытаться, расслабленно упав на грудь Мукки. Заметно прикусив нижнюю губу Глеба, Серафим отстранился. - Это было достаточно неожиданно? - с легкой отдышкой, спросил он. - Нихуя, это было предсказуемо, - в голосе Глеба был вызов, который зажёг в глазах Мукки нешуточный огонь. Серафим тут же схватил парня за кудрявые волосы и с силой потянул их назад. Когда со сдавленным хрипом Глеб запрокинул голову, парень ощутимо укусил оголившуюся шею, ощущая, как тело над ним напрягается. Инстинкты самосохранения у Дождевика работали как надо, и такой выпад спровоцировал бессознательное. По привычке его руки сжались на шее Мукки, пытаясь перекрыть обнаглевшему блондину кислород. Зубы исчезли, и Серафим откинулся на кровать, хватая ртом воздух. Глеб не отнял рук, он продолжал сжимать их, наблюдая, как глаза парня под ним округляются, а цепкие пальцы пытаются расцепить ладони, душащие его. Он смотрел на это, не отдавая себе отчёта. Руки сцепились крепче, а кожа под ним уже переставала ощущаться такой холодной. Она обжигала, словно раскалённый провод. Глаза застилала пелена, он совсем не видел страха на лице Серафима. Всё, что он ощущал, это давно забытое наслаждение, что накатывалось волнами. Власть над чужой жизнью, садистское удовольствие от хрипящих звуков, судороги, что пробегали по телу под ним. Он никому об этом не рассказывал, даже самому себе признавался с опаской. Он обожал свою работу, его возбуждала одна мысль о том, как чужая шея хрустит под его пальцами, это убивало внутри все тревоги, оставляя лишь сладостное опустошение. И это опустошение было ему нужно, как никогда. Покалеченный ломкой мозг, словно вампир, впитывал каждый вздох Серафима, исцеляясь. Он не хотел убивать парня, но не мог остановиться. Он давил всё сильнее, всасывая затихающие хриплые стоны. Блаженство! Наслаждение оборвалось, как только перехватило дыхание. Острой болью пробило где-то сбоку, от чего сознание моментально прояснилось. Он тут же попытался отнять руки с шее парня, но тело не слушалось. И, где-то, сквозь пелену шума в ушах, эхом отдавался грохочущий выстрел. Первое, что он почувствовал - это тепло, которое мягко растекалось по рубашке. Следом - боль, пронзившая бок, острым штыком отдающая по всему телу. А напоследок - слабость. Гаснувшим взором, Глеб смотрел на испуганные глаза Серафима. На проглядывающий красный след, что проступал под руками, что всё ещё сжимались на его горле. Но голова его опустела, наслаждение испарилось и последнее, что почувствовал Глеб - это то, как его тело медленно опадает, теряя последние силы.