Джон IV
— ПИРАТЫ ПО ЛЕВОМУ БОРТУ! Джон вскочил на ноги, в спешке опрокинув стул, он швырнул книгу, которую держал в руке, к своей койке, прежде чем схватить свой эбонитовый меч и броситься на главную палубу корабля. Ворвавшись через дверь во внутренние помещения корабля и одним плавным движением перемахнув через перила, он приземлился на корточки и занес свой клинок как раз вовремя, чтобы блокировать топор пирата, уже находившегося на борту. Этот мужчина, вероятно, был старше Джона лет на десять, но его шелушащаяся, покрытая оспой кожа, паршивые волосы и гнилые зубы заставляли его выглядеть намного старше. Он покосился на Джона, обнажая свои желтые, потрескавшиеся зубы в мерзкой оскаленной ухмылке: — Эй, красавчик, как бы ты хотел… Что бы не хотел сказать преступник, его речь была прервана, когда Джон вонзил свой клинок в живот мужчины, прежде чем прикончить его ударом по горлу. С последним бульканьем пират упал на палубу корабля, кровь растеклась под свежим трупом, оставив Джона убегать в поисках нового противника. Завернув за угол, он обнаружил, что Энцо со скучным выражением лица в одиночку отбивается от трех пиратов, используя только метлу. Решив оставить гигантского редгарда развлекаться, Джон осмотрел палубу, сражение шло в их пользу, моряки Восточной имперской компании сами по себе почти всегда были опытными бойцами, а эти пираты были в лучшем случае явно любителями, неумело размахивающими своим оружием и не владеющими техникой. «Не то чтобы это делало их менее опасными», — отметил Джон, почувствовав, как стрела пролетела возле его головы, вонзившись в поручень недалеко от того места, где Аделаиза сражалась с одним из двух пиратов. Звука попадания стрелы в дерево было достаточно, чтобы отвлечь ее всего на секунду, ровно настолько, чтобы дать ее врагам потенциальную возможность нанести удар. — Берегись! Капитан поняла его предупреждение и бросилась назад, прочь с пути молнии, которая вышла от кончиков пальцев левой руки Джона к обоим пиратам. Они упали на палубу почти мгновенно, один был неподвижен, а другой задергался, пока Аделаиза не опустила свой меч на его шею. Решив этот вопрос, Джон обратил свое внимание в том направлении, откуда прилетела стрела, только для того, чтобы увидеть, как пират приготовил еще одну стрелу и выпустил ее прямо в Джона. — TIID KLO UL! Звук приглушился, цвет поблёк, время замедлилось, подчиняясь силе Ту’ума Джона. Он протянул руку и поймал стрелу, которая повисла в воздухе перед ним. Затем, легким движением запястья, ответил смертоносным ледяным шипом. Через шестнадцать секунд время возобновилось, и раздался предсмертный крик боли от вражеского лучника, которого шип пронзил насквозь. Но Джон слишком расслабился, и перестал обращать внимание на окружение, это привело к тому, что, он был застигнут врасплох, когда его поймали в удушающий захват. — Кто ты, черти тебя дери, такой, парень? — Прогорклое дыхание нападавшего, пожилого, мускулистого пирата, обжигало щеку Джона, когда он боролся, пытаясь ударить его локтем в живот. — Пошел нахуй, — рявкнул Джон, откидывая голову назад и с удовлетворительным хрустом ломая нос мужчины. Пират громко выругался и отшатнулся назад, инстинктивно подняв руки, чтобы прикрыть разбитый нос, и случайно выпустил Джона, который воспользовался возможностью, прыгнул вперёд и вонзил свой меч прямо в голову мужчины. Сильная рука опустилась на его плечо, и Джон развернулся, подняв меч, чтобы отсечь голову нападавшему, только для того, чтобы Энцо перехватил меч Джона своим собственным. — Это был последний, всё кончено. Джон позволил себе расслабиться. — Это было быстро, — прокомментировал он, вытирая свой клинок о рубашку мертвого пирата. — Скольких тебе удалось убить этой метлой? — Пятерых, — Энцо пожал плечами. — Я думаю, что они были больше расстроены тем, как мало усилий я прилагал к борьбе. Хотя это не моя вина, я сталкивался со злокрысами и поопаснее. Джон сморщил нос при упоминании о грязных существах и обратил свое внимание на Аделаизу, которая приказывала своим людям собрать тела и обыскать их в поисках чего-нибудь ценного, прежде чем повернуться к паре воинов. — Джон, Энцо, рада видеть вас на ногах. У вас были какие-нибудь проблемы? Энцо усмехнулся этой идее: — Против этих жалких подобий пиратов? У них не было ни малейшего шанса. Джон потер горло: — Возможно, утром у меня будет пара синяков, но я не чувствую себя хуже. Были ли какие-нибудь потери среди команды? Капитан покачала головой. — К счастью, нет. Несколько ранены, один из них довольно серьезно, но корабельный целитель за ними присматривает. У двоих также разбиты носы и у одного сломано запястье ничего такого, что нельзя было бы вылечить с помощью заклинания или зелья. Все, что осталось, это навести порядок и избавиться от тел. — Нужна какая-нибудь помощь? — В этом нет необходимости. Тебе, наверное, стоит пойти сменить рубашку и смыть кровь. — Моя рубашка? Что плохого в…черт возьми! — Джон в смятении посмотрел вниз, увидев, что в какой-то момент во время битвы кровь размазалась спереди по его бледно-серой тунике. К счастью, в этом не было ничего нового. — Что вы планируете делать с их кораблем? Вы всегда можете доставить его в город и продать. — спросил Энцо, наклонив голову в сторону пиратского корабля. Джон не утверждал, что много знает о кораблях, но он знал достаточно, чтобы понять, что это не стоило таких хлопот. Корабль представлял собой клинкерный однопарусный когг. Несмотря на темный цвет, любая краска, которая на нем когда-то могла быть, давным-давно была стерта стихией. Возможно, когда-то это было хорошее, крепкое судно, но теперь оно выглядело едва ли пригодным для плавания. Аделаиза, казалось, согласилась с его оценкой: — Не стоит, мы обыщем его в поисках чего-нибудь полезного, затем погрузим на него тела и отправим по течению. Мы достаточно близко к материку, и я уверена, что в конце концов его выбросит на какой-нибудь берег. — Насколько мы близко? — Близко, и навигатор говорит, что мы прибудем в Пурпурную гавань Браавоса через два дня, так что будьте готовы. У вас будет три дня там, чтобы сделать все, что вам нужно, прежде чем мы отправимся в Белую Гавань.***
— Ты знаешь, в общем-то, эта поездка была совсем не насыщенной событиями. Эта небольшая потасовка была приятным небольшим отвлечением от однообразия, хотя я действительно хотел бы, чтобы нападающие были более опытными. — Прокомментировал Энцо, как только они вернулись в свои покои. Каюта была невелика, в ней едва хватало места для двух узких коек, письменного стола и множества парных сундуков. В одном углу у Призрака была своя «кровать», большая плетеная корзина, наполненная обрезками ткани для подкладки. Как и временно-крошечный лютоволк, редгардский воин не наслаждался плаванием на корабле, в основном потому, что койка, которую ему предоставили, была на добрых восемь дюймов короче него, из-за чего его ноги свисали с края. Такая вещь вызвала немалое ворчание у закаленного воина и немалое веселье у Джона, Драконорожденному и в голову не приходило быть благодарным за меньший рост. — Давай просто порадуемся, что никто сильно не пострадал. Кроме того, волнений мне хватило на всю жизнь, несколько, если повезет. Размышлял Джон, снимая тунику и вытирая кровавые пятна с торса полотенцем, пропитанным собранной дождевой водой. — Ты говоришь это сейчас, но мы оба знаем, что ты сошёл бы с ума, если бы тебе пришлось целыми днями сидеть без дела. Ты и я, мы люди действия, мы живем для битв и приключений. Да, иногда отдых хорош, и нужно находить время и для научных занятий, но таким людям, как мы, суждено сражаться и побеждать до самой смерти. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы писать стихи? — Да, задумывался над этим. Что это за монеты? Джон посмотрел на небольшую кучку золотых и серебряных монет, которые Энцо высыпал на кровать из мешочка, полученного им в качестве трофеев в битве. Он поднял одну монету, чтобы рассмотреть ее. — Это валюта Вестероса. Серебряные называют серебряными оленями, а другие — золотыми драконами, оба высоко ценятся. Сколько у тебя? — Двадцать семь оленей и пять драконов, это даст мне что-нибудь на твоей родине? — Я бы сказал так; когда я был моложе, мое содержание составляло десять оленей в месяц, и этого было достаточно, чтобы купить мне почти все, что я хотел. Особенно, если я скоплю денег за пару месяцев. — Джон натянул свежую рубашку, осматривая испачканную, чтобы убедиться, что ее уже не спасти. «Может быть, разрезать её на тряпки». — Это хорошо, мне нужно будет иметь какие-нибудь собственные сбережения. Я хотел бы осмотреть оружия и доспехи вашей страны, чтобы посмотреть, есть ли там что-нибудь, что стоит привезти с собой. — Энцо, я говорил тебе, когда мы доберемся до Браавоса, я пойду в Железный банк, чтобы обменять несколько моих золотых и серебряных слитков на вестеросские монеты. У меня будет более чем достаточно на всё, что любой из нас захочет, ты будешь этому более чем рад, в конце концов, мы семья. Эбонитовый Воин мягко улыбнулся: — Да, это так, но я все равно предпочел бы иметь свои собственные деньги. Не забивай свою хорошую голову, я привез на продажу несколько украшений и несколько драгоценных камней. Кроме того, тебе нужно сэкономить эти деньги. Я уверен, что там будет много блестящих и интересных безделушек, которые ты сможешь купить, когда мы в следующий раз прибудем в порт. Энцо хлопнул по пустому месту на кровати рядом с собой, призывая волшебного Призрака размером с пинту запрыгнуть на матрас. Лютоволку явно не понравилось изменение его размера, и он выразил свое недовольство, отказываясь признавать Джона в течение первых трех недель путешествия, однако это не помешало ему воспользоваться тем, что ему снова разрешили лечь в постель. — Ты готов к этому? — спросил Энцо. — К чему? — Не валяй дурака со мной, ты хорошо знаешь, что я имею в виду. Готов ли ты увидеть свою родину, снова увидеть свою семью? Я не буду осуждать тебя, если ты скажешь «нет», мы можем устроить себе отдых в Браавосе, перед возвращением в Скайрим и никогда больше не говорить об этом, но мне нужно, чтобы ты так и сказал. Ты никогда не говорил мне, почему покинул свой дом, во всяком случае, не полностью, и я никогда не подталкивал тебя к этому. И я не сделаю этого сейчас, но если ты когда-нибудь захочешь рассказать мне, я выслушаю. Джон не ответил своему другу, вместо этого он просто достал свою книгу, «Амулет королей», с того места, куда он ее бросил, и продолжил чтение. Энцо воспринял молчание Джона как ответ, закатил глаза и устроился вздремнуть перед подачей ужина. Джон внутренне вздохнул, не зная, как объяснить Энцо, что, хотя он действительно хотел ответить, он просто не мог найти слов. Они были в море уже больше месяца, а на прошлой неделе плыли возле побережья Вестероса, в дни, когда небо было особенно ясным, Джон мог даже видеть землю с верхней палубы корабля. Каждый раз, когда это случалось, у него непременно сводило живот, и он чувствовал тошноту. Теперь Джон проводил большую часть времени под палубой, читая, делая записи в своем дневнике, работая над вырезанными из дерева статуэтками или помогая коку готовить еду. Когда Энцо спросил, почему они просто не причалят где-нибудь на западном побережье континента и не отправятся по суше в Винтерфелл, Джон ответил, что путешествие на лошади и в повозке на такое большое расстояние всего вдвоем будет трудным и опасным. Когда Энцо ему не поверил, Джон был вынужден неохотно признать, что он понятия не имел, как ориентироваться на дорогах Вестероса, поскольку он никогда не был за пределами Зимнего городка до побега. Даже поездки в Зимний городок были довольно редкими событиями, по крайней мере, когда он был маленьким, и они стали заметно реже после того инцидента, который случился когда Джону было восемь. Тот самый инцидент, который впервые рассказал Джону об опасностях, таившихся за высокими каменными стенами Винтерфелла. В тот день он отправился в город с Роббом, Теоном, Джори и сиром Родриком, Джон не мог вспомнить, зачем и как он отделился от них, но каким-то образом обнаружил, что стоит один возле мясной лавки. Он огляделся в их поисках, выкрикивая их имена, и когда никто не пришел, начал плакать от страха, что у него будут неприятности с леди Старк за то, что он создавал проблемы. Мясник застал Джона в таком состоянии и, отведя его в лавку погреться у камина, спросил, что случилось. Выслушав объяснение, которое Джон выдавил из себя сквозь сопение, мужчина предложил ему сделку. — Ты поможешь мне сложить несколько ящиков в багажник, а я помогу тебе найти твоего брата, хорошо? Я верну тебя так быстро, что он даже не заметит, что ты ушёл. Джон, застенчивый, но услужливый ребенок, согласился, следуя за мясником в заднюю часть его магазина. Он помог мужчине с работой, желая вернуться к Роббу и остальным. Но когда они, казалось, закончили, вместо того, чтобы отвести его обратно к Роббу, как было обещано, мужчина сел на один из ящиков. — Хочешь угощение, сладенький? — Спросил мясник, улыбаясь Джону сверху вниз. — Было бы здорово, спасибо вам. Но мне действительно нужно вернуться к моему брату, сир. — Да, конечно. Я скоро отведу тебя к ним. Но сначала немного угощения не повредит, не так ли? Джон знал, что чем дольше его не будет, тем больше у него будет неприятностей. Но мясник тоже был так добр к нему, и Джон не хотел обижать этого человека, поэтому отрицательно покачал головой. Затем мужчина подошел ближе, положив одну руку на плечо Джона, а другой поглаживая его кудри, он начал что-то говорить, когда Джон услышал, как открылась входная дверь магазина и знакомый голос позвал его по имени. — Теон, я здесь! Дверь в заднюю часть магазина резко распахнулась, и Теон — которому только что исполнилось тринадцать, высокий, тощий, как палка, и постоянно либо ворчливый, либо похотливый — стоял в дверном проеме. Он посмотрел перед собой, особенно на застывшего мужчину, который все еще держал одну руку в волосах Джона. Лицо Теона гневно исказилось, и он двумя длинными шагами сократил расстояние между собой и мясником, ударив его прямо в челюсть и заставив растянуться на полу. Джон вскочил, задыхаясь, готовый потребовать объяснений, почему воспитанник его отца напал на его нового друга, но Теон схватил его за руку и силой потащил из магазина. Старший мальчик отказался отвечать ни на один из пылких вопросов Джона, вместо этого прорычав что-то вроде: —… Не могу поверить, что ты такой глупый — и добавил — …надо вернуться туда и отрезать его…— себе под нос. В конце концов, Теон потащил его туда, где Джори, Родрик и Робб ждали у конюшен. — Я нашел сопляка, — проворчал он, толкая Джона к Роббу, который с облегчением заключил своего брата в крепкие объятия. — Джон, где ты был? — Спросил Джори с глазами, полными беспокойства. — Ты заставил нас поволноваться, ты же знаешь, что уходить одному опасно. Джон открыл рот, чтобы объяснить, но Теон перебил его: — Кудрявый заблудился и забрёл в мясную лавку. Остальное я объясню позже.— Последнюю часть он тихо прошипел двум взрослым, которые обменялись обеспокоенными взглядами. — Ты уверен, что с тобой все в порядке, парень? — Сир Родрик присел на корточки, пока не оказался на уровне глаз с Джоном, взяв лицо мальчика в ладони, как будто хотел осмотреть темноволосого на предмет повреждений. — Я не ранен, — заверил его Джон. Затем он кротко добавил: — Пожалуйста, не говорите леди Старк . Лицо мастера над оружием Винтерфелла на мгновение опечалилось, но он нежно провел большим пальцем по щеке Джона: — Конечно, парень. Это будет нашим маленьким секретом, хорошо? Вот хороший мальчик, давай, вернемся в замок и согреемся. Насколько Джон знал, тогда мужчины сдержали свое обещание и ничего не сказали леди Старк, но они, конечно, рассказали лорду Винтерфелла, позже в тот же день, после горячих напитков и сладких пирожных, лорд Старк позвал Джона в свой солярий, чтобы поговорить с ним. — У меня неприятности? — Спросил Джон, беспокойство сквозило в его глазах и в словах. — Нет, нет. Тебе ничего не грозит, клянусь, мне просто нужно, чтобы ты рассказал мне о том, что произошло. Джон сделал то, о чем его просили, и пересказал события дня, не понимая истинных последствий того, что произошло. Однако он мог видеть ужас и гнев, которые наполняли лицо Хранителя Севера по мере продолжения рассказа. Но когда Джон спросил человека, которого он тогда считал своим отцом, в чем дело, его просто обняли и сказали, что это просто недоразумение. Это был первый раз, когда Джон понял, что взрослые лгут Такое откровение далось Джону нелегко и выбило его из колеи так сильно, что в тот вечер ему пришлось пропустить ужин, сославшись на головную боль, когда Робб спросил. Как только Джон смирился с тем фактом, что человек, которого он любил и которым восхищался больше всех остальных, солгал ему, он почувствовал огромное желание узнать правду о том, что произошло. Он знал, что Джори и сир Родрик ничем не помогут, поэтому вместо этого отправился к Теону. Старший мальчик тоже сначала не хотел ему говорить, но, в конце концов, Джон утомил его. Сокрушенно вздохнув, Теон затащил Джона в свою комнату, запер дверь и объяснил приглушенным голосом, как мог, что некоторые взрослые хотят сделать с маленькими детьми. Джону не нравился Теон, когда они были моложе, он считал его грубым. Теперь он понял, что как Джон прятал свою боль и проблемы за пустым лицом и строгими стандартами чести, Теон точно также прятал свою за вульгарными насмешками и непристойностями. Но даже до того, как он пришел к этому осознанию, Джон всегда был благодарен Теону за то, что он сделал в тот день, и спас его от мясника, и был первым, кто рассказал Джону об опасностях, которые существовали за пределами колыбели безопасности и наивности, которую Нед Старк создал для своих детей. Это был урок, который Джон принял близко к сердцу. — Джон? Драконорожденный слегка подпрыгнул, вырванный из своих воспоминаний сонным голосом своего друга. — Что? — Что ты хочешь сделать в первую очередь, когда мы доберемся до Браавоса? Джон потянул себя за прядь волос и попытался игнорировать тошнотворное чувство в животе: — Найти баню, — Затем он сделал паузу, вспомнив, какие неприятности могут вызвать секреты, — Энцо? — Да? — Я хотел бы рассказать тебе всю историю сейчас, если ты хочешь её услышать.***
— Мне не нравится это место, оно обладает негативной энергетикой. Ты думаешь, внутри есть даэдра? — Нет, только банкиры. — О, тогда, значит, вампиры? Железный Банк Браавоса нависал над их дуэтом, как внушительный серый часовой. Трехэтажный дом с куполами на крыше, которые возвышались ещё выше, украшенный мощными колоннами и статуями из гладкого белого камня. Внутренний вестибюль был не менее впечатляющим с высокими сводчатыми потолками, подвесными люстрами, витражными окнами, замысловатыми гобеленами и настенными бра, которые освещали путь посетителям. Шаги пары эхом отдавались во внутренних помещениях устрашающе тихого здания, когда они приближались к стойке регистрации. — Добрый день, господа. Вы здесь для того, чтобы вывести средства или внести депозит? Возможно, чтобы обсудить ссуду с одним из наших представителей? — Спросил дородный клерк, он был ниже ростом, плотнее сложен и с редеющими темными волосами, пока его водянисто-голубые глаза изучали Джона и Энцо, выискивая в них признаки богатства. Он бы нашел их, ни один из воинов не был одет в особо экстравагантную одежду, но наметанный глаз того, кто работал в Железном банке, смог бы различить прекрасное качество и искусный покрой ткани, а также тонкие части дорогих украшений, которые были на них обоих. Они также только помылись, верные своему слову, как только они прибыли в порт, Джон нашёл самую красивую баню в нескольких минутах ходьбы вместе с Энцо. У него не было никаких браавосских денег, но три золотых кольца, которые он вложил в руку служащего, обеспечили им отдельную комнату с большим количеством мыла, чем можно было когда-либо использовать. — Вообще-то, чтобы обменять валюту. Это его, — Энцо сперва указал на большой сундук, который он тащил за собой, а затем на Джона, — а это моё, — он указал на сумку, прикрепленную к его поясу. — Превосходно, — Клерк сделал паузу, чтобы помахать двум охранникам, — Эти люди проводят вас в соответствующие кабинеты, однако, если у вас есть при себе какое-либо оружие, я должен настаивать, чтобы вы сдали его сейчас. Вы, конечно, его вернёте, когда вернётесь. Джон без особых проблем отдал свой эбонитовый кинжал в ножнах (ласково прозванный Обморожением, названный так из-за наложенного на него заклинания повреждения от мороза). В конце концов, ему не нужно было оружие, чтобы быть опасным. Но Энцо, который точно так же не нуждался в оружии, не хотел отдавать его, только делал это с большой неохотой. Джон громко кашлянул в кулак, а Энцо закатил глаза, но вытащил из сапога еще один кинжал, не переставая ворчать. Клерк на мгновение уставился на гигантского редгарда широко раскрытыми глазами, но жестом велел им следовать за двумя охранниками, один из которых взял сундук Джона. Их разделили, и Джона отвели в кабинет, где за столом сидел худощавый, изможденный мужчина с узким лицом, темными глазами и такой длинной бородой, что она почти доходила ему до пояса. Мужчина мрачно кивнул охраннику, прежде чем встать, чтобы пожать Джону руку; он был одет в строгую пурпурную мантию с высоким воротником, отороченную горностаем, и, хотя мужчина выглядел физически хрупким, Джон не сомневался, что он был довольно силен. — Чем Железный банк Браавоса может помочь вам сегодня, милорд? — Беловолк, Джон Беловолк, однако я не лорд. Брови мужчины приподнялись, как будто он был чем-то удивлен, что это было, и был ли это вообще честный жест, Джон не знал. — Мои извинения, это была просто вежливость. Меня зовут Тихо Несторис, итак, чем я могу быть полезен? — У меня есть несколько драгоценных металлов и камней, которые я хотел бы обменять на валюту Вестероса; возможно ли это? — О, конечно. Однако конвертация будет сопряжена с определенными затратами, например, вы получите только девять десятых от стоимости золотого слитка. Теперь, если вы согласны с этими условиями, я хотел бы посмотреть, что вы можете обменять. Джон не мог сдержать гордой улыбки, когда открыл сундук и отступил назад: — Я бы хотел монеты каждого достоинства, пожалуйста. О, и еще немного браавосских денег. — Это может занять некоторое время, милорд.***
— Я надеюсь, что эта сумма удовлетворительна, если бы вы сообщили нам заранее, мы бы получили всю сумму, но в такой короткий срок… — Не проблема, этого более чем достаточно. На самом деле, это, вероятно, хорошая идея — оставить несколько слитков во время путешествия, и я уверен, что смогу найти применение драгоценным камням. Вы были очень полезны, мистер Несторис, я благодарю вас.— Джон был весел, когда смотрел на мешки, полные монет. Почему бы ему и не порадоваться? У него было больше денег, чем он, вероятно, мог когда-либо потратить, находясь в Вестеросе, в дополнение к кошельку, полному железных монет Браавоса, привязанному к его поясу, и у него все еще оставались слитки драгоценных металлов в запасе. Ему не нужны были драгоценные камни. — Конечно. Есть что-нибудь еще, Джон Сноу? Вы хотели бы получить доступ к своему личному счёту? Джон замер, услышав это имя, ровно на то время, чтобы взять себя в руки. Ему не нравилось лгать (что было ужасно, потому что он хорошо знал, что в течение следующего месяца или около того ему придется много этим заниматься), но он понимал ценность лжи и, как и многое другое за последние пять лет, научился хорошо ее говорить. С тщательно отсутствующим, хотя и слегка озадаченным выражением лица он повернулся к банкиру: — Простите, кто такой Джон Сноу? Вы, должно быть, меня с кем-то путаете, я никогда не был в Эссосе до сегодняшнего дня, не говоря уже о том, чтобы иметь здесь счёт. — Тогда, возможно, ваш счёт открыт на другое имя? Теперь Джон был действительно сбит с толку: — Я уверен, что не понимаю, что вы имеете в виду. А теперь, нужно ли вам от меня что-нибудь еще, потому что я хотел бы пойти и найти своего спутника. Тихо Несторис долгую минуту пристально смотрел на Джона, словно ожидая увидеть, не сломается ли молодой человек и не выдаст ли какую-то великую тайну. Но в конце концов… — Ах, да. Мне нужно, чтобы вы подписали эти бумаги, прежде чем уйдете.***
Энцо стоял, прислонившись к колонне, и ждал его у входа в банк: — Я вижу, ты получил то, что тебе было нужно. — Да, а ты? В ответ Энцо поднял свой собственный мешочек с монетами. — Хорошо. Давай убираться отсюда, ты был прав насчет этого места. — Им управляют вампиры? — Нет, но кое-что, сказанное одним из банкиров, выбило меня из колеи. Лицо Энцо стало серьезным, и, положив тяжелую руку на плечо Джона, он повел его прочь от нависающего над ними Железного банка в нишу, где их никто не мог подслушать. — Что случилось? — Банкир, Тихо Несторис, он знал мое имя. Нет, не Джон Беловолк, назвал меня Джоном Сноу, под этим именем я вырос. — Как он мог узнать, кто ты? — Я понятия не имею! Я полагаю, возможно, что кто-то с Севера пришел сюда по поводу займа и упомянул что-то о пропавшем бастарде лорда Старка, Несторис мог бы установить связь, основываясь на моей внешности. Но это еще не всё, когда я отрицал, что я Джон Сноу, он затем спросил, был ли у меня счёт под другим именем. — Что бы это могло значить? — Хотел бы я знать. Я имею в виду, с тех пор как я узнал, что Нед Старк не был моим отцом, я рассматривал возможность того, что Джон Сноу не было моим именем при рождении. Но я не знаю, каким бы оно могло быть, и я понятия не имею, что это было за дело с «моим счетом». Энцо выглядел мрачным и задумчивым. — Я думаю, — сказал он тяжелым и серьезным голосом, — это хорошо, что мы проведем в этом городе всего несколько дней. Джон согласился: — Да, нам не следует привлекать к себе внимание, и все же я бы предпочел не проводить следующие три дня взаперти в нашей каюте. Хочешь поужинать в каком-нибудь заведении? Редгард уставился на солнце, которое садилось над гаванью: — Да, но не совсем еще. Было бы глупо разгуливать по городу со всем нашим состоянием, я собираюсь отнести его обратно на корабль. Мы можем встретиться вон у той статуи, не уходи далеко. — Я просто подожду на рынке, похожу по нескольким магазинам. — Тебе лучше не возвращаться с целой библиотекой книг, ты меня слышишь? Сделав грубый жест в сторону своего друга, Джон направился в сторону рынка и одного магазина в частности.***
— Я видел, как вы входите и выходите из полудюжины магазинов, каждый раз что-то покупая, и все же ваш кошелек всё ещё позвякивает, как будто он полон монет. Конечно, вы не возражали бы поделиться. Джон склонил голову набок в замешательстве, мужчина, обратившийся к нему, был того же возраста, что и молодой Довакин, одетый в экстравагантную разноцветную одежду с длинным тонким клинком на бедре. Мужчина был достаточно красив, от него слабо пахло духами, и он обладал той же самоуверенной развязностью, что и многие молодые рекруты, когда они прибыли в Мрачный Замок. — Простите, вы пытаетесь меня ограбить? — Нет, нет, нет. Ничего такого преступного. Обычно я бы даже не стал беспокоиться о мужчине без меча, но то, как вы держитесь, и этот кинжал у вас на бедре говорят мне, что вы повидали немало сражений. И все же вы не браавосец, не путешественник? — В некотором роде, это мой первый визит в Эссос. — Это объясняет ваш Высокий валирийский. Он грубый, но достаточно приличный, если ты планируешь путешествовать по Вольным Городам. Я полагаю, вы самоучка? Это настоящее достижение. Это было правдой; Джон выучил весь валирийский, который он знал, из нескольких книг, которые он стащил из библиотеки Винтерфелла, когда бежал, полагая, что они ему понадобятся, если он планирует отправиться в Пентос. Он передал эти знания Энцо во время путешествия и также научил его, Аделаизу, и ее первого помощника, Мечико Ченадиа, достаточно Общему языку, чтобы выжить в Вестеросе. К счастью, он не слишком отличался от основного языка, на котором говорят в Тамриэле. — Спасибо за комплимент, но вам что-нибудь нужно? Мне нужно встретиться с другом за ужином. — О, да, пожалуйста, извините мои плохие манеры. Я, Джорелос Эранион, вызываю вас на поединок до первой крови за пятьдесят монет. — Извините, у меня нет на это времени. — Что? — Мои извинения, но мне нужно кое-где быть. Извините меня.— Джон повернулся, чтобы уйти, когда Джорелос схватил его за ремень рюкзака, сдернул его (в результате чего недавние покупки Джона рассыпались) и развернул Джона. — Что за… — Ты смеешь отказываться от дуэли? Ты позоришь нас обоих! Встань и сражайся, — Браавосец встал в боковую боевую стойку и выхватил свое оружие, легкий, тонкий меч с острым лезвием, который, казалось, больше подходил для быстрых выпадов и уколов, чем для рубящего удара. Джон лениво задумался, как называется этот тип клинка, возможно, он мог бы добавить его в свою коллекцию. — Послушай, я не собираюсь…— Джон увернулся от удара мечом и отплясывал в сторону, чтобы избежать второго. — Сражайся со мной как мужчина! — Нет, у меня есть дела! Ты можешь просто выслушать… — Клянусь богами! Я ведь никогда не могу оставить тебя одного, да? Раздраженный голос Черного Воина прервал одностороннюю дуэль, и он, быстро осмотрев Джорелоса, рыкнул и ударил пылкого молодого воина заклинанием парализации. Когда браавосец рухнул на землю, как опрокинутая статуя, Энцо повернулся к Джону: — Что все это было? Джон опустился на колени рядом с парализованным мужчиной, проверяя, есть ли у него пульс, прежде чем схватить его под мышки и потащить в ближайший переулок. — Он пытался подраться со мной, потому что я отказался от дуэли с ним, не уверен, какой в этом смысл. Он засунул Джорелоса между двумя бочками, положив меч мужчины себе на колени и накрыв его сбившимся брезентом, чтобы тот не замерз. — Что ты сейчас делаешь? — Спросил Энцо голосом многострадального мученика. — Ну, мы же не можем просто оставить его вот так на улице, не так ли? Пожалуйста, возьми мой рюкзак и вещи, которые из него выпали, я только что купил эти вещи и не хочу чтобы они испортились. — Он повернулся к Джорелосу, чьи глаза были расширены от страха, и попытался ободряюще улыбнуться ему. — Извини за это. Это скоро пройдет, я обещаю. Напоследок похлопав мужчину по колену, Джон повернулся, чтобы выйти из переулка, но обнаружил, что Энцо стоит там с рюкзаком в одной руке и новым экземпляром Нефритового сборника Джона в другой. — Ты действительно отказываешься слушать все, что я тебе говорю.***
— «Нефритовый сборник», «Битвы и осады Века крови», «До драконов», «Конец древних людей», «Машины войны», «Огонь на траве», «Слава Волантиса», «Дневники о миазмах», «Происхождение Железного банка и Браавоса», «Рубины и железо», «Разрушенные города», «Украденные боги», «Правдивый отчет о путешествиях Аддама из Сумеречного дола» и все четыре тома «Жизни триарха Беличо». Подожди, а почему у некоторых книг по две копии? — У торговца были версии как на обычном языке, так и на языке оригинала, — радостно прокомментировал Джон, пытаясь рассортировать свои новые покупки так, чтобы они поместились в один из его сундуков, хотя без особого успеха. — Мне, вероятно, нужно будет купить сундук, может два, когда мы доберемся до Белой Гавани. — У тебя могут возникнуть проблемы, мой друг. — Эй, я не просто покупал книги. Я купил немного сухофруктов, порошкообразных специй, красителей и даже немного семян, я полон решимости посмотреть, смогу ли я выращивать разные виды фруктов в Скайриме, даже если это в теплицах. Энцо усмехнулся: — Свежие фрукты — это радость, они делают детей выносливыми и сильными. Твоему новому другу там, не помешало бы немного, ты видел его лицо, когда я парализовал его? Можно подумать, он никогда раньше не видел магии. — Вероятно, не видел. Я, конечно, никогда не видел ни одного заклинания до моего прибытия в Тамриэль. Энцо удивленно поднял брови: — В этих землях действительно нет магии? Как странно, в Хаммерфелле магию поносят, но даже там все еще есть те, кто тайно практикует её. Джон пожал плечами: — Я не могу говорить за Эссос, но, насколько я знаю, в Вестеросе нет никакой магии. Возможно, она существовала там когда-то, если верить рассказам, но она давным-давно умерла вместе с драконами. — Драконы? — Теперь Энцо был взволнован: — На вашей родине есть драконы? — Были, там были драконы. Но последний из них умер более ста лет назад. Они принадлежали Таргариенам, семье, которая раньше правила Вестеросом, которые были связаны со зверями и ездили на них верхом, как на лошадях. Однако эти драконы не были похожи на драконов Скайрима, некоторые из старших вырастали больше, чем любой из тех, с кем я когда-либо сталкивался, самый большой был известен как Балерион Черный Ужас и, был способен проглотить мамонта целиком. Но они были более похожи на животных, чем те, к которым мы привыкли; они размножались, ели и могли умереть от старости. Они также не могли говорить или пользоваться письменным языком. — Если они были такими большими, почему они вымерли? — Я не знаю, на самом деле никто не знает. Но в конце концов они стали меньше, всего до размеров гончей, и стали болезненными, в конце концов они перестали делать жизнеспособные яйца. Когда это произошло, Таргариены начали терять власть. Теперь они тоже ушли. — По большей части, — тихо добавил Энцо. — По большей части, — согласился Джон. — Но, в любом случае, ты не можешь использовать магию на публике. На самом деле, лучше вообще никак не упоминать магию. Аделаиза согласна со мной и сказала команде тоже самое. — Тогда я предполагаю, что мы не будем рассказывать твоей семье о твоих… небольших приключениях. — Нет. Никогда. Ни за что на свете через тысячу лет. В лучшем случае они подумают, что я лжец, а в худшем, что я безумец. — Хорошо, но есть небольшая проблема; что насчет чар на нашем оружии и доспехах, как нам сделать так, чтобы их не заметили? — Я действительно думал об этом перед тем, как мы покинули Скайрим.— Джон вытащил из сундука связку тонких кожаных полосок и бросил их редгарду, который, при ближайшем рассмотрении, заметил, что на всех полосках были маленькие руны на каждом конце. — Я отправил письмо ястребом Нелоту Телванни в Воронью Скалу с просьбой рассказать ему об этом, и я получил ответ вместе с письмом на семи страницах о его собственном величии и продолжающихся экспериментах. Эти полоски, будучи привязаны к оружию или части брони, будут связывать любое существующее заклинание. Оно все еще будет наложено, но не будет активным. Это для тебя, своё я уже прикрепил. Энцо усмехнулся: — Мне не нравится весь этот обман, но я последую твоему примеру.***
Портовый город Белая Гавань оправдывал свое название, он был окружен высокими, толстыми стенами и возвышался над морем аккуратными рядами белых зданий, которые поблескивали в полуденном утреннем свете. Несмотря на холодный воздух и куски льда, которые плавали рядом с кавалькадой рыбацких лодок и торговых судов, в гавани кипела постоянная деятельность. — Так это и есть оно? — Спросил Энцо. Гигант надел толстый плащ с капюшоном из медвежьего меха поверх своей обычной черной одежды, перчатки в тон и сапоги, подбитые мехом снежного кролика. — Да. Белая Гавань, самый большой город на Севере, которым правят из Нового Замка, резиденции дома Мандерли. — Дом Мандерли, это тот, с кем встречается капитан Вендиччи? — Можно и так сказать, лорд Виман Мандерли, то есть глава дома, если он не скончался за последние пять лет, почти наверняка уже уехал в Винтерфелл со своим наследником и внучками. Аделаиза, вероятно, встретится с его вторым сыном, Венделем, или с кем-то, кто работает на семью. — Расскажи мне о них, этому господину можно доверять или он может быть проблемой? — Я могу сказать тебе, что Мандерли — богатая, влиятельная и единственная благородная семья на Севере, которая поклоняется Вере Семерых. Это делает их чем-то вроде изгоев, поскольку большинство поклоняется Старым Богам. Могу ещё сказать, что лорд Мандерли, несмотря на свою внешность, в равной степени добр и хитер, кроме того, он также абсолютно предан дому Старков. Так что да, он заслуживает доверия и представляет собой потенциальную проблему. — О, так ты встречался с ним раньше? — Три раза, да, когда я был моложе. Он был добр ко мне, он мне нравился, — Джон с нежностью вспоминал Лорда-Слишком-Жирного-Чтобы-Сесть-На-Коня, лорд всегда был веселым и щедрым на подарки каждый раз, когда он приезжал. Он даже привез кое-что для Джона, ничего особенного — коробку гладких пляжных камней, коллекцию ракушек и булавку для пальто, сделанную из разноцветного морского стекла, — но в то время это значило для Джона очень много. Толстый лорд с острыми глазами и пальцами, похожими на сосиски, тоже обратил внимание на Джона, спрашивал о его уроках и настаивал, чтобы Джон сидел за высоким столом с остальными членами семьи, хотя леди Старк явно не нравилось его присутствие. Остальные члены дома Мандерли тоже всегда были добры к нему, Вилис был суров и серьезен, в то время как Вендел был шумным и дружелюбным, но оба всегда были готовы взять Робба, Джона и Теона на рыбалку. Две дочери Вилиса, Винафрид и Вилла, были веселыми, остроумными и ни разу не критиковали дикие выходки Арьи, чем заслужили одобрение Джона. Они также никогда не относились к нему иначе, чем к Роббу, и Джон с теплотой вспоминал, как танцевал с Виллой на пиру, когда ему было тринадцать лет, менее чем за полгода до того, как он сбежал из Винтерфелла. — Нам нужно подготовиться к путешествию. Ты сказал, что это займет максимум две недели, мы должны пополнить запас продуктов на рынке. Если мы соберем все вещи сегодня вечером, то сможем отправиться в путь завтра. Джон кивнул: — Я могу это сделать, но нам также нужно запрячь лошадей и повозку или сани, в зависимости от погоды. Если заглянешь в конюшню, то, вероятно, сможешь узнать, что лучше всего использовать. Купи то, что тебе нужно, я всегда могу вернуть тебе деньги. Энцо повернулся к нему и с абсолютной серьезностью в голосе сказал: — Если ты снова попадешь в беду, будучи один, я от тебя в этом путешествии не отстану. Драконорожденный закатил глаза: — Энцо всегда такой беспокойный.***
— Прошу прощения, сир. Но мы надеялись, что вы пойдете с нами. Джон оторвал взгляд от прилавка с ювелирными изделиями. Это было забавно, никто не был в восторге от того, что Джон отправляется в путешествие на несколько месяцев, но почти все требовали, чтобы он привез им что-нибудь обратно. Поэтому после того, как он собрал необходимые припасы и отправил их обратно на корабль, Джон решил исследовать главную площадь в надежде найти подходящие подарки для своих друзей дома. Он уже подобрал кинжал с резной рукоятью из китового уса для Эйлы и как раз любовался заколкой из морского стекла для Элисиф, когда к ним подошли двое вооруженных мужчин с эмблемой дома Мандерли в виде моряка с трезубцем, вышитым на груди их курток. — Простите, я сделал что-то не так? — У Джона не было никакого желания быть запертым в Волчьем Логове по какой-то неизвестной причине, побег был бы хлопотным делом, и он никогда не услышал бы конца причитаниям от Энцо. — Вовсе нет, нам просто нужно, чтобы вы последовали за нами. Джон выдавил вежливую улыбку согласия и позволил провести себя по чистым и ухоженным мощеным улицам города, пока пытался понять, не арестован ли он. Его сопровождающие, очевидно, были стражниками, но определенно не обращались с ним как с заключенным, они вели приятную светскую беседу, спрашивая, понравился ли ему город и не хочет ли он остановиться у одного из продуктовых ларьков. Но от его внимания не ускользнуло, что они стояли по обе стороны от него, когда вели его к гордой и светлой резиденции Дома Мандерли. — Энцо убьёт меня.***
Виман Мандерли I
Лорд Виман Мандерли был старым, толстым и умным, он знал эти вещи о себе. Он также знал, что большинство людей видят только первые две черты, и он знал, как использовать эти два своих преимущества. — Не хотите ли немного подогретого медового вина, капитан Вендиччи? Я считаю, что это лучший способ согреть тело в холодный день, и я подозреваю, что вы не привыкли к такому холодному климату. Для него было неожиданностью получить письмо, украшенное логотипом Восточной Имперской Компании, он, конечно, слышал об этой компании, хотя и не мог утверждать, что много о них знает. Однако он знал, что они никогда не торговали ни с одним из портов Вестероса и лишь изредка останавливаются в Браавосе. — Нет, спасибо, лорд Мандерли. Я предпочитаю сохранять ясную голову во время переговоров, и уверяю вас, я довольно вынослива, несмотря на свой возраст. Хотя, я также должна признать, что не ожидала встретиться непосредственно с главой вашего дома. — В то время как капитан вежливо отказалась от напитка, первый помощник, как заметил Виман, принял его с большим энтузиазмом. Капитан Аделаиза Вендиччи была красивой женщиной лет сорока с коротко подстриженными серебристыми волосами и грубыми, землистыми чертами лица, которые были приятны глазу, даже если их никогда нельзя было назвать красивыми. Ее лицо имело характерный вид моряка, всю жизнь побывавшего на солнце и соленом морском ветру, оно было суровым, но в нем чувствовались сила и тепло. То же самое можно было сказать и о её темных глазах. Он отметил, что она также говорила правду, её спина была прямой, и даже под мехами, которые она надела, он мог сказать, что ее руки и ноги были сильными и мускулистыми. Меч у ее бедра еще больше сказал ему, что она не из тех женщин, к которым можно относиться легкомысленно. В большинстве портов Вестероса, за исключением тех, что в Дорне, ее встретили бы презрением в лицо или смехом за спиной. Виман был достаточно умен, чтобы понимать, что это одновременно ужасная деловая стратегия и ужасный способ получения информации, а Виман хотел получить информацию. — Первоначально я планировал отправиться в короткую поездку два дня назад, но когда я получил ваш запрос на переговоры о торговле, я понял, что должен лично заняться этим вопросом. Так что, пожалуйста, давайте начнем, я уверен, что вы так же нетерпеливы, как и я.***
— Давненько я так не ел, — прокомментировал первый помощник, мужчина с простым лицом по имени Мечико Ченадиа, вгрызаясь в пирог со свининой. — Только самое лучшее для таких почетных гостей; пожалуйста, угощайтесь, — приятно улыбнулся Виман и махнул слуге, чтобы тот наполнил кубок мужчины вином, на этот раз чем-то немного крепче того, что он предложил изначально. После нескольких часов углубленных, хотя и довольно непринужденных переговоров был сделан перерыв на обед. Лорд Белой гавани заказал вареные яйца, крабовый суп, каплунов, угрей на гриле, фаршированных миног, пироги со свининой, булочки с маслом и фруктовые пироги, а также несколько бутылок отличного дорнийского красного. Когда капитан Вениччи, которая, как понял Виман, была чрезвычайно приятной, но невероятно проницательной женщиной, извинилась и вышла на минутку из комнаты, чтобы размять ноги, он понял, что у него есть шанс. — Однако мне было интересно, почему Восточная имперская компания решила, что сейчас самое время остановиться в Вестеросе, особенно в моем скромном городе? — О, мы изначально этого не планировали. Но после того, как Беловолк высказал большим шишкам предположение, что вы могли бы стать процветающим портом, они решили пригласить нас сюда после того, как мы остановились в Браавосе. У мальчика, должно быть, много друзей наверху, потому что он смог убедить их добавить к этому путешествию дополнительные шесть недель. Хотя я не жалуюсь, мне бы не помешала дополнительная оплата. Имя было незнакомо Виману, поэтому он продолжил: — Как интересно, интересно, почему этот парень Беловолк предлагает Белую Гавань в качестве торгового порта, а не более крупные, такие как Ланниспорт или Королевская гавань? Ченадия продолжал поглощать свою еду: — По-видимому, Джон вырос здесь, но уехал несколько лет назад, его подвезли на корабле, чтобы он мог посетить какой-то праздник. Последний раз я видел его, когда он направлялся на рынок, чтобы купить припасы для поездки. Виман замер: «Этого не могло быть, не так ли? Джон — совершенно обычное имя, но обстоятельства почти слишком совпадают… И имя, Беловолк, разве у мальчика предположительно не был лютоволк с полностью белым мехом? И все же лучше быть уверенным.» — Что вы можете рассказать мне о нем? Я только хочу должным образом поблагодарить его за то, что он предоставил мне эту возможность, — заверил он, когда первый помощник бросил на него подозрительный взгляд. Моряк некоторое время настороженно смотрел на него, прежде чем в конце концов пожать плечами и вернуться к своей еде: — Он молод, ему меньше двадцати, темные волосы и глаза, но бледная кожа. Он стройный и не совсем высокий, хотя, вот что я вам скажу, я никогда не видел такого владения мечом или луком, как у него. Как он держал их в руках, вы бы поклялись, что он не был человеком. Он также красивее, чем моя сестра и обе племянницы вместе взятые. — Мужчина сделал паузу, чтобы усмехнуться и сделать еще один глоток вина, прежде чем продолжить, — Я бы сказал, он во всех отношениях хороший парень, богаче королей, но не боится засучить рукава и выполнять черную работу. Нет, он не доставил нам никаких хлопот, ни он, ни его волк. Виман считал себя человеком очень сдержанным, за исключением тех случаев, когда дело касалось его любимых блюд, и все же он едва мог удержаться от того, чтобы не вскочить со стула и не броситься к двери. Вместо этого он очень спокойно встал и вежливо извинился, предоставив Мечико Ченадиа столько еды и вина, сколько он хотел. Оказавшись на безопасном расстоянии, он схватил доверенного охранника за плечо и притянул его к себе. — Послушай, — настойчиво прошептал он, — Я хочу, чтобы ты взял с собой еще одного охранника на рынок. Найдите молодого человека по имени Джон и приведите его сюда; он будет моложе двадцати лет, с темными вьющимися волосами, глазами и бледной кожей. Он похож на Старка, ты понимаешь? — Да, милорд. Но что, если этот молодой человек не захочет идти с нами? — Тогда убеди его, чего бы это ни стоило. Но ни один волосок не должен упасть с его головы, он особый гость. — Конечно, милорд. Я возьму Галдона, и он скоро будет здесь. Вы хотите, чтобы мы отвели его в гостевые покои или… — Нет, просто приведи его ко мне в солярий. А теперь проваливай! Охранник поклонился и вышел, оставив Вимана наедине с его мыслями. «Незаконнорожденный сын лорда Старка вернулся в Вестерос после стольких лет, но почему? Конечно, не для чего-то такого простого, как празднование именин своего брата.» Виман перебрал в памяти все свои воспоминания об этом мальчике, он был застенчивым, грустным, но милым. Он наблюдал, как ребенок играет со своими братьями и сестрами, а затем он увидел, как лорд Старк смотрит на него с меланхоличной привязанностью. Именно после этого он настоял, чтобы мальчик сел за высокий стол со всеми остальными, принеся подарок для мальчика-бастарда, он рисковал вызвать гнев леди Старк, и это, несомненно, было еще одним оскорблением, но Виман знал, что сделал правильный выбор. Джон был явно любим большинством своих братьев и сестер и тихо обожаем своим отцом. Когда Робб Старк вырастет и станет лордом Винтерфелла, он захочет, чтобы рядом с ним был самый близкий ему человек. Лорд Белой Гавани предложил взять мальчика на воспитание во второй раз, когда он посетил Винтерфелл, то сказал лорду Старку, что Джон может стать рыцарем в Белой Гавани и создать свое собственное имя, и Виман видел, что его сюзерен испытывал сильное искушение принять предложение, но в конечном счете отказался от этой идеи. Поэтому в третий раз, когда он пришел, он велел Вилле потанцевать с мальчиком и сообщить Виману своё мнение. — Что ты думаешь о Джоне, милая? — Он такой застенчивый, дедушка, он едва мог смотреть мне в глаза. Но он был очень осторожен, старался не наступить мне на ноги, пока мы танцевали, и мне нравятся его волосы. Тогда они оба были молоды, слишком молоды, но через несколько лет Виман мог бы предложить… Увы, мальчик бесследно исчез менее чем через год, оставив после себя опустошенных братьев и сестер и убитого горем отца.«Но теперь он вернулся под другим именем, обладая королевским состоянием, и я хочу знать почему» Охранники даже не потрудились постучать, когда распахнули двери в солярий Вимана, напугав всех присутствующих, и практически вытолкнули темноволосого юношу, одетого в простую, но очень тонко сшитую одежду. — Джон! — На этот раз Виман действительно вскочил со своего места, как и капитан и ее первый помощник: — Клянусь Семерыми, где ты был, мальчик? Он схватил потерянного сына Винтерфелла за плечи, чтобы осмотреть его дальше, пораженный тем, что он обнаружил. Когда Джон Сноу был мальчиком, говорили, что он был близнецом молодого Неда Старка, но сейчас это, конечно, было не так. Это правда, что у него были темные волосы и глаза, но оба были темнее, чем у лорда Старка на несколько оттенков. Волосы также были густыми, с завитками, укрощенными путем стягивания их верхней части назад красной полоской кожи, у него также было несколько косичек, каждая из которых была украшена вплетенной разноцветной пряжей или стеклянными бусинками на конце. Лорд Эддард Старк был человеком простого вкуса и никогда бы не носил свои волосы в таком замысловатом стиле. Черты его лица тоже не совсем подходили, да, они были удлиненными, но отшлифованными до элегантной резкости. У молодого человека даже не было типичного телосложения северянина, в то время как большинство северян были высокими и широкоплечими с мощными мышцами, Джон был стройным с гладким телосложением. «Может быть, у него цвета Старка, но лицо и тело — совершенно другие.» — Лорд Мандерли, я… — попытки юноши неуклюже поклониться, одновременно отстраняясь, были прерваны тем, что двери в солярий распахнулись пинком. Виман с изумлением наблюдал, как в комнату вошел темнокожий гигант, он держал одного из охранников ворот под мышкой в удушающем захвате и тащил управляющего Нового Замка за ухо. — Что это? Стража! — Лорд Мандерли, все в порядке! Клянусь! Энцо, положи этих людей прямо сейчас! Гигант посмотрел на Джона, который свирепо нахмурился на мужчину: — Мальчик, если ты попадешь еще в какие-нибудь неприятности, клянусь, я свяжу тебя и побрею налысо. Затем, к удивлению, он сделал, как его просили, и отпустил обоих мужчин. Стражник повернулся к своему бывшему пленителю, как будто хотел что-то сказать, но одного взгляда было достаточно, чтобы отправить охранника вон. Затем мужчина переключил свое внимание на Вимана: — Вы, должно быть, лорд Мандерли, да, Джон говорил о вас. Я Энцо Власт, не могли бы вы рассказать мне, почему вы похитили моего спутника? Власт не отвешивал ни одного из поклонов или любезностей, которые можно было бы ожидать от мужчины, обращающегося к лорду, но у Вимана сложилось впечатление, что Власт не был человеком, который особенно заботился о любезностях любого рода. — Будьте уверены, никто никого не похищал. Я просто послал двух своих людей на поиски человека, который, как я имел основания полагать, был пропавшим сыном моего сюзерена, и, как оказалось, я был прав. Возможно, ситуацию было легко неправильно истолковать, я просто хочу обеспечить безопасность этого молодого человека, — Краем глаза Виман заметил, как Вендиччи бросила на Ченадию такой уничтожающий взгляд, что тот подумывал спросить этого человека, не нужен ли ему мейстер. Джон выскользнул из рук Вимана и подошел, чтобы встать рядом с Властом. — Спасибо за вашу заботу, лорд Мандерли. Но уверяю вас, я в полной безопасности. Утром мы с Энцо первым делом отправимся в Винтерфелл, и мы сможем постоять за себя. — Нет, нет, нет! Я и слышать об этом не хочу, ты и твой… друг абсолютно обязаны путешествовать со мной и моей семьей. Глаза Джона расширились: — В этом нет необходимости, милорд! — Конечно есть! Я не могу встретиться с лордом Старком лицом к лицу и сказать ему, что его потерянный сын был в безопасности в моем доме только для того, чтобы позволить ему уйти и встретить свой конец от рук каких-то разбойников. О боги, мы должны немедленно послать твоему отцу ворона! Он будет так рад услышать, что ты вернулся в целости и сохранности. — Нет! При этих словах Виман остановился и с любопытством уставился на мальчика, но только для того, чтобы увидеть, как тот изобразил на лице невинную улыбку. — Я не хочу, чтобы вы сообщали ему об этом письмом, милорд, потому что я надеялся удивить его и мою семью. «Но здесь есть нечто большее» — Виман улыбнулся. — Это звучит как замечательная идея. Вы и ваш спутник останетесь здесь, в Новом Замке, я немедленно пришлю кого-нибудь забрать ваши вещи с корабля, затем вы оба отправитесь со мной и моей свитой в Винтерфелл вместе. Джон Беловолк, молодой человек, ранее известный как Джон Сноу, выдавил из себя улыбку. «Он хорош», — подумал Виман, — «Нетренированный глаз никогда бы не смог определить» — Это будет честью, милорд.