Нужно жить дальше

***

      Алина шла впереди по светлому коридору, а за ней следом шла Анюта. Шла, вытирая оставшиеся слёзы тыльной стороной ладошки. Алина иногда нервно поглядывала назад, прикусывая язык и удерживаясь от того, чтобы спросить о внезапной измене поведения, но она ведь понимала: это не то, что нужно Анюте.       Звонка на урок всё ещё не было; младшие классы бегали по коридорам, носясь и спотыкаясь о свои же ноги и чуть ли не сбивая с ног других. Авотьева с Аллаяровой стояли возле входа в кабинет ОБЖ, где, судя по звукам, происходили пытки: все орали, будто тех резали. А они просто стояли. Авотьевой было всё ещё грустно; ей определённо не хотелось вспоминать о том, что может её связывать с этим человеком. Ей в этот момент была так нужна поддержка. И неважно какая: молчаливая или просто слова «всё хорошо». Просто поддержка.       Алина обняла девушку, позволяя той расслабиться в своих объятиях и чуть-ли не повиснуть на себе. Позволять плакать в свою толстовку и вдыхать чужие духи, что пахли яблоком и корицей — что-то родное, будто вы знакомы уже всю жизнь, а не чуть больше десяти минут.       Наконец, Аня успокоилась, и из её глаз перестали течь слёзы. И, наконец, раздался громкий и противный звонок, после чего все младшие классы с большей скоростью, чем до звонка, понеслись по коридорам, спеша в свои классы на очередные скучные занятия. Алина снова обхватила своими окольцованными руками маленькие ручки Анюты и потащила в кабинет на последнюю свободную парту — возле окна.       Что такое школа — Авотьева знала и ненавидела это место всей душой. Она не любила сидеть в душных классах, читать эти нудные учебники, а тем более урок обществознания. В том числе и учителя этого урока. Учитель был занудным: оценки ставит нечестно, уроки не ведёт и иногда отличникам класса ставит двойки. Но чего только 10 «Б» не делал — учителя всё равно никак не увольняли. Иногда у Алины появлялось ощущение, что он просто колесо фортуны крутит и ставит ту оценку, которая выпадет там. Возможно, так и есть, кто знает? — Анют… Мгм… Что тебя так расстроило? — спросила она аккуратно и вполголоса: в классе и так было шумно, их было не слышно из-за общего галдежа. — Я не хочу об этом говорить, прости, — посмотрела она мельком в глаза соседки, блеснув своими бледно-голубыми глазками и мигом отвернувшись.       Алина пожала плечами, мол, «ладно, как хочешь», и задала мигом следующий вопрос про перевод в их школу.       Анюта замялась. Ну а что ей отвечать? Говорить правду, что её сюда отправили в качестве наказания прямиком из другой вселенной и что она вообще не человек? Алина же, в лучшем случае, примет её за сумасшедшую. Аня опустила голову вниз, нервно отстукивая только что придуманный ею ритм своей ножкой под столом. Значит, переведет тему. Опыт есть. — А какой сейчас урок? Нам разве не нужно слушать учителя? Вдруг что-то важное сейчас рассказывает, — кивнула она в сторону учителя, который… который ничего не делал. Он просто сидел за столом, смотря на свои темно-коричневые башмачки, и теребил край серой, как и весь костюм, жилетки. — Сейчас ОБЖ, учителя, если что, зовут Иван Андреевич. А он и что-то важное — вещи несовместимые! Видишь, ему даже сейчас плевать на шум в классе, его больше интересует обувь, чем мы! — насмешливо произнесла Алина и даже повысила голос для наглядности, что ему на них всё равно, после чего рассмеялась и продолжила. — Мы можем даже сейчас уйти с урока, а он даже не заметит нашего отсутствия, зато заметит новую пылинку на своих ботинках и тогда, возможно, обратит внимание на класс, чтобы узнать, кто запачкал его драгоценную обувь. — Ты так его описываешь, будто он здесь сидит не за деньги, а бесплатно и без образования… — Не поверишь, но я о нём думаю именно так, — улыбнулась Аллаярова. — Кстати, тебе повезло, что сегодня ты здесь первый день и пришла к концу учебного дня. Тебе, в отличие от меня, не пришлось сидеть в этом душном обезьяннике половину дня! После этого урока мы можем пойти погулять или к кому-нибудь в гости. Ну если хочешь, конечно…