Swan Upon Leda

Сейчас три часа ночи. Роджер сбросил одеяло на пол, пот стекал по его спине. Он просто хочет, чтобы его жар уже прошёл. Его организм начинает вызывать легкую клаустрофобию, и что ещё хуже, рубашка, которую он обычно поддерживает у головы во время этого, начинает щикотать его лицо. Он отбрасывает её в изножье кровати, переворачивается на другой бок и желает, чтобы его тело просто перестало мучить его. Роджер схватил что-то, чтобы заменить рубашку, которую он только что бросил на другой конец кровати, и его рука натыкается на чужую рубашку. Он не понимает, что это тоже не его, пока не поднёс её к лицу, надеясь постепенно избавиться от подобных чувств, а не от того, что происходит последние несколько ночей. Внезапно он оказывается лицом к лицу с запахом Брайана, который он очень редко улавливает, если только Брайан не забыл принять блокаторы перед тем, как остаться на ночь. Иногда приятно просыпаться от едва заметных изменений, зная, что другой аромат принадлежит Брайану. Но теперь, когда запах Брайана затуманивает его разум, Роджер сталкивается с внезапной дилеммой. За долю секунды Роджер садится на кровать, выдвигает ящик прикроватной тумбочки и достает фальшивый узел. Он использовал это всего несколько раз, ему никогда не было по-настоящему комфортно хотеть что-то подобное, но сейчас это всё, о чём он может думать. Может быть, это просто рубашка Брайана, сохранила его запах, но Роджер знает, что никогда раньше не испытывал ничего подобного. Это не так. Он бросает узел на кровать, зарывается лицом в рубашку и опускает руку вниз, между ног. Роджер знает, что он собирается найти, но он удивлен тем, сколько грязи скапливается на его коже, какой от этого беспорядок, и он закрывает глаза. Роджер прижимает к себе один палец. Он с содроганием понимает, что вместо паники от желания, чтобы к нему прикасались подобным образом, все, что он чувствует, - это отчаянную потребность. В начале это пугает его, но потом он не может удержаться от того, чтобы представить прикосновение пальцев Брайана к своей коже, к этой части его, и впервые почти за четыре года он чувствует, что мог бы это сделать. И затем он добавляет ещё один палец. Он сразу напрягается. Это почти чересчур, внезапное дополнительное давление вызывает медленно угасающие воспоминания, но Роджер изо всех сил старается продолжать. Он должен это сделать. Итак, он снова думает о Брайане, пока тот шевелит пальцами, о том, как бы он выглядел, каким бы он был, какие слова бы сказал. В глубине души Роджер знает, что Брайан был бы нежен с ним, что он не стал бы заставлять его делать то, чего он уже не хочет. Роджер даже может представить голос Брайана, становящийся мягким и сладостным, его губы на своей шее. У Роджера даже не было возможности завязать фальшивый узел, потому что эта мысль вырывала из его горла отчаянный крик, который он даже не подозревал, что сдерживал. Он не может остановить реакцию своего тела, его пальцы всё ещё прижаты к телу, скользкое пятно покрывает его ноги и полотенце на кровати. Когда Роджер, наконец, пришёл в себя настолько, чтобы откинуться на подушку, уставившись в потолок, им медленно овладевает паника. В последний раз, когда он чувствовал себя так, в последний раз, когда ему хотя бы отдаленно хотелось пофантазировать о любом альфе, у него была первая течка. С тех пор прошло четыре года, с тех пор как он захотел чувствовать себя так, как сейчас, как будто ему нужен был кто-то рядом во время течки. Роджер перевернулся на бок и посмотрел в окно.