— Не думала, что когда то поверю в это.

      Холодный весенний день так и наровил проникнуть в квартиры всех домов страны и с полна напитаться человеческим теплом. С помощью своей правой руки — северного ветра, тот бережно и вежливо стучал в маленькие оконца квартир, прося впустить ледяного гостя и согреть его примитивным, до ужаса ароматным чаем, привезенным с жарких стран, где он лишь мечтал побывать. Но когда на его просьбы отвечали сухим молчанием или вовсе презренным взглядом, тот взмывал в воздух и громко распевал старо-славянские песни на древнем языке, потом же он проникал без ведома хозяев в их дома и окутывал мужчин, женщин, детей, домашних животных в свои ледяные объятия, забирая их тепло и отдавая свежесть поздней весны.       Настя не стала исключением в этом насильном круговороте жизни. Сейчас девушка сидела в гостиной на любимом кресле, вся закутанная в одеяла весом в несколько тонн, что когда-то давно ей их передавала бабушка со словами: «Пригодится! Потом ещё спасибо скажешь!», в тёплые свитера, связанные из толстой пряжи, тёплые носки от подруги на Новый год и плащ, что она напрочь позабыла отдать Матвееву после такого же испытания.       В последнее время Москва радует людей холодными днями и морозными ночами. В этой неравной войне с небольшим перевесом выигрывает суровый город возможностей. Люди начинают болеть и незаметно для себя заражать других. И чтобы не заболеть той же простудой, Лебедева решила для себя, что этот день она проведёт дома в тишине и покое, в тепле и уюте и главное — в гордом одиночестве с закрытыми дверями и окнами. Одна.       Но стоявшие в углу камера, кольцевая лампа и штатив не давали покоя. А как же подписчики, что так долго и усердно ждут, когда они смогут вновь увидеть свою любимую блондинку?       В холодные для города дни голова наполняется новыми, свежими и разумными мыслями. Этих потоков слишком много, чтобы разобраться в них по щелчку пальцев. Это как искать рецепт в предназначенной для этого старинной тетради. Нужно тщательно изучить каждую страничку, дабы не пропустить главное. И каждый раз с еле уловимым шелестом древних листов, человек открывает для себя всё новое и новое. Можно легко потеряться среди тысячи слов, но так и не найти нужного. В нос ударяет аромат свежесваренного чая с тысячелистником и пыльцой какого-то диковинного цветка, или же чувствуется аромат корицы, пряной, домашней выпечки, что так старательно готовила бабушка в детстве, либо вовсе от книги веет запахом луговых цветков и хвойного леса. Аромат сводит с ума, слова, воспоминания из прошлого и невозможно остановиться…       Лебедева долго сидела и пялилась рассеянным взглядом в окно, за которым играла очередная серенада северного ветра. Но через несколько минут мысли перестали ломиться и успокоились. Девушка уже собиралась вставать, чтобы взять в руки камеру и штатив, но будто предвидя все эти девиации, телефон внезапно зазвонил. Теперь сосредоточенное пение вызывающего на поединок ветра стало не таким громким.       — Алло? — не удосужившись даже взглянуть на экран телефона и узнать, кто же беспокоит её в данный момент, та подняла трубку.       — Привет, Настя, надеюсь, что не мешаю. Помнишь, позавчера я говорил тебе о тату? — бархатный голос застал Лебедеву в полностью расслабленном состоянии. Но та до сих пор оставалась бдительной. Немного помолчав, Настя ответила:       — Да, я помню, Дим. От слов своих не отказываюсь, — блондинка небрежно завела прядь волос за ухо и рассмеялась в голос, на что получила такой же весёлый смех чернокнижника.       — Тогда могу тебя обрадовать. Я сделал несколько набросков, думаю, что тебе должно понравится. Если ты сейчас не занята, то приезжай. Вместе выберем и набьём, согласна?       — Как скажешь! — воодушевленно ответила та, предвкушая увидеть красивые эскизы парня.       — Хорошо, адрес вышлю, до скорого.       — До скорого, — девушка отключилась. Резким движением та встала, точно как змея, сбросила с себя разом все одеяла и убежала в ванну. Все планы остаться дома, провести короткий стрим, потом включить какую-то примитивную мелодраму и под неё же уснуть, обрушились медным тазом. Сегодня всё будет немного круче.

***

      Настя блуждала по разным переулкам загадочного города. Ей всегда казалось, что она знает Москву с ног до головы. Все её закутки, переулки, улицы, скверы, парки, набережные, мосты и многое другое. Но сейчас Лебедева чувствовала себя слепым котёнком. Либо же она сама прошла не туда, либо навигатор решил увести её на всеми позабытое кладбище, куда все экстрасенсы Битвы Сильнейших очень любят ходить. Или же это таксист изначально привёз её не туда.       Но блуждая ещё несколько минут в каких-то трущобах огромной Москвы, девушка вышла из мрачных построек и резко увидела довольно ухоженный район: невысокие деревья аккуратно подстрижены, возле многоэтажных домов растут самые разные цветы, каких сама девушка никогда в жизни и не видела, рядом стоят винтажные фонарные столбы, асфальт выложен ровно, без единой трещинки, светло-желтые многоэтажки выглядят тоже старинными, но на них нету ни единой царапины, но если такие и были, то человеческому глазу никогда их не увидеть. Сразу проскочила мысль, что она сейчас находится где-то за МКАДом. Не может быть такого резкого изменения в районе. Кажется, что это находится даже не в одном городе, а будто это два разных мира, отделенные каким-то микроскопическим порталом, что не виден человеку.       Настя выключила телефон и стала осматривать дома. На самом дальнем, еле как, Лебедева увидела вывеску, на которой аккуратным буквами было выведено: «тату-салон». Не пропустив через себя никакую, даже малейшую мысль, девушка рванула к тому дому.       «Наконец-то!» — внутренний голос ликовал. Девушка потянула за изящную чёрную ручку с каким-то приятным глазу узором, и дверь плавно открылась.       Тихо дверь закрылась. Настя увидела небольшое помещение, освещённое несколькими небольшими тусклыми лампочками, но, несмотря на это, было достаточно яркое освещение. В дальнем углу комнаты стоит бело-чёрный шкаф с какими-то инструментами. Немного ближе к девушке расположен чисто белый стол, за которым было два таких же стула. Везде стоят какие-то высокие растения, напоминающие пальмы. В противоположном углу, в сопровождении странных пальм, стоит белая лестница, ведущая на второй этаж. Хоть вещей не так много, но было очень уютно.       Пока Лебедева рассматривала комнату, послышались тихие шаги. Через несколько секунд Настя увидела Матвеева, одетого в бежевую толстовку и чёрные штаны. Он выглядел слишком серьёзным, будто он не тату-мастер, а президент мира.       — Привет, проходи, садись, — Дима улыбнулся, оголяя белые зубы.       — Привет, еле до тебя добралась, — блондинка аккуратно прошла к столу, со скрипом выдвинула стул и села.       — Я сначала сам долго добирался, но потом привык, — чернокнижник расположился напротив Насти и выдвинул из стола небольшую полочку. Взяв что-то, тот поспешил задвинуть её обратно.       — Смотри, — Дима положил на стол кучу бумаг, где на каждой был нарисован какой-то рисунок.       Без лишних слов, девушка стала с особым интересом рассматривать каждый эскиз.       — Ты очень красиво рисуешь, — подметила Настя. Сразу вспомнились школьные годы, когда она рисовала плакат к Первому сентября для первоклассников. Тогда ей говорили, что она прирождённый художник, а теперь это говорит она.       — Спасибо большое, — Матвеев, забыв, что он страшный и мрачный чернокнижник, стал розоветь на глазах. Но блондинка этого не замечала. Она была зациклена на выборе.       — Вау-у… — Лебедева резко остановилась на одном листе. Глазам предстала картина, на которой были изображены два дракона, один из которых красно-золотой, а другой — голубо-белый. Завитки и длинные усы были похожи на вьющиеся растения. Также блондинка заметила, что их глаза были разными. У одного они были длинные и успокаивающие, плавно переходящие в тонкую стрелку. Как голубое озеро в самый жаркий день августа. У другого же они выглядели, как самый настоящий ад. Красные глаза горели, словно огромный пожар. Еле заметно, где-то в глубине глаз, поблескивали жёлтые искры, переходящие в равномерно мерцающее оранжевое сияние.       Эта работа — одна из немногих, что выполнена в цвете. Но она завлекала больше, чем остальные цветные картинки.       Рассматривая бело-голубого дракона, что Насте понравился намного больше, в её голове проскользнула мысль, будто Дима нарисовал не просто один из главных символов Китая, но и психическое расстройство.       Расстройство личности. Одна из которых — гневная, властная и злопамятная, а другая — умиротворяющая, милая, добрая. Перепады настроения напомнили девушке её состояние в детстве. Когда отец опять начинал докапываться до всех и вся.       — Я хочу вот это, — с сияющими глазами, Лебедева показала смиренно ждавшему чернокнижнику двух драконов.       — Хороший выбор, я над ними несколько часов работал, — Матвеев встал и медленно начал приближаться к шкафу. Настя повернулась. Ей было интересно, что же таит у себя в шкафу тату-мастер Дмитрий Матвеев?       — Хочешь тату в цвете? — спросил тот, не разворачиваясь к девушке.       — Да, — голос от чего-то дрогнул. Матвеев лишь незаметно кивнул и достал несколько каких-то насадок, небольших баночек краски и иголок.       Сердце Насти забилось с невероятной скоростью. Она знала, что это всё делается с помощью иголок, но почему-то сейчас только от их вида хотелось сбежать или провалиться под землю, а лучше вообще исчезнуть из мира навсегда.       — Не бойся, всё пройдёт отлично, — не поворачиваясь, Дима продолжал вытаскивать какие-то вещи из самой глубины своего шкафа. Он чувствовал всё, что происходило сзади. Отчётливо знал, что девушке страшно, как никогда раньше.       — Сколько у нас есть времени?       — Я свободна весь день, — продолжая смотреть в спину парня, отозвалась Лебедева.       Чернокнижник наконец повернулся. В руках была куча всяких неизвестных блондинке вещей. Матвеев небрежно положил всё на стол. Быстро освободив руки, тот посмотрел в бездонные глаза девушки и процедил:       — Не бойся, я же с тобой, — на миг на его лице появилась неаккуратная улыбка.       В следующую секунду Дима уже надевал перчатки на своём месте, а вслед за ними на лице оказалась чёрная маска, какую носили люди в Пандемию.       — Тебе как будет удобно бить тату? Лёжа или сидя? — Матвеев даже не взглянул на девушку, он что-то делал с иглами.       — Мне кажется, сидя, — пристально рассматривая Димины приборы, ответила та. Её до сих пор немного трясло от страха.       — Насть, всё точно хорошо? — чернокнижник отложил в сторону уже подготовленные иголки и посмотрел девушке в глаза.       — Да, можем начинать, — отмахнулась блондинка и немного улыбнулась.       — Тогда садись ко мне ближе, не через стол же мы с тобой будем тату делать? — под маской было не видно, но Дима также слегка улыбнулся.       Аккуратно встав, Настя взяла стул и поставила его почти вплотную к Матвееву. Быстро сев, та поняла, что их колени соприкасаются. Но, похоже, это смущало только Настю.       От чернокнижника повеял запах дорогого парфюма. То ли от запаха, то ли от прикосновения девушке стало намного легче.       — Снимай кофту, — оглядев её с ног до головы, процедил Дима.       Не произнеся ни слова, Настя прилежно избавилась от вещи. Она знала, в каком месте у неё будет тату, поэтом заранее подготовилась.       На девушке был чёрный топик с тонкими лямками.       Матвеев на секунду замер, разглядывая бледноватую кожу. Жестом парень попросил отодвинуть лямки, что Лебедева и сделала. Ей было некомфортно. В голове металась мысль, что топ может не выдержать и просто упасть, как половая тряпка.       — Сейчас наклеим тебе эскиз, потом сделаем контур, после в дело пойдёт цвет. Примерно всё это будет длиться часов семь. Придётся немного потерпеть, — произнёс чернокнижник. После этих слов страх окончательно завладел разумом и телом. Дрожь немыслимо быстро заставила тело покрыться мурашками.       — Ну что? Начнём?

***

      — Здравствуйте, дорогие экстрасенсы. Готовы узнать оценки от наших телезрителей? — улыбнулся рядом стоящий Башаров. Все экстрасенсы по-своему улыбнулись.       Марат начал озвучивать баллы, которые получили экстрасенсы по результатам голосования. Матвеев не отводил взгляда от Насти. Было всего два варианта почему — либо он любуется своей работой на Настиных ключицах, что алое платье блондинки совершенно не хотело как-либо скрывать, либо же Матвеева интересует, что скрывает это платье.