Дед Мороз, Снегурочка и маленький эльф

<<< 18:00 >>> Вернувшись домой, Антошка сразу побежал кормить своего любимого питомца Хомку, а Валера на минутку присел на диван в гостиной, чтобы отправить сообщение. “Как дождаться понедельника?” - написал он своей новой музе, которая не выходила у него из головы. Его одолевало желание хотя бы просто увидеть ее поскорее, но, конечно, и не только увидеть тоже. “Валер, ну сколько можно?” - возмущенно ответила муза. “Может встретимся завтра вечером?” - предложил он, прикинув, что завтра Юля должна быть уже дома. “Нет”, - пришел в ответ категоричный отказ. “До понедельника я не доживу ☹️”, - предупредил он. “Вызвать неотложку?” - словно издеваясь, поинтересовалась та. “Нет, хочу тебя, в костюме медсестры”, - тут же красочно пришло ему на ум. “А я возьму большой толстый шприц и уколю тебя в зад”, - угрожающе ответила муза без лишних сантиментов. “Дрожу от желания 🍑😂”, - рассмеявшись, ответил Валерка. “Ну, держись! 💉😂”, - развеселилась и муза. “Супер! Осталось только поцелуем шлифануть 🙏”, - не отставал Валера. “🚑”, - тут же пришло в ответ. “Ладно, понял. Жду понедельника 😘”, - улыбаясь, он выключил телефон и пошел в спальню переодеваться, мурлыкая себе под нос песню, которая играла последней по радио, пока они с Антошкой ехали в машине. Я рисую на окне, Я смотрю в пустые стены, Оставляя на песке-е-е-е Совершенные поэмы. Я раскрашиваю грёзы, Я витаю в облаках, о Боже. Может, Может просто я дурак… - Ты что, уже вернулась? - увидев на кровати жену, Валера ошарашено застыл в дверях. Она лежала к нему спиной даже не раздевшись. - Да, как видишь, - буркнула Юля в ответ, не оборачиваясь. - Что-то случилось? - подошёл он к ней с ее стороны кровати. - Нет, - пряча лицо, снова пробурчала она. - Юль, ты что с собой сделала? - убрав ее руку от лица, Валерка с ужасом рассматривал распухшие губы жены. - Что захотела, то и сделала. Тебе разве есть дело? - огрызнувшись, она снова закрылась рукой. Ей совершенно не хотелось объяснять ему, что гиалуроновой кислотой она наколола свои губы специально для него и уже второй день страдала от своего вида в зеркале! Чтоб его! - Раньше тебе хватало маcочек для лица, - протянул он сочувствующим голосом. - А тебе раньше хватало меня, - с сожалением ответила та. - Юль… - сделав виноватое лицо, Валерка присел рядом с женой и попытался как-то пожалеть ее. - Отстань! - отмахнулась она от него довольно резко. Юле реально было плохо, и морально, и физически, но в то же время ей совершенно не хотелось от него жалости. Ни в каком виде. Ей хотелось, чтобы он любил ее. Как раньше. - Дура! - бросил он расстроено и, вскочив с кровати, так и не переодевшись, пошел к сыну. А смысл был переодеваться, если в этот самый момент он уже решил, что сегодняшний вечер проведет не дома…? Спит кукушка на часах. Может поздно, может рано. Нет у времени стоп-крана, Нету крыльев на руках. Где-то там засох в пустыне Счастья тихий ручеёк. Я один в своей квартире А над небом - потолок. <<< 21:00 >>> Выбирая фильм для вечернего просмотра, Яков, конечно, остановился бы на каком-нибудь остросюжетном боевичке, ну или, на крайний случай, триллере. Все-таки ужастики перед сном и его не слишком радовали. Но, поскольку рядом с ним, положив голову на его прекрасного орла на плече, лежала его любимая половинка, то и выбор оказался соответствующим. Самым главным для него было то, что Анна с интересом смотрела на экран, улыбалась, и в самые романтичные моменты тянулась к нему губами, чтобы поцеловаться. А Яков в это время гладил ее пальцами по нижней части спины, на которой расслабленно лежала его ладонь, и… думал. Не только о том, что будет после того, как фильм закончится, но и о том, на что невольно или специально обратила сегодня его внимание Алиса. - Нам нужно записать тебя к врачу, - не выдержав, Яков все-таки озвучил свои мысли. - Да, я запишусь после праздников, - кивнула Анна, не отвлекаясь от фильма. - Почему, после? Давай в понедельник? - взволнованно поинтересовался Штольман. - А к чему такая спешка? - не поняла она. Яков на секунду задумчиво завис. Ну как ему было объяснить, что Алиса своим замечанием про слишком маленький живот Анны породила у него в голове тревожные мысли. - А вдруг что-то... не так? - все же как-то попытался он. - С чего ты взял? - тут же нахмурилась Анна. - У Алисы… - Штольман хотел было рассказать, как развивалась беременность у его бывшей девушки. Чисто из лучших, разумеется, побуждений. - Стоп! - остановила его Анна. - Я не хочу знать, как было у Алисы! - Да и не надо! Но я хочу знать, что с нашим ребенком все в порядке, - оправдался Яков. - С ним все в порядке! - Анна знала это наверняка. Вот прям точно. - Но Алиса… - теперь он хотел сослаться на почему-то так сильно взволновавшее его замечание. - Опять Алиса? - возмутилась она дрогнувшим голосом. Ну, действительно, сколько можно то? - Откуда ты можешь знать, что все в порядке? - Штольман не обратил на ее возмущение внимания. - Потому что это мой ребенок! Я его чувствую! - упрямо стояла на своем Анна. - Это наш ребенок! - поправил ее Яков. - Вот именно - твой и мой, и Алиса тут вообще не при чем! - обиженно, но справедливо, заметила она. - Но сегодня она сказала… - Штольману, впрочем, тоже вполне хватало упрямства настаивать. - Ах, вот оно что! - догадалась, наконец, Анна. - Она сказала, что у меня живота не видно, а ты ее послушал, да? - Нет, но-о-о-о… - протянул растерянно Яков. - Что, Но? Может ты думаешь, что я тебя обманываю? - окончательно взвилась от обиды Анна. - Обманываешь? - озадаченно нахмурил брови Штольман, не понимая о чем она говорит. - И в чем же это? - В том, что я беременна, видимо! - выпалила та. Яков не знал, что и ответить на это. Он внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, как ей в голову могла, вообще, прийти такая чудовищная мысль, а она выжидательно тоже смотрела прямо на него, готовая разрыдаться. - Я… просто… волнуюсь, - повторил он чуть ли не по слогам, пытаясь успокоить ее. - За нашего с тобой ребенка. Мне кажется, нам уже давно нужно было посетить врача, а мы этого почему-то до сих пор не сделали. - Я же сказала, что запишусь к врачу после праздников, - повторила и Анна очень расстроено. - Хорошо, - одобрительно кивнул Штольман. - Но объясни, пожалуйста, что мешает тебе сделать это в понедельник? - тем не менее, все равно добавил он. - Хорошо, я запишусь в понедельник. Чтобы вам с Алисой стало спокойнее! - Анна раздраженно вскочила с кровати и пошла на кухню. Яков проводил ее стальным взглядом и, щелкнув кнопкой на пульте, выключил телевизор и прикрыл глаза. Ему тоже очень хотелось эмоционально вскочить с кровати и еще раз высказать Анне все, что думает об этой ситуации (а то вдруг она с первого раза не поняла 😂), но он понимал, что так нельзя (ну, умничка же! 😉). А на тумбочке в этот момент пискнул телефон. С закрытыми глазами Штольман дотянулся до мобильника и, поднеся его к лицу, открыл таки глаза и прочитал высветившееся на экране сообщение. “Илюша как всегда сказал, что сегодня был лучший день в его жизни. Даже не смотря на шишку 😂 И отрубился за 5 минут. Яш, спасибо тебе за все 🙏 Ты - лучший! 💋” Яков растянул губы в довольной улыбке и, еще раз перечитав сообщение, быстро набрал ответ: “Спокойной ночи. Надеюсь, хоть сегодня она будет у тебя спокойной”. Намекал ли он на Петра Ивановича или на Ярика, смысл в общем-то не менялся. А может и вовсе имел ввиду что-то другое. Но после этого он отложил телефон, поднялся с кровати и решительным шагом пошел на кухню. Нет, не для того, чтобы поесть, хотя это тоже было бы кстати, а, конечно же, мириться со своей половинкой. Вот в этом сомнений не было. Анна с обиженным видом сидела на стуле, поджав к себе колени, и, когда он вошел, демонстративно отвернулась. Штольман присел рядом и, взяв ее руки в свои, медленно перецеловал все ее пальчики. - Я тебя очень люблю, - тихо сказал он, не забыв примирительно заглянуть ей в глаза. - Точно меня? - расстроено шмыгнула она носом, словно обиженный ребенок. - Я Аня, а не Алиса! - Не знаю… - протянул он, снисходительно усмехнувшись ее упрямой вредности. - Если ты та самая Аня, которую я полюбил в новогоднюю ночь, то да. Кроме нее, мне никто не нужен, - пожал он плечами. - Никто? - снова шмыгнула Анна, недоверчиво посмотрев на него. - Мамой клянусь, - заверил Яков, пытаясь изобразить колоритный кавказский акцент, который он сегодня очень внимательно слушал в кабинете травматолога. И потянул Анну к себе на колени. - И мне никто, - обняв его за шею, она прижалась к Якову и сморгнула слезинку. А потом еще одну… Он тут же стал целовать ее щеки, а потом и губы, не давая ей плакать. А она улыбалась и поворачивала к нему то одну, то вторую свою щечку. И поцелуи его потихоньку становились все более и более страстными, а руки, забравшись под халатик, все крепче сжимали ее бедра. Анна отвечала ему так же страстно, чувствуя, как ее тело содрогается от желания в его руках. И откуда в ней только взялось столько страсти, столько ненасытного вожделения? Ведь только сегодня утром они любили друг друга. Но нет! Она хотела, чтобы он снова овладел ею, хотела чувствовать, как его крепкие руки прижимают ее к себе, чувствовать, как он наполняет ее собой, сантиметр за сантиметром отвоевывая ее y нее самой и подчиняя себе. Она так хотела, чтобы ее тело снова сладко трепетало от захлестывающих волн оргазма, приносящего ей расслабление и умиротворение. Такого оргазма, которому научил ее он, ее мужчина, своей любовью и своим желанием сделать ее самой счастливой женщиной на свете. И в этом своем порыве, Яков подхватил Анну и, приподняв, посадил на стол. Полы ее халатика очень кстати сами разлетелись в стороны, оголив перед ним ее прекрасное тело. И пока он любовался ею, Анна обвила его бедра ногами, через тонкий трикотаж его домашней одежды почувствовав вжавшуюся в нее твердыню. - Ты правда меня любишь? - подняла она на него затуманенный от страсти взгляд. - Очень… - выдохнул он, собираясь немедленно показать ей это во всех красках радуги. И…. в этот момент раздался громкий звонок в дверь. Оба тут же замерли, глядя друг на друга, не понимая, кто это может прийти к ним так поздно, но прекращать начатое так не хотелось, что, не сговариваясь, они решили, каждый про себя, что вполне можно проявить невежливость и не открыть непрошенным гостям. В следующие пару секунд руки Штольмана ловко стянули с бедер Анны ажурное белье и собирались приступить к собственному тонкому трикотажу, но в дверь снова настойчиво позвонили. А потом позвонили еще и еще. Яков был готов от досады что-нибудь разбить, ну или хотя бы долбануть со всей дури кулаком по столу, но… сдержался. Подав Анне обратно ажурные трусики, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул и пошел в коридор. С таким лицом, что Анне невольно стало жаль тех, кто стоял сейчас за входной дверью. Впрочем, волновалась она зря. Этим гостям было, в общем-то, все равно, с каким лицом Штольман их встречал. Открыв дверь, он и слова сказать не успел, как в квартиру ввалились Мария Тимофеевна с Виктором Ивановичем. Да не одни, а с целой кучей тюков. Причем, если у папы при этом был хотя бы довольно виноватый вид, то мама выглядела очень собрано, словно она была непоколебимо уверена в чрезвычайной правильности и важности своих действий. - Мама? Папа? - с плохо скрываемым удивлением на лице вышла в коридор их дочь, запахивая на ходу довольно легкомысленный халатик, как отметили про себя оба ее родителя. - Так… - сразу деловито начала показывать ей те самые тюки Мария Тимофеевна. - Смотри, Анюта, тут - костюмчики и эти, как их сейчас называют… бодики. Тут - штанишки, носочки и пенеточки. Тут - пеленочки, а здесь - бутылочки, соски, ну и все такое по мелочи, - разъяснила она что где лежит. - Мам! Ты бы еще подгузников накупила, - не понимая, что делать сейчас с этим добром, возмутилась Анна. - А надо? - с досадой подняла на нее глаза Мария Тимофеевна. - Так, Витя, - решительно обратилась она к только что с облегчением присевшему на банкеточку мужу. - Вставай, поехали еще в один магазин. - Мам! Мам, стой, я пошутила! Успокойся, пожалуйста! - поспешила остановить их Анна. - Не надо. Ничего пока не надо! Мам, ну еще рано все это покупать! - Почему? - вмешался Штольман, который был вовсе не против того, чтобы гости сейчас удалились также быстро, как и пришли. - Ничего и не рано, - поддержал он будущую тещу, в тоже время и вполне разделяя и понимая ее волнение по поводу появления в семье еще одного члена. - О, Господи! - закатила Анна глаза, про себя подумав, а не сговорились ли они. - Пап, заходите, - пригласила она родителей. - Сейчас чай будем пить. - Анечка, - мама вдруг взволнованно начала мять в руках свою красивую норковую шапку. - Тут такое дело… - Что-то случилось? - испуганно посмотрела на нее Анна. - Можно мы у вас переночуем? - попросила Мария Тимофеевна. - В смысле? - ужаснулся Яков. Мария Тимофеевна прям еле сдержалась, чтобы не ответить раздраженно “В коромысле”. - Доченька, дома сейчас невозможно находиться, - обратилась она вместо этого к Анне. - Твой дядя так сильно поругался с бабушкой, что она всех выгнала. Сказала, чтобы… - Бабуля? - изумленно перебила ее Анна. - Петр Иванович? - одновременно с ней спросил и Штольман, испытывая уже настоящую тягостную муку от непонимания, почему этот человек уже второй день становится просто какой-то катастрофой для него. - Ну… да, - обреченно вздохнув, ответила Мария Тимофеевна им обоим. - А почему? - также хором переспросили они. - Как всегда… из-за Киры, - пожала плечами мама. - Да, уж… - с сожалением протянула Анна. - Ну ладно, ночуйте. Только… - начала она смущенно. - Только у нас нет места для гостей, - быстро продолжил за нее Яков, не испытывая по этому поводу вообще никаких мук совести. - Ничего… мы и на полу можем. Все лучше, чем возвращаться сегодня домой, - Мария Тимофеевна сделала такое горестное выражение лица, что Штольман сразу понял, что на полу сегодня придется спать именно ему. - Мам, ну что ты такое говоришь! - возмутилась Анна. - Мы сейчас что-нибудь придумаем. - Конечно, - выдавил из себя Яков, посмотрев на свою гостеприимную половинку, выразительно подняв при этом бровь. Спальных мест то у них было всего два - в спальне на кровати. А маленькая гостиная была объединена с кухней и в ней располагался только небольшой и совсем нераскладной диванчик. Напоив чаем и все-таки заботливо расположив родителей в своей спальне, Анна забрала с тумбочек их с Яковом телефоны и плотно прикрыла за собой дверь, чтобы не мешать друг другу. Штольман в это время принимал водные процедуры. Он чувствовал, как неприятно у него ломит тело от ночных геройств в клубе, и хотел немного успокоить его перед сном холодным душем. Ну, и заодно охладить свой любовный пыл. Все равно на продолжение романтического вечера со своей половинкой больше рассчитывать не приходилось. Зайдя в кухню, Анна услышала, как мобильный Якова в ее руках пискнул, и на автомате посмотрела на экран. Там высветилось сразу несколько сообщений от разных абонентов, которые он еще не успел прочитать. “Яков Платонович, не желаете ли пропустить бокальчик - другой?” - это было от ее дяди, записанным у него в контактах как “Петр Иванович”. “Яков Платонович, у меня на завтра есть билеты в Концертный зал Чайковского. Пожалуйста, составьте мне компанию? ☺️” - это было от Виктории, записанной у него как просто “Вика”. “Зануда 😉 Малыш, ты же не ревнуешь? Я тебя ЛЮ!” - у Анны аж глаза округлились, когда она увидела это последнее сообщение, посланное абонентом “Алиса”. Малыш??? Она реально написала ее Штольману “малыш”? И что это еще за ЛЮ? Любит, что ли? В этот момент телефон снова пискнул. Анна опять растерянно посмотрела на включившийся экран и увидела еще одно сообщение от так раздражавшего ее абонента: “Спокойной ночи 💋” И тут она уже не выдержала и, тихо вскрикнув от бессилия, кинула его телефон со всей силы прямо на пол. - Ты чего? - уже заходя на кухню, услышал он ее тихий вскрик, впрочем, больше похожий на стон раненого зверя. - Уронила, - тихо пролепетала Анна, испугавшись самой себя. - Ничего, экран треснул, но все работает, - Яков осмотрительно прикрыл за собой дверь и, присев на корточки, проверил телефон. А потом, прочитав все полученные сообщения, внимательно посмотрел на застывшую в ужасе Анну. - Я бы сменил номер, но не могу, - расстроено вздохнул он. - Она так и будет тебе писать, да? Всегда? - возмущенно поинтересовалась Анна. - Я поговорю с ней, - весьма решительно так и вполне даже убедительно заявил Штольман. - Вот и поговори, - горделиво задрала она свой прекрасный носик. - Вот и поговорю, - кивнул он в ответ. - Поговори, поговори… - Анна очень хотела бы сейчас выглядеть рассерженной, но не смогла сдержать улыбки, припомнив этого ужасного “малыша”. И тогда она с досады схватила с дивана маленькую подушечку и кинула ее в Якова. Штольман, конечно же, ловко пригнулся, и подушка со свистом пролетела над его головой, как фанера над Парижем. А Анна, осмотрительно на всякий случай сделала несколько шагов назад и, схватив вторую подушечку, хотела снова бросить ее в Якова. Но… не успела. В два быстрых шага он преодолел расстояние между ними и схватил ее за руку. - Значит, поговоришь? - сузив глаза, Анна воинственно посмотрела на него. - С ней - да, а с тобой… - Штольман сверкнул глазами, также прищурившись в ответ. - А со мной? - игриво улыбнулась она, чувствуя, как по телу побежали мурашки. Они просто стояли друг перед другом, и, конечно, не могли этого видеть, но между ними бегали настоящие электрические разряды. С такой бешеной скоростью, что у Штольмана перехватило дыхание от желания. Да и у Анны тоже. От него так вкусно пахло тем самым свежим арктическим ароматом из большой бутыли геля для душа. А еще мокрые волосы… Яков и так всегда выглядел страшно сексуальным, но с мокрыми волосами… Анна чувствовала, что ничто сейчас не заставит ее отказаться от близости с ним, даже спящие в соседней комнате родители. И Штольман с восторгом читал это на ее лице, в мыслях благодаря бога за то, что ему досталась в жены такая чувственная девушка. Подхватив свою любимую половинку, он осторожно опрокинул ее прямо на ковер и, одной рукой быстро высвободив свою твердыню, а потом сдвинув ее белье вбок, наконец, вошел в нее. - О, боже, - застонала она от наслаждения, не ожидая, что он сделает это так стремительно. И тут в дверь снова позвонили… - Может, это бабушка? Подгузники привезла… - засмеялась Анна. - Ну уж нет, больше я открывать никому не буду, - не притормаживая, а, наоборот, ускоряясь, прошептал Яков, зацеловывая любимое лицо. - Как скажешь… малыш… - вдруг вырвалось у нее. Моментально поймав ту самую волну, Яков тихо застонал, стараясь сдерживать звуки, и расслабленно приземлился на Анну. Которая почему-то, вместо того, чтобы получать удовольствие от этого интимного момента, с озадаченным видом крепко прижимала своего любимого к себе, причем руками и ногами вместе. А у нас с тобой любовь, К тебе тянет как магнит. Не влезай, а то убьет, Между нами все искрит. Мы летим, как Huracan, Крепче за меня держись. Крышу сносит ураган, От земли оторвались. Горят огни большого города, города. Мы высоко и нам не холодно, холодно. Готов летать с тобой без повода, повода. Крепче за меня держись, От земли оторвались! Я твой сказочный десант, Ты мой антидепрессант. Захватить тебя спешу, Открываю парашют. Я твой сказочный десант, Ты мой антидепрессант. Без тебя не вывожу! Don't shoot! <<< 23:00 >>> Петр Иванович спокойно дремал в удобном кресле в гостиной своего небольшого, но уютного Ванкуверского дома. На экране широкоформатного телевизора почему-то шел балет Лебединое озеро. Но не это было странно, а то, что под эту спокойную убаюкивающую музыку под самым его ухом вдруг раздался громкий звонок. Открыв глаза, дядюшка взял свой мобильник и попытался ответить, но в трубке упорно молчали, а потом раздались короткие гудки. Озадаченно отложив телефон, он продолжил сладко дремать. И тут вдруг балконная дверь внезапно распахнулась, словно кто-то забыл повернуть ручку, оставив балкон не закрытым. Холодный зимний воздух ворвался в комнату со, слава богу, застекленного балкона. Петр Иванович устало поднялся и хотел прикрыть дверь, но тут и вовсе начались чудеса. Откуда ни возьмись с застекленного балкона вдруг вылетела большая черно-серая ворона и уселась прямо на шкаф. А музыка в телевизоре тем временем начала звучать все более и более напряженно, уже порядком сводя дядюшку с ума от непонимания, что вообще происходит. Он попытался согнать ворону со шкафа, шикая на нее, но та лишь громко каркала. Дядюшка даже подумал не то с надеждой, не то с огорчением, как бы никто не проснулся от такого шума, но кто еще кроме него самого мог быть в его одиноком холостяцком доме? А потом… в дверь постучали! На несгибающихся ногах он подошел к входной двери и осторожно спросил: “Кто там?” На английском, конечно, - ведь все это происходило в Канаде. - Та Тара-тара-та Та-та Та-та Тарарара, - взвивалась тем временем музыка, все громче и громче доносящаяся из телевизора. - Гос-с-споди и приснится же такое… - выдохнул Петр Иванович, с ужасом открыв глаза. “Не беспокойся, в морге тебя переоденут” - звенела у него в ушах фраза из сна, произнесенная с тем самым кавказским акцентом точно, как у доктора, который осматривал сегодня детей в травмпункте. Вот не зря, совсем не зря, он теперь с таким подозрением относился ко всем бородатым. Проверив, что мобильник лежит там же, где он его и оставил перед сном - на прикроватной тумбочке, и на секунду прислушавшись к умиротворяющей тишине в доме, Петр Иванович с облегчением перевернулся на другой бок и снова заснул. А рядом с ним тихо-мирно посапывала… его Кира.