Ненасытность

Саймон просыпается неторопливо. Это большая редкость, так что он смакует каждое подернутое дремой и негой мгновение. Ему хорошо. Запах любимого шампуня Джонни забивается в нос. Под левой рукой — кожа теплая и мягкая, грудь вздымается размеренно. Джонни еще спит. На правой, вытянутой вперед, покоится чужая шея, и Призрак уже не чувствует своих пальцев, но ни за что не сдвинется с места. Он невольно приваливается чуть поближе к широкой спине, словно влекомый силой притяжения, которой не может противостоять. И ощущает, как его стояк прижимается к голой упругой заднице. Губы сами собой расплываются в улыбке, воспоминания о вчерашней ночи затапливают разум. Почти как сон, вот только это было наяву. Призрак до сих пор не верит до конца в собственное счастье. Он разлепляет глаза, проверяет, что ему не показалось, не привиделось. Утыкается взглядом в растрепанный ирокез, нежный, чуть просвечивающий хрящик уха и щетинистую щеку. В теле его с каждой секундой все жарче разгорается жадность. Хочется вобрать Джонни в себя, спрятать его в своей грудной клетке, уберечь от всех и вся. Чтобы он принадлежал лишь Саймону. Джонни делает его ненасытным. Его кожа все еще хранит воспоминания царапин, оставленных тупыми ногтями. Он отчетливо помнит каждый вздох, каждый стон, упавший с опухших губ вчера. Помнит, как Джонни пытался неспешно перекатывать бедрами, оседлав его, но сдался со всхлипом, переходя на бешеный ритм, насаживал себя все глубже и глубже с каждым резким движением. Саймон помнит напряженные мускулы под ладонями, запрокинутую голову, раскрасневшуюся кожу шеи и груди… Плечи Джонни усыпаны пятнами засосов, и рот Саймона заполняется слюной. Хочется впиться зубами в очерченные мышцы. Расслабленные пальцы его дергаются, задевают густые волоски на торсе Джонни, и Призрак ощущает, как по теплому сонному телу в его руках пробегает дрожь. Чувствительный донельзя. Джонни, однако, не просыпается, а вот у Саймона сна уже ни в одном глазу. Его горячий интерес упирается прямо в аппетитные ягодицы, на которые он готов молиться. Хочется прижать свою ладонь к сердцу Джонни, хочется облизать и укусить за мочку уха, хочется повернуть его на живот, раздвинуть ноги коленом, и пожелать доброго утра. Но спит Джонни слишком мирно, Саймон не будет его тревожить. Не будет… Призрак глотает слюну, вспоминая оброненную где-то месяц назад фразу… Они завалились в постель после вечера в баре с сослуживцами. Джонни такой счастливый, пьяный и требовательный — цеплялся за Саймона неловко сдирая одежду. У Призрака проскочила мысль, что следует его остановить, что он перебрал, но… Саймон ни в чем не способен Джонни отказать. И в разгар действа, когда Призрак положил его лодыжки себе на плечи, когда сложил его пополам и задал сокрушительный ритм, от которого у Джонни глаза закатились, он выдал между стонами: “Не останавливайся! Не — ах! — остана!.. Даже если я отрублюсь! Пожа-алуйста! Саймон, хочу чувствовать тебя с утра…” После такого его не хватило надолго. Джонни заснул довольный, а вот Саймон никак не мог выбросить из головы эту случайно высказанную идею. До сих пор не может. Он пробегает взглядом по загорелой коже, по темным чуть отросшим волосам в дурацком ирокезе. Сердце его гулко колотится в груди, когда он чуть подается бедрами вперед. Джонни спит. Джонни доверяет. Саймон кусает нижнюю губу, трения слишком мало, но от самой мысли, от самого образа, с которым он носился, как бешеный весь месяц, его начинает мелко трясти. Не так давно он не выдержал и спросил сержанта, тот тогда по пьяни сболтнул или правда… И с лучистым прищуром голубых глаз Джонни напомнил: “Я же с самого начала сказал — ты можешь делать со мной все, что хочешь.” Саймон водит бедрами нестерпимо медленно, но прижимается сильнее, следит с замиранием сердца за каждой сонной реакцией. Нельзя, проносится в затуманенном вожделением разуме, нельзя же так — давать такой карт-бланш. Нереально. Невозможно. Настолько доверять. Призрак отводит бедра чуть ниже, чуть дальше, напрягается, улучшает момент и — его член тыкается между сложенных мускулистых ляжек. У Джонни вырывается выдох из открытого рта, но в остальном он никак не реагирует, и Саймон аккуратно толкается вперед. Его собственного предэякулята хватает, чтобы немного облегчить задачу. Головка скользит между теплой плотью и этого достаточно, этого вполне достаточно… И тут Джонни выдыхает опять и подается своей задницей назад. У Саймона открывается рот, но он запирает все звуки в глотке, когда его член проезжается по горячей, влажной… Нет, это уже слишком, слишком… Но он прижимается, покачивается, и застывает, когда чувствует, что его головка цепляет немного… Джонни все еще расслабленный. Все еще достаточно мокрый и растянутый после прошлой ночи, и… Ему ничего не стоит соскользнуть внутрь тугого колечка мышц, словно чужое тело только и ждет его вторжения. Джонни издает низкий звук, и Саймон замирает снова. Тот перебирает пальцами на простыне немного, ресницы его дрожат, но он продолжает спать. Призрак всматривается внимательно в его лицо, когда медленно, миллиметр за миллиметром, проникает глубже. Его собственная сперма с прошлой ночи служит смазкой, и это знание сносит крышу окончательно. Призрак упирается в матрас и крайне аккуратно начинает двигаться, напрягая каждый мускул, чтобы никоим образом не поменять положение Джонни. Короткие, почти несуществующие толчки, которые, однако, сводят его с ума. Джонни на каждом выдохе начинает издавать крохотный стон, но все еще спит, все еще спит… А потом еще раз подается бедрами назад, навстречу Саймону, и тот чуть не прокусывает себе губу насквозь, пытаясь заглушить собственный хриплый выдох. Тебе что-то снится, Джонни? Его пальцы дрожат снова, брови сведены у переносицы, губы раскрыты, а бедра дергаются то и дело, словно в поисках наслаждения. Саймон не выдерживает. Сдавливает Джонни в объятиях, прижимает к своей груди и вдалбливается внутрь до предела. — М? Сай?.. Ох! — низкий спросонья голос хрипит в подушку. — Доброе утро, — приветствует Саймон, прохаживаясь, наконец языком по манящему уху. — Ах, черт! — Джонни выгибается в его руках, закидывает свое бедро на ноги Саймона и прижимается еще ближе. — Ммм, так вот что это за хороший сон такой. Запрокидывает руку и хватается за волосы Саймона, пытается чуть повернуться в железных тисках его объятия. — Проснулся — и сразу болтать, — ворчит довольно Призрак, неумолимо продолжая двигаться в тесном, горячем теле. — Ммм, дааа… — стонет Джонни, когда наконец извивается достаточно, чтобы поймать его губы. — А ты проснулся — сразу трахать! Поцелуй скользкий, неряшливый, неловкий. Скорее намерение поцелуя и желание попробовать друг друга на вкус. Саймон перемещает свой рот на шею Джонни, кусает: — Не слышу возражений. — Ааах! — Джонни пытается пуще оттопырить задницу под усилившиеся толчки Призрака. — Никак нет, сэр! Черт! Саймон проводит левой рукой по вздымающимся ребрам, стискивает стройную талию, впивается пальцами в соблазнительное бедро. Зарывается носом в растрепанные, чуть потные волосы, когда начинает двигаться быстрее, вколачиваться в тугую плоть все мощнее. Призрак сжимает уже влажный член Джонни в кулаке, и тот стонет в голос — протяжно и бесстыдно. — Такой мокрый для меня, — шепчет Саймон, проводя большим пальцем по головке. Он наваливается всем весом на спину Джонни и таки поворачивает его на живот. — Да, да, да, — бормочет тот уже в беспамятстве. Ему хватает всего несколько коротких движений, чтобы излиться с хриплым криком в кулак Саймона и на смятую простыню. Его тело все еще дрожит и пульсирует, и сжимается вокруг Призрака. Саймон перемещает под ним правую руку, кладет на горячую подрагивающую шею. Сжимает чуть-чуть. — Джонни… И позволяет себе сорваться в ту же бездну следом. Его оргазм накатывает с развратными хлюпающими звуками. Джонни скулит под ним, чуть ли ни ноет. Саймон принимается облизывать и покусывать подрагивающие плечи, пока его тело еще извергается внутрь узкого тепла. — Саймон, Саймон, — шепчет Джонни, поворачивая голову в поисках поцелуев. Призрак подчиняется невысказанным просьбам, целует его медленно, глубоко и тщательно. Выскальзывает из него с низким стоном. Саймон расслабляется прямиком на сержанте, знает, что тот может выдержать. Голова его блаженно пуста. Они лежат и просто дышат, пока Джонни не подает голос: — Ммм, так ты этого хотел? Призрак находит его откинутую руку, переплетает их пальцы вместе. — Да, — отвечает просто. Именно этого. Он и представить себе не мог, что Джонни доверяет ему вот так — абсолютно. Даже без сознания. — Хм, ну тогда я дальше спать. Саймон от этого заявления приподнимается над ним, всматривается в нагло улыбающуюся морду. — Смотри, сержант, не нарывайся, — проводит носом по его щеке. — Не пугай меня удовольствием, — Джонни открывает глаза, кристально-голубой взгляд ловит Саймона под ребра. Он позволяет Джонни повернуться под ним, обвить руками его шею и притянуть для еще одного ленивого поцелуя. Джонни делает его ненасытным, и наверное… Он тоже ни в чем не способен Саймону отказать.