***
О, убейте его все, кто был свидетелем этой худшей мысли. Так сильно Адриан ещё никогда не проёбывался. Потому что спустя три дня и три ночи, в пятницу, Маринетт Дюпэн-Чэн выздоровела. Выздоровела и пришла в коллеж не в двух куртках, шапке, шарфе и маске, а в обычных, блять, джинсах и лонгсливе, и тогда Адриан понял, что у этого «чучела» офигенная фигура. А потом, когда Нино толкнул его локтём в бок, и Агрест наконец оторвал свой взгляд от чужих стройных ног и осиной талии, он смог поднять его чуть выше и увидеть величайшее творение красоты. У Маринетт были пухлые губы, аккуратный нос и эти большие, блять, голубые глаза, которые больше не слезились и раскрылись в полном своём размере. У неё были длинные тёмные волосы, которые она, кажется, красила в иссиня-чёрный, и не менее привлекательная чёлка. Адриан в то утро побил все рекорды по задержке дыхания, пока Нино не пришлось объяснять ему, что для того, чтобы продолжать жить, ему нужно дышать. — А я говорил тебе, чтобы ты был с ней поосторожнее, — фыркнул друг, когда ему удалось усадить Адриана, не отводящего взора с выходящей из класса девушки, на скамью. — Маринетт теперь с тобой вряд ли даже разговаривать захочет. — Не всё так хуёво, — скептически отбил Агрест. — Ты наступил на её шарф вчера, а после вместо извинений заявил, что пытался «выпустить бабочку из кокона». — Всё очень хуёво, — проблеял побледневший Адриан. — Не кисни, бро. Я что-нибудь придумаю, — весьма неубедительно заверил его Нино. — Придумаешь насчёт чего? — вперилась в их разговор Алья, так вовремя подошедшая, чтобы забрать у своего парня тетрадь. Агрест тут же замахал руками у неё за спиной, намекая, что ему не хотелось бы осведомлять Сезер о своей проблеме. — Адриан понял, что втюрился в Маринетт, — вопреки всему выдал его с потрохами Нино. Адриан мстительно подумывал понизить его с категории «лучший друг» до категории «трепло». — Поздно же ты очухался, — презрительно фыркнула Алья, — Мари даже не помнит твоего имени. Адриан попытался скрыть разочарование, расползшееся по его лицу, но чуткий взор Сезер явно был намерен сделать из него всеобщее посмешище. — Знаете, что, — раздражённо выдохнул в итоге он, — я сам справляюсь. Просто не лезьте, ладно? — Не представляю, как ты собираешься исправлять то «эй, чучело, мы не празднуем масленицу всю неделю», но готова посмотреть на это. Агрест хмуро отмахнулся от неё, стремительно направившись прочь из кабинета, но в самых дверях столкнулся со входящей внутрь Маринетт. Решив, что больше ему никуда не нужно, он на пятках развернулся и зашагал обратно, на подкорках сознания понимая, как, должно быть, комично выглядел. Маринетт, к счастью, обошлась лишь приподнятой бровью и подозрительным взглядом, которым она проводила шарахнувшегося от неё Адриана, прежде чем села на своё место. Алья насмешливо глядела на него, и даже сквозь линзы очков он видел в глазах этой ведьмы ехидство.***
— Э-э-э, привет, Мари, — ладно, Адриан был готов признать, что внезапно выскочить перед девушкой, заграждая ей дорогу, было не самой лучшей его идеей, но едва ли у него вообще были идеи. Маринетт нахмурилась, по-прежнему смотря на него, как на микроба. — Не припоминаю, чтобы разрешала звать меня так. — Но все же зовут?.. — недоумённо скуксился Адриан. — Да, но мне не нравится, как это звучит из твоих уст. — каким-то образом Маринетт сумела послать его в общей сложности около десяти раз за день и явно не боялась дополнять статистику. Адриан уже давно потерял бы надежду, не будь он упрямым идиотом. — Ладно, я понял, что раздражаю тебя, — примирительно вскинул ладони Агрест, — но дай мне хотя бы шанс извиниться?.. — Зачем? — Ну, я… Ты… — слава богу, ему хватило ума не ляпнуть «потому что ты оказалась пиздец какой красивой, и я тут, вообще-то, пытаюсь уломать тебя на свидание», но и на большее его мозг тоже не расщедрился. — Я некрасиво себя вёл, и мне типа стыдно. По лицу Маринетт было видно, как сильно она в это верит. — «Типа»? Чувак, ты что, никогда не извинялся? Агрест застыл, потому что, ну, ему действительно раньше не приходилось просить у кого-то прощения. — Если я сейчас скажу «нет», ты меня ударишь? — осторожно поинтересовался Адриан. — Бинго, — беспристрастно прошелестела Маринетт, собираясь обойти его, но парень снова возник перед ней. — Хорошо-хорошо, мне очень жаль, что я вёл себя по-скотски, но, может, ты согласишься пойти со мной в… э-э-э… кино?.. — в панике скороговоркой выдал Адриан. Дюпэн-Чэн одарила его оценивающим взглядом, прежде чем ответить короткое «нет» и уже в который раз оставить его смотреть себе вслед. — Ты чертовски сильно облажался, мальчик мой, — не упустила случая поглумиться над ним проплывшая мимо Алья, и в этот раз Агрест с ней был даже согласен.***
— Ну, мы с Альей идём этим вечером в парк, ты можешь её с нами позвать. Или лучше мы сами позовём, а ты просто приди вовремя, — храни господь Нино за его бесконечную веру в лучшего друга. Адриан уже даже сам в себя не верит. — Думаешь, получится? Она же стопудово поймёт, что я тоже иду, — обречённо вздохнул он. За прошедшую неделю Адриан пытался подкатить к Маринетт сто раз, в каждый из которых был послан. Дюпэн-Чэн, оказалось, затаила на него очень долгую обиду. — Не получится — значит, пора прекращать. Тем более, что ей, вроде как, Лука нравится. — Че-е-го-о? — ошалело проморгался Адриан, тут же оборачиваясь на сидящего за последней партой Куффена. Тот в этот момент что-то расслабленно рассказывал Джулеке, Роуз и Маринетт, которые слушали его, затаив дыхание. У Агреста начал дёргаться глаз. — Какого чёрта она так добра ко всем, кроме меня? — Может потому, что никто, кроме тебя не угрожал поджечь её в масленицу, когда она болела? — скептически отбил Нино. — Вы мне до конца жизни это будете припоминать? — раздражённо отмахнулся от него Адриан. — Во всяком случае, она выглядит так, словно влюблена в него долгие годы. — Так и есть, — пожал плечами Лейф, — она ещё с пятого класса по нему сохнет. Адриан возмущённо приоткрыл рот, оскорблённый своей никудышной группой поддержки, и его ему тут же поспешила закрыть Алья. — Единственное, что меня напрягает во всей этой истории — тот факт, что Луке не нравится Маринетт. Ему вообще никто не нравится: он тащится от самого себя. Такой крутой аромантик, — мечтательно вздохнула Сезер, с тоской покосившись на Куффена. — И вроде бы, Мари знает это, но почему-то никак не смирится. — Тогда она ещё более отчаянная, чем я, — хмуро хмыкнул Агрест, — против таких личностей не попрёшь. Хлоя, кажется, уже никогда не освободится от оков любви к собственному отражению. — Даже Хлоя теперь не выглядит такой глупой на фоне тебя, раз за разом клеющегося к Маринетт после каждого её отказа, — с ухмылкой осадила его Алья. Эта девушка явно не могла прожить и дня без его унижения. — Что я могу поделать, если она мне нравится? — огрызнулся Адриан. Краем глаза он заметил, как предупреждающе поджались губы Нино и как поднялись брови Альи, отчего-то развеселившейся пуще прежнего. — Я пробовал извиниться перед ней тысячу раз. Чего ей ещё надо? Мне сброситься с Эйфелевой башни, чтобы она меня простила? Я собирался пригласить её на вечеринку в честь своего дня рождения, но теперь даже не знаю, будет ли это уместным после того, как сегодня в полдень она попросила меня не приближаться к ней больше, потому что от меня жутко несёт новым одеколоном, хотя я, вообще-то, его просто рекламирую! Вот что вы мне прикажете делать, а? Что? Чего молчите? Как меня обсирать — раз плюнуть, а как совет по делу дать — так сразу в пантомимы подались, да? Чего ты мне руками своими машешь, Нино?! Я не знаю языка жестов: если ты не заметил, я не глухой! Открой свой рот и скажи! — Сзади, придурок, — прохрипел побледневший Лейф, стыдливо отводя взгляд. И тут Адриан понял, что все его проблемы заключались в том, что он никогда не мог вовремя заткнуться. Медленно обернувшись на пятках, Агрест имел честь лицезреть позади себя стоящую у своей парты Маринетт, со скучающим видом разглядывающую его. Она расцепила свои скрещённые на груди руки, только чтобы слегка толкнуть его в плечо и отодвинуть от скамейки, к которой не могла пройти. — Когда у тебя там, говоришь, день рождения? — задумчиво переспросила она, уже сидя и рассматривая свои ногти. Адриан, секунду назад готовый умереть от стыда, вдруг весь подобрался, понадеявшись, что его тирада всё же что-то изменила в чужом отношении, однако Маринетт, не дав ему ответить, продолжила: — Хочу тебе обратный билет подарить. Алья гадко расхохоталась, пока Нино сочувствующе морщился, а Адриан уже всерьёз раздумывал над тем, чтобы сброситься с Эйфелевой башни.***
Нино хотел уже, было, вновь долбануть его учебником по голове, если он сейчас не поднимет ту со стола, но всё изменила обернувшаяся к ним Маринетт, со скептицизмом рассматривающая лежащего на парте Адриана. Тот после своего позора в первой половине дня полностью ушёл в оборону, примерив на себя образ овоща и уткнувшись башкой в сложенные на парте руки. Так и просидел два урока. — Ну и долго ты там смерть изображать собрался? — прозвучал над Адрианом надменный голос Дюпэн-Чэн, который тот списал бы на галлюцинации, не будь он таким реальным. Однако даже то, что она наконец обратила на него внимание, не заставило его отлипнуть от своих рук и посмотреть хоть на кого-то из них. — Эй, черепаха, я тебя спрашиваю: ты там уже ласты склеил, что ли? — Чего тебе? — пробурчал Адриан куда-то в парту. — Думала разжалобиться и пойти с вами в парк, но уже не ощущаю былого прилива благородства, — фыркнула Маринетт, собравшаяся уже, было, повернуться обратно, но Адриан притормозил её, молниеносно вскинув голову. — Подожди! Что, правда? Пойдёшь со мной на свидание? — и ведь действительно обрадовался; разве что не светился весь. Дюпэн-Чэн переглянулась с Альей, сидевшей рядом, и неохотно подтвердила: — Пойду. Если перестанешь стол своей щекой протирать, — добавила она, брезгливо оглядев чужую парту, по которой размазались слюни Агреста. Тот шустро заводил руками по столу, пытаясь оттереть их, и в итоге заработал ещё один презрительный взгляд. — Я уже начинаю жалеть. Адриан всё равно улыбнулся во весь рот, да так ярко, что ей пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть. Алья метала в Агреста убийственные взгляды, обещая превратить эту прогулку в ад, но тот уже ничего не боялся.***
— …мы познакомились с ним в позапрошлом году, когда попали в один класс, а он тогда только-только перешёл с домашнего обучения, — вещал Нино в кафе, пока прогулка была в самом разгаре. Адриан, сидевший напротив него с Маринетт, не переставал таращиться на неё, всю такую красивую и классную весь день. С тех пор, как они все встретились у ворот парка и прокатились почти на всех аттракционах до этого самого момента, когда решили заскочить перекусить. Маринетт была потрясающей: она смешно шутила, превосходно смеялась над чужими шутками, не боялась ни высоты, ни американских горок, рассказывала забавные истории из жизни и вообще была просто безумно прекрасной. Адриан уже раз десять проклял себя за то, что так предвзято отнёсся к ней в самом начале, потому что мог испытать это всё раньше, узнай он её поближе. Нино заботливо толкнул его ногой под столом, напоминая, чтобы он хоть изредка отводил взгляд и смотрел на кого-то, кроме Маринетт. — Вы бы его видели: весь такой пафосный, раскидывался деньгами своего папаши, со мной сел только потому, что я «выглядел не так хреново на фоне остальных», — с усмешкой продолжал рассказывать Лейф, пока не наткнулся на смертоносный взор лучшего друга. — Кхм, так вот… Правда, я почти сразу поменял своё мнение о нём, когда мы случайно встретились после уроков в компьютерном клубе. С тех пор мы и дружим. — Я больше удивлена, что этот папенькин сынок и сейчас не ходит, как пуп земли, — хмыкнула насмешливо Алья, в прошлой жизни точно поклявшаяся угробить Адриана Агреста. — Я очень изменился с тех пор, — запротестовал Адриан, — да и раньше я был не настолько плох, как описывает Нино. Просто у меня и друзей-то не было, кроме Хлои, с которой я вместе рос. Дурное влияние; понимаете? Маринетт пристально наблюдала за ним, и в её глазах Агрест впервые не видел ни привычного презрения, ни равнодушия. Она, кажется, наконец-то заинтересовалась тем, что он говорил. — У тебя не было друзей? — неожиданно спокойно прозвучал её голос, заставив Адриана судорожно сглотнуть. Так. Что там, Нино говорил, ей больше всего нравится в людях? Честность? Отлично; сейчас Агрест будет так честен, как никогда в своей жизни. — Мой отец перевёл меня на домашнее обучение, когда умерла моя мать, — собравшись, пояснил он, — и с тех пор мне не разрешалось покидать дом без охраны. А детей, знаете ли, пугают всякие страшные дяденьки, которые ходят за тобой по пятам, как бы ты ни пытался с ними подружиться. Поэтому у меня в друзьях и была одна Хлоя, от которой я в основном узнавал все новости мира. Она была единственной, кого мой отец впускал к нам в дом. — Погоди… — Нино выглядел безумно смущённо, когда первым подал голос в возникшей тишине, — …так ты не шутил, когда говорил, что «понял, что значит «дружить»», после первой нашей прогулки? Теперь донельзя смущённым выглядел Агрест, когда все взгляды вновь устремились на него. — Как я вообще могу шутить о таком, — сбивчиво пробормотал Адриан, в отчаянии потирая затылок. Он громко кашлянул, пытаясь перевести тему. — Кхм, Нино, а ты ещё не рассказывал им, как однажды мы всю ночь просидели в обезьяннике? — Теперь понятно, почему ты вечно кажешься таким социально неловким, — выдала ничуть не впечатлённая сменой темы Алья, в упор разглядывающая его. — Ты и есть социально неловкий. Неудивительно, что даже спустя два года общения с Нино ты так и не понял, как нужно вести себя в обществе, и обозвал Мари чучелом. Думаю, это ты ещё мягко отделалась; да, детка? Адриан весь покраснел то ли от злости, то ли от смущения. Он пока не решил, что в нём преобладало больше. Как Сезер каждый раз удавалось портить ему жизнь? Он искоса глянул на Маринетт, вопреки всем ожиданиям не такую уж разозлённую этим внезапным упоминанием. Она долго всматривалась в него, как будто что-то решая в голове, и Адриану под её пристальным взором хотелось исчезнуть. — Да, — в итоге заключила Маринетт, — теперь я понимаю, почему ему было так сложно держать язык за зубами. Он просто ещё не знает, как фильтровать свою речь, так ведь? Адриан изумлённо вылупил глаза, чуть приоткрыв рот. Маринетт только что его… простила? — Да, да. Да! — перевозбуждённо закивал головой Агрест. — Я правда никогда не задумывался над тем, что могу задеть кого-то своими словами. Дюпэн-Чэн довольно кивнула, подталкивая к нему почти растаявшее мороженое. Адриан зачерпнул ложкой почти половину и едва не отморозил себе мозги, но продолжил молчать и наблюдать за плавно меняющим направление обсуждением.***
— Ну-у, эм, да, вот… — мялся у машины Агрест, пока Маринетт с тоской поглядывала на двери пекарни, к которой её пятнадцать минут назад подвёз Адриан, примерно столько же и прощающийся с ней сейчас. — В общем, я хотел сказать… — Да, — перебила его устало Маринетт, хватая одной ладонью за шею и притягивая к себе, чтобы быстро чмокнуть в щёку и похлопать по плечу. — Д-да?.. — ошеломлённо переспросил Адриан, держась за щёку, как за место очага химического поражения. — Да, я буду с тобой встречаться, если пообещаешь больше не упоминать чучело ни в одном разговоре со мной. — Я клянусь! — клятвенно пообещал Агрест, едва не присягнув прямо там же. Маринетт вовремя потянула его обратно наверх, толкая в сторону ждущей машины. — Всё, давай, уезжай уже. Адриан всё ещё держался ладонью за щёку и широко лыбился ей в окно лимузина до тех пор, пока тот не скрылся за поворотом.***
А на следующий день Агреста, вошедшего в класс во второй половине первого урока, сначала не узнал никто, кроме удивлённой Маринетт. — Извините за опоздание, мадам Бюстье, — хрипло прогрохотало существо вроде бы мужского пола, завёрнутое в куртку, шарф и шапку. Маска на лице свидетельствовала о том, что человек, судя по всему, болен чем-то заразным. И когда Адриан всё же сел на своё место, проклиная и прохладную погоду, и вчерашнее мороженое, которое он сдуру сожрал за один присест, Маринетт повернулась к нему с таким хищным выражением лица, с каким её ещё никто никогда не видел. — Попал ты, братан, — вскользь шепнул ему Нино, почти сразу отодвигаясь как можно дальше, чтобы не заразиться. — Этому чучелу вообще законно находиться в обществе, а, друг мой? — с ухмылкой поинтересовалась у Лейфа Маринетт, продолжая смотреть на Адриана. — Мы не празднуем масленицу всю неделю. — Да ну хватит уже! — возмущённо прогундосил Агрест под всеобщий смех. — Вот теперь мы точно в расчёте, красавчик, — подмигнула ему Дюпэн-Чэн, заботливо поправляя чужую сползшую вниз шапку. Чуть позже Адриан, старательно отпаиваемый тремя бумажными стаканами тёплого чая, подумал, что иногда болеть, всё-таки, не так уж и плохо. Но только иногда.