степень бесконечности

      не то чтобы ханбин и джиун много общались… скорее они в принципе не говорили лично до второго исключения. поэтому для ханбина было отчасти неловко пересечься со старшим поздно ночью на кухне.       джиун, конечно, не кусается (по крайней мере в это хотелось верить), но…       — ханбин-а, — младший чуть на месте не подпрыгнул, собираясь уже вернуться в комнату с парой бутылок воды подмышкой. вот он — хваленый номер 1! дёргается, когда с ним завязывают разговор! ролевая модель, пример для подражания…       — да? — он взял себя в руки и улыбнулся.       джиун что-то записывал в блокноте, но, кажется, был потревожен нарушителем спокойствия. до второго исключения вот так спокойно посидеть на кухне средь ночи было практически невозможно. ханбин и сам пытался, когда не мог сосредоточиться в «личной» (хотя, что тут личного, когда с ним проживает ещё трое парней?) комнате. теперь же, когда участников осталось всего двадцать восемь, дышать стало легче, пусть и как-то печальнее.       и тут заявляется какой-то сон ханбин и как мышь шуршит в шкафу, открывая новый блок бутылок воды.       он вообще по жизни в шкафу шуршит. ну не выходить же из него, да?       а джиун, с недавних пор все чаще носящий очки, и учитывая его лидерские качества, вместе с тем все больше походил на отца всея шоу. хотя ханбин прекрасно помнит выступление с mirotic и готов поспорить: не столько джиун отец, сколько папоч…       — присядь на минуту, — он закрыл блокнот и тактично не обратил внимание на нервозность ханбина. — не то чтобы я хочу лезть не в свое дело, но ради твоего же блага должен предупредить.       ханбин закусил внутреннюю сторону щеки.       — все в порядке, хен, — он махнул рукой. — если у тебя есть какие-то замечания, не стесняйся. я не обижусь.       выразительный взгляд джиуна заставил ханбина растеряться.       — я не собираюсь давать тебе советы по поводу твоих навыков, — сказал старший, запустив руку в волосы. — более того, хочу сказать, что ты прекрасно справляешься. просто есть одна вещь, которая может если не уничтожить твою карьеру, то точно подпортить.       ханбин несколько встревоженно вскинул брови, обнимая бутылки воды.       — ты палишься, ханбин-а, — пояснил наконец джиун.       природная несдерженность ханбина привела к якобы недоумевающему фырканью. хотел, что называется, притвориться дураком, а по итогу выставил себя им.       — не понимаю, о чем ты, хен, — он решил идти до победного, на что джиун снисходительно улыбнулся.       — прекрасно понимаешь, — парировал он. — и все понимают, кроме макнэ, наверное.       — все?.. — пораженно выдал ханбин, тем самым окончательно разрушая собственный образ недалекого.       — да. чжан хао тоже.       сердце пропустило удар.       — это не конец света, ханбин-а, — джиун почему-то коротко посмеялся, хотя ситуация мало чем напоминала комедийную. — просто будь осторожен, хорошо?       ханбин хотел спросить, что ким имеет в виду, как он узнал обо всем, почему решил поговорить, но язык точно прилип к нёбу, и сон как жуткая кукла аннабель лишь пялился на старшего.       — ты точно дебютируешь, ханбин-а, — сказал джиун. — и чжан хао дебютирует. если вы будете неосторожны, то пойдут слухи. поверь, ты не хочешь этого.       — мы? что? слухи? ты о чем? — каждый свой вопрос ханбин задавал так, словно пытался выплюнуть волосы изо рта. выглядел при этом он ни капли не убедительно.       — в это уж я лезть не буду, — усмехнулся джиун. — просто имей в виду: будете неосторожными, и потянете за собой всю группу.       его слова звучали совсем не обидно, скорее даже мягко. ханбин, на самом деле, не дурак, каким иногда притворяется — он прекрасно понимает консерватизм своей страны и нестабильность любви поклонников. сам бы может и справился со слухами и ненавистью, но не хочет и представлять, как его чувства навредили бы репутации группы и повлияли бы на жизни мемберов.       и он ни за что не допустит, чтобы ненависть обрушилась на хао. тот не виноват, что глупый сон ханбин влюбился по-настоящему, а не для фансервиса.       — и что мне делать? — он уронил голову на руки.       джиун глотнул кофе из своей любимой белой кружки. ему бы газету в руки, да на обложку журнала для юных дам, мечтающих об идеальном муже. и хотя ханбин глупо и преданно верен своим чувствам к хао, он не слепой.       — будь собой, но не так честно, — ответил джиун, на что ханбин нахмурился. — ты искренен на камеру и перед фанатами, но они — не твоя мама, которой можно довериться.       — я не рассказывал маме, — ханбин быстро покачал головой.       джиун красноречиво поджал губы.       — ханбин-а, просто будь осторожнее, хорошо?       сон глубоко вздохнул и смиренно кивнул.       «не с чем быть осторожным», — хотел сказать он, но прикусил язык. ему не нужно скрывать отношения от публики, ведь нет никаких отношений. а скрывать собственную влюблённость гораздо сложнее — в ней он, ханбин, совсем один.

***

      спустя пару дней изнуряющих тренировок ханбин пришёл в комнату к хао (поболтать по-дружески, не больше) и не обнаружил там старшего. рики, проходивший мимо и, судя по потному лбу и тяжелому дыханию, также только завершивший тренировку, предупредил, что хао-хен задержался в зале, но скоро должен вернуться в комнату. тогда ханбин решил дождаться его, но без сил провалился в сон спустя каких-то пару минут.       а проснулся от осторожного прикосновения — кто-то погладил его по голове и аккуратно вытащил одеяло, непреднамеренно заменявшее подушку.       ханбин с трудом приоткрыл глаза и встретился неосознанным взглядом с хао.       — все хорошо, спи, — шепотом сказал тот, укрывая младшего. первым порывом ханбина было повиноваться милому голосу, однако прояснившийся как не кстати разум напомнил о том, что спит он, между прочим, в чужой кровати.       ханбин слабо качнул головой и сел на кровати, сонно потирая глаза. спать хотелось до слез, но больше хотелось ясно видеть любимые черты лица.       хао не торопил и не прерывал, лишь наблюдал. если можно было бы сфотографировать его в этой светлой толстовке, с чуть растрепанными волосами (и едва держащимся на них хэирклипсом в виде капли), в очках, то ханбин точно добавил бы этот снимок в свою коллекцию «пока-не-да-и-не-факт-что бойфренд материал».       — сколько времени? — чуть осипшим после пения голосом спросил ханбин.       — почти полночь, — ответил хао. значит проспал младший чуть больше получаса. — мы с гуанжуем хотели немного поболтать, но рики сказал, что ты меня ждешь, поэтому я зашёл проверить. если хочешь, присоединяйся к нам.       и ханбин согласился — конечно, а как иначе? от таких предложений всю усталость снимает как рукой.       под «поболтать» между участниками шоу подразумевалось только одно. под лестницей есть небольшая комната, чем-то напоминающая чулан из «гарри поттера», где нет ни камер, ни микрофонов. только там можно было поговорить откровенно, не боясь выставить себя в неблагоприятном свете перед зрителями. хао и гуанжуй часто запирались там вдвоем и могли говорить почти до утра, и ханбину всегда было любопытно, что же такое обсуждают эти двое (и нет, он ни капельки не ревновал).       в «чулане» они встретили гуанжуя. тот расположился на матрасе, который смышленые трейни притащили сюда, не желая отсиживаться на голом полу среди швабр, ведер и моющих средств.       — привет, ханбин-а, — гуанжуй отсалютовал банкой колы зеро, которую хао одолжил, плюхаясь рядом с другом. ханбин улыбчиво поздоровался и занял свободное место на матрасе — между хао и стенкой. пришлось сесть чуть полубоком, чтобы видеть старших, и да, их с хао колени при этом соприкасались, но это, конечно же, лишь побочное достижение.       — слышал, у тебя проблемы, — как бы между прочим сказал гуанжуй, поправляя бандану. ханбин нервно сглотнул.       — с чего ты взял?       — видел грустного мэттью, которого утешал джиун-хен. конфликты в команде? — гуанжуй заглянул ему прямо в глаза, точно сканировал, а хао, попивая колу зеро, совсем не обращал внимания на их диалог, как будто вовсе и не находился в его эпицентре.       — а, ты об этом, — облегченно выдохнув, сказал ханбин, но тут же взял себя в руки. — все хорошо, мы поговорили и решили проблему. к мэттью просто нужен особый подход. он большой молодец, но иногда бывает слишком неуверенным.       гуанжуй удовлетворенно кивнул.       — ты очень проницательный и добрый, ханбин-а. значит я могу спокойно оставить хао на тебя, когда меня исключат.       пока глаза ханбина не успели выпасть от шока, в разговор все же вклинился виновник его порозовевших щек.       — ты не уйдёшь, гуанжуй.       — будь реалистом. я не дебютирую. и для меня самого же будет лучше уйти в этот раз, потому что финал я вряд ли пережил бы.       — ты не уйдёшь, — настаивал хао как-то неуверенно.       на это гуанжуй ничего не ответил, и в коморке повисла тишина. ханбину не хотелось думать об исключении и уходе кого-либо, но он понимал неизбежность слишком ясно. рано или поздно их останется девять, а выбывшие трейни пойдут своими дорогами. он чувствовал симпатию к гуанжую как к талантливому человеку и как к другу хао, поэтому улыбнулся и сказал:       — не волнуйся. я обязательно присмотрю за хао-хеном.       и для убедительности чуть сжал пальцы хао. только для убедительности, ничего больше.       — вот и хорошо. пока он будет беспокоиться о других, ты побеспокоишься о нем. о большем я не прошу.       — гуанжуй, — с нажимом проговорил хао. на вопросительный взгляд друга он недвусмысленно кивнул на дверь. настолько недвусмысленно, что а) даже ханбин понял намек и б) сильно удивился.       но гуанжуй знал явно больше него, поэтому усмехнулся и оставил их вдвоем в коморке.       — подвинься, пожалуйста, — попросил хао, махнув рукой. ханбин без вопросов подчинился и сел плечом к плечу со старшим, как и было показано.       и когда хао положил голову ему на плечо, вся сцена показалась ханбину намного более интимной, чем все их объятия на камеру, прикосновения рук и прочий фансервис. все было настоящим.       в горле пересохло — он без слов забрал банку колы и сделал пару глотков.       — ты когда-нибудь привязывался к кому-то настолько, что ни за что не хотел отпускать, хотя и понимал, что так будет лучше?       — да, — не раздумывая ответил ханбин.       — я не хочу, чтобы гуанжуй уходил, но он прав. для него так будет лучше.       спонсор диалога — ирония.       — и трейни из моей компании… — продолжал хао. — я не думал, что буду так сильно переживать за них. дебютирует кто-то из них или нет — они все равно будут разочарованы, потому что мечты никогда не совпадают с реальностью.       — это и есть жизнь айдола, — сказал ханбин, предлагая свою ладонь. хао без раздумий переплел их пальцы. — она идеальна до тех пор, пока не начинаешь жить ею.       — ты прав, — проговорил хао и положил их ладони себе на колени. — они еще даже не айдолы, а уже столкнулись с ненавистью, неадекватным фанатизмом, усталостью… больше всего я переживаю за рики и олли.       — потому что они не корейцы? — догадался ханбин.       хао красноречиво не ответил.       — хен, а что насчёт тебя? — спросил ханбин, на что старший приподнял голову и чуть нахмурился. было немного сложнее соображать так — всего в сантиметрах пятнадцати от его лица, но ханбин держался. — тебя самого все это не беспокоит?       спасибо всем богам и нежеланию хао держать зрительный контакт при ответе на личный вопрос — его голова вернулась на плечо ханбина.       — не знаю. я стараюсь не думать об этом. я должен отстаивать честь глобальной группы, как ее центр, и никого не разочаровать.       — ты никому ничего не должен, хен, — достаточно банально ответил ханбин, однако это было искренне.       хао тихо засмеялся и едва не стал виновником чужого инфаркта.       — тебе легко говорить, — без укора сказал он.       — совсем нет, — ханбин улыбнулся, хотя и знал, что хао не увидит этого, и качнул головой. — можешь не верить, но я себя лучшим точно не считаю. мне еще многое нужно сделать, чтобы оправдать свое первое место.       — и о ком еще беспокоиться нужно… — вздохнул хао.       — мы можем беспокоиться друг о друге, — ляпнул ханбин. — я имею в виду… разговаривать, делиться переживаниями. ну знаешь, как… как неидеальные, но лучшие, — выкрутился он, едва подбирая слова.       джиун прав: он слишком палится. это ханбин отчётливо прочитал в глазах хао, когда тот снова поднял голову и серьёзно посмотрел на него. тишина. он слышал лишь дыхание старшего и свое бешеное сердцебиение, гулом отдававшееся в ушах.       — закрой глаза.       кем надо быть, чтобы воспротивиться? и кто бы на месте ханбина не умер душой и сердцем, чтобы возродиться фениксом с пылающими щеками, когда хао коснулся его губ своими? едва заметно, призрачно, но ханбин готов дать руку на отсечение во имя реальности их поцелуя.       хао поцеловал его, а ханбин окаменел и не мог бы предпринять ничего, даже если бы старший позволил этому поцелую продлиться дольше пары секунд. но хао отстранился, и ханбину оставалось лишь взглянуть на него в ожидании с приоткрытыми губами и горящим невидимым следом на них.       — спасибо, — прошептал хао, и голос его был хриплым, как от долгого молчания. — гуанжуй прав. ты действительно проницательный и добрый. даже слишком.       ханбин, наконец обретя контроль над телом, молча взял ладонь хао и прижал к своей груди. ему и не нужно было говорить — за него это делало бешено колотящееся сердце. а хао этот язык понимал лучше родного китайского. его губы тронула легкая улыбка.       — твоей… — он осекся и опустил глаза, поджав губы. — твоему будущему кому бы то ни было очень повезет с тобой.       — я не хочу кого бы то ни было, хен, — наконец сказал ханбин, осторожно касаясь волос хао в неясном жесте. — мне нравишься ты, — проговорил он с дрожью в голосе, словно это не было очевидно.       у него сияли глаза. не блестели от слез и не искрились от восторга, ханбин вообще едва мог представить, какие мысли скрывались за этими бликами, но точно был уверен, что его собственные глаза были зеркалом.       — я не могу гарантировать, что буду рядом, — сказал хао. — я даже не уверен, что дебютирую. если нет… я уеду в китай на пару месяцев. я не хочу привязывать тебя к себе, ханбин-а.       — это плохо, — удивляя старшего, ханбин тихо засмеялся. — потому что я уже привязался к тебе.       у ханбина в уголках глаз — мелкие морщинки от улыбки, у хао во взгляде — осколки от заранее проигранной битвы с самим собой и здравым смыслом. он не выдержал в конце концов (ну а что ему было делать рядом с таким сияющим солнцем?) и усмехнулся с облегчением, утыкаясь носом в шею ханбина. тот наконец отпустил руку старшего, но только чтобы поместить ладони на его лопатки.       они оба знали, что ничего не достается просто. это всего лишь не имело значения, пока тишину коморки нарушало лишь их дыхание.       — так… — сказал наконец ханбин, щекоча дыханием шею хао. где-то между местью и случайностью. — ты согласен? не хочу давить, но если ты не дашь ответ, это может быть неловко.       хао почти обреченно засмеялся, отстраняясь.       — я начинаю сомневаться в твоей проницательности. я же буквально поцеловал тебя.       — это разве не была благодарность? — сконфуженный ханбин почесал шею.       а хао прикрыл глаза и тяжело вздохнул. на его лице словно черным по белому было написано: «за что мне все это?»       пришлось повторить свой жест искренней нежности. и не то чтобы хао был против повторить его еще множество раз, пока сомнения ханбина не развеются окончательно.       потом? кто знает… может, они познают возведение в степень бесконечности, тем более, что теперь они вместе.

***

      — ханбин-а, присядь на минутку.       черт дергает ханбина заходить на кухню ночью. или черт дергает джиуна бодрствовать в это время. кто же этого черта разберет?       — все в порядке?       джиун осмотрел сидящего напротив младшего. нет, не просто осмотрел — просканировал. последний раз таким прозрачным ханбин себя ощущал в средней школе.       — это я у тебя должен спросить, — сказал джиун, поджимая губы. — вы с хао поругались?       внутренне ханбин хихикал, как хитрый ребенок, прячущий от мамы фантики от конфет, съеденных до ужина. но снаружи он лишь озадаченно нахмурился.       — нет. я просто принял твой совет к сведению, хен.       он подмигнул и сбежал с кухни, прежде чем удивленный джиун успел что-либо сказать.