Зайти внутрь мы решили без какого-либо стука: парни и так знают, что мы должны прийти, да и нам ещё музыкальные инструменты относить.
—
Посылка пришла, посылка! — громко начал произносить я, зайдя внутрь вместе с товарищем.
— Ого, и года не прошло! — с улыбкой на лице произнёс Шурик.
— Это точно, ну, держите, а мы пойдём: инструменты держать на себе нам не очень хочется, — сказал Миха.
— Ну идите тогда, коль уж судьба зовёт вас, — проговорил Шурик.
— Пойдём, куда уж нам... Удачного вам тогда дня, парни, — пожелал я им.
— Спасибо, вы там тоже не скучайте, — ответил взаимностью Шурик, после чего мы покинули здание кружка и взяли курс прямиком в музыкальный клуб.
— Так что, есть идеи, что мы играть-то будем? — задал мне интересный вопрос Миша.
— Есть одна идея, но просто так тебе не скажу — попробуй отгадать, пока мы идём.
— М-м-м... Спасибо... Это связанно как-то с «Радиотапком» или же с «Sabaton»?
— Не-а, мимо вообще.
— Понятно, про инструменты глупо спрашивать... Я её в принципе знаю?
— Знаешь-знаешь, — ответил я Мише, заставляя его лучше думать.
— Ту-ту-ту... Так, давай подсказку, а то я пока не вкуриваю, как и почему.
— Ну что ж ты такой неинтересный... Ладно, слушай, кхм-кхм... Дрын-дын-дын, дран-дын-дын, дрын-дын-дын-дыыын, — озвучил я что-то, похожее на подсказку, после которой у Миши в голове начала проявляться мозговая активность.
— Стоп-стоп-стоп, ты уверен, что ты хочешь сыграть именно это?
— А что, почему бы и нет?
— Рих, у нас в тупую рук просто не хватать будет, ты это понимаешь?
— Тут ты, конечно, прав... А что насчёт того, чтобы Мику попросить с нами сыграть? Думаю, она не против будет, главное, чтобы на пианино умела играть.
— Ну ладно, допустим, минус один инструмент. А с флейтой что делать будем?
— Это уже отдельного вида геморрой... Где-то, возможно, будешь играть ты, но если там будут барабаны, то забиваешь на это воробушка и ебашишь на них, сможешь?
— Попробовать могу, но стопроцентного успеха гарантировать не буду. Ноты-то помнишь, чтобы отдать их Мику для игры на пианино?
— Помню-помню, главное теперь, чтобы наши пальцы каменными не оказались, сам знаешь, что происходит, если долго не играть.
— Знаю, но о результате данных процедур мы узнаем попозже, ты теперь напомни, как песня называется, — сказал мне Миша то, чему я сильно удивился.
— Так, стоп! Ты помнишь, какие там инструменты используются, но не помнишь названия песни?
— Ну... Как по мне, уж лучше так, чем по-другому.
— Эх, изверг ты божеский, Moondance она называется.
— Да всё, всё, по крайней мере, какие ноты помню...
— Ну конечно, ведь если бы ты их не помнил, то огрёб бы по самые уши.
— Рих, ты забыл: если это звучит как вызов, то я принимаю это как вызов.
— Миха, нет.
— Миха да, но если ты... — не успел он договорить, как ему прилетел знатный шлепок по спине от меня для того, чтобы он одумался. —
Понял, процесс полного удаления файлов через...
— Я тя напитком напою, если ты ща не прекратишь.
— Ля, раз такая тема, то отмена. Че за напиток?
— А вот всё, сиди гадай, когда и какой.
— Ля ты крыса, но ладно, так даже интересней. А вот и тем временем музыкальный клуб, — проговорил Миша, указывая прямо перед собой. И правда, прямо на горизонте виднелся музыкальный клуб, и, имея данный факт, мы прибавили шагу. Совсем скоро мы оказались у порога и, постучавшись в дверь, принялись ждать ответа.
— Входите! — послышалось по ту сторону. Получив ответ, я с Мишей незамедлительно вошёл внутрь. С прошлого нашего визита ничего не изменилось — только Мику сидела за пианино и о чём-то думала.
— И снова добрый день, — решил первым начать разговор Миха, на что Мику незамедлительно активизировалась.
— О, здравствуйте, мальчики, вы уже пришли? — быстро задала нам вопрос Мику, не забыв поздороваться.
— Как видишь, да, а ты чего такая кислая тут сидишь? — поинтересовался он.
— Ась?.. А, вы про это, я тут думала над песней своей, ничего особенного... — быстро проговорила девушка.
— Так мы тебе и поверили: многие, пускай даже маломальские таланты, так говорят — так что колись, — проговорил мой товарищ, но девушка всё также продолжала мяться, и поэтому я ввязался в разговор.
— Мику, давай так: ты нам песню свою споёшь, а мы тебе музыку свою сыграем, не без твоей помощи. Ну так что? — сделал я для неё чуть более выгодное предложение, на что у неё моментально загорелись глаза.
— Хорошо, я согласна! — быстро проговорила девушка, после чего она подбежала к одному из углу комнат и, взяв гитару в руки, села за пианино к нам лицом. Я продолжил стоять, ожидая, когда Мику будет готова, а мой товарищ без лишних церемоний сел на пол и тоже принялся дожидаться её готовности. Спустя пару секунд девушка вздохнула и начала играть на гитаре и параллельно петь. Буду честен: песня, как и музыка, была спокойной и в неком роде расслабляющей, а мастерство Мику играть на гитаре и одновременно петь было на высоте. Она долго не длилась: примерно минуту, но аплодисментов, которые издавали я с Мишей, определённо заслуживала, и было бы глупо не назвать эту песню красивой.
— Да вы что, не стоит... — смущённо произнесла Мику, убирая гитару подальше.
— Почему же не стоит? Стоит! Верно, Рих?
— Не могу не согласиться с тобой, Миш, — произнёс я, поддерживая товарища.
— Ладно уж вам, давайте уже вы сыграете! И вы говорили, что потребуется моя помощь, верно?
— Верно, ты ведь умеешь играть на пианино? — задал я ей вопрос.
— Конечно умею! Я умею играть на всех инструментах, что здесь находятся, — ответила нам Мику, на что мы очень сильно удивились.
— И ты ещё стеснялась перед нами сыграть? — задал весьма логичный вопрос Миша.
— Ну да, обычно редко кто выслушивает мои песни: я в основном для себя играю, — ответила на Мику.
— Вот оно что... Можно сказать, мы одни из твоих первых слушателей, — произнёс Миша, что заставило Мику чуть покраснеть.
— Это уж точно... Мику, у тебя есть какой-нибудь листок и ручка, куда я мог бы записать ноты, которые нужно будет тебе сыграть? — спросил я у девушки.
— Конечно! Сейчас будет, минутку, — ответила она мне, после чего зашла в соседнее помещение. Не прошла и минута, как она вернулась снова к нам вместе с принадлежностями и вручила мне их в руки, чтобы я мог записать необходимы аккорды. Повспоминав их и записав на листок, я вручил его обратно Мику, после чего та начала рассматривать всё мною записанное, а Миша в это время подготовил барабаны и свои палочки.
— Необычно... И что же мы играть будем, что нужны пианино с барабанами? — задала вопрос Мику, смотря то на листок, то на Мишу за инструментом
— А это ты сейчас узнаешь, — ответил я Мику, после чего вытащил свою электрогитару из футляра.
Выглядела она столь же прекрасно, что и в первый раз, когда отец подарил её мне. Тёмные тона серого на корпусе с ярко выделенными тумблерами громкости и переключателем звукоснимателя, приятный цвет грифа и надпись фирмы на головке грифа, что производит данные гитары — не могу не порадовать свой глаз. Навевает приятные воспоминания.
— Какая необычная у тебя гитара, впервые такую вижу, — проговорила Мику, переводя всё своё внимание на мой инструмент.
— Отец мне её подарил, немецкая, — с теплотой в голосе проговорил я, вспоминая тот день.
— Да, Рихтер, ты даже меня заставил проронить скупую слезу, — вмешался в наш разговор Миха, чуть подпортив момент.
— Как будто ты не помнишь день, когда тебе палочки подарили.
— Помню конечно, такое не забывается... — проговорил мой товарищ, тоже погрузившись в воспоминания.
— Так, ладно, повспоминали — и хватит, мы вроде как играть собирались, — произнёс я, параллельно начав всех подгонять. Миша быстро вернулся обратно в нашу реальность и взял флейту в руки, оставив палочки на барабанах. Мику быстро вскочила с места, подбежала к пианино и встала на изготовку. А что насчёт меня: я подключил свою гитару к колонке и, проверив все свои настройки на ней, махнул рукой, чтобы Мику начала играть.
После моего сигнала Мику начала игру на пианино, пока я с Мишей терпеливо дожидался своей минутки. Примерно через секунд пятнадцать в бой вступаю уже я с ним, и в начале с непривычки я допускал мелкие ошибки, так как уже позабыл, каково это: играть на гитаре, но совсем скоро реабилитировался и принялся хорошо играть наравне с остальными. Миха неплохо справлялся на барабанах, но судьба тоже не обошла его стороной, так как косяки он тоже допускал, но только уже на флейте, однако всё же он, как и я, вылез из болота и продолжил вместе с нами играть. Казалось, начало никакой активной музыки не предвещало, но уже чуть погодя и намёков не было на то, что начиналось всё со спокойного пианино. Играли мы так чуть больше трёх минут, закончив резкой концовкой на барабанах и одышкой Михи.
— Как здорово у нас получилось! Откуда у вас такая музыка? Никогда её не слышала! — загорелась восторгом Мику, задавая нам вопросы.
— Пожалуй, я буду солидарна с Мику. Видно, что вы не пальцем деланы, — послышался четвёртый, лишний голос, и, повернув голову, я увидел, что это оказалась Алиса.
~ А она что тут забыла? ~ — задался я логичным вопросом, но ответ не заставил долго ждать.
— Ох, Алиса, привет, ты тоже пришла сюда, чтобы сыграть? — задала вопрос Мику, из чего я понял, что она тут местная.
— Не-а, Мику, я пришла гитару свою забрать, а тут вон, парни с тобой на пару играют, — ответила рыжая.
— Эх, а жаль, было бы так здорово!
— Здорово не здорово, но мы с Мишей пойдём уже: у нас, в конце концов, есть свои планы на день, — проговорил я.
— Эх, а жаль, кстати, вы не хотите в наш кружок записаться? Вы так хорошо умеете играть на инструментах! — задала нам вопрос Мику.
— Не, Мику, спасибо, мы уже записались на другой кружок, но, если хочешь, мы можем сюда приходить время от времени, чтобы сыграть что-нибудь. Как тебе идея? — спросил я у неё.
— Конечно приходите, таким, как вы, мы будем всегда рады! — поспешила ответить та.
— Ну и славно. Мих, сворачивай палочки, на сегодня хватит, — сказал я товарищу, на что он кивнул и убрал свои палочки обратно, а я выдернул провод из моей гитары и поместил его обратно в футляр, пока Алиса пристально разглядывала каждую деталь моего инструмента.
— Мику, куда можно положить гитару? — задал я ей вопрос.
— Вот сюда, — ответила девчонка, указывая в сторону.
Узнав направление и место, я положил гитару куда следует, после чего направился к выходу, у которого дожидался меня мой товарищ.
— Ну, девчонки, бывайте, ещё свидимся, — произнёс я напоследок.
— Ещё встретимся! — проговорила Мику, махая нам, а Алиса обошлась простым кивком в нашу сторону. Закончив на сегодня игру, мы вышли из здания музыкальных кружков, после чего почапали в неопределённом направлении.
— И что у нас по планам? — поинтересовался Миша.
— Не знаю. У нас скоро обед, после которого можно будет сходить на местный пляж. Всё-таки жарко на улице.
— Хорошая идея, но у нас есть чуть больше получаса до обеда, чем займём этот промежуток?
— У нас рядом с домиком есть пролесок, можно прогуляться в нём, — предложил я.
— Можно, почему нет?
С такой идеей мы уже не фланировали по лагерю, а шли в сторону нашего дома. Обойдя его и пройдя ещё несколько метров, мы спокойно вышли в лесок. Гам прекратился и сменился тихим шелестом листвы, красивым пением птиц и свежим, опьяняющим запахом листвы и местами хвои.
— Хорошо тут.
— Согласен, давно я в таких местах не был, — согласился я со своим другом.
— Ты вообще бываешь в таких местах? — усмехнулся он. —
Я думал, ты полностью городской червь.
— Ну, это само собой. Точно такой же, как и ты, но иногда мне хотелось некоего уединения и спокойствия от городских проблем, работы и прочего, поэтому я ездил в парк ну или в небольшой лесок.
— И меня не звал? Мышь.
— Ха-ха, прости, — улыбнулся я. —
Я посещаю такие места рано утром, ты ещё спишь в такое время.
— А... Тогда ясно. Кстати, знаешь, что я только что вспомнил?
— Мысли читать пока не научился, поэтому выкладывай.
— Помнишь, в прошлом году мы с тобой на вызов выезжали в заброшенный пионерлагерь?
— Это который в километре от девятого поста? «Майский», что ли?
— Да, он.
— Ну помню.
— Так вот, я тогда ещё подумал, что было бы неплохо посетить подобное место, только нормальное, а не заброшенное. И вот теперь мы здесь.
— Знаешь, иногда думать — это не твоё, — усмехнулся я. —
Но место частично похоже. Только там никаких пляжей не было, если не ошибаюсь.
— Ни пляжей, ни причалов и прочего. Просто лагерь в лесу, — согласился Миха. —
А тут всё есть, и это мне нравится.
— Хм, загадочное это место.
— Ты так думаешь из-за нашего появления здесь?
— В том числе, — я поднял голову и задумался. Спустя пару минут я продолжил: —
Лагерь большой, по крайней мере, на карте. Вокруг него большое озеро с островами, а сам он окружен и хвойными, и лиственными деревьями. И это выглядит странно. Я не припоминаю подобных мест в России. У нас либо отдельно хвойные, либо отдельно лиственные деревья, в зависимости от места расположения.
— А с чего ты взял, что это именно Россия? Если предполагать, что мы в СССР, то мы сейчас можем быть и в УССР, и в БССР, и в других регионах страны.
— Даже если так, то всё равно странно. Особенно, что с лагерем рядом почти ничего нет. Только местный райцентр, который указан на карте. Да и он почему-то подписан как «Райцентр», а не город.
— Ну, вот это уже немного страннее, но не больше, чем сам факт нашего появления, — закивал головой Миша. —
Я всё равно ничего не понимаю.
— Будто я что-то знаю. В любом случае, вести себя нужно осторожно, как минимум потому что мы ничего не знаем о месте, о людях и прочем. И предполагать тоже что-то сложно, так как мы вообще ничего не имеем, — заканчивал я этот диалог, смотря на наручные часы.
— Что по времени? — поинтересовался Миха.
— Через пять минут обед. Пойдём?
— Пошли, раз уже рассуждать не о чем.
Мы свернули на тропинку, которая вскоре вывела нас к медпункту. Мы быстро скоординировались и направились к столовой. Уже подходя к её крыльцу, зазвучал горн, означавший, что мы пришли вовремя. Внутри мы оказались самыми первыми, что позволило нам быстро взять еду и занять свободный столик у края. На обед давали щи, макароны по-флотски, апельсиновый сок, а также немного помидоров. Обед был более, чем отличным, поэтому мы без промедления принялись к приёму пищи. К этому времени столовая стала заполняться голодными пионерами. Она вновь приобрела типичный гам и шум.
— Ну что, после обеда на пляж? — спросил Миха.
— Да, если нас вожатая делами вновь не загрузит, — заканчивая со вторым блюдом, ответил я.
— Я очень надеюсь, что не загрузит. А то работы в библиотеке мне хватило более чем.
— Зато просыпать мы больше не будем, — усмехнулся я, вспомнив утро сегодняшнего дня.
Пока мы заканчивали с нашим обедом, в очереди для получения еды я увидел Алису и Ульянку. Первая топтала ногой и подгоняла парня перед собой, тогда как вторая носилась вперёд-назад и смотрела, чем она будет сегодня заправляться.
— Ульяна! Прекрати носиться по столовой! Иначе без обеда останешься и дома весь день будешь сидеть! — криком успокаивала её Ольга Дмитриевна.
~ Да это жёстко... ~ — подумал я.
— Пойдём? — вдруг спросил Миха, вставая из-за стола.
— Да, пошли, — забыв про свои мысли, ответил я.
Я также встал из стола и, взяв посуду, направился к выходу. Сдав её и поблагодарив поваров за вкусный обед, мы вышли из столовой.
— Давай в домик, там возьмём плавки и прочие пляжные принадлежности, — указав рукой в сторону нашего дома, проговорил я. Миша согласно кивнул, и мы взяли курс к нашему домику. Пока шли, мы то и дело, что поглядывали на пляж, наблюдая, как там резвятся и отдыхают местные детишки, что, несомненно, подогревало желание пойти туда как можно скорее, и по данной причине мы ускорили шаг. Совсем скоро мы оказались у нашего дома, а через минуту и вовсе у его двери. Отворив врата в нашу обитель, мы взяли сумки и положили в них плавки, чтобы в случае чего мы могли на месте переодеться и пойти искупнуться. Подготовив всё необходимое, мы также быстро покинули дом, не забыв закрыть дверь, после чего отправились прямиком на пляж, где обитала большая часть пионеров данного лагеря. Шли мы всё также ускоренно, не желая терять ни минуты нашего предстоящего отдыха на песке и, возможно, даже в воде. Не прошло и десяти минут, как я со своим товарищем стоял на песке, которого мы уже давненько не ощущали на своих ногах, не считая того, что попадал он нам в обувь незаконным путём. Расположились мы на месте так же быстро, как и пришли, после чего принялись решать, что делать.
— Ну че, Мих, озвучивай варианты действий.
— Варианты действий, говоришь... Давай пока на солнце чуть погреемся, а там уже и в воду занырнём.
— Раз так, тогда приступаем к немедленному выполнению плана! — дал я команду, после которой что я, что Миша лежали на песке без рубашек и принимали солнечные ванны.
— Знаешь, Рих, как же, однако, хорошо, когда не нужно всматриваться в машины и останавливать их в полном комплекте одежды под солнцем в плюс двадцать пять и выше.
— Трудно с тобой поспорить. Хорошо, однако, принимать лучи солнца не на работе, а когда отдыхаешь... — проговорил я последние слова с особым удовольствием, закрыв заодно глаза. Лежали мы так около пяти минуток, не обращая внимание на крики детей, что бегали рядом и плавали в воде, однако долго это не продолжалось.
— Рихтер, Миша, вот вы где, я уже вас обыскалась! — послышался мне знакомый голос, и, открыв свои глаза, я увидел перед собой Ольгу Дмитриевну.
~ Лучше бы я их не открывал... ~ — подумал я про себя, параллельно понимая, что нашему отдыху вот-вот придёт конец.
— Вы чего хотели, Ольга Дмитриевна? — задал я ей вопрос.
— Да помощь ваша требуется: парень не может на вахту выйти по причине травмы, и нам требуется срочная замена из двоих человек, — быстро ответила нам вожатая.
— А почему именно мы? У нас нет опыта в подобных делах, — ответил я ей, пускай и чуть приврав.
— Да, только из свободных есть только вы: парни из других отрядов сейчас заняты, а детей помладше мы чисто физически не можем взять, — проговорила та. Осознавая, что наш отдых только что был окончен, я глубоко вздохнул, покачивая головой.
— Куда нам следует отправиться, Ольга Дмитриевна? — задал я ей вопрос.
— Недалеко отсюда есть пристань, а на ней уже располагается смотровая вышка — вот туда вам следует отправиться, — рассказала она мне и Михе, который, на удивление, тоже всё слушал и вникал.
— Хорошо, тогда сейчас отправляемся, — ответил я вожатой.
— Отлично, тогда идёмте. После вахты можете заниматься, чем хотите: вы уже достаточно сделали, — поспешила успокоить нас вожатая, начиная движение нашей колонны.
— Что, опять работать? — задал мне вопрос Миша.
— Да, орк по имени Миша, опять работать.
— Круто, что сказать, взяли отпуск, чтобы отдохнуть, а по итогу мы снова работаем — где справедливость?
— А разве она когда-то была? — спросил я, следуя за вожатой.
— Тоже верно, тоже верно... Раз такая тема, то пошли: сомневаюсь, что вахта будет дожидаться нас.
— Это точно, — проговорил я Михе, после чего мы принялись собираться, а затем двинули в сторону причала, где мы должны будем провести большую часть времени. Шли мы чуток уныло, но быстро, проходя мимо детишек, коим не суждено было познать нашу боль и разочарование, которые мы сегодня прочувствовали буквально за пару
минут разговора с вожатой и после в том числе. Вскоре мы с ней подошли к небольшому строению, на крыше которого располагалась вышка высотой приблизительно двадцать метров. Почти в её центре располагалась прикреплённая корзина, чем-то напоминающая гнездо какой-нибудь птицы. Эта «мачта» была прикреплена к крыше стальными тросами, которые были надёжно закреплены на бетонных сваях. Мы поднялись на это строение, где нас уже встретили два парня.
— Мальчики, вот, я нашла вам замену, — проговорила вожатая.
— Спасибо, Ольга Дмитриевна, мы тогда побежали! — проговорили два парня, после чего быстро удалились с мостика, держась за животы. В этот же момент к нам спустились уже другие два парня с биноклями в руках.
— Это наша замена, верно? — указав на нас, спросил один из них.
— Да, это Рихтер и Миша, они будут вместо ваших товарищей на мостике. Проведёте краткий инструктаж?
— Конечно, спасибо за замену! — ответил парень.
— Не за что, я тогда пошла. Хорошей вахты, — с этими словами Ольга вышла из помещения и удалилась прочь.
— Ну, рассказывайте, — осмотрев комнатку, сказал я.
— Здесь ничего сложного нет. Наша прямая задача — следить за купающимися и вовремя оказывать помощь, если это необходимо. К тому же, в дневнике есть информация про погоду и воду, которую нужно в определённое время объявлять всем на пляже, — говорил один из парней.
— Мы — вперёдсмотрящие, наша задача как раз-таки за всеми следить. А вы — дежурные, ну или вахтенные спасатели, как угодно. Ваша же задача, как ранее и сказал мой друг — объявлять новости и принимать от нас сигналы.
— Что за сигналы? — поинтересовался Миха.
— Колокол, — кратко ответил один из них. —
Всё просто: если один удар — нужна помощь на левой стороне берега, два сигнала — на правой, а три — прямо от мачты. После сигнала мы тут же звоним вам по телефону и говорим, кто конкретнее.
— Это этот телефон? — указав на висящий агрегат на стене, поинтересовался мой друг.
— Да, именно он, — кивнул парень. —
Приняли сигнал — оказали помощь. Всё ясно?
— Да, вполне, — кивнув, ответил я.
— Ну и славно. Тогда, мы в «гнездо», а вы оставайтесь на мостике, — после этого мы по очереди забрались по металлической лестнице наверх. Как только мы потеряли их из виду, Миша заговорил:
— Я не особо хочу у телефона стоять, да в громкоговоритель трещать, поэтому я за спасение.
— Хорошо, спасатель недоделанный, как хочешь.
Я ещё раз осмотрел мостик. Он представлял собой небольшое здание с двумя дверьми слева и справа. Его перед был с застеклёнными окнами, которые выходили на берег и озеро. У окон стояли деревянные столы на которых были разбросаны разные бумаги. Сзади были расположены шкафчики с биноклями и два телефона. Под первым, на который указывал мой друг, была подпись «Мачта», а под вторым — «Пирс». Снаружи по левую и правую стороны были сделаны небольшие, полностью открытые проходы, чтобы можно было лучше следить за обстановкой по разным сторонам. С них по вертикальной лестнице можно было быстро спуститься или подняться. Миша как раз вышел на правый «форпик», после чего положил локти на ограждение. Я же подошёл к окну и стал смотреть в него. Простояв так минут пять и не увидев ничего интересно, я опустил свой взгляд ниже, на столы. На одном из них, в центре, лежал блокнот. Я взял его в руки и осмотрел открытую страницу.
16:00-16:30 штиль; +27°C. Высота волны приемлемая для купания. Сообщение в 16:10.
16:30-17:30 ветер 2,7 м/с; +25°C. Высота волны приемлемая для купания. Сообщение в 16:40.
17:30-19:00 ветер 3,2 м/с; +25°C. Небольшие волны, купание разрешено не дальше 15 метров от берега. Объявление в 17:35.
Дальше я читать не стал, ведь основная суть была ясна. Я взглянул на часы. Часовая стрелка стояла на шести часах вечера, минутная — на сорока двух. Объявлять уже ничего не нужно было.
~ Странно, что мы с Мишей не услышали подобное объявление раньше. Возможно, не обратили внимание, ~ — подумал я.
Пока телефон молчал, я сел на стул, который стоял неподалёку, и закинул ноги на стол. Приятная тишина и отдалённые крики детей по-своему убаюкивали, из-за чего я прикрыл глаза. Но только мне стоило поддаться сну, как меня, по всем законам подлости, разбудил резкий звук. А точнее три резких звука — удары в колокол.
~ Опасность прямо по курсу мачты, ~ — вспомнил я.
Я тут же встал со стула и взял в руки бинокль. Глядя в окно, я пытался увидеть хоть кого-то, кто нуждался в помощи. Долго так простоять мне не дал телефон, который затрещал почти в ту же минуту, что и звон колокола. Я подошёл к нему и взял трубку.
— Вы на мостике? — послышался голос парня.
—
Да, в чём дело?
— Девушка у буйков, тёмно-зелёный купальник. Барахтается в воде, резко уходя под воду! 80 сантиметров влево от центра!
— Понял, спасибо, — я повесил телефон и мигом подскочил к дверному проёму. Миша уже был наготове. —
Девушка в тёмно-зелёном купальнике, 80 сантиметров влево от центрального буйка!
— Понял! — крикнул он, после чего стартанул вперёд, в сторону воды. Я быстро подошёл к окну и взял в руки бинокль. Быстро найдя ту девушку, я посмотрел сначала на неё, потом на Мишу, который был уже у воды. Буйки были расположены примерно в шестидесяти-восьмидесяти метрах от берега. Благо, девчонка уже схватилась за буйки, что слегка спасало её. Совсем скоро Миша достиг её и начал вытаскивать из воды. Через пять минут они поднялись на мостик, где я и встретил их. На своё удивление я обнаружил, что этой девушкой оказалась Александра, которая встречала нас в день нашего «прибытия».
— Ты как? — спросил я у неё.
— Нормально, — отмахнулась она. —
Просто испугалась.
— Помощь нужна?
— Да не надо мне ничего! — ответила она, после чего села на стул. —
Но спасибо.
— Где она?! Куда вы её дели?! — на мостик залетела Алиса.
— Спокойно, гражданочка, вот ваша подруга. Цела и невредима. Обошлась лёгким испугом, — спокойно ответил я, подходя к телефону.
— Ну ты, Сань, даёшь! Нахрена туда поплыла, если нормально плавать не можешь? — говорила Алиса, ходя вокруг неё.
— Да ладно тебе, Алиска. Нормально всё. Эт вот, помогли, — она кивнула в нашу сторону.
— Да-да, всегда пожалуйста... — беря в руки трубку, отвечал я. —
Алло, мачта. Нормально всё, обошлось.
— Хорошо. Вы, кстати, можете заканчивать. Скоро парни придут. Спасибо за помощь.
— Не за что. Мы дождёмся их и уйдём, — ответил я, после чего повесил телефон обратно.
—
Ой, какая важная цаца! — засмеялась Алиса. —
«Алло, мачта? Мачта? Айсберг прямо по курсу! Алло!» — имитируя мой голос, говорила Алиса, после чего вновь засмеялась. Я лишь повертел пальцем у виска, после чего подошёл к Михе:
— Скоро те парни придут, которых мы заменяли. Можно будет отдыхать сваливать, — проговорил я.
— Это хорошо, а то уже больше часа тут торчим.
— Больше часа? — удивился я.
— Ну да, а что? Пока пришли, пока простояли. Пока помощь оказали.
~ Ни хрена себе я «чуть-чуть» прикемарил... ~ — подумал я.
— Да нет, ничего. Ждём, — отмахнулся я.
Миша кивнул и снова вышел на улицу. Алиса, поняв, что уже ничего интересного не будет, взяла свою подругу за руку и покинула мостик. Мы простояли так ещё около пяти минут, после чего пришли те парни. Нам было лень у них что-то расспрашивать, поэтому мы просто рассказали про случай на вахте, попрощались с парнями и покинули мостик. Я посмотрел на часы и понял, что уже как полчаса шёл ужин.
— Ну что, жрать? — потирая руки, спросил Миха.
— Не, я, если честно, не очень хочу. Я лучше домой пойду и начну расскладываться, а то умаялся за день, — отнекиваясь, говорил я.
— Хорошо, тебе что-нибудь принести?
— Если будет какая-то закуска, по типу яблока или груши, то да, не откажусь.
— Хорошо, до встречи тогда.
— Жду, — Миша направился в сторону столовки, пока я шёл к нашему дому, прогоняя мысли в голове. Идти одному было чуть-чуть непривычно, но тихо, без дополнительных звуков шагов и прочего. Я оглядывался по сторонам, наблюдая за вечерним лагерем и его красотой, особенно за лучами солнца, что пробивались сквозь кроны деревьев. Спустя пару мгновений я оказался у входа нашего домика и, достав ключи из кармана, отворил дверь внутрь. Обстановка никак не изменилась — разве только стало темнее и не более. Я включил свет, чтобы иметь более хорошую видимость, и достал наши плавки из сумок, после чего поместил их в шкаф. Сделав дело, я оставил дверь открытой и, взяв свою книжку «Тигры в грязи», я принялся перечитывать то, что я уже не первый раз читал, и этот раз был явно не последним. Найдя, где в последний раз остановился, я продолжил читать.
Мы вылезли из танка. Мой механик-водитель, унтер-офицер Кестлер, ремонтировал повреждённую левую гусеницу. Стоя на открытом пространстве, мы с удовлетворением отмечали, что наши танки катились по направлению к нам по автодороге через вышеупомянутый подъём. По крайней мере, радист не докладывал мне ничего такого, что нарушало бы эту идиллию.
Когда я лучше рассмотрел первые танки, невольно вздрогнул. На них сидела пехота. Это русские лично удостоили нас своим присутствием. В мгновение ока все мы опять были на своих местах. Но русские даже не обратили на нас внимания. Наверное, сочли нашу машину подбитой и не рассчитывали на боевой контакт с противником.
Мой водитель, Кестлер, практически всё испортил: он всегда приходил в ярость, когда показывались танки. По его мнению, огонь никогда не открывали достаточно быстро. Он бы предпочёл протаранить танки противника. Он уже завёл двигатель и вновь потребовал, чтобы мы открыли огонь, не понимая нашего «спокойствия». Мой наводчик, унтер-офицер Клаюс, был одним из тех бывших студентов университета, кто умел наслаждаться выпивкой. В отличие от его прежних начальников, я хорошо с ним ладил. К сожалению, мы расстались, потому что его просьба о продолжении учёбы была удовлетворена. Итак, едва я собрался приказать «открыть огонь», как Кестлер потерял терпение и попытался двинуться с места. Двигавшиеся в голове колонны русские были от нас уже не более чем в 60 метрах. Как раз в это самое время Клаюс «дал им прикурить» снарядом, угодившим между башней и корпусом. Танк сполз на обочину и загорелся. Экипаж не подавал признаков жизни. Русская пехота рассыпалась по местности, прилегающей к дороге.
Клаюс занялся остальными вражескими танками. Они натолкнулись один на другой в замешательстве, повернули и совсем не помышляли о том, чтобы дать нам бой. Лишь два из двенадцати танков «Т-34» избежали нашего огня.
Вечером я был отозван на север. Мы должны были провести небольшую операцию у Щелкуницы. На прежней позиции для выполнения задачи обеспечения безопасности нас сменили зенитчики. Через два дня я вернулся. Для усиления мне был выделен танк из 3-й роты. Им командовал фельдфебель Дитмар.
Мы уже больше не считали, сколько ещё было русских танков после того, как противник получил такую трёпку. Однако, как правило, мы недооценивали упорство иванов. Они появились в полдень на том же самом месте, что и два дня назад. Но на этот раз они задраили люки, готовясь к бою, и наполовину отвернули башни вправо.
Судя по всему, противник распознал только зенитное орудие и совершенно просмотрел нас, главных злодеев. Вражеские танки — их было пять — попытались объехать свои сожжённые машины. Они совершили свою самую большую ошибку, обозревая на ходу только возвышенный участок местности.
Открыв огонь — между прочим, очень неточно, — они тем самым потревожили артиллерийский расчёт, который целиком полагался на нас. Мы подбили три танка; беспардонно потревоженные зенитчики позаботились об остальных. Вскоре после этого мы поднялись для краткой рекогносцировки на холм. Русские провели дополнительную военную технику через заболоченное бездорожье.
Вечером мы вернулись на свою прежнюю позицию. Там нам дали задание на следующее утро занять деревню за возвышенностью. Мы, таким образом, должны были проторить путь для пехотного полка. Ещё два танка и три счетверённые зенитные установки были мне приданы к тому времени, когда опустились сумерки. Эти орудия блестяще проявили себя в действиях против наземных целей.
Была лунная ночь. Я решил атаковать как можно скорее, полагая, что фактор внезапности атаки в какой-то степени компенсирует численное преимущество противника. Мы выстроились так, что мой «тигр» шёл во главе. Танки и зенитные установки — вслед за ними. Используя светомаскировочные фары, мы подобрались совсем близко к деревне.
Довольно странно, что не было произведено ни выстрела. Наверное, иваны полагали, что мы — одна из их маршевых колонн. Мы остановились прямо перед деревней, и зенитные установки открыли огонь. Не дожидаясь моего приказа, стрелок тоже открыл огонь по домам слева от автомагистрали. Результатом этого стало то, что восточный ветер понёс густой дым по улицам, закрывая нам обзор. В деревне мы смяли три противотанковые пушки русских, установленных рядом с домами.
Мы рассредоточились, чтобы обеспечивать безопасность, установили контакт с полком. Полк подошёл, солдаты прочесали дома, и утром мы продолжили путь на север. Рейд прошёл без потерь с нашей стороны. Только двум русским танкам удалось удрать. Если бы мы дождались наступления дня, чтобы начать движение, противник обрушил бы на нас свою огневую мощь, насколько мы могли судить по захваченной технике.
Несмотря на все предосторожности и наши попытки их окружить, русские продолжали успешно просачиваться в наш фронт через старую брешь. Они выстроили длинную узкую путевую «артерию», через которую перебрасывали всё больше людей и техники. С нашими слабыми силами мы были не в состоянии перекрыть этот район их проникновения, отрезать русских и уничтожить образованный «мешок». С каждым днём увеличивалась опасность того, что эта «артерия» взорвётся — и русские окружат нас. Во время русской кампании часто задавали следующий вопрос: «Кто кого окружает?». Мы, таким образом, были отведены на запад, чтобы предотвратить дальнейшее выдвижение из этой «артерии». Местность была совершенно непригодной для танков...
— Добрый вечер, я диспетчер, как и обещал, вот ваше яблочко, — с открытием двери зашёл в наш домик Миха вместе с яблочком.
— Добрый-добрый, я смотрю, ты всё-таки притащил его сюда?
— Как видишь, а то торчишь ты тут, без биологического топлива, и голодаешь.
— Не сказать, чтобы я голодал, но за яблочко спасибо, — поблагодарил я Миху, забрав яблоко и начав его употреблять.
— Судя по всему, ложиться ты прямо сейчас не будешь, верно?
— Верно, я попозже лягу, почитаю ещё немного.
— Понятно, ну а я с этим тянуть не собираюсь, — проговорил Миша, сев на кровать и начав снимать с себя всё лишнее и ненужное.
— Ну кто бы сомневался, чтобы ты упустил лишние минуты сна, — решил я его подколоть.
— А чего ты ещё ожидал от меня? Ты давай тоже не засиживайся, и спокойной ночи, — заранее пожелал мне Миха.
— Тебе того же, — ответил я ему, доев своё яблоко, после чего принялся дочитывать страницу.
Несмотря на мороз и снег, там и сям пролегали полосы болот, где мы могли увязнуть. Мы даже не особенно опасались лесов и считали, что, по сравнению с условиями в северном секторе Восточного фронта, тут было совсем неплохо.
10 ноября мы контратаковали у населённого пункта Пугачино и воспрепятствовали разрастанию «артерии». Наш маршрут на протяжении примерно 5 километров пролегал через лес, где русские недавно захватили два немецких длинноствольных 88-мм противотанковых орудия. Мы обнаружили эти орудия в целости и сохранности. Было ясно, что иваны не знали, как с ними обращаться.
Нам не оставалось ничего иного, как разнести эти неповрежденные орудия на куски — не хотелось предоставлять русским ещё одну попытку испробовать на нас свою способность к освоению незнакомой им техники. Мы были несколько беспечны, когда продолжали после этого двигаться вперёд, и вскоре со всех сторон стали раздаваться звуки орудийных выстрелов.
Пламя сразу же охватило одну из наших машин. К счастью, экипаж смог спастись, пересев в другой танк. Мы быстро стали отходить к главной дороге, будучи убеждены, что противник в этом районе наступал небольшими силами. Однако ситуация оставалась неясной. Даже на более высоком уровне никто не мог дать нам информацию о точном расположении боевых рубежей.
Наконец, я дочитал до конца страницы и, перевернув её, сделал себе новую заметку, после чего отложил книгу на столик. Проделав данную операцию, я быстро снял с себя всё, чтобы не разбудить спящего «Мишку». После я лёг на кровать и, притупив свой взгляд в потолок, закрыл свои глаза, после чего я начал погружаться в царство Морфея.
