Расследование в тылу врага

Подумайте о том, что вы умрёте. Вас не будет. Вы просто исчезнете. И это неизбежно. Как чувствуете себя после такого? На самом деле, чем чаще вы думаете о смерти, тем лучше для психики. На первый взгляд совершенно очевидно, что отсутствие посмертного существования лишает смысла абсолютно всё, ведь в любой момент это всё может исчезнуть. В конечном счёте я не более значителен, чем ящерица или картофель. Разве мысль об этом не ведёт к депрессии и апатии? Невозможно узнать, что чувствуешь, когда умираешь, и это тоже пугает. Вы только представьте: у нас есть желание жить, но в то же время мы знаем, что всех ждёт один конец, причём совершенно непонятно, каким он будет. Пожалуй, неизвестность — самое страшное, что есть в смерти. Но смерть заставляет вас лучше относиться к людям: легче прощать их, реже вредить им, чаще идти на уступки. Так вот, что же такое «смерть»? На этот вопрос ответа я дать не мог. Казалось, что после резкого удара об дерево на большой скорости думать уже не получится, однако сейчас я явно разрушил это мнение. Голова раскалывалась, присутствовала лёгкая тошнота. Я разлепил свои глаза и уставился в крышу. В очень высокую крышу, со сравнением крыши легкового автомобиля. — Ёбнврт, как будто бухал всю ночь.. — промычал я, потирая виски. — О, доброе утро. Как спалось? — послышался голос Миши. Я повернулся в сторону, откуда слышался его голос. На сидении, рядом со мной, сидел Миха, который выглядел не менее прекрасно. — Дерьмово, — честно ответил я. — Лучше скажи, куда ты проебал нашу машину и где спиздил автобус? — осмотревшись, спросил я. — Какой автобус? — удивился мой друг, после чего стал крутить головой. — Хрена меня жмыхнуло. — Ага, а теперь выгляни в окошко, — дополнил я, после чего встал с сиденья и уступил своё место у окна автобуса. Миша занял его и стал осматриваться. — Рих, а мы где? — плеща удивлением, спросил он. — Я тебе что, Яндекс Карты что-ли? Без понятия! Я прошёлся до конца автобуса, к водительскому месту. Мотор был заглушён, ключей зажигания не было, как, собственно, и самого водителя. Справа от руля был небольшой бардачок, в котором обнаружил пачку сигарет и зажигалку. ~ Тихо спиздил и ушёл — называется: «Нашёл», ~ — вспомнив одно важное правило из армии, я забрал всё себе и положил в нагрудные карманы своей рубашки. — Ты чего там уже откопал? — послышался сзади голос Миши. — Приятный бонус к нашей ситуации, — ответил я, после чего подошёл к открытой двери автобуса. — Харэ копаться там, дуй сюда! Именно с этими словами я спустился по ступенькам автобуса и ступил на землю. А точнее — бетонную дорогу, которая, судя по всему, уходила далеко-далеко в обе стороны. Миха последовал моему примеру и так же покинул транспортное средство. — Мих, осмотри всё вокруг автобуса, а я разведку местности проведу, — сказал я, после чего направился вдоль какого-то каменного забора. С виду он не выглядел заброшенным, ведь не был сломан, расписан уличными художниками, а за его стороной даже слышались голоса детей. Наконец, я вышел к металлическим воротам, в центре которых хорошо виднелась надпись: «Пионерлагерь». — Попали… — присвистнул я. Подняв взгляд чуть выше, мной была обнаружена ещё одна надпись, которая, видимо, являлась названием лагеря — «Совёнок». По углам от ворот стояли статуи пионера и пионерки, которые были украшены стандартными галстуками и музыкальными инструментами эпохи СССР. — Короче, Рих, вокруг автобуса ни черта нет. Только багажные отделения некоторые приоткрыты, — доложил Миха, который подходил ко мне со спины. — А ты чего тут зави… Хрена себе! — Не поверишь, но у меня сейчас такая же реакция, — кивнул я. — Ты помнишь хоть один нормальный пионерлагерь в России? — Не-а. Знаю только летние лагеря, — отрицательно помахав головой, ответил он. — Все пионерлагеря были заброшены ещё с девяностых годов. Часть переоборудовали под обычные, если не ошибаюсь. — Прикол. А судя по жизнерадостным крикам с той стороны, этот лагерь вполне себе функционирует, — сделал я вывод. — Может, его просто переоборудовать не успели? — По-моему, самое странное здесь — это то, что мы вообще каким-то боком оказались у ворот лагеря. Хотя мы с тобой неслись по дороге через поля, за десятки километров от каких либо построек, — возмутился я. — То есть ты хочешь сказать, что мы сейчас в СССР? — повернувшись ко мне, спросил Миха. — Я пока ничего не хочу сказать, — сохраняя хладнокровность к этой ситуации, ответил я. — Ты говорил про какой-то багаж. Нужно осмотреть там всё, мало ли чего найдём. К тому же, мне интересно, куда делись наши инструменты. — Что ж… Пошли обратно. Мы развернулись и быстрым шагом направились в сторону автобуса. Благо он никуда не делся, а всё так же стоял на своём месте. Мы подошли к левой стороне автобуса и начали открывать каждое багажное отделение. — Слушай… Я знаю, как можно проверить, в Союзе мы или в России! — вдруг выпалил Миша. — Ну и как же? — прервавшись от поисков, поинтересовался я. — Смотри, если у нас ничего не спиздили — то мы в СССР. Если спиздили — мы в России! — Великолепный план, надёжный, как швейцарские часы! — ответил я, на что тот улыбнулся. Мы продолжили осмотр. Только теперь я перешёл на противоположную сторону, чтобы сократить время. Так, ячейка за ячейкой, я просматривал весь автобус. Когда оставался только один нетронутый отсек, я уже ни на что не надеялся, однако, открыв его, я увидел и свою электрогитару, и палочки для барабанов. — Мих, у меня две новости: хорошая и плохая. С какой начать? — улыбнувшись, спросил я. — Ну… Давай с хорошей?.. — Гитара и палочки на месте! — гордо выпалил я. — Угу… А плохая? — Мы в СССР, судя по твоей логике. — Загребись… Лять, ответов вообще нет, а вопросов всё больше и больше! — Хватить цитировать меня на ЕГЭ, — сказал я, положив руку на плечо Миши. — Твои предположения: где мы? — Без понятия. Якутия, блин! — ответил он. — Не, тут не минус тридцать, а ровным счётом наоборот. Да и медведей я тут не вижу, — отбросил я шуточный вариант своего друга. — Хорошо, слушаю тогда тебя. — Судя по погоде, зелёной травушке и прочему, мы в Ебеньграде! — выпалил я. — Слушай, подходит. Тебе бы кроссворды составлять, — улыбнувшись, ответил Миша. — Так, а если серьёзно? Что у нас есть? Пионерлагерь, статуи пионеров, автобусная остановка, еврей-водитель и ты — Миха, прописанный в Москве! — Так… — закивал головой мой друг. — Вопрос: как мы во всё это встряли? Ответ — хрен его знает! — закончил я. Находясь в ситуации, которую можно пожелать только злейшему врагу, мы принялись осматривать и, почесывая затылок, думать, что нам делать. Ситуация такого типа была для нас нестандартной, так как хоть что-то близкое к подобному у нас никогда не происходило. О каких-то чётко спланированных действиях говорить не приходилось: их просто не было. — Что ж, и куда теперь? — задал мне вопрос Миша и, прежде чем я успел на него ответить, нас окликнул чей-то голос. Мы развернулись и увидели перед собой девушку. Она была одета в пионерскую форму той эпохи, рост чуть ниже среднего, стройная, с выделяющимся пластырем на носу. — Ну и что вы тут стоите, вход в лагерь не можете найти? — обратилась к нам брюнетка. Я и Миха были в лёгком ступоре, пока она стояла недовольная и смотрела на нас. — Вы конечно меня извините, но вы кто? — Я — Александра или же Саша, а вы — те, кого я должна отвезти к вожатой. — А для чего? — решил вставить свои пять копеек Миха, что начало раздражать. — Для чего для чего! Чтобы заселить вас и отметить, что вы приехали, — хоть и немного грубым тоном, но ответила она нам. Здесь я уже вообще не понимал, что, почему, как и нахрена, но сделать здесь что-то не представлялось возможным, поэтому мы просто будем плыть по течению. — Тогда ведите нас, мисс, — сказал я Александре. — Поведу; помощь с грузом требуется? — задала она вопрос, из-за которого я и Миха немного опешили, но не до конца. — Нет, спасибо, мы тут сами управимся, — ответил за нас Миха. Госпожа немного посмотрела на нас, после чего показала рукой, чтобы мы следовали за ней. Делать нам было нечего, и по этой причине мы последовали за ней прямиком в лагерь. — Ах да… Где же мои манеры, вас-то как звать? — вдруг задала нам вопрос девушка. — Меня Михой звать, а его — Рихтером, — поспешил выпилить Миша. ~ Ой дебил… ~ — подумал я про себя: конечно, не факт, что мы в Советском союзе, но если это так, то это вызовет определённые вопросы. — Рихтер, Рихтер… Так, стоп, — произнесла Александра, после чего мы остановились у ворот в лагерь и та развернулась к нам лицом. Своё происхождение я мог без всяких проблем объяснить, но я услышал немного другое, чем то, что я ожидал. — Немишь, моя твоя, по русишь панимать? — в попытке спародировать немецкий акцент спросила брюнетка. Была секундная тишина, пока мой товарищ не начал ржать во весь голос, а Александра лишь ухмыльнулась проделанной работе. ~ Боже, да за что ты так меня ненавидишь… ~ — подумал я про себя, протирая пальцами глаза и громко вздыхая, пока один ржал как конь последний, а другая тихо хихикала, смотря на нашу реакцию. — Так, ладно, у меня не так много времени — я вас до вожатой доведу, а дальше вы уже сами, — проговорила террористка, после чего мы продолжили следовать за ней, но уже непосредственно на территории лагеря. Пройдя внутрь, нас сразу встретила пара зданий неизвестного пока что назначения и прибранная дорога с местностью, что создавали приятное ощущение для глаз. Но как бы это ни было хорошо, мы все ещё осторожно оглядывались, изучая всё, что попадалось нам на глаза, включая и жителей. Выявить что-то необычное и странное с точки зрения обычного человека пока что не выходило. Почему обычного? Ну, мы здесь явно пока необычны тем, что мы чисто в теории из будущего. Плавая в размышлениях и наблюдениях, мы повернули и вышли на площадь, на скамейках которой сидели некоторые пионеры, а ближе к концу стояла статуя, посвящённая какому-то Генде. ~ А почему не Ленин? ~ — промелькнуло у меня в голове, да у Михи, наверно, тоже, раз он уставился на это произведение архитектурного искусства. Пока мы приближались к домам позади статуи, я выделил себе то, что почти у многих здесь какой-то ненатуральных цвет волос, и это было очень странным как для Союза. Как бы то ни было, мы проходили мимо зданий, которые чем-чем, да отличались от друг друга хотя бы внешним оформлением. Находя по десять отличий в каждом доме, пройдя определённое их число и пару раз завернув, нашему взору предстал домик, удивительно… Однако из этого домика доносился громкий голос взрослого человека, который определённо отчитывал неизвестную нам персону. — Ну, моя работа окончена, идите к ней, а я по своим пойду, — проговорила девушка и, махнув рукой, отправилась назад по той же дороге. — Итак, Рих, от одного до десяти: насколько хорошая идея идти к вожатой, которая сейчас ругает кого-то или что-то по неизвестной нам причине? — задал мне вопрос Миха, а я же немного призадумался. Вывод напрашивался сам. — Одиннадцать из десяти; главное, чтобы потом мы не пострадали от наших действий, да и если подумать, то терять уже нечего, — высказал я свое мнение Михе, тот в свою очередь немного подумал, после чего пожал плечами и вместе мы отправились спасать винную душу. Подойдя к двери и постучавшись в неё, мы вошли внутрь, не дожидаясь ответа. Пред нами предстала вожатая в пионерской форме, коричневыми волосами и зелёными глазами. Также здесь находилась и другая персона: маленькая девочка, одетая в свободную одежду и в футболку с надписью СССР на ней, волосы были красного цвета, а глаза голубыми. Постояв ещё какое-то время, я решил прокашляться, чтобы на нас обратили внимание. Вожатая, чуть посмотрев в нашу сторону, поспешила закончить поучительный разговор. — Значит так, Ульянка, если я узнаю или увижу, что ты опять что-то подобное натворишь, то просто так уже не отделаешься! — пригрозила ей вожатая, после чего она отпустила это чудо на свободу. — Здравствуйте, это вы вожатая? — спросил я её, однако вынужден был выделить гениальность моего вопроса, так как это и так очевидно; были сомнения, что она тут одна, но имени её не знал ни я, ни Миха. — Здравствуйте, — проговорила она, рассматривая меня и Мишу. — Полагаю, вы новоприбывшие. Добро пожаловать в пионерлагерь «Совёнок», где вы будете отдыхать и принимать участие в трудовых работах и в мероприятиях этого лагеря. Можете, пожалуйста, назвать свои имена? — попросила нас женщина, известная пока что как вожатая. — Я Рихтер, а это мой друг — Миша, — проговорил я, пока вожатая искала наши имена в бланке, чтобы отметить, что мы приехали. — Рихтер, Рихтер… — проговаривала шёпотом она и, судя по выражению её лица, была озадачена моим немецким именем, пока не обратилась ко мне. — Ты случаем к нам не из ГДР приехал? — задала мне вопрос вожатая. — Ну да, — кратко ответил я. — Здорово, у нас в лагере есть девочка Мику, она у нас Японка, думаю, вы сдружитесь, — проговорила вожатая, после чего она вернулась к бланку и, отметив нас, продолжила: — Хорошо... Меня зовут Ольга Дмитриевна, я руководительница нашего отряда. Если я не ошибаюсь, вы ещё не были в нашем лагере, верно? — Верно… — Что ж, это не проблема, хоть наш лагерь и может показаться большим, но вы быстро научитесь в нём ориентироваться, а теперь я должна дать вам ключи на заселение, погодите секунду, — сказала нам вожатая, после чего потянулась в сумку и начала в ней копошиться, пока не достала из неё ключи и карту. — Вот, держите, карта вам на первое время, чтобы сориентироваться. Сейчас у вас есть какие-нибудь вопросы? — Никак нет, если появятся, то немедленно обратимся к вам, — ответил я ей. — Отлично, тогда идите. Хорошо вам провести время, — пожелала она нам. — Und für Sie dasselbe (И вам того же), — ответил я за двоих, на что мелкая девчонка, которая должна была уйти, чуть не засмеялась, а вожатая активизировалась. — Что, простите? — спросила Ольга. — И вам хорошего дня, — повторил я часть смысла прошлого предложения. — А… Спасибо, — ответила Ольга Дмитриевна, после чего мы вышли из домика и принялись рассматривать выданную нам карту, в углу которой был написан номер домика «66». Судя по ней, лагерь являлся явно немаленьким. — Итак, бессмертный, где местоположение нашего нового штаба под названием домик? — задал мне вопрос товарищ, который заинтересовал меня в том числе. — Слушай, этот вопрос хороший, да только если бы я знал, то мы не торчали здесь, как два идиота. — Рих, может тебе открыть один секрет? — Не надо, я и так знаю, что мы идиоты. — Чего уж чего, но фюрера с Иваном и не ожидала увидеть, — вдруг обратилось к нам третье лицо, звук которого доносился где-то снизу слева. Повернув голову, я увидел ту самую девчонку, которую Ольга Дмитриевна так яростно отчитывала за что-то. — Во-первых, почему фюрер, а во-вторых, ты ещё что такое? — Не что, а кто — это раз, а во-вторых, я Уль-ян-ка, а вот фюрер, потому что шутишь и выглядишь соответствующее, — проговорила девчонка, смотря снизу вверх на нас. Трудно было сказать, являлось это комплиментом или нет: это могло звучать как оскорбление, так и как похвала за хороший внешний вид. А что? Я с давних пор считал, что у немцев одна из самых красивых форм в мире. Но не об этом. — Так, ладно, с этим разобрались, а подошла ты к нам зачем? — спросил я у неё. — Да вот, услышала, что вам помощь с картой требуется, дадите посмотреть? — задала вопрос Ульянка. Честно говоря, в том момент для меня с Михой показалось это мутным делом. Конечно, бывают на белом свете бескорыстные люди… Да не, она нам сейчас навряд ли что-то сделает, да и вожатая, если что, недалеко. — Ну так что, дадите посмотреть? — задала она тот же вопрос. Переглянувшись с Мишей, я дал ей карту, после чего она принялась искать место нашего проживания, бегая глазами по карте. — У-у-у… Вам не повезло… — прозвучал голос мелкой девчушки, на которую я смотрел вместе с Михой. — Это ещё почему? — спросил я у неё — Почему? Потому что вы живёте вот здесь, — указала девчушка на часть карты… На почти крайнюю от всего лагеря часть карты, где находился наш домик. Видя данную картину, я посмотрел на Мишу с соответствующим выражением лица, а тот в свою очередь — на меня. Поиграв в гляделки и почитав мысли друг друга секунд пять, мы оба вздохнули и начали качать головой, как бы говоря о прекрасном местоположении нашего домика. — Зато столовка недалеко… — подметил мой товарищ, и он был прав, правда это была единственная позитивная новость из всего того, что имелось. — А я посмотрю, вам бы лишь поесть! — произнесла мелкая, отойдя от лёгкого смешочка, на который мы не обращали внимание. — Ну а что, тебе как будто есть не хочется, — упрекнул её Миха. — Хочется, но для этого у меня есть быстрые ноги, — ударив себя по груди, сказала она. — Кстати, напомните, вас звать-то как? — Меня Михой величают, а товарища моего — Рихтером, — поспешил ответить мой товарищ, не забыв упомянуть моё имя. — Миша и Рихтер, значит… Имечко подходящее у твоего друга, я бы спросила, откуда оно, но не сказать, что мне есть до этого дело или хоть какой-то интерес. А теперь отдайте мне все свои конфеты, — вдруг произнесла мелкая, чего мы оба не ожидали. — Стоп, стоп, стоп, а почему мы должны отдавать тебе конфеты, которых и так у нас нет? — задал я этой мадмуазель вопрос. — Ну как это, почему? Я вам помогла? Помогла — теперь прошу оплату, — с хитрой ухмылкой на лице произнесла мелкая. — Круто, только у нас проблема, которую чуть ранее озвучил мой друг, — проговорил Миша. — Вот спасибо! И когда я получу свою плату? — Тогда, когда у нас появится эта плата, — ответил ей мой товарищ. — Эх… Не, такое мне не годится. Раз так, то друга твоего я буду звать «Херр Фриц». Ну, я побежала, пока, — сказала Ульянка, после чего от неё и след простыл, так как она побежала хрен знает куда и хрен знает зачем. Посмотрев на испарившуюся мелочь, Миха завязал со мной разговор. — Слушай, мне вот как-то интересно стало, какой смысл она заложила в слово «Херр»? — В смысле какой? Ты же знаешь, что перевод на русский — господин. — Это, конечно, я знаю, но знает ли это она? Да и вдобавок оно созвучно с другим словом… — Думаю, это уже не имеет значения, она уже далеко, чтобы догнать и спросить. — Ну раз так, тогда че, Херр Фриц, давай, как в старые добрые, заблудимся в трёх соснах, — решил сменить тему разговора мой товарищ. Только одной своей фразой он навеял на меня кучу воспоминаний… «Весёлых» воспоминаний. Почему «веселых»? Всё просто: они всегда были неудачны или вовсе паршивыми. Вот одна из них: как-то раз, когда ещё в школу ходил, мне звонит мой товарищ и говорит, что нашёл отличное место для шалаша, что, мол, людей не бывает и насекомые не достают. Тогда мне это показалось интересным и, собрав вещи, которые могли пригладиться, я вышел на улицу и встретился с Михой. Всё начиналось хорошо, шли мы уже по знакомой для нас дороге и не совершали лишних поворотов, пока он не произнёс: «Слушай, Рих, я тут дорогу покороче знаю, давай по ней пройдём, время сэкономим». Идея мне показалась сомнительной, но для моего товарища молчание являлось знаком согласия, и поэтому он повёл нас по этой «дороге». В тот день я пожалел, что промолчал, так как на место мы прибыли по уши в грязи, и вдобавок комарами покусан был только я. Единственное, что спасло его от моего кулака, так это удачное расположение для шалашика и еда, которую он с собой взял. Это только одна история из сотен тех, что произошли со мной и Михой. По этой причине я пришёл в большой «восторг» от сказанного им. — Слушай, может ты к черту пойдёшь, а? Мне уже хватило тех разов, когда ты затаскивал в невиданные дали. — Не, ну а что так, нормально же время тогда проводили. — Ага, нормально… Лучше давай уже к штабу нашему двигать, лишний вес просто так перемещать я не хочу. — Ну веди тогда, сталкер, карта-то у тебя, — сказал мне друг, одновременно указывая мне рукой куда-то в сторону, возможно, в сторону неизвестности, например, на чёрную дыру. — Да веду я, веду, — проговорил я, после чего мы принялись осуществлять движение в неизведанность, хотя, судя по карте, половина маршрута нам будет знакома, однако это не значит, что мы не должны будем оглядываться по сторонам. Каких-то новых, необычных зрелищ мы не увидели, ну, кроме как пионеров со всеми цветами радуги, а точнее — их волос. Игнорируя столь странный факт, мы больше ничего необычного не замечали, по большей части забили гвоздь на наши попытки и оглядывались по сторонам больше по привычке, чем в поиске чего-то. Впечатление от этого места какое-то нестандартное: вроде бы не так долго находимся, а уже успели повидать здесь всякого, в прямом и переносном, но и обычной лагерной жизни здесь хватало. — Так-с, а сейчас куды? — вырвал меня из мыслей мой товарищ, заставив посмотреть на карту и заодно оглянуться, чтобы свериться. — Куда-куда, сюда, — ответил я Михе, после чего мы завернули и на наши глаза попали две персоны. Одну из них мы уже знали, и звали её Ульянкой, а вторая была укутана за завесой тайн. У неё были рыжие волосы, и имела очень необычный цвет глаз, который сочетался с цветом волос. ~ И тем временем я с Мишей, которые являемся обычными смертными с обычными цветами волос, ~ — подумал я про себя. Мы просто прошли мимо них на приличном расстоянии, лишь посмотрев в их сторону. Старшая из них почему зациклила внимание на нас, буквально провожая нас взглядом и рассматривая, параллельно слушая свою подругу. Возникало ощущение, что она смотрела не только на нас, но и, кажется, на мою гитару. ~ Гитару не отдам, даже не надейся, ~ — подумал я, смотря в её сторону. — Земля вызывает сталкера, приём, нам куда: влево, вправо, вверх, вниз? — вдруг выбил меня из раздумий мой товарищ, заставляя тем самым вернуться к нашему маршруту. — Куда-куда, направо, — ответил я ему, после чего мы продолжили идти всё ещё для нас в неизвестность. Шли мы спокойно и по пути особо никого не встречали, кроме деревьев, домиков и прочего. Мы просто молча проходили мимо, параллельно всё осматривая и наблюдая. Райончик наш был уютным, с видом на озеро, рядом с некоторыми домами были цветы или же скамейка как раз с видом на него. Пройдя ещё немного, мы наконец оказались перед лицом нашего, отныне, штаба, как сказал мой друг. — Ну, слушай, хоть он и находится в Таджикистане, выглядит он весьма неплохо, вон, даже скамейка имеется, чтобы на свежем воздухе посидеть, — решил высказать своё мнение товарищ. — Ещё бы, как же ещё должны выглядеть домики в пионерлагере, так ещё и в рабочем? И ты ведь в курсе, что можно просто окно открыть, особенно здесь? — задал я ему вопрос, на что он просто пожал плечами. — Насчёт первого ничего не скажу, а со вторым… Ты серьёзно? — Не, ну а что? Один и тот же воздух. — Да не воздухе тут дело… Ладно, давай уже войдём и снимем нашу ношу тяжёлую, — предложил Миша, и, немного постояв так, мы наконец приняли решение зайти и оценить внутреннее положение дел, однако провал нас ожидал прямо на входе, так как дверь не поддавалась, хотя замки были открыты. — Бл, вот тебе и перехвалили, — сказал он. — Так, без паники, тут всего-то петлицы китайские, а дверь-то нормальная. — Ага, только какая разница, если петлицы, как ты говоришь, китайские? — Не ной ты, ща я всё сделаю. — Так, Рих, не надо, я конечно понимаю, твой батя в спецназе служил да двери выбивал, но может всё-таки не стоит? Дверь в конце концов нам все ещё нужна. — Да не буду я дверь выбивать, просто с петель сниму — и делов, только помощь твоя потребуется. — Конечно помогу, иначе же ты без двери нас оставишь, — решил шуточно произнести мой товарищ, на что я просто тактично промолчал. Ухватившись по разные стороны, мы сняли дверь с петель, и, пока я принялся осматривать их, мой товарищ зашёл внутрь со всеми нашими вещами. — Слушай, а тут ничего так, уютненько, — проговорил Миша, зайдя внутрь. — Ха, это хорошо, значит, обоснуемся быстро. — А у тебя что там? — Да... Петли нужно просто смазать, а в остальном они в порядке и функциональны. — Ааа… Тогда что делаем? — Да что-что, ты давай вещи разбирай, а я к Ольге сбегаю, спрошу, где смазку можно взять. — Раз так, тогда беги, а я пока и вещи разберу, и дом проверю, — проговорил мой товарищ, после чего мы разделились по вышесказанному плану. Даже не входя в помещение, я покинул дом, так как находился на его крыльце, после чего принялся идти по той же самой дороге, по которой шёл я вместе со своим товарищем, только уже один и налегке. Шёл я к вожатой обычным шагом, оглядывая всё то, что видел минуты две назад, и особо ни о чём не думая. Молча держа путь к вожатой, я потихоньку привыкал к лагерной жизни, а точнее к факту своего прибывания здесь и моего товарища в том числе. Так, с пустыми глазами я шёл до вожатой, а пока шёл возникли вопросы, которые были связаны с нашей квартирой, другом и девушкой, с которой чуть не произошло столкновение. Самым интересным из них была девушка, которая стояла посреди дороги и не предпринимала никаких действий для избежания аварии. Возможно, она намеренно хотела столкнуться с машиной: намерения разные бывают, только вот она была там не одна. Трудно это назвать простым совпадением, но у меня нет зацепок, чтобы из них начать воздвигать фундамент теорий. А что насчёт квартиры и друга — тут всё просто. Заметив, что мы не доехали, он начнёт нам звонить, пока не выяснит, что номер вне зоны досягаемости, через день нас объявят в розыск и начнут наши поиски с квартиры, в которой ничего не окажется. Всё обыскав, они отправятся по нашему маршруту, а там уже и недалеко до нашей машины и, возможно, трупов. А квартира... А что квартира? С квартиры вынесут всю мебель и, переоформив бумаги, начнут её продавать или сдавать. Два из трёх вопросов были довольно-таки просты на ответы, а вот по поводу третьего наверно стоит поговорить с Мишей. Закончив свои размышления, я наконец оказался перед домом вожатой и уже хотел постучать в её дверь, как услышал, что она снова за все моё время пребывания кого-то отчитывала. ⁓ Да что сегодня за день такой-то: первый раз прихожу — девчушку отчитывают, второй раз прихожу — снова кого-то отчитывают, что же мне так прёт-то? ⁓ — задался я не только этим вопросом про себя, но ещё и задумался о том, кто помимо вожатой сейчас внутри. Второе, честно говоря, меня мало волновало, но мне всё равно нужно зайти внутрь, поэтому, постучавшись, в дверь я вошёл внутрь без всякого ответа. Зайдя в помещение, я увидел перед собой Ольгу Дмитриевну, заполняющую какие-то бумажки, и провинившихся девчонок. Одну из них я уже знал — это была Александра, а вот вторую я видел чуть ранее, когда искал место жительства вместе с Михой. Внешность её была крайне необычной, её волосы рыжего цвета, завязанные в два коротких хвостика, создавали ощущение, словно они горели, как огонь, и очень сильно сочетались с её янтарными глазами, которые прикалывали к себе внимание. Одежда у неё была та же, что и у остальных, только рубашка её была завязана в узел на груди, и, насколько мне было известно, это ни разу не приветствовалось в пионерлагере. Так, стоп... Какого... — А это ещё кто? — прервав мои мысли, спросила рыжая девушка у своей подруги Александры. — Рихтер, — кратко ответила та, пытаясь не привлекать внимание вожатой. — А-а-а… А я-то думала, что сам Штирлиц к нам пожаловал, — проговорила рыжая, слова которой частично услышала вожатая. — Что ты там только что сказала, Алиса? — спросила вожатая, повернув голову на девушку. — Ольга Дмитриевна, — проговорил я, тем самым привлекая внимание вожатой. — Ох, Рихтер, прости, я тебя не заметила, у тебя какой-то вопрос? — извинившись, спросила вожатая. — Да, Ольга Дмитриевна, где мы можем взять смазку для двери? — произнёс я, пока смотрел на виновниц неизвестного мне происшествия, попутно заметив, как одна из них сверлит меня взглядом. — Смазку для двери? Хм… Она наверняка будет у Сергея и Александра в ихнем кружке, само здание находится от входа слева, как только ты туда придёшь. А зачем она вам? — ответив на мой вопрос, она задала свой. — Да когда мы попытались открыть дверь, она не поддалась, и пришлось её с петель снять, а в них уже самой смазки не было. — Хм… Странно, здание новое же… Но ладно, как только вы закончите с дверью, верните смазку обратно; ещё вопросы будут? — Никак нет, разрешите идти? — Да, можешь идти, — произнесла она, после чего я развернулся и, встретившись взглядом с девчонками, уже хотел покинуть помещение, как тут же вожатая окликнула меня. — Подожди я тебе должна ещё кое-что дать, — произнесла она, после чего что-то вытащила из стола и протянула мне. — Что это? — Это обходной лист, нужно будет его заполнить, но не сейчас: сперва вы должны обустроиться, а завтра уже приступите к работе. — Хорошо… Тогда, Ольга, дамы, хорошего вам вечера. — И тебе того же, — сказала напоследок Ольга Дмитриевна. Снова встретившись взглядом с виновницами, я покинул помещение и вышел на улицу, а она вроде как продолжила выяснения обстоятельств с девчонками. ~ Так… Возле входа… ~ — пронеслось у меня в голове, после чего я двинулся в сторону входа в этот лагерь, рядом с которым и началась вся эта история. Дорога не была долгой, так как мне всего-то нужно было пройтись по «Генде» и завернуть направо. Оказавшись на нужном месте, я осмотрелся, вспоминая слова вожатой, пока не остановился глазами на левом от меня здании. Возможно, оно было нужное, а возможно и нет, но был только один способ это выяснить. Подойдя к порогу, я немного постоял, после чего постучался в дверь. Никакого ответа не последовало — лишь молчание по ту сторону и ничего. Ну, раз так, то переходим к способу два. Я зашёл внутрь, так как к счастью дверь не была закрыта. Внутри, как бы сказал Миша, стоял творческий бардак, пока я бы называл это бомжатником, ну или же просто бардаком. Немного проанализировав их труды и сделав вывод, что Миху они не переплюнули, я принялся искать что-то, что может быть похоже на смазку, так как дожидаться или уходить с пустыми руками мне не хотелось, да и потом просто извинюсь за проделанное. Проведя неопределённое количество времени, я наконец-таки нашёл столь желаемый мне предмет в этом бардаке. Пока я искал, мне пришлось немного прибраться, чтобы хоть как-то было дыхабельно, но теперь я могу идти обратно к своему товарищу. Положив смазку в карман, я покинул помещение, не забыв закрыть за собой дверь, после чего поспешил в сторону нашего домика. Изменять маршрут к точке прибытия я не планировал, поэтому воспользовался теми путями, которыми я уже пользовался сегодня. Если я продолжу следовать этими дорогами так дальше, то скоро это дойдёт до автоматизма… Ну и ладно. Идя по обычной дороге, я потихоньку начал замечать, что пионеры здесь каждый да чем-то занят: площадь подметает или же своими делами и интересами занимается — одним словом, лагерь выглядит живым и непустым. Возможно, было бы здорово познакомиться здесь с кем-то ещё помимо пары девчонок и самой вожатой, но всему своё время, да люди должны быть хорошие, чтобы с ними дружить. Плавая в раздумьях, я подходил всё ближе и ближе, пока не увидел Миху, стоящего на крыльце нашего дома и притупившего свой взгляд куда-то на землю. ~ Задумался о чём-то? ~ — подумал я про себя, пока подходил ближе к нему и вовсе не встал рядом с ним. — Земля вызывает Мишаню, Мишаня, что у тебя? — задал я ему вопрос, после чего он очнулся. — А? А… О! Здорово, ну что, раздобыл смазку? — Раздобыл, — ответил я ему, параллельно доставая смазку с кармана и показывая её товарищу. — Отлично, а теперь пошли внутрь, я должен тебе кое-что показать. — Э, а как же дверь? — Это будет поважнее твоей двери, так что дуй сюды, — проговорил мой товарищ: мне ничего не оставалось, кроме как зайти внутрь комнаты и, положив смазку на стол, я решил мимолётно осмотреть комнату. Комната была как комната, на двоих, с кроватями, общим столиком, со шкафом для одежды и прочими удобствами, которую, скорее всего, можно было даже немного облагородить по собственному желанию, добавляя другие детали. Закончив осмотр нашего пристанища, я обратился к своему другу. — Ну и что ты хотел показать? — Смотри, — произнёс мне товарищ, указывая на зеркало. Я принялся в него смотреть, а точнее на своё отражение, в котором я был одет в обычные джинсовые штаны, на которых находились моя цепь и ремень, в пиджак и выделяющийся воротник, флаг ФРГ на левой руке и галстуке, а из обуви я был всё в тех же берцах, ну и в кепке заодно. ~ Неужто я так сильно похож на Штирлица? ~ — подумал я про себя, вспомнив слова мелкой, но быстро откинул эти мысли, после чего обратился к Михе. — И что не так с этим зеркалом? — А, то есть это ничего, что ты выглядишь как восемнадцатилетний подросток, да? — произнёс Миша, чему я удивился и снова устремил свой взгляд в зеркало. И в правду, там стоял молодой я, без такой щетины, как было, и более молодой и здоровый. Это зрелище вызывало ну уж очень неоднозначные эмоции. С одной стороны, да, я стал моложе здоровее, ну и, наверно, привлекательнее, ну а с другой… Какого, мать его, хрена?! — Миш, это бл.ть как? — Рих, как думаешь, я чешу? Я в таком же охрененном положении, что и ты, да и вдобавок у нас по ответам даже синицы нет в руках, что уж о журавле в небе говорить… — М-да, так и рехнуться можно было бы, если б мы это не сделали планомерно заранее. — Ага… В общем… Помимо данного открытия я распаковал наше шмотьё, всё на месте: наушники, повербанк, даже хавчик с дороги. — Неплохо, хоть без музла не останемся. — Это точно… Так что делать будем? — Мих, как думаешь, имея то, что я ща помолодел до возраста минус тридцати, я смогу тебе ответить нормально? — М-да… Попандос… — произнёс мой товарищ, после чего в домике образовалась глубокая тишина из-за тяжёлой обстановки. — Ах да, забыл, мы обманули мелкую: у нас всё же есть конфеты, — проговорил он, после чего достал горстку конфет со своего рюкзака. Было приятно их видеть, так как это были наши любимые конфеты. — Ммм… Неплохо. Че, побежишь отдавать их той девчушке? — Обойдётся, мы заслуживаем их гораздо больше, чем она, да и у меня ещё другие есть. — Ха, тогда эти побежишь отдавать? — Снова мимо, побегу я лишь тогда, когда она о них вспомнит, и то с третьего раза, — сказал мой товарищ, с ответа которого я посмеялся, а он — со мной. Отойдя от смеха, мы принялись просто сидеть в тишине, притупив свой взгляд в пол, пока в воздухе не прозвучала какая-то мелодия, которая вроде как была похожа на горн, зовущий нас на ужин. — А это ещё что такое? — задал мне вопрос Миха. — Знакомьтесь, это горн, зовущий нас на званый ужин, его предназначение — каждый раз издавать один и тот же звук, чтобы в столовую сбегали все изголодавшие пионеры. — Круто, а откуда ты знаешь, что это? — Не поверишь, тематикой советских лагерей интересовался, а интернет — сила могущественная, ну и вот. — Ну, раз так... Тогда руки в ноги — и вперёд, — произнёс он, бодро встав с кровати и размявшись. — Так, стоп, ты че-то как-то быстро отошёл, от всей этой ситуации, нет? — Ну, я уже не знаю, сколько времени есть хочу, как, собственно, и ты, наверно. — Ээээ… Ну ладно, справедливо… — произнёс я, после чего мы покинули наш домик вместе с удивительным открытием и недопониманием… Ну, я уж точно. — Так, Рих, веди, дорогу я не знаю, а карта находится у тебя. — Да не нужна нам карта, я помню, куда идти. — Ааа… Тогда ладно… — Ты это, о чём сейчас призадумался? — А? Да так, просто я думаю, что сейчас рекламщики и девушки со своими омолаживающими кремами в гробу перевернулись… — Ну слушай, я бы сам от такого перевернулся, даже не находясь в их группе. — Думаю, не только они… И слушай… Мы же родились… — Так! Давай ты не будешь мне впаривать про отрицательный возраст и так далее, ладно? Это уже я за тебя сделал. — Ладно-ладно, просто поболтать хочется, но ты сам понимаешь… Голова не варит. — Не парься, не ты один тут сейчас варишься… Так, нам сюда, — показал я своему товарищу направление, после чего мы продолжили болтовню. — Так, ладно, тогда что будем делать, имея все эти факты? — Что делать? Следовать правилам этого места или же лагеря, расследовать нечего, подсказок никаких, так что просто живём и надеемся на лучшее. — На лучшее?.. Ай, забей, вот вроде и столовая, — произнёс мой товарищ, указывая на здание впереди нас, в которое заходили пионеры. Уже с нашей позиции была видна лавочка под крышей, ну и вход в само здание. ~ Интересно, что за гений додумался поставить сюда лавочку? ~ — немного посмотрев на лавочку вместе с товарищем, мы приняли решение зайти внутрь. Внутри мы нашли кучу подтверждений тому, что эта была столовая. Столы, за которыми сидели голодные пионеры и уплетали пищу, попутно что-то обсуждая; очередь из пионеров, терпеливо ждущих свой поднос с едой. Всё это зрелище являлось подтверждением того, что мы зашли по адресу… И по моей наводке. Мы, как порядочные пионеры, встали в очередь и принялись ждать, когда подойдёт и наша. Пока я с Михой стояли в увлекательном процессе под названием ожидание, я решил поискать для нас глазами столик, параллельно осознавая, что его могут занять, пока мы тут стоим, но делать мне всё равно нечего было, так что я принялся всё оглядывать. Я приметил для себя один столик у окна, который по каким-то причинам так и никто не занял, хотя мимо него проходили не первый и не второй раз люди. ~ Туда нам надо, ~ — подумал я про себя, после чего просто принялся терпеливо ждать. Ждать, к счастью, пришлось недолго, и вот, наконец, нам выдали поднос с едой. На ужин у нас оказались яичница с отбивными, хлеб и огурчики сверху. — Не знаю, как тебе, Рих, но мне наш обед нравится. — Ты хотел сказать ужин? — …Наверное… — Допустим… Видишь тот столик у окна? — Ну? — Вот туда нам и надо, — сказал я своему товарищу, указывая на тот столик, который я чуть ранее заприметил. Увидев его, он кивнул мне головой, после чего мы стали осуществлять движение в нужную нам сторону. Заняв свои места, мы молча принялись уплетать вкусный ужин, но продолжалось это не так долго, как мне хотелось. Вскоре к нам подсели два паренька, незнакомых мне ранее, которые решили завязать с нами разговор. — Привет, случаем не вы те самые новые, о которых говорила на Ольга Дмитриевна? — задал один из них вопрос. Я с Мишей переглянулись от недоумения, но чуть позже Миша решил подать голос. — Ну да, мы… — кратко ответил мой товарищ, после чего они продолжили. — Хорошо, я Сергей, а это Александр, мы обнаружили пропажу смазки, которая нам нужна, ну и, не найдя её, мы обратились к Ольге Дмитриевне, а та в свою очередь указала на вас. Скажите, она все ещё у вас? — разъяснив ситуацию, спросил нас парень. — Да, у нас, вы уж простите, что взяли без спроса, просто она нам нужна, чтобы петли на дверях смазать, иначе её хрен откроешь, — извинившись, пояснил я причину сложившейся ситуации. — А, тогда ничего страшного, мы можем и потерпеть. Кстати, а вас звать-то как? — задал свой вопрос вроде как Александр. — Ну меня Михой зовут, а вот этого товарища — Рихтером, — ответил на него Миша, указывая сначала на себя, а затем на меня. — Немец? А по произношению и акценту даже не слышно, что ты иностранец, у тебя хорошо выходит! — поспешил похвалить Сергей. — Вы не так поняли, я не совсем немец, моя мама из ГДР, а отец мой из РСФСР, там же я и родился, поэтому я русский так хорошо знаю, ну и немецкий в придачу тоже, — разъяснил я ситуацию новым знакомым. — Ого, запутанно конечно немного, но понять можно. Кстати, как вам тут, нравится? — задал вопрос Александр. — Ну, учитывая то, что мы в принципе впервые в пионерлагере, то да, — ответил мой товарищ. — А вы, кстати, здесь давненько? — Ну, смотря что ты подразумеваешь, приходили мы сюда не только в эту смену, но и на предыдущих тоже, а на этой буквально несколько дней, — ответил Сергей. — Бывалые получается, хех, неплохо, небось уже весь лагерь изучили? — спросил их Миша. — Ну не каждую пядь земли, конечно, но а так знаем, можем даже всё тут показать и рассказать, — ответил Сергей. — Не, ребят, мне с Михой такие услуги пока не нужны, но если что-то понадобится, то обязательно обратимся к вам, — ответил я им. — Ну как знаете, если что, мы в основном обитаем в своём здании, где мастерим всякое. Приходите, покажем всякое и расскажем, — предложил нам Александр. — Ну, это обязательно, — ответил за меня и себя Миха. К этому моменту к нам подсела ещё какая-то девчонка с бирюзовыми волосами в пионерской форме и в принципе с необычной внешностью. — Привет, мальчики, я подсяду? — она поприветствовала и задала вопрос так быстро, что я даже не успел ничего понять, ну ей богу. — Конечно, Мику, присаживайся, — ответил один из парней, после чего девушка присела и обратила на нас внимание. — Шурик, а это кто? — обратилась она вроде как к Александру. — А это, Мику, новенькие: Миша и Рихтер, — ответил он на её вопрос, после чего её глаза засверкали и… — О, как здорово! А вы откуда приехали, вы умеете играть на инструментах, почему вас зовут Рихтер, вы дружите, если да, то как давно и… — она хотела задать наверняка ещё больше вопросов, если бы не какая-то девчонка, которая остановила её и указала на моё лицо… Пока она быстро тараторила, я несколько раз успел познать жизнь и вселенную, побывать на собственных поминках и схлопотать микроинфаркт. Что-то говорить о моём лице не приходилось, но описать его я не могу, так как для начала нужно было увидеть его, а затем описывать. Трудно было сказать, что я чувствовал или думал, так как я одновременно ничего не чувствовал и не думал, а с другой стороны, у меня было приличное удивление от того, что человек может так быстро разговаривать, ещё и осмысленно. Её скорость произношения можно было бы сравнить со скорострельностью какого-нибудь пулемёта, у которых, если не брать какой-то конкретный, скорострельность тысяча выстрелов в минуту. Представьте, что этот пулемёт стреляет рядом с вами безостановочно и вы без защитных наушников. Примерно такое же ощущение я испытывал, пока слышал град слов, летящих в мою сторону... — Тут не сон, тут тяжёлая стадия беременности… — вдруг произнёс мой товарищ, смысл предложения которого я не совсем понял, пока не догадался, что он говорит про меня, и просто начал подслушивать их разговор, сохраняя всё то же лицо. — Эм… И как вытаскивать его из этой стадии? — задал вопрос Сергей, что подтвердило мою догадку о том, что речь сейчас идёт обо мне, а не о ком-то другом. — Легко, достаточно мне рассказать одну историю… — сказал Миша, после чего я сразу активизировался и принялся его сверлить взглядом, параллельно желая ему врезать. — А не, не придётся. — Это что за история-то у него? — спросил его Александр. — Да не у него только, но об этом как-нибудь в другой раз, — поспешил ответить Миха — Ну что ты, как это: взял заинтриговал — и всё, говорить уже не хочет, нельзя же так! — вдруг послышался голос рыжеволосой девушки, которую уже встречал несколько раз, но имени её я так и не узнал. Вместе с ней, к нам также присоединились её подруги: Александра и Ульяна. — А ты ещё кто такая? — задал я свой вопрос даме. — Я? А тебе какое до этого дела, немчура? — ответив на вопрос, она поспешила задать свой. Немного присмотревшись, я узнал в ней ту девчонку, которую я уже немного ранее видел беседующую с Ульянкой и пристально смотревшую на нас. — Да так, здесь же все знакомятся, и решил узнать ваше имя для приличия, — ответил я на её вопрос, после чего она пристально уставилась на меня, но Миха не дал поиграть нам в гляделки. — Что ж, допустим, мы знаем твое имя, а чем ты занимаешься… эм… со своей свитой? — задал он вопрос её группе. — Не со свитой, а с подругами, но что насчёт вопроса, каждый занимается обычно, чем хочет, но есть моменты, когда мы собираемся вместе для общей цели, — ответила Александра. — Вот оно как, и что же это за дела такие? — поинтересовался Миха. — Это секретная информация! — поспешила ответить мелкая. — Секретная информация? Ну, раз так, то ладно; можете нам рассказать ещё что-то о здешних? — спросил Миха. — Ишь чего хочешь, мы тебе не вожатая или какая-то энциклопедия, чтобы рассказывать, — возмутилась старшая из всей их компании. Дальнейшее из разговора я перестал хоть как-то слушать, так как мне уже не было интересно что-либо, да и Миха начал спорить с ними, и я просто погрузился в раздумья. Я перестал на некоторое время думать о том, как мы сюда попали, как выбраться и так далее: в этом было столько же смысла, сколько в происходящем споре и в восьмидесяти восьми миллиметровом снаряде в казёнке Т-34: никакого. ~ Дурдом… ~ — подумал я про себя. Другими словами, нельзя описать то, что с нами произошло за последний отрезок времени, который я с Мишей помним. Пока я раздумывал о чём-то несложном, я обратил своё внимание на двух старших из «свиты», и, пока я смотрел на них, появилось лёгкое чувство дежавю, словно я их уже где-то видел, только вот где? Я пытался вглядеться в них в поиске подсказки, но сонливость вместе с усталостью брали своё, и я не мог вспомнить, где мог последний раз их видеть. Миха заметил, что потихоньку, но скоро я двину кони и начну спать, ни о чём не жалея. — Простите, ребят, было приятно с вами побеседовать, но мне с Рихтером пора идти: сон нас потихоньку пробирает после поездки, да и распаковкой нам ещё заниматься нужно, — произнёс Миша, медленно подводя весь разговор к концу. — Эх… Ну ладно, тогда хорошо вам отдохнуть, и да, смазку только вернуть не забудьте, — проговорил Александр. — Обязательно, — подал уже я голос к удивлению многих, включая Михи. Попрощавшись, мы отнесли свои пустые подносы, после чего покинули столовую и выбрались на свежий воздух. На улице ещё не было слишком темно, но для нас это не имело хоть какого-то значения. — Ну че, идём в… — но не успел договорить он, как получил мой прямой удар в плечо. — Ф-ф-ф… Ай, да за что? — За то, что чуть не рассказал историю. — Да бл, не хотел я её рассказывать, я рассчитывал на твою реакцию. — Точно? — Да точно, точно. — Тогда это тебе за стадию беременности. — Зашибись, тебе бы лишь повод найти, чтобы врезать, да? — задал мне вопрос Миша, на что я просто улыбнулся, а он в свою очередь засмеялся, и, чуть погодя, я вместе с ним. Немного пустив хохот, мы начали идти к нашему домику, где проведём первую ночь в этом лагере. — Слушай, Мих, у меня тут вопрос возник... — произнёс я, решив разбавить тишину. — Ну задавай. — Мне вот покоя не даёт, что забыло сразу несколько девушек посреди дороги, так и ещё ночью, есть у тебя предположение? — задал я вопрос товарищу, на что он чуть призадумался. — Ну слушай... Дело это абсолютно мутное, можно сказать, что это массовая попытка самоубийства или что-то вроде того, но в это с трудом верится. — Согласен, но это звучит лучше, чем попытка автоподставы, да и создают их на машинах, а не на своих двоих... Ты не заметил что-то странное в этих девушках? — Странное?.. — произнёс последний вопрос мой товарищ, после чего погрузился в раздумья, параллельно почесывая свой затылок. — Вообще есть, как мне показалось, они были очень сильно похожи на друг друга, как две капли воды, но не могу точно утверждать, так как всё происходило слишком быстро. — Как две капли, говоришь... М-да, мутное это дело. — Это ещё мягко сказано; кстати, как думаешь, как там друг наш? — Да пока никак, наверное, может уже и тревогу бьёт, в любом случае мы вряд ли узнаем, что и как там творится, так что нам нужно сосредоточиться на том, что здесь и сейчас. — Здесь и сейчас? Ладно, тогда ответь на вопрос: какой у нас план действий? — План действий? Тут всё просто: наслаждаться остатками дней в лагере и следовать правилам, ведь кто его знает, что ожидает нас в конце тоннеля. — Цитаты из «Метро»? — Да… Ты ж о нём так часто любишь говорить, что вот… — Понятно… Что насчёт плана: он мне нравится, — ответил мне Миха в знак согласия, после чего мы так же дальше шли к нашему домику. Придя на место, мы увидели ту же снятую дверь и наш домик. Миха поспешил зайти внутрь, а я поставил двери на петли, после чего зашёл и силой её закрыл. Выполнив эти действия, я вставил ключи и повернул их несколько раз, после вытащил и повернулся к Михе, который к тому времени держал пионерскую форму в руках. — О, я смотрю, нам успели форму подогнать? — задал я свой вопрос. — Так точно! Твоя, кстати, вот, лежит, — сказал Миха, указывая на кровать. — Ага… Я так полагаю, кровать тоже моя? — Не ну если хочешь, можем поменяться. — Да не, забей, я так, чисто для профилактики. — Хех, не знаю, как ты, но я чисто для профилактики лягу уже, а то не могу терпеть, — проговорил мой товарищ, который уже упал на свою кровать, предварительно не забыв снять обувь. — Ну-ну, — ответил я ему, после чего выключил свет и тоже снял всё лишнее с себя и лёг на кровать. — Покойной ночи тебе, Миха. — Тебе тоже не хворать, — ответил он, после чего я в ту же секунду услышал его лёгкий храп, который ознаменовал успешный вход в царство морфея, ну а я же не заставил себя долго ждать и тоже начал погружаться в сон.