Дрим, я ревную!

На следующее утро Дрим старательно делал вид, что ничего из ряда вон выходящего вчерашним вечером не случилось. Не смотрел брату никуда кроме как в глаза, не толкался утром в традиционной очереди в ванную, не язвил, когда Мар свалил в корзину для стирки выпачканное известно чем постельное… Найтмер уж было успел заподозрить затаённую обиду, но включённая на кухне не сказать чтобы грустная музыка и чрезмерная активность старшего привычно доказывала обратное. Дрим не дулся. Наоборот — пребывал в хорошем расположении духа. Достаточно хорошем, чтобы суметь стоически игнорировать вчерашнее неприличие младшего, смотреть в его глаза и не краснеть. И это было достаточно непривычно, если не сказать странно. Это заставляло анализировать. Думать, вспоминать возможные достаточно важные, могущие отвлечь вещи и искать причину. Найтмер почесал короткоостриженный затылок. Его близнец поднялся сегодня раньше обычного, убрался в коридоре и ванной, оделся в чистое и старательно закрутил на голове живописный лохматый бублик, помыл посуду и подготовил продукты, чтобы приготовить завтрак, и сейчас, напевая простую мелодию себе под нос, переворачивал на сковороде котлетки. Бутеры с творогом и чесноком уже лежали горкой на тарелке на столе. Слишком хорошо, активно и много для дня, который «один из». Горячая рука, что легла на талию, заставила задумавшегося Дрима взвизгнуть, словно девчонка, и подпрыгнуть на месте. А следом схватиться за сердце, возмущённо собрать губы трубочкой и ляснуть брата по тыльной стороне ладони, когда тот отпустил его самого но потянулся и украл прямо со сковородки уже готовое изделие: — Не смей лапать еду теми руками, которыми дрочишь! Найт невозмутимо донёс котлету ко рту, пытаясь не позволить бровям сойтись у переносицы, выдавая волнение и недовольство. Нет, обида таки была. А если даже и не обида, то явное смущение. Эх, не надо было всё-таки позволять себе такие вольности, теперь ему точно гарантированы несколько часов ворчащего недовольного Дрима, а Мар жутко, ужасно не любил, когда близнец на него сердился. Он повертел пахнущий специями комочек жаренного фарша перед носом и прикрыл глаза. Зато Мар очень любил последующие вечера, когда старшего брата наконец после обид отпускало. Тогда тонна недополученного и словно копящегося в нём внутри внимания просто приваливала сверху — потребность в тактильности, общении и любви никуда не девалась. А кто кроме Найтмера мог её на себя принять, если на все восемдесят квадратов было всего-навсего две живых особи? Правильно, никто. А значит, можно не извиняться, не запариваться, дать со спокойной душой Дриму перебеситься и взять всё своё немного позже. В трекратном размере. Он шумно выдохнул жмурясь и запихнул котлету в рот целиком, медленно, с явно выраженным удовольствием пережевал её, отклонился немного назад, прогнувшись в поясе, и уставился на брата с наигранным укором в синих глазах: — А которыми же руками мне её лапать? У меня других нет, только эти. И вообще, Дрим, можно подумать, ты не берёшь её такими же руками, в жизнь не поверю, что ни разу не «передёргивал своего дружка», вот уж прости… Или ты гимнаст и онанируешь стопами? Хех, хорошая растяжка? Я хочу на это посмотреть. — Я не… — Найт с плохо скрываемым удовольствием понаблюдал, как его братец от растерянности начал хватать ртом воздух. — Да я… Да ты… да с чего ты вдруг взял, что я вообще занимаюсь подобным?! Может, мне вообще не надо? — Надо всем, — ткнул его Найтмер пальцем в живот, кивая поучительно, — исключая, конечно же, дряхлых стариков и импотентов. Но на старика ты пока не тянешь, а насчёт потенции… поскольку ты всё же мой брат, то предположу, что с эрекцией у тебя всё более чем в порядке. А то, что я тебя ни разу за дрочкой не застал, это ещё ничего не значит. — Извращенец! — Дрим, красный словно бочок переспелого помидора, втупился глазами в плиту и нервно перевернул поджарившиеся котлеты на другой бок, — зато я тебя застаю за этим занятием уже во второй раз! Совесть бы имел! Выбирай для этого время и места получше! Найтмер уставился на близнеца круглыми возмущёнными глазами: — Прости? И какое же место будет получше моей собственной кровати?! — В прошлый раз я застукал тебя на диване в гостиной! — Это было в два часа ночи!!! У меня был сломан ноут, где ещё я должен был смотреть порно? — Хентай со щупальцами! — А это имеет какое-то значение?! И вообще, ты-то какого хрена выполз тогда со своей комнаты? Перебить мне малину? Дрим засопел возмущённо: — Я увидел свет! И подумал, что ты уснул при включённом телевизоре! — И думал так ещё целую минуту, когда стоял в тёмном коридоре и наблюдал меня в процессе, вообразив себе, что я тебя не вижу? — А ты видел?! Мар проследил, как его близнец побледнел как мел, судя по виду, готовясь в ближайшее время никак иначе как грохнуться в обморок. Сложил руки на груди и ухмыльнулся саркастически: — Признайся, что имеешь какой-то жуткий фетиш подглядывать за мной. — Я не подг…глядывал! Всмысле не специально! Ме…меня застопорило, я… п-просто не ожидал увидеть тебя в таком виде! Найт! — Дрим закрыл лицо ладонями, пытаясь потираниями привести в нормальный вид бледные, медленно начавшие покрываться красными пятнами щёки. — Что, «Найт»? — уже спокойно и совершенно беззлобно отозвался младший брат, явно получая удовольствие от вида и реакции старшего. — Извращенец! — только и смог выдавить из себя Дрим. В дверь позвонили. Он зыркнул на Найтмера изподлобья и засопел сердито. Лопатка, которой до этого переворачивали котлетки, улетела на стол и ударилась о кафель возле газовой плиты, раскидывая мелкие брызги жира, лежащую рядом салфетку нервно рванули и скомкали тонкие пальцы. В дверь позвонили ещё раз. Найт молча отступил от близнеца подальше, позволяя тому наконец-то отдышаться и успокоиться, подобрал кулинарное орудие, отобрал использованное бумажное полотенечко и принялся сам перекладывать со сковородки готовые котлеты к остальным на тарелку: — Успокоился? Отомстил лопатке? Ну и молодец. Открывай иди, горе ты моё луковое, я дожарю. И Дрим, фыркнув и мотнув головой, словно норовистая лошадь, пошёл. Сопя натужно, горя маковым цветом, обиженно оглядываясь, топая и поправляя на ходу на себе одежду, но всё же пошёл послушно к входной двери. Найтмер вздохнул нелегко. Ну что за чёрт? Ну почему они не могли жить и вести себя как нормальные братья? Почему между ними всегда возникали подобные смущающие пошлые ситуации? Проблема только в нём или… Лопатку стиснули в ладони сильнее. Не важно. Не стоит зацикливаться и даже допускать возможность такого «или» — у Мара не настолько каменное сердце, чтобы потом в разе разочарования не болеть, он и так балансирует на краю, спасаясь своей природной вредностью, чувством юмора и некоторым пофигизом… Плохие мысли. Он провёл снизу-вверх по затылку. Надо гнать их куда подальше, пока не накрыло. Лучше переключить внимание на что-то другое, например, узнать кого там принесло. Мар прислушался к тому, что происходило в коридоре, а потом и выглянул, чтобы понаблюдать воочию. Дрим уже дошёл до двери, повернул барашек замка и отпер, впустил вошедшего белой серьёзной тенью Кросса, расплылся моментально в улыбке, стоило тому поднять на него глаза и чуть не поплыл по стенке. Найтмер фыркнул себе под нос: «Ну надо же, поймался на красивые глазки, словно первокласник какой-то…», взглянул на то, как мягко притягательно блестят розовой нежной гортензией радужки из-под белых ресниц и упавшей на лицо чёлки и ругнувшись спрятался обратно в кухню. Расчесал пальцами собственные волосы: — Вот блин… а ловить-то действительно есть на что… — поспешил отойти от проёма подальше, чтобы уж точно не попасться брату на глаза. Дрим же, стоя у дверей, стороннего налюдателя врятли заметить смог бы, занятый целиком и полностью исключительно собственными мыслями и переживаниями. Конечно же! Как бы он ни пыжился перед братом, как бы не доказывал тому, что единственное, что испытывает от новости, что его старый друг будет жить с ними под одной крышей, это невинная радость… себе бы ещё неплохо это доказать… но нервы были натянуты аки струна для резки пенопласта: так же звеняще и горячо. И так удивительно, как его волнение и заодно влажные ладошки ещё не были замечены, а он сам разоблачён. Он затрепетал ресницами, переступая с ноги на ногу и вспоминая, что неплохо бы вообще-то поздороваться, если уж кого-то впустил к себе домой: — Привет, Кросс! — Дрим сделал над собой усилие, чтобы не пропустить в голос дрожащие нотки, а ещё чтобы не облизывать губы каждую минуту и не млеть слишком уж напоказ. Отступил немного в сторону и даже оторвал хоть ненадолго от стоящего перед ним так близко парня глаза. Ему совсем не хотелось собственным поведением и несдержанностью давать повод для переживаний… да никому: ни брату, ни бывшему лучшему другу. Выдавать себя и свои совсем не угасшие чувства было бы ужасно неуместно. Особенно сегодня, когда решение с квартирой можно было ещё отменить. По спине пробежалось холодными мурашками. — И тебе доброго, — воспитанно и сдержанно отозвался, отвлекая от минутных опасений, раззувшийся уже Кросс, и Дрим увидел, наверное, самую красивую во всём мире улыбку. — Проходи-проходи… — поспешил отступить в сторону он, позволяя высокому парню свободно разместить под стенкой обувь и повесить верхнюю одежду на крючок возле двери. И пропустил его мимо себя, стараясь бесшумно втянуть побольше воздуха, что был напитан запахом свежести стирального порошка, зимнего уже почти воздуха, мятного шампуня и ещё чего-то такого особенного… такого… Кроссовского… — Присаживайся на диване, я сейчас принесу перекусить и чаю, и мы обговорим всё, что ты хотел. Старый друг кивнул и послушно уселся возле низкого столика, расставив ноги пошире и, уперев локти в колени, пригладил пятернёй растрёпанные ветром волосы. Дрим поймал волну нервных колючек от затылка к пояснице от непринуждённого но почему-то цеплящего вида, закусил криво губу и шмыгнул в открытую кухню чтобы спрятаться, взять себя в руки и немного отдышаться. С собой надо было что-то делать, нельзя было расплываться лужей от одного вида давней страсти, ему уже далеко не шестнадцать, чтобы страдать глупостями. Он сосчитал про себя до десяти и ступил с обеденной зоны ближе к столу, где за перегородкой нашёлся странно косящийся на гостя Найтмер. — Даже не думай сделать какую-нибудь ерунду сегодня… — зашипел на него Дрим, анализируя этот взгляд и тут же теряя всё смущение, меняя его на смутное переживание и нервное ожидание очередной выходки близнеца. — Одна только фраза! Одна, Найт! На него поднялись сине-фиалковые в таком свете глаза: — И я останусь без еды не неделю? — Ты знаешь! — ткнул своего брата пальцем в грудь старший, взял котлеты и приготовленные бутерброды и развернулся чтобы выйти, — и чайник поставь, — бросил уже через плечо. — Ох, обязательно, ваше высочество, как скажете, слушаю и повинуюсь, — прообезьянничал привычно Мар. Дрим фыркнул. И поспешил выйти, не ответив ничего на такое ребячество, тихо про себя надеясь, что угроза «не кормить» подействует хоть частично, и Найтмеру хватит совести не продолжать тему, поднятую утром, при новом сожителе. И, как ни странно, следующих два часа в их компании действительно прошли спокойно и без эксцессов. Найтмер и правда вёл себя спокойно и хорошо, как и обещал, и даже ни разу не кинул ни одну из своих вечных сальных шуточек. Кросс всё рассказывал о второй осмотренной им квартире и её недостатках по сравнению с этой, о неважной погоде и недавних новостях, а потом выспрашивал подробности быта и окружающей инфраструктуры, и время, когда в свободную комнату можно перевезти уже свои вещи. А Дрим слушал и слушал, и таял от звука его голоса, пропуская почти весь смысл сказанных слов мимо ушей. В конце-концов Кросс сам поднялся на ноги, мило улыбнулся, кивнул головой Найту и обьявил, что спешит домой, а Дрим ещё долгих две минуты стоял глупо улыбаясь под закрытой дверью. — Да что с тобой происходит?! — вырвал из задумчивости раздражённый тон Найтмера, и брат встрепенулся и поднял на него золотисто-мутные глаза. — Ты о чём? Найт эмоционально взмахнул в воздухе руками: — Ты ещё спрашиваешь? О чём я?! О чём? Да посмотри на себя! Ты таешь, плывёшь и млеешь, стоит ему присесть возле тебя, Дрим! Нет, ну я понимаю, первая любовь и всё такое, тогда ты мог ошибиться и ещё не разобраться в себе, попутать любовь с дружбой. Нет, нет, не думай, я понимаю и не буду говорить вообще ничего по поводу того, что он как бы тоже парень. Не мне уж точно читать морали о необходимости «правильной» ориентации, да и вижу же я, что ни одной девушки у тебя до сих пор и не было… Дрим покраснел до корней волос и потупился. Он даже не думал, что Найт до этого момента не знал о его предпочтениях, и мысль о том, что он по-сути не просто рассказал вчера ему о своей первой любви, а и открыл такую стыдную тайну… немного убивала. Близнец же продолжал выливать свои переживания: — Но прошло восемь лет, Дрим! Подумай, стоит ли опять позволять себе влюбляться лишь увидев горячие взгляды в свою сторону? Дрим заморгал часто: — Ка… какие взгляды? Найтмер взглянул на него, как на ребёнка, пытающегося взрослому дяде наврать с три короба: — Пристальные. Ты думаешь, я не заметил, с какой жадностью он пожирает тебя глазами? Странно, что ты вообще сейчас передо мной целый стоишь, а не одни обглоданные от плоти кости! — Найтмер, не выдумывай! Нет никаких взглядов, нет и быть не может, только не от Кросса, тебе просто показалось, — Дрим попытался проскользнуть мимо брата по коридору, чтобы спрятаться в спальню: уйти от больной темы и обдумать заодно сказанные только что им слова, но рука младшего преградила путь, впечатываясь возле самой шеи и заставляя прижаться к стенке лопатками. — Что на самом деле между вами было? Насколько вы были близки? Почему ты тогда убежал? Почему прятался? Рассказывай. Ты его до сих пор любишь? Дрим вздрогнул, построил бровки домиком и принялся жевать губы, не в состоянии начать говорить о чём-то подобном вот так с наскоку, просто посреди коридора, когда тебя буквально вжимают собой в стену. — Молчишь? Ты целовал его уже, Дрим? Что между вами было? Что вы успели? Насколько были близки? Вы встречались? Он видел тебя голого? У вас был секс? — грудь старшего вздымалась часто в поверхностном дыхании, а пальцы сжимались нервно в кулаки. Почему это его вдруг стало интересовать? Какая брату разница? Дрим не мог уловить, откровенно не понимал, не мог разгадать эту тайну: — Н-нет… — Ну так и не надо… — рука Найтмера опала, теряя твёрдость так же, как и решительная злость и ещё что-то, Дримом неопознанное, улетучилось с тёмных глаз. Его пальцы скользнули по шее, ключице и груди, и он проговорил ещё раз, странно для него тихо. — Пожалуйста, не надо. Дрим в непонимании уставился на так внимательно смотрящего на него близнеца и улыбнулся неуверенно. Было абсолютно непонятно, к чему был этот эмоциональный всплеск, что задело брата, и о чём он сейчас на самом деле думал, о чём беспокоился и говорил ли ему всё. Надо бы дать себе время на обдумать, проанализировать, понять, а пока перевести тему на нейтральную, закруглить разговор: — Я это… наверное, пойду приму душ. Ты… если хочешь сходить в туалет, то сходи лучше сейчас, я займу ванную на полчаса минимум… Дрим уже отступил в сторону и начал было идти, но его развернули к себе на полушаге, хватая неожиданно за локоть и всматриваясь внимательно и странно остро в глаза, будто вот сейчас должно было бы быть сказано что-то важное и несомненно странное, иначе бы во взгляде Найтмера не играли сейчас искры неуверенности и сомнения: — Дрим? — он облизал губы и свёл брови высоко у переносицы, а потом скривился и сжал на локте ладонь сильнее. — Н-найтмер? — Дрим смотрел на него почти не дыша с широко открытыми глазами и ещё немного губами, не понимая и не зная переживать из-за такого непонятного поведения, злиться или бояться, что говорить и говорить ли вообще. Что же он… Найт ещё некоторое время продолжал внимательно всматриваться в светлое блестящее золото под тенью загнутых ресниц, но будто так и не найдя в нём чего-то для себя важного и нужного, поджал губы, вздохнул тяжело и покачал головой, словно о чём-то передумал: — Нет, ничего, ты… сегодня не врывайся ко мне в комнату, пожалуйста… я буду… опять немного занят. Собой. — Э? — Дрим заморгал часто и начал снизу вверх покрываться густым ярким румянцем, — ак-х-х! — насилу выдернул из крепкой хватки свой локоть. — Да как ты… да что за… да зачем мне-то говорить, если опять собираешься др…?! Да Найтмер! Извращуга! Совесть твоя где?!