Just trust me

      Чонин зашёл в номер и захлопнул за собой дверь, закрывая её на замок. В номере было немного прохладно из-за работающего кондиционера, потоки воздуха приятно обдували кожу и вызывали толпу мурашек. Сынмин лежал на спине поперёк большой кровати, раскинув руки в стороны. Чонин подошёл к нему и лёг под бок, обнимая парня за талию. Сынмин что-то невнятно промычал, когда его шеи коснулись чужие волосы и защекотали.       — Я так устал. — Пробормотал Чонин в плечо парню.       Вчера был последний концерт в рамках их тура, очень тяжелый и выматывающий не столько физически, сколько морально. Затем афтепати, где все веселились и пили, празднуя окончание их тяжёлой работы длиной в год. А сегодня с утра группа уже была на ногах и отправилась в Диснейленд. Море положительных эмоций захлёстывало уставшего Сынмина, поэтому после пары бутылок пива он чувствовал себя слишком расслабленно и немного отчуждённо. Ему хотелось одновременно и лечь в кровать, не вставая ближайшие сутки, и пойти веселиться дальше. Чонин же решил поддержать Чана и не пил этим вечером, поэтому чувствовал лишь лёгкую усталость от целого дня, проведённого на ногах.       — Мы завтра уже улетаем, и знаешь, что мы не сделали? — спрашивает Сынмин, нежно перебирая чужие волосы пальцами.       — Что? — мычит в ответ Чонин, расслабляясь под мягкими прикосновениями.       — Мы не использовали это прекрасное зеркало по назначению. — шепчет Сынмин. Чонин вопросительно смотрит на него, а затем приподнимает голову и кидает взгляд вперёд.       В изголовье кровати на стене от пола и почти до потолка расположено большое зеркало. Подушки валялись где-то на полу, не перекрывая обзор, поэтому стоит Чонину туда посмотреть, как он сразу же ловит в отражении улыбку Сынмина, и улыбается в ответ.       — И какое же назначение у этого зеркала? — спрашивает Чонин, переворачиваясь и полностью укладываясь на Сынмина. Их носы соприкасаются, и Чонин мотает головой в разные стороны, имитируя эскимосский поцелуй.       — Это зависит от нашей фантизии, — лукаво отвечает Сынмин, смеясь.       — Тогда ты не хочешь сначала принять душ?       — С удовольствием.       Сынмин чмокает Чонина в губы, вылезает из-под чужого тела и встаёт. В этот раз у них в номере огромная ванная комната. Не считая ванны, туалета и двух раковин, там находится просторная зона для душа, отделённая прозрачной перегородкой от остального пространства. Сынмин раздевается, аккуратно складывает вещи в шкаф, и, не оборачиваясь, уходит. Под тёплыми струями воды тело моментально расслабляется, а голова становится пустой. В какой-то момент он слышит открывающуюся дверь, а затем чувствует лёгкий ветерок. Чонин заходит внутрь и сразу же обнимает Сынмина со спины, утыкаясь носом в затылок. Они стоят так некоторое время, просто наслаждаясь моментом. Затем Чонин отстраняется, тянется за гелем для душа, выдавливает большое количество себе на ладони, и начинает мыть Сынмина. Сначала большие ладони мягко обводят чужие плечи, не торопясь спускаясь к рукам. Чонин намыливает каждый его палец, немного массирует ладони, а затем переходит дальше. Он нежно круговыми движениями оглаживает бока и живот, переходит выше к крепким мышцам груди и немного сжимает вставшие соски, перекатывает бусинки между пальцами, а затем оттягивает. Сынмин тяжело дышит, от таких незатейливых ласк он всегда быстро возбуждается. Чонин намыливает его спину, спускается ниже к крепким ягодицам, бёдрам, а потом встаёт на колени и целует головку уже вставшего члена, посмеиваясь от того, как парень в его руках начинает подрагивать от нарастающего желания. Он продолжает намыливать ягодицы и заднюю часть бёдер, от чего Сынмин тихо стонет, зарываясь пальцами в мокрые волосы своего парня, чуть подталкивая его к своему возбуждению. Чонин не сопротивляется, берёт головку члена в рот и начинает посасывать. Он издевательски проводит языком под крайней плотью, а затем оттягивает её рукой, полностью открывая головку, и дует, выбивая из Сынмина больше коротких вздохов и полустонов.       — Дай-ка возьму смазку. — Чонин отрывается от своего занятия, чтобы быстро схватить стоящий на раковине бутылёк и вернуться назад.       Он подходит к парню, нежно хватает за подбородок и целует. Его чуть обветренные губы ощущаются просто невероятно. Чонин углубляет поцелуй, сталкиваясь с языком Сынмина, который тихо скулит в ответ. Поцелуй выходит жаркий, влажный и жадный, Чонин распаляется не на шутку. Он подталкивает Сынмина к стене, чтобы вода не мешала, и просит парня закинуть одну ногу себе на бедро. Тот послушно выполняет просьбу, пока Чонин выдавливает смазку на пальцы и подставляет их ко входу, распределяя лубрикант по сжатому колечку мышц. Младший кладёт тюбик на полку, затем рукой подхватывает Сынмина под колено, помогая держаться, и вставляет в него сразу два пальца. Он помнит, что парень с утра был достаточно хорошо разработан, поэтому выдержит напор. Чонин плавно погружает влажные и тёплые пальцы глубже, ощупывает горячие стенки изнутри, и Сынмин приоткрывает рот, выдыхая безмолвное наслаждение. Чонин старательно разводит пальцы, ловя чужие стоны ртом, а затем добавляет третий и специально периодически задевает простату, отчего чужое тело простреливает жгучим удовольствием. Через некоторое время Сынмин начинает сильнее сжиматься вокруг пальцев, дёргая бёдрами вперёд, чтобы прикоснуться членом к животу Чонина и потереться. Под языком скапливается слюна. Сынмин прикусывает щёку, тянет носом воздух. Он чувствует на своём лице пристальный, изучающий взгляд Чонина – тот хмыкает на такое откровенное желание кончить, вытаскивает пальцы и отходит обратно под струи воды, льющиеся сверху. Сынмин приоткрывает рот от неожиданности, хныкает, опуская ногу на пол, и начинает себе дрочить, недовольно посматривая из-под полуопущенных ресниц на своего парня.       — Хватит. — строго говорит Чонин, останавливая попытки Сынмина достичь так быстро разрядки. — Я не разрешал тебе этого делать.       Сынмин послушно опускает руки вдоль тела и ждёт дальнейших указаний. Он мог бы спокойно сейчас довести себя до оргазма за считаные секунды, но предпочитает верить такому серьёзному и уверенному в своих действиях Чонину, отдаться сегодня ему на растерзание, не задумываясь.       — Умница, Минни. — похвала от Чонина звучит невыразимо пошло, но безумно возбуждающе. И ради одобрительного взгляда хочется ластиться к ногам и жать к голове уши.       Чонин подзывает его к себе. Он действует плавно, будто точно знает, чего собирается достичь, и идёт к этому с уверенностью. Его ловкие пальцы впиваются в чужие бока и подтягивают ближе, заставляя упереться в свою грудь спиной. Сынмин немного прогибается в пояснице, догадываясь, что Чонин сегодня хочет взять его сзади.       — Ты помнишь, что должен сделать, чтобы остановить меня, если не можешь говорить? — спрашивает Чонин полушёпотом в самое ухо.       — Ударить тебя трижды, — Сынмин хнычет от осознания, что парень что-то задумал, раз уточняет такое.       Чонин удовлетворённо кивает, приставляет головку ко входу и мягким толчком погружается внутрь. Он толкается плавно, входит до конца и ненадолго замирает. Одна его ладонь оттягивает бедро Сынмина немного в сторону, другая обвивает поперёк живота и крепко удерживает на месте. Он выжидает, чтобы убедиться, что всё в порядке, и двигается назад. Толчки поначалу ощущаются медленными, но глубокими и ритмичными – он не торопится, даёт привыкнуть Сынмину к распирающей наполненности. Затем он набирает скорость, погружаясь до основания, толкается сильно и глубоко, почти не выходя. В какой-то момент он берёт такой бешенный темп, будто в него вселился демон, и заставляет Сынмина не прекращая ныть. Рука Чонина, лежащая на талии, напрягается, сжимая ещё сильнее, а вторая отпускает ягодицу и перемещается на горло. Сынмин не понимает, стонет ли в действительности, или этот безумный голос звучит только в его голове. Чонин крепче сжимает пальцы на чужой тонкой шее и Сынмин бесконтрольно хватается за его руку, когда дышать становится тяжелее, то ли пытаясь отдёрнуть, то ли заставляя впиться сильнее.       Щёки Сынмина покрываются жгучим румянцем, ноги немного немеют, пока удовольствие пронизывает всё тело. Чонин держит крепко, но хватку не усиливает. Они никогда не заходят далеко, боясь синяков на шее или более нехороших последствий. Но Чонин знает, как усилить наслаждение и подвести своего парня к краю. Эта мысль давно сидела у него в голове, и только сейчас он решается воплотить её в жизнь. Он надавливает на чужую шею и заставляет опрокинуть голову назад, подставляя лицо Сынмина под льющуюся сверху воду. Тот, не ожидая такого действия, не успевает закрыть рот и давится водой, кашляя. Чонин почти сразу крепкой хваткой возвращает чужую голову в прежнее положение. Сынмин откашливается и стонет, когда лёгкие наполняются таким желанным воздухом. Чонин выдерживает несколько секунд паузы и, едва парень успокаивается, снова толкает его под струи воды. Глаза Сынмина зажмурены, и в этот раз он успел закрыть рот. Но внезапное давление на шею заставляет его непроизвольно вдохнуть, из-за чего он снова втягивает воду. Он начинает паниковать, хватается за руку Чонина в попытке прекратить всё, но тот лишь сильнее сдавливает шею и крепко держит, не переставая грубо трахать. Сынмин чувствует жжение в лёгких, голова начинает кружиться от недостатка кислорода, и с каждой секундой он всё ближе к оргазму. Когда перед глазами начинает темнеть, он закашливается, и вода затекает в рот ещё больше. Сынмин буквально начинает задыхаться. Эта мысль так пугает, что он брыкается и толкается назад, но это не помогает. Чонин входит в него ещё яростнее и глубже, хватает за челюсть, разжимая чужой рот и подставляя под воду, чтобы та била по красному опухшему от слёз лицу, затекала в рот и нос и не давала вдохнуть. И это заставляет Сынмина перейти грань. Как только Чонин чувствует, что чужое тело обмякает в его руках, заваливаясь вперёд, он крепче перехватывает его под живот и плечи и поворачивает к себе, крепко обнимая. Он чувствует, как по его бедру с члена Сынмина течет сперма, смешиваясь с водой и утекая в сток.       Чонин выключает душ, держа Сынмина так, чтобы тот не свалился по дороге, и уводит в спальню. Положив не сопротивляющегося парня на кровать, он возвращается за смазкой и полотенцем. Сынмин лежит на боку с закрытыми глазами и рвано дышит ртом, пытаясь хоть чуть-чуть прийти в себя, пока Чонин обтирает их сухим полотенцем. Из его приоткрытого рта немного течёт слюна, но Сынмин не может это прекратить. Ему кажется, что он всё ещё глотает воду и давится ей. Когда на коже не остаётся ни капли влаги, младший отбрасывает полотенце на пол, берёт бутылёк со смазкой и садится на кровать. Он выливает себе на пальцы много прозрачной жидкости, чтобы без промедления вставить сразу три в разработанное отверстие. Сынмин даже не вздрагивает. Чонин играется с его пульсирующей дырочкой, разводит пальцы в стороны, потом добавляет четвёртый, внимательно следя, как смазка стекает по его ладони на кровать. Сынмину кажется, что в нём не осталось воздуха и голоса. Чонин толкается внутрь сильно, глубоко, так, что он истлевает. Младший специально постоянно проходится по простате, раздражая только что получившее разрядку тело. Лёгкие чмоки и покусывания бёдер, от которых точно останутся заметные следы, сводят с ума, пуская разряды тока. Сынмин прикрывает глаза, потому что думает, что если не сделает этого, то точно лишится сознания.              В какой-то момент Чонин перестаёт его ласкать, поднимает с пола подушки и подставляет их к достаточно высокому изножью кровати, чтобы потом опереться на них и сесть лицом к зеркалу.       — Иди сюда, Минни, — просит Чонин, подзывая парня к себе.       Сынмин нехотя встаёт, опирается на дрожащие руки и подползает к Чонину, забираясь к нему на колени. Чонин ласково проводит по любимому лицу руками, успокаивает, а затем целует то колюче-жестоко, то дразняще-ласково. Сынмин бессовестно тоненько скулит, отчаянно хватаясь за чужие напряжённые руки. Если в ванне он терялся в ощущениях, то сейчас на кровати он просто в них тонет, пока Чонин без зазрения совести трахает языком его рот.       — Чонин, пожалуйста! — уставший Сынмин еле держится, чтобы не свалиться. Он снова возбуждён, всё ещё дезориентирован и просто хочет получить ещё немного удовольствия.       Чонин, видя состояние парня, ничего не говорит, лишь заставляет его перевернуться лицом к зеркалу и насадиться на свой член до основания. В Сынмине горячо и хорошо, смазка пошло хлюпает, когда Чонин приподнимает свои бёдра и пробует двинуться. Это совершенно неудобно, потому что Сынмин заваливается спиной на его грудь, растекаясь по чужому телу, и совсем себя не держит. Чонин решает сделать по-другому. Он дёргается, призывая парня опереться на руки, подхватывает его ноги, чтобы прижать к груди, словно сложив пополам, и начинает остервенело толкаться. Сынмин подавлен и рассеян. Он думает, что ещё немного, и умрет от переизбытка ощущений. Чонин кидает взгляд на зеркало и шумно выдыхает. Он с удовольствием наблюдает за сменяющимися эмоциями на лице своего парня, так славно рассыпающегося в его руках.       — Сынмини, дорогой, открой глазки и посмотри вперёд. — шепчет Чонин ему в ухо.       Сынмин поднимает тяжёлые веки и бросает взгляд в зеркало. Он не знает, видел ли в своей жизни что-то более развратное и красивое одновременно. Будоражащая кровь картина отпечатывается на его веках. Чонин сидит с полусогнутыми ногами посередине кровати, опираясь на подушки. В своих напряжённых до вздутых вен руках он держит ноги Сынмина, прижимая их к груди, тем самым не давая упасть. Достаточно длинный и толстый член входит в блестящую от смазки дырочку, хлюпая при каждом толчке. Иногда Чонин выходит почти до конца, и бордовая головка почти выскальзывает из отверстия. Полувставший член Сынмина бьётся о его ляжки и живот от сильных фрикций. Сынмин судорожно выдыхает, с жадностью следя, как крепкие бёдра Чонина врезаются в податливое тело. Чонин ловит его взгляд в зеркале и ухмыляется. Не разрывая зрительного контакта, он отпускает одну ногу, которую тут же подхватывает Сынмин, и ведёт рукой по чужому бедру и ягодицам. Он обхватывает плотным кольцом его член и начинает дрочить. Стон выходит слишком громким, Сынмин закрывает себе рот рукой, чтобы больше не шуметь так сильно, но получается с трудом. Чонин понимает, что долго не продержится, потому что тело начинает затекать, а Сынмин так и норовит упасть.       — Давай, детка, ещё чуть-чуть, — подстёгивает Чонин.       — Я не могу, — хнычет Сынмин, не отрываясь от картины в зеркале. Ему до одури хорошо, но всё равно чего-то не хватает. — Пожалуйста, сделай что-нибудь.       Чонин знает, что Сынмин хочет, чтобы тот ещё раз его придушил, но на сегодня игр с воздухом достаточно.       — Смотри на себя. — приказывает Чонин.       Сынмин опускает взгляд в зеркало на двигающийся в нём член и ждёт. Чонин перестаёт ему дрочить, просто кладёт на возбуждение свою руку и поглаживает. Тонкие длинные пальцы выглядят на нём как чёртово произведение искусства, и Сынмин чувствует себя самым счастливым человеком на планете. Чонин усыпляет его бдительность лёгкими касаниями, а затем опускает руку ниже. Пальцы проходятся по растянутому сфинктеру, и от этого незамысловатого действия Сынмина бросает в дрожь. Воздух в комнате выжжен страстью и пропитан сексом, и это срывает у младшего тормоза. Он хватается пальцем за край дырочки и оттягивает в сторону, толкаясь внутрь. Сынмин от неожиданности вскрикивает и кончает. Это слишком для него, для его и так обессиленного перевозбуждённого тела. Немного спермы вытекает из его члена, скатываясь прямо к ложбинке. Чонин подхватывает её пальцем и проталкивает внутрь. Он не прекращает двигаться, делая Сынмину больно от сверхстимуляции и растяжки, но оттого и безумно хорошо. Спустя пару мгновений Чонин застывает, кончая внутрь парня с остекленевшим взглядом. Оргазм выбивает из него дух, мозг вяло пытается обработать всё, что он чувствует. Он отпускает Сынмина, больше не в силах удерживать безвольное тело.       В груди Сынмина пожар. Лёгкие горят, шея чешется, а растянутое отверстие судорожно сжимает воздух. Если раньше он думал, что его ноги были как желе, то сейчас ему стало ещё хуже. Конечности тяжелеют и будто гири вдавливают его в матрас. Он сворачивается калачиком и молча плачет, переживая слишком сильный прилив эмоций. Чонин немного приходит в себя, ложится сзади, чтобы обнять парня как большая ложка, и успокаивающе поглаживает его живот, помогая расслабиться. Он не прекращает говорить о том, какой Сынмин хороший. Это и правда помогает. Сынмин тает, окружённый заботой, расслабляется в его руках. Чонин хватает сначала один конец одеяла, накидывая на Сынмина, а затем второй, укрывая уже себя. Они лежат так какое-то время и незаметно для себя проваливаются в сон.