Только ты...

Легкий туман низко стелился по земле. Генерал Тунг, сидевший в папоротниках, растущих вблизи озера, был почти не заметен в сгущающихся сумерках. В данный момент это было именно то, чего так жаждал мужчина. Тишина и покой, которые дарило ему единение с окружающей природой были ценным даром в его непростой жизни воина. Такие мгновения, когда можно было остановиться и подумать о прожитых годах, а также попытаться заглянуть в будущее навсегда запечатывались в его сердце и памяти! Пристальный взгляд Тунга был устремлен на зеркальную поверхность озера, но мысли его были явно где-то далеко. Вскоре, темная ночь опустилась на землю, а воин даже не думал уходить. Тунг не зря был командиром - легкий шорох сбоку тут же вернул его в реальность, а расслабленная поза стала собранной и напряженной. Острый взгляд переместился с воды на тропинку, по которой шествовала невысокая темная фигура незнакомца. Тунг собирался дать знать о себе и потребовать представиться того, кто прервал его мысли. Но человек приблизился и его очертания показались командиру знакомыми. Хуа Дзюн! Да, это Хуа Дзюн решил нарушить установленный для всех воинов порядок и покинул лагерь. Но для чего? Тунг нахмурился, но поборол искушение задать молодому воину трепку. Ведь, в конце концов, в этот туманный тихий вечер он и сам искал уединения и покоя. Молодой человек приблизился к озеру и начал не спеша раздеваться. Тунг не собирался подглядывать за ним - это было не достойно его. Но блуждающий взгляд то и дело возвращался к юноше, стоящем под тусклым освещением луны и звезд. Хуа Дзюн был быстрым и ловким воином, снискавшим с легкостью уважение среди прочих молодых мужчин. Тунг тоже гордился таким учеником. Он оценивающе посмотрел на стройную гладкую спину, сужающуюся в талии и переходящую в упругие, но округлые ягодицы. Волна жара прошла по телу мужчины и он вздрогнул, осознав, что это был жар желания. Смущенный Тунг собирался спешно потихоньку покинуть свое укрытие и вернуться в лагерь, но в это время Дзюн повернулся к нему передом и Тунг обомлел от шока. Глаза командира задержались на повязке, обмотанной вокруг груди, потом проследовали по плоскому животу и спустились ниже, туда, где в сочленении стройных бедер угадывался темный треугольник, в центре которого скрывались врата рая для мужчины. Тело Тунга застыло в напряжении, а до разума только сейчас долетела мысль - Хуа Дзюн была молодой прекрасной девушкой, способной зажечь мужчину, спалить его до тла в пламени негасимой страсти. Плавными движениями рук девушка распустила густые смолянные волосы и они блестящим каскадом укрыли ее гибкую соблазнительную спину. Она размотала повязку на груди и бросила ее поверх одежды, явив на мужское обозрение небольшие холмики, увенчанные соблазнительными острыми вершинками. Тунг словно зачарованный следил как Хуа Дзюн медленно, со вздохом наслаждения, погружалась в воду. Он едва сдержал стон, готовый сорваться с его губ и отвёл взгляд в сторону. Так вот, что за тайна скрывалась в этих темных глубоких глазах - двух бездонных колодцах! Тунг всегда чувствовал, что Хуа Дзюн особенный! О, Боги! Особенная! За то, что она скрывала, полагалась смертная казнь! Но Тунг никогда бы так не поступил с дочерью своего старинного друга. Тихо, чтобы не привлекать внимания, воин покинул свой наблюдательный пост и двинулся в сторону лагеря. Его чресла были все еще тверды от увиденного, но он бы никогда не осквернил это молодое юное тело своей похотью! Их с Дзюн отделяло два добрых десятилетия, убивавших в душе Тунга любую надежду. Дочь генерала от покойной жены была близка по возрасту с этой маленькой воительницей. Чэнг Хунхуэй, с которым Мулан была неразлучна - вот достойная пара для этой молодой и горячей девушки, а не старый побитый жизнью вояка... Прохладная вода забрала напряжение этого долгого мучительного дня и вернула бодрое расположение духа. Все обучающиеся юноши уже крепко спали, но к Мулан сон никак не шел, поэтому она решила немного поплавать. Вода всегда очищала не только тело, но и дух. А это было именно то, в чем она так отчаянно нуждалась! Мулан знала, что она была сильна духом, но имела и свои неоспоримые слабости. Семья была ее слабостью...но и ее силой! Здесь же, в лагере, все должно было быть таким простым и понятным: есть цель, к которой нужно идти и имеются средства для ее достижения. Но и в лагере нашлось уязвимое место в ее броне! Мулан проплыла на противоположный берег озера и осталась стоять по грудь в воде, наблюдая за пробивающимся сквозь легкий туман диском луны. - Как же мне быть с этим? - отчаянный шепот сорвался с девичьих губ, но ответ ей никто не мог дать. Сердце Мулан забилось сильнее, стоило только мысленно произнести мужское имя...имя возлюбленного... Он был ее главной слабостью! Ей так хотелось добиться его расположения! Каждая скупая похвала была для нее не имеющим цены подарком. Единый брошенный взгляд в ее сторону мог заставить покраснеть и наделать ошибок. Уже не единожды Чэнг побеждал девушку в поединке, потому что она отвлекалась и начинала витать в облаках! Мулан вернулась назад и вышла на берег. Перемотала грудь и с трудом натянула одежду на все еще влажное тело. Она попыталась как можно скорее вернуться в лагерь, пока ее не обнаружили, однако тихий, но властный звук мужского голоса остановил ее у самого входа в палатку. Мулан повернулась к говорившему, стараясь скрыть свое смятение - она узнала этот суровый голос. - Хуа Дзюн? - лишь имя было произнесено, но в нем содержались десятки вопросов. - Простите, командир Тунг. Я виноват и готов нести заслуженное наказание, - миндалевидные глаза Мулан смело смотрели в ледяные глаза своего командира. - Что ж, посмотрим завтра, такой ли ты храбрый на деле, мальчик. Весь завтрашний день будешь тренироваться со мной. А может и не один день. Сказав это Тунг развернулся и скрылся в ночи. Да, он принял решение самолично тренировать девушку, чтобы быть уверенным в ее боевой подготовке. Хуа Мулан некоторое время стояла совершенно растерянная, а потом ее губы расплылись в широкой улыбке. О, разве это наказание! Это самая большая награда - целый день рядом с НИМ, с ее возлюбленным воином! Когда Мулан легла спать, улыбка все еще блуждала на ее губах...