Идеальный мир

Если чью-то жизнь можно было бы описать как идеальную, Хан Джисон бы сказал, что это его: славная семья, которая поддержит во всем, много близких друзей, людей которых он любил, и был уверен, что его чувства взаимны. Какой бы жизненный путь, род занять он бы не выбирал, то ли художка, то танцы или баскетбол, который к слову быстро дал понять Хану, что это не его, парень твердо знал, родители всегда будут рядом. А это ли не идеально? Все изменилось после восемнадцатилетия, Джисон осознал, что он бисексуал, ему нравились и мальчики, и девочки. Несколько месяцев он свыкался с мыслью, что он другой, что все те чувства, которые он раньше не понимал и не принимал его, что они – это истинный он. Как только он достиг равновесия с собой, он решил, что хватит скрывать правду, ведь родители у него понимающие, и наверняка его примут такой какой он есть. Джисон еще так никогда не ошибался как тогда Заявив о своей ориентации родителям, первое, что он услышал не были поддерживающие слова родных, это был звук шлепка, что эхом пронесся в голове парня. Мать ударила Хана по щеке. Идеальный мир Хан Джисона дал первую трещину. Друзья, которых он так любил и лелеял, оказались фальшивкой, они также не смогли принять Ханни. Единственным, кто остался с ним, был Хёнджин, но между ними были километры расстояния… Вторая трещина. На очередных семейных посиделках всплыл разговор о ЛГБТ, «остроумные» дискриминационные шутки, слова о том какие они распущенные и отвратительные... Все они прекрасно знали, но все равно поднимали эту тему, будто нарочно, будто пытались пристыдить и унизить. А родители никак не реагировали... Хану оставалось лишь тихо уходить с дома, сжав кулаки до боли, чем поскорее, что б он не разнес все вокруг к чертям. Так случилось и в этот раз, но он не стал молча уходить, сначала он крикнул пару «ласковых» всем, и выбежал с дома, стукнув дверьми. Третья трещина в идеальном мире Хана. Кто знал, что всего от трех трещин его мир разделится на миллионы таких же, как паутина, тонких, незамысловатых трещин. И наконец этот мир рухнул вместе с Хан Джисоном. Звук тормозящих шин — это последнее что помнил Хан. Проснулся он с ужасной головной болью и давящим чувством в груди. Было сложно дышать. — О, вы очнулись? Это прекрасно. Мистер Хан, вы понимаете где находитесь? – врач в белоснежном халате был крайне спокоен, иногда что-то черкая в своей тетрадки. — В больнице? Что случилось со мной? - Хан было хотел поднять голову, но со скулежом он пожалел об этом, и положил голову обратно на подушку. — Хан, ты как? Очень болит голова? – в палату ворвалась женщина. — Вы… кто? - у Джисона от ее голоса только еще больше голова разболелась. — Это уже интересно, Мистер Хан вы не помните свою маму? – доктор наклонился с медицинским фонариком проверить реакцию на свет. — Это, - парень растеряно следил за действиями мужчины, - я слышал где-то этот голос, но ее лицо... Это не моя мама. В палате стало тихо. — Миссис, мы должны провести некоторые исследования чтобы понять, что с ним случилось, поэтому пожалуйста, подождите немного в вестибюле. Через долгих три часа самых разных обследований и тестов, доктор был готов вынести предварительный вердикт и прогноз. — Понимаете, все немного запутанно, он помнит некоторые моменты с вами, и даже как будто начал вас узнавать, но повреждение головного мозга серьёзная проблема. Поэтому что б вам точно сказать, потеря ли это краткосрочной памяти, или что-то более весомее, нам нужно подождать его восстановления, это может занять от нескольких недель до месяцев. Женщина ахнула, это было больше схоже на театральную игру нежели переживания за сына. — Также, хотел у вас спросить не были ли у вашего сына какие-то психические отклонения, травмирующие события, стресы? Это тоже могло стать причиной. Наш мозг устроен так, что все, что нам причиняет боль, мы стараемся забыть, и сделать перезагрузку. В этом случае авария могла послужить сбоем. И часть памяти подтёрлась. Мама Джисона смотрела на доктора без эмоций. Помотав головой, что означало, что она ничего не знает, что происходило с сыном в последнее время. Доктор кивнул и попросил оставить пациента отдыхать. Хан листал на своем побитом немного телефоне фото, «защитное стекло надо будет заменить» подумал про себя парень. Он не мог понять, что с ним случилось, от безысходности Джисон посмотрел в окно. Весна в полном разгаре, все цветёт и благоухает, а он заперт в этой чёртовой палате. И все же Хану не повезло. У него диагностировали прозопагнозию, иными словами, он не различал лица людей. После терапии в больнице его состояние немного улучшилось, он мог "видеть" лица, но только "близких" людей, это была легкая стадия болезни. После выписки жизнь Джисона не была прежней. Хан решил сменить немного внешность, ведь прежнего его не было, того вечно улыбающегося Ханни с коричневыми волосами и карими глазами, словно горячий шоколад, которые сверкали при виде своих друзей. Новый Хан Джисон был с чёрными как смола волосами, на лице вместо красивой широкой улыбки в виде сердца стало побольше косметики, что бы он совсем не выглядел бледным словно фарфоровая кукла. Уши проколол, что б еще больше смахивать на гея, если верить словам его матери. Это все что он мог сделать для себя, неспособного ни на что, обреченного на одиночество. Сидя в аудитории, которую посещал уже больше года, он чувствовал себя некомфортно, его окружали лица, которые он попросту не был способный запомнить. За это время он научился узнавать людей по другим факторам, таких как: духи, манера речи, одежда. Иногда ему казалось, что это бессмысленно, ведь никто не говорил с ним, а он и не пытался первым пойти на контакт. В аудиторию зашел куратор, все студенты поднялись и поприветствовали его. — Знаю, что это неожиданно, но к нам перевелся ученик, представься пожалуйста, — учитель указал на парня журналом, который находился у него в руке. — Здравствуйте, я - Ли Минхо, рад учиться вместе с вами, — парень отвесил поклон и спокойно стоял перед классом. Он ничем не отличался от других парней, высокий, стройный, единственное - волосы были окрашены в темно-синий как глубокий океан цвет, а уши проколоты везде, где только возможно. На лице застыла безразличность. Посмотрев на парня у Хана, пробежал табун мурашек по спине, «страшно». Джисон отвел взгляд от новенького на окно, «еще неделя и будет пекло, а не нормальная погода». Он прекрасно осознавал, что лицо этого парня он также не запомнит, ну и говорить он с ним не особо горел желанием. После пар Джисон решил отправиться в библиотеку, почитать чего-нибудь. Набрав кучу книг, которые ему понравились чисто из-за обложки, он витал где-то в облаках, неся эту гору знаний, когда споткнулся об стульчик и полетел с книгами прямиком на пол. — От черт, — парень тихо чертыхнулся, поднимаясь на ноги и осматривая свои колени, которые немного саднили от удара. Возле него появился парень, который очень приятно пах мятой и свежестью, он начал собирать книги, которые Хан уронил. — Спасибо большое, — Джисон наконец-то пришел в себя, и забрал книги у незнакомца. — Да, не за что, ты наверное меня не помнишь, я новенький, Ли Минхо, — парень на удивление очень мило улыбался, хотя первое впечатление о нем было, что тот бунтарь. — А, извини, я…— парень не хотел говорить, что понятия не имеет кто он, — я плохо запоминаю новые лица, — Хан потер свой затылок и неловко улыбнулся. Он решил и самому представится. — Я - Хан Джисон. Парни пожали руки в знак нового знакомства. Ли Минхо попрощался с парнем, и, снова натянув маску безразличия, удалился с библиотеки. Положив книги на ближайший стол, Джисон заметил блокнот, но никого рядом не было, Хан решил, что может в тетради указано имя владельца. Открыв его, он понял лишь то, что это не просто блокнот, это - личный дневник. Прочитав пару страниц, парень понял, что он некрасиво поступает, читая чужие секреты. И резко закрыв блокнот, он положил его на то же место, где он стоял. Тяжело выдохнув, Хан положил свою голову на холодный стол. «Не один я страдаю, этому человеку разбили сердце и доверие к людям тоже». — Ужасно, какой мир не справедливый, — мямлил сам себе Хан, парень закрыл глаза и сосредоточился на звуках в библиотеке. «Так спокойно, читать уже не охота». Джисону ударил в нос запах мяты, и он поежил нос. — О, то я его таки тут оставил. Хан поднял голову со стола и посмотрел на парня, — Минхо? — это так странно было для Джисона, он не мог понять узнал ли он парня по запаху, или из-за его звонкого голоса. — Прости, разбудил? — Ли держал в руках блокнот, который Хан недавно изучал, от этого у парня вспыхнули кончики ушей от смущения. — Аааа, нет, нет, я просто задумался, я, пожалуй, пойду читать, — Хан скрыл свое лицо за книгой, а через секунду он осознал, что держит ее вверх тормашками, от чего стал еще больше волноваться. Новенький лишь усмехнулся и попрощавшись со смущенным Джисоном, ушел по своим делам дальше. На следующий день, Хан сидел на паре, и что-то рисовал в своей тетрадке, вместо того чтобы писать за учителем. Направив свой взгляд на аудиторию, он глазами искал себе человека, которого бы смог нарисовать, но музы не нашел. Сдаваясь, он решил, что нарисует кого-то из головы. Он продолжал что-то калякать, не замечая, что уже перерыв. Окно в аудитории было открыто, чтоб свежий воздух хоть немного спасал от этой духоты. Хан снова услышал яркий запах мяты, и в голове всплыл образ Минхо, который сидел бы на подоконнике возле открытого окна, и читал книгу, его синие волосы бы развивались на ветру, словно прилив океана к берегу. Джисон повернул голову к открытому окну, и его осенило. Он так неприлично пялился на Хо, который сперся спиной об подоконник, держа в одной руке книгу, вторая была в кармане, его длинные ноги были скрещённые, а на лице было умиротворение и... очки? — Долго еще собираешься так на меня пялиться? — парень поднял свой взгляд от книги на Хана, и, сняв очки, положил их себе в карман рубашки. Джисон в момент весь вспыхнул как помидор, и что-то бубнил, что это случайно, что думал, что заснул. Он начинал мысленно себя проклинать за эту кашу в голове. Минхо, закрыв книгу, подошел к столу Хана. — Хм, он похож на меня, — тыкнул пальцем в рисунок, который накидал Хан пока витал в облаках. Хан, осознав, как это выглядит, поспешно закрыл ладонями свой рисунок. — Ты точно маленькая белочка, такие щечки, аж потискать охота, — парень тыкнул пальцем в щеку парня. Джисон сидел и смотрел в карие глаза Минхо, он понял наконец-то, рисунок действительно похож на «оригинал». Неужели увидев всего пару раз вблизи Ли, он смог запомнить его? — Если продолжишь так смотреть, я тебя до смерти зацелую, — на лице Минхо расцвела хитрая улыбка. Джисон закрыл глаза и наконец-то признался: — Я стараюсь больше деталей твоего лица отпечатать в своей памяти. От таких слов у Минхо расширились зрачки от удивления. — Что это значит? — Ли немного приблизился к лицу парня, который до сих пор сидел с закрытыми глазами. Хан мог чувствовать дыхание Минхо на своем лице от чего немного поморщился. — У меня после аварии развилась лицевая агнозия, говоря другими словами, я не помню лиц людей, и не могу их узнать, когда снова их встречу. После терапии в больнице, я смог «видеть» своих родных, — парень открыл глаза, и не смущаясь изучал лицо Минхо, — ты особенный, увидев тебя всего пару раз, я смог запомнить. Хан улыбнулся так, как давно этого не делал. «Сердечная» улыбка сияла на лице Ханни. — Я ведь предупреждал тебя, — Минхо сократил расстояние между ними, и коснулся своими губами мягких и пухлых губ Хана. Отстранившись от таких манящих губ Ханни, Хо прошептал на ухо парню:«Надеюсь, я это делаю не в первый и последний раз, ты мне нравишься бельчонок» и быстро чмокнув в щечку Хана, парень с нежеланием отодвинулся от Джисона. Сев на край стола, Хан не имел сил что-либо сказать, поэтому быстро написал на тетрадке где красовался рисунок Минхо «Ты мне тоже», и протянул его Ли. Хо, прочитав надпись, улыбнулся, демонстративно забрал у него карандаш с рук, и что-то написал на ней, подмигнул Хану и ушел. На тетради был номер телефона Минхо. И так всего одним касанием своих губ Ли Минхо и не подозревал, что склеил давно разбитый будто зеркало, идеальный мир Хан Джисона.