Песнь сердца моего

      Ехали они довольно долго, по местам таким, что Лирии их еще видеть не доводилось. Женщина была привычна к пейзажам Сумеречного Леса, и все же она жила в пограничном городе, к тому же там, где еще оставались какие-то пережитки магии света, а тут царила немного иная атмосфера.       Небо над Мередимахом было подобно последней линии горизонта, той, что лежит у самого солнца. Днем там было почти так же светло, как в империи, а ночью немного темнее. В остальных владениях темных эльфов (даже других пограничных) день был подобен глубокому вечеру, а ночь — зимней мгле, освещаемой только звездами. Из-за этого растения вокруг светились вразы ярче. Приезжие и нападавшие на местных чужаки, не привычные к такому контрасту света и тени, были ослеплены, но барда быстро начала ориентироваться, как и ее дочь.       — Мама, смотри, Тень светиться!       Сначала рыжеволосая подумала, что речь идет об очередном дереве или каком-то особо ярком зверьке, затаившимся у дороги, но затем перевела взгляд на свою лошадь. От точки между ушами кобылы вплоть до ноздрей простирались четыре ровные полосы (чем-то напоминавшие струны на ее инструменте), сияющее белым под стать гриве.       — Теневые скакуны похожи на эльфов: они получают отметины в течении жизни, по ним можно читать хозяина и узнать, для чего натренировано животное. — Это сказал их провожатый. Естественно, они ехали отдельно от свиты лордов, и вообще-то ассасин с ними не разговаривал, выполняя задание.       — Но у нее не было никаких отметин, когда я ее покупала. — Теперь разговаривать с ним было проще, поскольку барда знала, что ее до дворца должны доставить живой.       — Значит, ваша лошадь ничего не умела и у нее не было хозяина. Интересно, как так вышло, что она получила метку, признав хозяином человека? Я никогда такого не видел…       Дальше они снова ехали в молчании. Лирия следила за дорогой, постепенно смиряясь с мыслью о том, что ее спутник — один из лучших убийц среди темных, а вот Венделла не могла прекратить рассматривать того эльфа, который забрал их с матерью в столицу.       — Он такой злюка, — сказала она шепотом родителю, — и жуткий, только волосы русые, как у папы, это единственное, что мне нравится.       Страж остановил своего скакуна, спутница едва успела пследовать его примеру. Он посмотрел на малышку так, словно ту подослали враги, но лишь на миг — тогда взгляд эльфа снова стал спокойным, как Лазурное море в дни мертвого штиля. Обычная форма ассасина состояла из кожаных сапог до колен, темной одежды, закрывавшей тело, вышитой какими-то узорами, значение которых знали только в лиге. Голову же всегда покрывала шаль, скрывавшая все вплоть до глаз, а ту узкую полоску, оставшуюся неприкрытой, прятала стальная маска, по краям покрытая позолотой.       — Как ты узнала?! — Спросил остроухий, заново изучая девочку.       — У вас прядь волос выскочила из-под шали, я бы сказала, они где-то до плеч, ну, может длиннее.       И правда, они скакали под ветром, ткань немного сползла, растрепав волосы.       — Какое внимательное и любознательное дитя. Когда прибудем во дворец, держи подобные мысли при себе, там большинство слуг ходят не в рабочей форме, и если кто-то узнает от маленькой сплетницы, как выглядит тот или иной эльф, тебе перережут горло и скинут в реку.       На том их разговор закончился, тем не менее, девочку это не напугало. Она пообещала матери, что узнает имя того эльфа, но эти слова их провожающий проигнорировал. Ехали они три недели, останавливаясь в тавернах на ночь, только чтобы поспать и поесть — потом снова в дороге. Наверно, будь их перерывы немного дольше, дорога бы заняла полтора месяца. За все это время им не встретилось ни одного человека, а с эльфами мать с дочерью не разговаривали. Они тут были какими-то другими: взгляды, опасливость, недоверие, не то что в Мередимахе. Боялись спутниц ассасина? Ненавидели людей в целом? Сказать наверняка барда затруднялась.       Вот перед ними предстал дворец Регандур. Если произнозить на человеческом, звучало не так красиво — второе рождение. Вообще-то изначально тут появилась библиотека, что могла существовать только из-за енергии клинка, там же можно было безопасно хранить многие книги с могущественными заклинаниями, которые вне здания вытягивали силы у хозяев. Чтобы сохранить реликвию, у нее построили замок, где и жил луназир — избранник луны.       Основа состояла из скалы, где-то в ней были высичены подземелья для узников и тайных комнат. Само строение было возведено из дерева, покрытого строительным материалом, состоявшим из глины и камней. Конечно, эльфы и люди уже умели строить каменные дома, но только маленькие, возводить громадные постройки еще не научились.       Провожатый напомнил Лирии волю его господина: ей будет выдана комната, она в праве есть в обеденном зале для прислуги, жалование выдается в середине месяца, убить гостей свита лордов не может, но в случае провинности в праве отправить под арест в подземелье, она выступает вечерами в тронном зале, если не может, обязана сообщить одному из младших казначеев. Оставив наставления, ассасин ушел, видимо отчитаться перед хозяином.       Если старший казначей отвечал за вопросы всего дворца (экономикой государства занимался один из советников правителя), то младшие наводили порядки в отдельных его частях, в том числе следили за слугами. За кухней и обеденными залами следил один эльф, за жилыми помещениями и должностями слуг — другая эльфийка. С ними барда познакомилась, когда искала свои покои, первый с ворчанием отправил ко второй, та с недоверием посмотрела на новых подопечных, после чего проводила к комнате.       Справа было маленькое окошко, застекленное, но все равно от туда дули сквозняки — вот и сейчас завывал ветер. Между ним и дверью пристроили пустой книжный шкаф и сундук для одежды, напротив стояла печка, по обе стороны которой ждали застеленные кровати. И еще одна комната, совсем маленькая, была отведена отдельно для ванной, правда, теплую воду слуги туда носили сами. Все же для гостьи это были неплохие условия, хотя конечно дома было лучше.       — Что-же, мне пора выступать. Венделла, ты оставайся здесь, я принесу завтрак, когда буду возвращаться.       — Ну мам, это же главный замок в Сумеречном Лесу, я хочу все рассмотреть!       — Мы вместе посмотрим, чуть позже, хорошо? Надо бы узнать, куда можно ходить, а куда нет, и только потом устраивать тебе экскурсии. К тому же, кто-то устал с дороги.       — Ты оставляешь себе все самое интересное, и я вовсе не хочу спать. — Потирая глаза ответила дочь.       — Мне тоже хочется вздремнуть, — усаживая ее на кровать сказала мать, — и тебе повезло, что есть такая возможность.       — Раз уж повезло, я принимаю ваше предложение, королевская фрейлина. — Залазя под одеяло смирилась девочка.       Лирию проводили в тронный зал, где барда сразу же нашла свое место. Тут не было сцены, но у входа стояла особая лавка, на стене у которой висели музыкальные интсрументы. Казначея предупредила, что сегодня у лордов деловая встреча, поэтому петь не надо, нужно играть что-то спокойное и красивое.       Для рыжеволосой это был шанс найти того благотворителя, что обратил на нее свое внимание. Обычно на музыкантов не смотрели, воспринимая их как мебель, однако же человек в замке темных эльфов неизбежно привлекал к себе внимание. Каждый входящий изучал ее так, словно лично вручил браслет, и так же каждый ровно через десять секунд возвращался к своим делам, словно женщина пропадала.       В Сумеречном Лесу было шесть владений, в тот день лорды каждого из них прибыли на встречу, из разговоров барда поняла, кто чем управляет и узнала имена. Их титулы не делились на графов и герцогов, как в империи, они назывались зиирами, тобеж избранниками.       Марсель главенствовал в Мередимахе, Лирия даже видела его как-то раз, но не помнила. Эльф со светло-желтой кожей, многие узоры чем-то напоминали лучи солнца, что намекало на его дипломатические отношения с людьми. Единственный здесь, кто на нее не плялился, и даже объяснял другим, почему человек так спокойно на них реагирует.       Гарьенда являлась госпожой другого пограничного города — Фазона. Он был полной противоположностью того, что смешал в себе две культуры. Большую часть ее владений составляли охотничьи угодья и крепости, там остроухие были готовы к войне, и будут настроженны по отношению к людям, хоть их мир продлиться тысячу лет. Поговаривали, что большая часть уплывших эльфов была родом от туда. Она же сказала странную фразу: «Туране это чертовка не понравиться, она ее мигом на мороз выкинет».       Виндель был зииром Даксена, последнего города на границе. Тот ничем не выделялся, кроме, разве что, одного закона. Уроженцам тех мест запрещалось заключать браки с людьми (даже Фазоновцы были вольны выбирать спутников жизни среди имперцев).       Осирель получил от правителя Ларгон — город мореплавания. Вообще, лодки и корабли чаще всего использовали, чтобы рыбачить у берега. Чем дальше ты заплывал, тем больше была вероятность встретить огромных рыб, чьи плавники ломали дерево как тонкие веточки. Собственно говоря, поэтому уплывших эльфов считали самоубийцами, как и тех последователей неизвестного паладина.       Дирэлла имела кожу розововатого оттенка, что было крайне редким явлением. Ее владение — Дарека. По слухам магия зародилась в столице, но получила развите именно в том владении.       Главный город носил название Саксара, что дословно переводилось как «разящая сталь». У луназира тут были личные советники, что всегда находились рядом, другие хозяева владений так же входили в совет. Обычно правители решали вопросы вместе, но если вне их съезда возникала опасная ситуация, именно личные советники решали судьбу государства. Впрочем, вне таких ситуаций они занимались канцелярией и поручениями луназира, так что их полномочия были компенсированы.       Постепенно пришли и другие музыканты. Лирии не доводилось еще играть в группе, но она быстро настроилась на их ритм. Ей не хотелось выделяться, выводить свою лиру на первый план, не хотелось показывать всем, за что ее называли сиреной. Она ждала. Тот эльф должен был быть здесь. И она его встретила спустя несколько мгновений.       Серая кожа покрыта узорами, где видны очертания звезд, на щеке особо большая отметина в виде полумесяца. Его темные волосы заплетены в косу до самого пояса, карие глаза таили в себе едва уловимый блеск страсти — увлечения предстоящими решениями, темной магией, фанатичной верой или жизнью в целом. Корона представляла собой серебряный обруч, заостренный ко лбу, в нем был вставлен только один камень, бледный и загадочный, как сама луна. Это был ее избранник Айсир Нахтблейд, что веками правил темными эльфами, представляя Вечную Тьму. Ему были понраву укращения с изображением небесного светила: под стать короне лидер носил браслет, коих еще недавно было двое.       Тогда внутри Лирии что-то оборвалось. Только чудом ее телу удалось устоять на ногах и продолжить играть, разум же захлестнули эмоции. Нет, ее совершенно не удивлял статус этого мужчины, она не проводила каких-либо параллелей с Юстинианом, дело было в другом. Его взгляд, голос, решимость, недосягаемость — все это было словно взято из ее песни. Рыжеволосая прекрасно понимала, что эльф живет веками, а она и десятой части той жизни не прожила, однако же не могла отделаться от чувства что он — лишь мираж, созданный ею как дань работе.       А что чувствует автор поэмы, встретив своего выдуманного героя? Вряд ли кто-то смог бы сказать ей, поскольку поэзией и литературой нынче немногие занимались, да и те выдумывали уж слишком фантастические образы. Такого просто не могло быть. Не могло, и точка.       Прийдя в себя, женщина обнаружила, что на совете он сидит не один. Конечно же, у короля должна быть королева, наивно полагать, будто бы правитель и единственный представитель своей династии будет веками сидеть холостяком. Его супруга восседает на троне справа. Кожа у нее фиолетовая, покрытая клинками, потеками и странными завитками, похожими на глаза. Ее кучерявые волосы украшены многочисленными заколками из серебра, что изображают собою маленькие лезвия, и многие из них правиельница вполне может использовать, так как его супруга Турана опытный ассасин. Все знают, что только их тела покрываются такими изысканными ножами, но обычно подобных отметин на теле не больше двух, а эта женщина будто ничем кроме работы и не занимается.       Они обсуждают то, что слуги от сюда не слышат, впрочем, Лирии и не надо знать. Прожив немало лет в браке она замечает другие детали: как супруги сидят друг около друга, как они смотрят на партнера. В их повадках есть что-то похожие на ее с Варденом отношения — равенство, взаимовыгода, уважение, но вместе с тем отсуствует тепло дружеских отношений, какое она выстроила со стражником. Будучи партнерами и соправителями, они считают, что этого достаточно, и не хотят доверяться друг другу. Это не самый худший брак в истории королей, но точно не самый страстный.       По завершению собрания музыка замолкает, все расходятся. Луназир выходит первым, даже не посмотрев в сторону музыкантов. Может, она все-таки ошиблась, или что-то себе нафантазировала? Растерянная Лирия возвращается в свои покои, попутно заглянув на кухню. Она съедает там миску грибного супа, а дочери берет жаркое из кролика — рановато ей еще есть грибы. Когда мать заходит в комнату, ее малышка спит. Рыжеволосая оставляет еду у печи и сама готовится ко сну. Ночная сорочка надета, волосы распущены, как вдруг стук в комнату.       — Тише, ребенок спит.       Она открывает и видит перед собой какого-то слугу. Кожа почти как у человека, с легким оттенком фиолетового, поверх рубашки черный камзол, местами расшитый золотом — не самый бедный придворный. Почему он пришел к ней? Барда в замешательстве, и только присмотревшись вновь к его волосам вспоминает слова дочери.       — Вы — мой сопровождающий? — Не веря тому, что видит ассасина без рабочей формы, спрашивает артистка.       — Да, а отныне еще и телохранитель. Господин поручил мне вас оберегать, он сказал, я за вашу жизнь отвечаю головой. Так же мой хозяин просил передать, что завтра днем вы встретитесь в беседке у южной стены замка.       — Твой хозяин — луназир Айсир? — Чем больше они общались, тем смелее становилась Лирия. Она все равно узнает это завтра, в случае молчания.       — Вы весьма наблюдательны, госпожа. Но, сами понимаете, распространяться об этом не стоит. Я забочусь о вашей безопасности до тех пор, пока он не изменит своего решения, так что постарайтесь не оступаться. А теперь возвращайтесь ко сну, завтра будет непростой день.       — Погодите, вы…       — Отныне ваш слуга.       — Ты, — поняв намек, продолжила Лирия, — можешь мне назвать свое имя? Раз уж нам предстит общаться, будет неловко постоянно к тебе обращаться местоимениеми.       — Мне это не положено по работе. — Коротко ответил эльф.       Когда дверь закрылась, неожиданно глаза открыла Венделла. Мать сразу услышала, как зашуршало одеяло, когда дочь села в постели.       — Глупый, его зовут Мардок, работает в свите луназира, но не как личный охраннник, а как исполнитель поручений. Впрочем, они все готовы отдать за него жизнь, просто ему платят меньше и работы больше.       — Откуда тебе это известно? — Одновременно спросили мать, и эльф за дверью.       — Пока тебя не было, я вышла в коридор в поисках отхожей комнаты, и мне встретился один мальчик. Сунжи, такой одинокий, здесь ведь совершенно нет детей! Я сказала, что буду играть с ним в свободное от уроков время, а он, чтобы подружиться, рассказал мне все о своей семье.       — О, Тьма Всемогущая, у него будут большие проблемы. — Уже удалаясь проворчал Мардок.       — Это, к слову, его отец. — Прикрывая улыбку добавила девочка.       Утро не принесло семейству Нуигард облегчения: здешние эльфы отличались от жителей Мередимаха, к тому же многие из них служили правителю веками и непосредственно брали участие в войне против людей. Приезжие знали эльфийский язык и традиции, спокойно сидели за завтраком, не перебирая блюдами их кухни, но такая близость вызывала скорее отвращение. «Почему эти чужаки все знают, они шпионили за нами, они хотят воткнуть нож нам в спину?» — именно так считало большинство слуг.       Доброжелательно к барде относились только другие музыканты, узнавшие профессионала. Тем не менее, ей стоило найти общий язык с остальными, если хотела спокойно прожить эти пару лет. После завтрака Лирия позвала своего телохранителя, казначея неохотно пошла его искать и через десять минут ассасин стоял перед ней.       — Моей дочери нужен учитель. — Сразу перешла к делу рыжеволасая сирена.       — Во дворце детей нет — семьи прислуг живут у замка, там и школа есть, но отпускать туда ребенка человека небезопасно. Правда, есть тут один преподаватель — он когда-то учил наследников, будет непросто его уговорить, но это уже моя забота.       Слуга исчез, а Лирия впервые задумалась о потомках правителя. Правил он несколько столетий, так что дети должны были быть. Наверно, они давно выросли, но в таком случае где принцы и прицнессы сейчас? В империи о них ничего не рассказывали, даже в их городе — ни слова. Если бы сын или дочь луназира сыграли бы свадьбу, обзавелись своими детьми, пришли бы с победой после войны, это бы точно стало достоянием всего Сумеречного Леса.       Но, раз уж у нее было свободное время, а у дочери — бессрочные каникулы, мать решила сводить ту к лошади, а заодно и поухаживать за своей подопечной. Конечно, за сумеречным скакуном присматривали, и все же это был ее питомец и отвественность.       Венделла с радостью покормиа Тень яблоками, а та даже позволила себя погладить без лишних фырканий. Видя, как старшая держит младшую за плечи, готовая в случае чего закрыть от недовольной кобылицы, животное поняло, что хозяйка почему-то дорожит этим существом, и решила относиться к нему с уважением.       — Я не узнаю четвертую, она стала такой спокойной! — Это с ними заговорил конюх.       — Так вы знакомы с Тенью? — Ничуть не удивленная спросила Лирия.       — Госпожа, мой брат — заводчик, четвертая родилась от его любимой кобылицы, которую скрестили с жеребцом одного знатного ассасина. Их в выводке было всего двое, до этого рождалась еще пара жеребят, они были подарены принцу и принцессе, ах, что за времена… И ее брат сейчас служит Дираэлле, она же должна была стать скакуном зиира Мередимаха, но — тени бы ее побрали — скинула всадника и чуть не затоптала копытами. Я рад, что эта норовливая нашла хозяйку, а не пашет поля как ишак.       — Да уж, она у меня с характером. — Ответила женщина не без улыбки. — А вот те двое старших, они тоже были такими брыкливыми? Наследники их приручали лично, или получили уже объезженными?       — Если бы Таунур и Таурина получили готовых лошадей, они бы опозорили отца, но этого не случилось. — Почему-то в уголке глаза конюха блеснула слеза. — Хоть мы и не вспоминаем их имен при правителе, каждый эльф гордится его отважными наследниками.       Того наставника, что некогда учил принца и принцессу, звали Саджи. От сородичей его отличал рост — где-то на полголовы ниже обычного эльфа. Он был стар даже по меркам остроухих — они жили от восьмиста до тысячи лет, ему же было около семиста пятидесяти, судя по седине. Бледно-зеленая кожа едва просматривалась под насыщено черными росписями, напоминавшими родной язык. Сейчас он работал библиотекарем, но не там, где хранились запретные книги, а в личной замковой.       — Ваш телохранитель сказал, вы нуждаетесь в учителе. — Представившись, напомнил библиотекарь. — Я готов взяться за эту работу только в том случае, если мой ученик будет спокоен, и не станет строить против меня пакостей. Понимаю, молодые, тем более люди, всегда хотят что-то учудить и не могут долго усидеть на месте, и все же я не какой-то там бестолковый студент, чтобы носиться с неугомонными детьми.       — Будьте уверены, Венделла не позволит себе ничего лишнего, правда?       Все это время дочь сидела на своей кровати, играя с куклой. Она делала вид, что происходящее ее совершенно не касается, хотя краем глаза поглядывала на странного дяденьку, который пришел к ним чтобы испортить ее каникулы.       — Я буду слушаться. — Заметив неприклонность во взгляде матери пообещала дочь.       — В таком случае, берите свои тетради и направляйтесь в библиотеку, юная мисс. Мы начнем с проверки вашего уровня знаний, а тогда уже составим план уроков.       Малышка думала, ей предстоит тяжелый день, но она наверно забыла, что пока учитель будет тестировать ее ум, мать отправиться на встречу с луназиром. Женщина переживала не меньше дочери, пусть у нее не было родителей, которые заставляли бы идти туда или как-то себя вести. Она сама решила ввязаться в это, наверно, так и бывает, когда взрослеешь — ты сам себе становишься опекуном и ставишь рамки, которых должен придерживаться.       В той части замка находился сад, а под самой стеной — беседка из темного дуба. В ветвях деревьев тихо щебетали птицы, пробужденная весною трава шумела под ногами. Рыжеволосой сирене казалось, что тут никого нет, хотя конечно же, они должны были присутствовать. Просто обитатели столицы, по природе своей очень неприметные, или стража, что отгоняла нежеланных свидетелей. Человек никогда не может быть уверен, что рядом нет мастерски замаскированного лазутчика, а она почему-то верила.       Правитель сидел в беседке. Он был одет в темную мантию с накидкой, но из-под ее рукавов виднелись кисти рук и тот самый браслет. Подойдя ближе барда заметила, что на столе накрыт обед, причем с салфетками, несколькими видами столовых приборов и дорогой посудой. Как давно ей не доводилось есть в компании высшего общества, но этикету ее обучали с четырех лет, такие вещи невозможно забыть.       — Да осветит луна ваш путь, господин Айсир. — Это было традиционное приветсвие эльфов днем. Утром они освещали жизнь, а вечером и ночью говорили «да подарит Тьма тебе покой», но иноверцы могли заменять Тьму луной в этом случае.       — Да подарит она тебе искомое, Лирия. — Предлагая ей сесть, ответил правитель.       Его голос… Она не слышала в перешептывании советников, а теперь не было ничего, кроме слов луназира. Он был таким глубоким и вкрадчивым, манящим и в то же время холодным. О, барда долго тренировалась чтобы научиться красиво петь, но ему, похоже, дар красноречия был дан от рождения.       — Вы желаете послушать мое пение, или же лучше мелодию без слов? — Нарушив паузу, борясь с бурей доселе невиданных эмоций, рыжеволосая вернулась к своим обязанностям.       — Я бы хотел услышать от тебя новую песню завтра, когда наш двор отправится на охоту, а сейчас просто разделим трапезу. — Он словно успокаивал ее, мол, тебе не надо бояться, но в то же время напоминал, что к завтрашнему дню работа должна быть готова. Разве ей впервой было так быстро работать? Нет. Тогда почему музыкантка так волновалась?       Они разделили на двоих обед — не слишком скромный, но и не того уровня, что подавали правителю в замке. На первое был суп из дичи, на второе — филе фазана в нежнейшем соусе и под конец сладкий десерт с вишнями. Лирия не помнила, когда в последний раз так ела, обычно все приемы пищи включали в себя одно блюдо, не слишком сложное в готовке. Они могли позволить себе обед из трех блюд только на праздники, и то большую часть вкусностей отдавали дочери.       — Барда, ты полна загадок. — Сказал луназир, отодвинув пустую тарелку. — Твое знание манер и дворцового этикета это совсем не то, что знает служанка, наблюдавшая за своими хозяевами, а вышивка на одежде свойственна только аристократам родом из Долины Ив, тебе не так уж много лет, но все же тамошнее придворные не помнят никакой Лирии, и знать не знают ни о каких бастардах и внебрачных детях. Быть может, ты сменила имя?       — Есть вещи, о которых все знают, но никто не говорит. Однако же, сейчас я принадлежу к вашей свите, и вы можете узнать все, что вам будет угодно, только спросив.       — Ты хочешь рассказать мне об этом?       — Я бы хотела оставить такие подробности в тайне, на то есть свои причины. — Опустив взгляд ответила женщина.       — В таком случае, мы оставим этот разговор на другой день, но мне очень хотелось бы узнать, откуда у тебя эти знания, и как такую необычную простолюдинку занесло в Мередимах.       Попрощавшись, он ушел первым, она же подождала пятнадцать минут, прежде чем идти. Пусть в юности Лирия не участвовала в придворных интригах, она прекрасно понимала, что их не должны видеть вместе. Вернувшись в покои, барда занялась привычной работой — написанием песни. Ненадолго она задумалась, зачем это делает.       Можно было просто рассказать правителю все, не играя в загадки, чтобы он быстрее потерял к ней интерес. Навряд ли луназир стал бы лезть в дела короля империи через лишенных титула придворных, а если бы захотел, и так бы мог все узнать, не спрашивая ее разрешения. Она же собиралась намекнуть ему, сделать это так, как могут только поэты. Почему? Просто ей хотелось кое-что раскрыть, один маленький секрет. Да! Несомненно, это и была та самая причина, которую Лирия искала, исписывая белые листья черновиками новой баллады.       Оторвавшись от готовой работы женщина поняла, что за окном стояла глубокая ночь. А где же была ее дочь? Разве преподаватель не должен был привести Венделлу домой? О, нет, они не договаривались! Получается, малышка пошла в покои одна, а куда ее мог занести любознательный характер, кто знает? Взволнованная артистка позвала своего телохранителя. Он уже в который раз явился быстро, словно теперь был ее личным рыцарем.       — Я так увлеклась новой песней, которую попросил написать правитель, что совершенно забыла о времени. Моя дочь должна была вернуться с уроков…       — Не беспокойтесь, миледи, я знаю, где она, идемте.       Ассасин вывел ее к тренировочной площадке, где иногда проводились соревнования стрелков, а так она использовалась для оттачивания навыков, правда, уже прошедших школу убийц, так что упражняться на мишенях новички не смогли бы.       Дети стояли на поле, что было между мишенями и отметкой для стрелков. Сунжи — впервые Лирия увидела этого мальчишку — оказался эльфенком с бледно-голубой кожей, покрытой чем-то вроде клякс от чернил. Она не была уверена, как трактовать такие знаки, но предположила, что это связано с его ветренностью и ленью. У мальчика были отцовские волосы — короткие, при том очень лохматые, и носил он ожеду явно не крестьянскую, но до такой степени подранную и грязную, что простая льяная рубаха подошла бы ему куда больше. Что-то подсказывало матери, что родитель просто устал покупать новые вещи ребенку, который их постоянно портит.       Ребятенок отскакивал от Венделлы, при том смеялся, и снова подходил, как щенок их соседей, что любил поддразнивать кошек. Все это выглядело как невинная детская игра, пока рыжеволосая не присмотрелась повнимательнее. У ее кровинки в руках был нож, и она размахивала им как воришка, пытаясь поранить мальца.       — Это что за безобразие? — От ее строгого голоса оба замерли. — Венделла, откуда ты взяла нож? И как тебе в голову пришло нападать с ним на другого ребенка, это же опасно!       — Мам, он мне сам дал. — Покраснев ответила девочка. — И показал, как им пользоваться. Сунжи, ну скажи, я же тебя не пораню.       — Нет, мисс. — Таким же напуганным голосом подтвердил мальчишка. — Я умею обращаться с лезвием, и уворачиваться от него тоже, ваша дочь никак не сможет мне навредить, но ей захотелось научиться так делать и я…       — Ты свой единственный клинок одолжил?! — Теперь негодовал уже его отец. — Сколько раз повторять, что при тебе всегда должно быть оружие! Такие жесты доброй воли могут стоить жизни.       Вот тут то дети поняли, как сильно они попали. Раздосадованные родители, извиняясь друг перед другом, растащили их по комнатам. Малышку ждал не самый приятный разговор: отца рядом не было, а мать была не в лучшем настроении.       — Я не хочу, чтобы моя дочь бегала с ножом, как мелкая воришка. Ты никогда, слышишь меня, никогда не будешь зарабатывать на жизнь кражей! Вместо того, чтобы учиться грабить людей, лучше бы подготовилась к урокам.       — Я не собиралась никого грабить, просто со стороны это так классно выглядит, мне захотелось научиться, и ты вроде говорила, что надо дружить с другими детьми.       — Дружить, но не учиться дурному. Ты же уже не младенец, должна понимать, что нельзя все за всеми повторять. Наверно, будет лучше отправить тебя к отцу.       — Не надо! — Взмолилась девочка. — Обещаю, я больше так не буду, только позволь мне остаться во дворце.       — Надеюсь, ты все еще держишь слово, Венделла. — Посмотрев в глаза ребенка, вынесла вердикт мать.       Они легли спать без ужина — обе были не в настроении. Неожиданно для себя во сне Лирия оказалась там, где не бывала уже многие годы. Был ли это результат ее беседы с луназиром, или разговора с дочерью, этого она сказать не могла.       Одинадцатилетняя девочка стояла в покоях матери, что всегда казались ей недостижимыми вершинами. Как наследница графини она могла попросить слуг принести любое украшение в свою комнату, но спальни родителей всегда оказывались изысканнее и красивее. На лице Ронды сияла торжествующая улыбка, она даже позволила дочери сесть на пуфик у зеркала, хотя обычно та стояла при разговоре.       — У меня для тебя чудные новости, дитя. Как ты знаешь, у короля нашего нет детей, и единственный его наследник — младший брат, почти что твой одногодка. Правитель даже принял целибат, чтобы надоедливые невесты наконец-то оставили его в покое, но наследник — последний из рода Люксилины, не может позволить себе такой роскоши. Ему предстоит жениться, и то на благородной девушке, а не какой-то там простолюдинке. И уж навряд ли это будет эльфийка, так как эльфов никто не хочет видеть у власти, а дочери графов либо слишком стары — до момента свадьбы они уже не смогут иметь детей, либо молоды — их брачного возраста придется ждать больше десяти лет, ну или замужем.       — Мне жаль принца Юстиниана. — Честно ответила дочь представляя, как ее друг носиться по всему царству в поисках невесты. Это напоминало сюжет сказки, только скорее отчаянный, чем романтичный.       — Не жалей его, а радуйся за себя, ведь ты станешь королевой, его супругой! — Уже не только с радостью, но так же с заранее вынесенным вердиктом, объявила мать.       Как могла Лирия отнестись к этой новости? С самого рождения она наблюдала за родителями, что поженились потому, что отец был хорошим воином, а невеста его благородных кровей. Они спали в разных спальнях, занимались разными вещами, их общение ограничивалось встречами на балах. Разве могло это быть чем-то ненормальным для девочки?       Как-то раз она процитировала родителям стих о любви, чем не на шутку взволновала опекунов. Они-то думали, влюбилась в какого-то прохендея, и скоро сбежит с ним. Оказалось, девочка просто использовала те эпитеты и формы, которые вычитала в многочисленных книгах, и это было единственное, что спасло ее от наказания.       Так как же малышка могла отреагировать на новость о том, что ее сосватали за принца? Спокойно — это был ритуал, часть жизни, так же как с пяти лет ты обязан был читать молитву на праздник Вознесения, с определенного возраста девочки и мальчики должны были жениться, чтобы завершить взросление и создать свою семью. Это была обязанность и у нее довольно-таки неплохая, ведь с Юстинианом они дружили.       — Если ты считаешь, что так будет лучше, матушка, я благодарю тебя за заботу.       Ронда одобрительно кивнула, после чего отослала дочь восвояси. Откуда ей было знать, что та хочет стать бардой, и планировала сбегать из дворца, чтобы выступать перед людьми? Одобрила бы она, узнай бы о происках дочери? Конечно же, нет. Барды — дорогой аналог проституток, последнее, что остается обнищалому аристократу, так говорил отец. Но, как оказалось, это было ее призвание. Мир не потерял бы легендарной певицы, однако лучше уж неплохая музыкантка, чем казненая королева.       — Венделла. — Девочку разбудила мать, так рано, что было на нее не похоже.       — Что случилось? — Спросила она, виновато глядя на родителя. — Ты все еще злишься? Я же сказала, что больше так не буду.       — Нет, нет, дорогая, дело не в том. Я лишь хотела спросить: тебе правда нравиться управляться с ножом?       — О, да, это так потрясающе! Почти как фокусы, только сложнее. А еще ведь можно их метать в мишени, и жонглировать ими и много другого.       — Ты и правда увлеклась этим хобби. Знаешь, если оно не помешает твоей учебе, можешь практиковаться после уроков. Но ты должна сдержать свое слово, и никогда не использовать полученные знания, чтобы причинять боль невинным людям.       — Конечно, мама, я же не какая-то там бандитка. — Выражая свое призрение к ворам надутыми губками ответила малышка.       — Вот и славно, тогда поспи еще немного, я принесу теплой воды, а тогда помоемся и по делам.       — Так точно, госпожа! — По всей видимости, передразнивая одного из слуг, ответила Венделла.       На кухне им повстречались и телохранитель с сыном. И родители, и дети неуверенно смотрели друг на друга, пока Сунжи не подошел к Венделле. Он показал ей на свободное место за столом, где стояли пустые тарелки и наготовленные поварами кушанья. Сперва очень медленно, наблюдая за опекунами, а тогда уже смелее, друзья сели за стол и набрали себе еды.       — Удивительно, но узнав, что ваша дочь ходит в школу, мой сын тоже захотел учиться у Саджи, а ведь я уже три года пытался отдать его на обучене. К сожалению, он не признавал никого, кроме меня, а времени его учить мало.       — Думаю, эта дружба им двоим пойдет на пользу. — Наблюдая за детьми, которые теперь беседовали, не замечая их, подытожила Лирия. — Лучше пусть общаются друг с другом, чем шатаются без дела по замку.