Песнь сердца моего

      Ту эпоху, в которую все началось, прозвали эрой Становления. На огромном континенте волей Владыки Вечности появились эльфы и ангелы. Первые правили землей, вторые — небом. Но со временем ангелы возгордились и посчитали, что могут властвовать всюду, так как они больше подобны к своему создателю. Увидев это, божество разгневалось и лишило пернатых крыльев, отобрав у них годы жизни. Они были превращены в людей и, едва упали на землю, начали воевать с эльфами за территорию. Разочаровавшись в своих детях, творец сменил белое оперение голубя на черные шаты ворона и ушел в дальнюю часть земли. Чтобы никто за ним не последовал, он превратил те земли в обиталище смерти и отделил от остального мира рекой Серпент.       Это случилось в 1280 году и было названо ночью Гаснущих звезд. Однако, одной деве все же удалось сохранить свой первозданный вид — ее звали Люксилина, и она стала первой королевой зараждающейся империи. За полвека своего правления небесная воительница возродила в людях часть былой силы, одарив их магией света. Она так же отправилась в земли Владыки, где выменяла бессмертие своего тела на возможность обращать души умерших в ангелов.       Война продолжалась, но творец в нее больше не вмешивался. Многие эльфы решились на отчаянный шаг — покинуть родные дома, уплыв в неизведанный океан. Те же, что остались, были намерены стоять за свою землю до последнего. Один из них заключил сделку с тенями, соединив свою душу с частью из другого мира, так был рожден клинок, способный погубить любого — будь то хоть само божество, в миг его рождения страшное проклятие накрыло часть континента, с тех пор там не светило солнца.       Так эльфы обрели свою опору в виде того, что родилось от слияния душ — Вечной Тьмы. И сколько бы раз люди не захватывали их земли, темная магия изгоняла бывших ангелов прочь. В 1330 году Люксилина скончалась, оставив потомкам свое сердце в качестве защиты. Она превратилась в бестелесного духа, коему теперь возносили моливы, а корона перешла ее сыну, позднее — внуку.       Теперь и люди, и эльфы имели свою магию и свое божество, они стали равными, война утихла. И все же, какие удивительные отношения сложились между этими двумя расами! Появились дипломаты и послы, началась торговля — несомненно, это была новая страница в истории, страница, несущая обоим народам перспективы мирного будущего.       Особое внимание стоит уделить городу Мередимах. Изначально он был основан людьми, но попал под влияние Вечной Тьмы. Единственное место в Сумеречном Лесу, где вы можете увидеть храм для Пречистейшей, а население из остроухих и павших ангелов делиться поровну. Здешние люди более образованы, чем крестьяне других земель — они знают два языка, а культура смешалась во что-то абсолютно новое. Имеется тут несколько знатных постоялых дворов и посольство империи, однако излюбленым местом туристов со всего света стала таверна.       Это двухэтажное здание из бревен и соломы включает в себя десять комнат для постояльцев и огромный зал со сценой. Изнутри оно исписано краской фосфорных грибов, изображающей орнаменты, что появляются на телах эльфов, когда те достигают вершин в определенной отрасли. Люстры под потолком кованные, их основание напоминает по форме солнце, как обычно делают люди. Что же до яств и выпивки: любое блюдо с самых дальних углов империи или из глубин Сумеречного Леса — как вам угодно. Если хотите, можете попросить повара приправить крестьянскую картошку мрачной мятой, или добавить хмельного пива к заказу из сушенных грибов.       Выступления тоже разномастные: новички пробуются по утрам, более знаменитые гости — днем и вечером. Поэты, музыканты, актеры, барды — кого только не видело это строение. Днем небесные своды освещаются звездами, чей свет особо ярко виден в здешних краях, ночью — одна только луна. И вот именно на закате — когда первые начинают исчезать, а вторая светить все ярче — на сцену выходит Лирия.       Рыжеволосая барда уже немного отошедшая от тех лет, когда цвела ее красота. Волосы женщины покрывает белая повязка, что сразу намекает на ее положение крестьянки, да и платье простое, с передником — никогда знатная дама не натянет его поверх наряда. Однако, те узоры, что вышиты на рукавах, заставляют удивиться гостей с империи: такие аккуратные линии, столь чудные сочетания не вышьет простая ткачиха, сколько бы лет не училась.       Она — супруга местного стража закона, Вардена, о чем приезжих сразу информирует официант. Желающим снять себе девушку на ночь стоит обратить внимание на красавиц за дальним столом, а вот Лирия — уважаемая женщина, верная супруга и отвественная мать. Это в империи ходят слухи, будто бы барды — гуляки и легкомысленные идиоты, здесь у многих актеров есть семьи и неплохой капитал, так что за подобные предложения можно и по зубам отхватить.       Излюбленный инструмент барды — лира, никто не знает, назвали ли ее за врожденный талант, или же напророчили дар таким именем. Говорят, вырезана та вещь из ветки дуба, что растет у входа в таверну. Когда новобрачная приехала в дом мужа, у нее не было никакого приданого, и работать было не на чем. Вот она и пошла к дереву, которое еще прадед хозяина заведения посадил. Когда тот узнал о преступлении, хотел было доложить стражам, но стоило рыжеволосой сирене заиграть свою мелодию, как он тут же позабыл все обиды.       Песни Лиры бывают разными: ритмичными и неспешными, веселыми и грустными. Иногда она поет традиционные или популярные мотивы, но предпочтения отдает тем, которые написала сама. Этим вечером выступление закрывает жуткая мелодия на морскую тематику.       На море буйном корабли       Идут ко дну как ни крути,       И лишь один всегда на плаву,       О нем вам расскажу.       Призрак, старый как мир,       Какие тайны ты хранишь?       Кого под воду забрал,       Не видят света дня!       В тумане возникает вдруг,       Восходит капитан на корму,       Скелет сияет сквозь камзол,       Давно уж неживой.       Призрак, старый как мир,       Какие тайны ты хранишь?       Кого под воду забрал,       Не видят света дня!       Команда таких же мертвецов       Готова исполнить приказы его,       Берет обломки на абордаж,       Не спасется экипаж!       Призрак, старый как мир,       Какие тайны ты хранишь?       Кого под воду забрал,       Не видят света дня!       Кого на суше кто-то ждет,       Того до берега довезет,       А коль забыли все давно,       Пойдешь, моряк, на дно!       Призрак, старый как мир,       Какие тайны ты хранишь?       Кого под воду забрал,       Не видят света дня!       Паруса порваты, погнута корма,       Но направление знает штурвал,       Ни шторм, ни дождь не сбивают курс       По следу мертвых душ!       Призрак, старый как мир,       Какие тайны ты хранишь?       Кого под воду забрал,       Не видят света дня!       А как рассвет тьму рассечет,       Корабль тут же пропадет,       Он не оставит не следа,       А лишь густой туман!       Призрак, старый как мир,       Какие тайны ты хранишь?       Кого под воду забрал,       Не видят света дня!       Лира замолкла а вместе с ней разом все посетители. Несколько секунд висела тишина, после чего зал разразился овациями. Кто-то кидал монеты ей под ноги, другие подходили и клали в передник. Улыбаясь им, женщина собрала деньги, после чего сошла со сцены и направилась прямиком к хозяину товерны. Ему полагалось сорок процентов от каждого выступления, сумму трактирщик всегда пересчитывал. Вот и в этот раз разложил их на две стопки, одну спрятал под прилавок.       — Это была хорошая песня, вот бы ее услышать рыбакам, которые вчера привозили мне рыбу. Уверен, им бы понравилась.       — Весенний сезон только начался, господин Ишер, впереди будет еще много новых композиций.       — Очень на это надеюсь.       Тем временем вниманием публики уже завладел молодой акробат, что на прошлой неделе жонглировал деревянными булавами. На этот раз парнишка перешел на стеклянные бутылки, а вскоре планировал добавить огня и ножей. Впрочем, барда не расстраивалась — ее гонорара вполне хватало на жизнь, а излишнее внимание даже надоедало. Но один посетитель все же направился к ней, расталкивая взрослых.       — Мама, это было просто потрясающе! — Воскликнула Венделла.       В день ее рождения Варден сказал: «как жаль, что малышка унаследовала мой курносый нос, редкие русые волосы и родинку на спине, но по крайней мере у нее твои глаза». За несколько лет жизни прическа стала чуть гуще, и девочка все же смогла заплести их в две красивые косички, а не ходить с распущенными. Вот что уж точно не исправилось, так это ее характер и желания нарушать всякие запреты.       — Сколько раз я просила тебя не приходить в таверну вечером? Тут много приезжих собираются, а если среди них будет вор или какой-то темный маг? — Выведя дочь во двор спросила мать.       — Но ты же не боишься их, и я не боюсь, мне уже восемь. — Скрестив руки на груди заявила виновница.       — Я расскажу об этом отцу, а тогда решим, как быть. — Немного поубавив строгости вынесла вердикт рыжеволосая. — Теперь пошли домой, завтра надо рано вставать и бежать на рынок, пока свежые продукты не разобрали.       Семья пошла по тропинке, которая скоро вывела их на центральную дорогу. Тени… Да, в империи люди боялись теней — те сущности приходили каждую ночь и могли одним касанием убить человека, но здесь повсюду росли растения, испускавшие свет, что отпугивало незваных гостей. После неожиданного потепления на деревьях начали распускаться почки, демонстрируя темные листочки со светлыми прожилками, в прошлогодней траве, словно искорки негорящего пламени, прыгали сверчки, напевая свои мелодии. Мимо них шли люди и эльфы, и несмотря на это тишина стояла почти что идеальная. Все же первые предпочитали шуметь днем, вторые творили свои дела по ночам.       — Разве Мередимах не красивый?       — О, Веделла, это почти что самое красивое место на земле.       — А где красивее?       — В тех местах, откуда я родом. Есть в империи такое графство, названное Долиной Ив, оно лежит на южном берегу моря, и там тепло сохраняется до начала зимы.       — Неужели, тамошнее деревья светят ярче?       — Нет, они вообще не светятся.       — Быть может, там больше звезд?       — Звезды видны только ночью, и то не все.       — Тогда почему ты считаешь, что эта Долина лучше нашего волшебного города?       — Потому что там прошло мое детство.       В памяти всплывают теплые воспоминания. Замок из камня, постоянно оброставший мхом и плющем, поля сочной зеленой травы, бережок с нежным песком, который так хорошо было видно из окна ее комнаты. Впрочем, у Лиры не было времени любоваться пейзажами и прогуливаться.       Утро начиналось с принятия теплой ванной, затем — расчесывание и плетение косы. Ей предстояло выбрать наряд, в котором она будет ходить сегодня, а гардероб был немаленький. Дальше завтрак, за которым мельком можно было увидеть родителей. Ее мать Ронда, помимо огненных волос имевшая неисчесляемое количество веснушек, предпочитала начинать день с мяса и бокала красного вина, отец Вальтер — светловолосый мужчина с длинной бородой, казавшейся белой в лучах солнца — был любителем послушать поваров с их точкой зрения о правильном питании, поэтому завтракал салатом и вареными яйцами фазана.       Время вплоть до обеда и еще четыре часа после него были заняты уроками. Сперва — чистописание, азы математики, георгафии и чтения, чуть позже — танцы, основы этикета, литература, магия света. Однако один предмет так и не пропал с ее расписания, он появился, когда девочке исполнилось четыре, и сохранялся вплоть до шестнадцатилетия. Это была музыка — нотная грамота и игра на различных инструментах. Учителя сразу разглядели талант, о чем доложили родителям, и те с радостью поддержали увлечение дочери.       Музыка позволяла любоваться пейзажами и уходить в мечты — пальцы, изучившие аккорды, играли сами, оставляя разум свободным. Она могла почувствовать все то, что вкладывали в произведения именитые музыканты, и хотела когда-то стать столь же искустной в обращении с нотами. На одном из занятий мать присутствовала лично, а дослушав мелодию до конца встала со стула и подошла к дочери, обняв ее впервые с момента рождения.       — Я горжусь тобой, Лира, из тебя получится отличная принцесса.       — Но разве принцесса — не дочь короля? — В недоумении спросила девочка.       — В таком случае, ты будешь королевой.       К тому моменту, как они пришли домой, барда подзабыла, где встретила дочь, а уж когда супруг вернулся с работы — было это не ранее полночи — угроза рассказать о непослушании и вовсе вылетела из головы. Женщина сидела над стопкой бумаги, та все еще пустовала.       — Как работа? — Спросила рыжеволосая, отложив перо.       — Ничего особенного: парочка драк, попытка кражи, один подросток-эльф обозвал приезжего, а когда я поймал его начал кричать, что это эльфийский город, и что я тут никто. Мог бы отделаться штрафом, а так ребята оставили его на ночь в камере, ну, пусть немного подумает над своим поведением, все равно там сейчас нет преступников.       Варден принялся снимать свои доспехи — конечно, их было поменьше, чем рыцарских, да и застежки попроще, и все равно это занимало около получаса. Понимая, что вдохновение к ней не идет, Лира окончательно отложила поэзию, решив помочь сожителю.       — Обычно ты приходишь раньше, часов в десять. У тебя точно ничего серьезного не случилось?       — Да так, немного больше суматохи, чем обычно. Ты же знаешь, что приближается праздник Вознесения. Это вроде как секрет, но тебе можно знать: в этом году король империи приедет в Миридимах, чтобы отметить торжество со своими единоверцами, хотя многие говорят, якобы он хочет переманить людей на свою сторону и снова побороться за влатсь. Как бы там ни было, наш луназир тоже явится, они вместе будут решать дипломатические вопросы. Наша задача как стражей — обеспечить безопасность населению города, о персонах высшего света позаботится их личная свита.       Вознесение отмечали в день смерти Люксилины, как символ того, что другие люди тоже могут вернуться на небо, став ангелами в награду за прожитую жизнь. Имперцы в этот день молились, пекли особый хлеб, посыпанный сахарной пудрой, пели песни и водили хороводы, отображая круговорот жизни. На земле Сумеречного Леса молитвы были разрешены только у храма, но насчет остального эльфы не имели запретов — танцевать и есть угощения разрешалось сколько душе угодно.       — Ты же над новой песней работала когда я пришел. Можно взглянуть?       Супругам трудно было скрывать тайны друг от друга. Они поженились когда Лире было девятнадцать, с тех самых пор их союз строился на взаимопомощи и понимании, так как иначе выжить было невозможно. Он — охранник, переведенный со столицы в земли, откуда уехал еще ребенком, она — безродная прислуга, не имевшая даже инструмента, не то что фанатов или места на сцене.       Их тяжкая работа длилась день за днем на протяжении семи лет. Ловля нарушителей по улицам во время представлений, разговоры с пленниками о том, что им можно срезать штраф, если придут на представление жены… Паре приходилось тяжело работать а порой и нелегальные вещи делать, чтобы получить хорошие должности и заработать более менее приличное состояние. И пускай теперь не было нужды вытягивать друг друга из злыдней, привычка раскрывать душу все же осталась.       — Еще ничего не написано. Я волнуюсь. Знаешь, как говорят наши постоянные актеры: летом народ на улице, осенью приходит в бар, чтобы самому распеться, зимой — чтобы напиться и заснуть мертвым сном, как медведь, а вот весною все охочи послушать, поглядеть и даже прилично заплатить. У меня достаточно старых песен, но в этом году появилось немало талантливых певиц, нужно что-то новое, что напомнит им, за что меня прозвали сиреной и мастерицей струн.       — Эти раскрашенные певечки ничего хорошего не наплетут. Вот через пару лет все они замуж повыходят и побросают выступления, не каждого ведь так тянет на сцену, как тебя. Не спеши, таланта не пропьешь.       Сказав это, он похлопал жену по плечу, подбадривая, после чего пошел отсыпаться. Лира слышала, как тихо скрипнула дверь спальни дочери — ну не мог воитель уснуть не зная, что его крошка уже видит сны. Да, они не особо то любили друг друга, скорее работали вместе — что включало в себя общий быт и ношение колец — но вот в том, что к Виделле оба родителя испытывают самую настоящую любовь, никто из них не сомневался.       Долго думала женщина над тем, о чем же ей написать новую историю. Может, одну из незаконченных песен, или те идеи, которые день ото дня крутяться в голове, но годами не находят воплощения? Как насчет воспоминаний? Здешние их не поймут. А что скажут о веселых рифмах, побуждающих танцевать? Да нет, это для осени… Размышляя так, рыжеволосая уснула за письменным столом, а проснулась на рассвете.       Луна только начала вставать, затмевая собою звезды. Ее полудиск был похож на слегка приоткрытый глаз, наблюдавший за несчастной поэтэссой. Она осмелилась загнянуть в это око, как вдруг к рабыне искусства пришло озарение.       Ведь она была бардой, а не какой-то там певечкой, а что отличало этих двоих? Певица — красивая обертка, наивная простота. Она поет чужие песни, украшая их своим голосом, при этом завлекая аудиторию движениями тела. Бард или же барда — не только девушки выбирают эту профессию — личность образованная, стремящаяся к высшему искусству. Они в совершенстве овладели поэзией, нотами и как минимум одним музыкальным иструментом, могут поддержать беседы в приличной компании, а еще у каждого барда есть любовь.       Это далеко не всегда супруг или супруга — нередко так бывает, что выходят замуж или женяться по расчету. Суть любви раба искусства в ее недосягаемости — нереальная, безответная, но все еще живая, это так высокодуховно. Не ради корысти или плотских утех, не расчитывая на взаимность, а лишь для того, чтобы любить, ведь само чувство есть наградой.       Не для кого не станет сюрпризом, что бард, имей он даже жену и трех детей, начнет восхвалять в своей песне какую-то красотку, пусть даже саму королеву. Ревновать его? Да будто бы королева позволит себе загулять с артистом! Ругать — за то, что приносит деньги в семью? Нет уж, нет ничего зазорного в барде, что поет о своей любви к кому-то, да не важно к кому, главное как!       Значит, решено. Это будет песня о любви, в стиле классических любовных страданий. Только вот кого выбрать объектом восхищения? Ну, кандидатов тут немного — невзрачные стражники, чернорабочие по типу кузнецов или фермеров, воры, парочка библиотекарей, один градоправитель и пара его сыновей, есть еще несколько из лиги ассасинов, но с ними лучше не связываться.       А раз уж идти в банальности, так почему бы не смешать два шаблона, чтобы получиь нечто уникальное? В то время, как коллеги восхваляют реальных личностей, она очеловечит что-то, да ту же самую луну, и заявит о своей негасимой любви. Это же так просто, да и эпитетов о небесном светиле, как и о чувствах, в запасе целый ворох! Именно с такими мыслями Лира вновь взялась за перо, и, не считая трех черновиков, получила один готовый вариант.       Проснувшуюся семью встретил разогретый суп — остатки вчерашнего ужина. Барда не спрашивала супруга, голоден ли он, но судя по тому, что мужчина сразу пошел спать, перекусил на работе. Первой поела дочка, но к умывальнику во дворе пропустила отца: он брился каждое утро и первым уходил на работу, дела других жителей дома могли подождать.       Пока патрульный шагал к своему посту, на ходу здороваясь со всеми, малышка переодевалась, постоянно слушая советы матери. Ночную сорочку положить на кровать, нет, сначала сложить, потом положить, волосы расчестать, а только тогда заплетать! Девочке казалось, прошла целая вечность, а вот Лира все сделала быстро — пара минут, волосы расчесаны и уложены под платок.       Взяв корзину, они отправились на рынок. Не сказать, что был он очень большим, да и приезжие туда особо не захаживали, предпочитая покупать сувениры в лавке у постоялого двора. Продавцы как обычно зазывали народ, так, будто не знали большую часть покупателей по именам. Возможно — думала артистка — это в них скрытый сценический потенциал говорит.       — О, миссис Нуигард, как поживаете? — Спросила торговка, видя, что покупатели направились к ней.       То была старая эльфийка с бледно-голубой кожей, ее тело украшали многочисленные символы, похожие на семетричные круги. Невежда мог бы сказать, что это татуировки, но остроухие редко позволяли себе подобную роскошь. Все дело в том, что родимые пятна на телах этих существ были не совсем родимыми — они менялись в течении жизни, в зависимости от того, чем занимались хозяева. В случае старухи это были изображения монет, равные, так как она вела честную торговлю. О знаках на теле эльфа можно было бы написать отдельную книгу, хорошо что Лира давно жила среди них и могла распознать большинство узоров.       — Вчерашний вечер был щедр на поклонников, а сегодняшний обещает быть еще лучше. Дай-ка мне три куриные тушки и кило фарша. Неделя будет напряженной, не думаю, что смогу еще выцепить время и сбегать за покупками.       — Если госпожа бард говорит, что сегодня исполнит нечто потрясающее, так оно и будет. Смотрите в оба: вечером я навещу таверну, хотя трактирщик — редкостная с… — на секунду пожилая дама перевела взгляд на ребенка, — свинья, конечно же.       От прилавка мясника к овощному, где, помимо ингредентов для жаркого, купила дочери несколько яблок, но отдать их обещала только вечером. В лавке лесничей ее муж торговал грибами, на огненные рыжики была скидка, а с ними можно было состряпать отменный салат! Под конец женщина даже задумалась, а не присмотреть ли ей украшений у местного подмастерья ювелира — он продовал не очень дорого, и все же она немного растеряла уверенность на счет гениальности своего нового хита, поэтому решила отложить данную затею.       Теперь же мать вела свое чадо к учителю. Школы как таковые встречались в Паладии редко, в основном при монастырях и приютах, простолюдины же предпочитали обучать детей дома, как правило, знания передавались скудные. Мередимах мог похвастаться одной такой, хоть была она не совсем официальной.       Ее основал полуэльф Фалаган, от темных сородичей получивший только уши и несколько родимых пятен, похожих на перья. Будучи сыном простого фермера, юноша не очень-то хотел продолжать дело отца, и тут ему посчастливилось повстречаться со стражем, пригласившим его на ужин. Супруга воителя оказалась довольно сообразительной — у них не было денег на книги, однако в голове той девушки была целая библиотека. Уловив момент, паренек напросился в ученики и за четыре года научился основным вещам, таким как счет, чтение и письмо. В то же время у Лиры родилась дочь, так что уроки прекратились, впрочем, имея доступ к библиотеке Фалаган сам получал все необходимые знания.       Два года назад, когда отец скончался, будущий преподаватель продал ферму и купил большой дом, который переоборудывал под школу. Далеко не все родители следили за тем, чтобы их дети учились хорошо, отдавая чад скорее няню, чем учителю. Естественно, Венделлы это не касалось, она знала, что мать не позволит прогуливать уроки.       — Надеюсь, ты домашнее сделала?       — Да, перед тем, как пойти к тебе, я все-все написала, даже те глупые примеры с умножением в столбик.       — Честно?       — Честно.       — В таком случае хорошего тебе дня.       Напоследок рыжеволосая дала одно яблоко девочке. Хоть их и кормили в обед, надо было иногда чем-то вкусным побаловать.       Работа начиналась вечером, ну, та что в таверне, по дому же — днем. Уборка пыли на полках и сундуках, вытрушивание ковров, подметание дорожки — все это было частью ежедневных обязанностей. А вот корзину с грязным бельем хозяйка дома миновала стороной, ведь этим ее муж по выходным занимался.       Выбиывя ковры, женщина увидела соседку, что так же возилась с уборкой. У нее в семье было много мужчин — четверо сыновей, супруг и брат. Все работали фермерами, оставляя семейное гнездышко на плечах дамы.       Она еще раз поблагодарила судьбу за то, что ей достался такой заботливый муж. Не то что бы к новости о замужестве девушка отнеслась с печалью — она слышала ее не впервые, да и не думала, что брак можно заключить без договоренности. Навряд ли в то время жизнь могла стать еще хуже, не было у нее ни приданного, ни титула, так что любой уголок стал бы раем.       Зная своих господ, ожидала грубого гулящего уродца с кнутом, от которого планировала сбежать, но на деле это оказался такой же потерянный человек — охранял всю жизнь столицу, жил под боком у свиты короля, а тут на тебе отправили в глубинку, из которой вылез, да еще и без видимой причины.       С каким же пониманием он к ней относился, как спокойно брал на себя обязанности по дому и отпускал на работу зная, что бардов нередко угощают вином, а к девушкам еще и приставать могут. Он никогда не просил о наследнике, не требовал держаться с ним за руки на публике, словно они были безумно влюблены друг в друга, и всегда брал на себя часть дел, когда жена заболевала или ждала ребенка.       Супруга отплатила ему той же монетой: за эти годы она научилась разбираться в уходе за оружием, так как постоянно точила меч сожителя, пока тот отсыпался от долгих смен. В последние года три, правда, работы стало меньше и эта обязанность с нее спала. Впрочем, упади он снова без сознания в кровать после дежурства, Лира без ругани готова постирать все белье, и начитстить доспехи, как говорят торговцы на рынке: «хорошего партнера трудно найти и легко потерять».       С хлопотами хозяйка дома управилась довольно рано. Оставшееся время она потратила на репетицию, так как песня была красивой, но играть ее без запинок не практикуясь было невозможно. Наконец-то настал долгожданный час, когда рыжеволосая сирена настроила свою лиру, расправила передник и зашагала в таверну. Эти зеваки даже не представляли, что их сегодня ждало.       История эта случилась не в грезах, а наяву,       Одна влюбилась барда в сияющую луну.       Искала всю жизнь взгляда, что склонит сердце ее,       Но только на небе сияние заставляло биться его.       Желала услышать голос, манящий, как смертный грех,       А муза рифмы шептала, когда светил лунный свет.       Героя найти хотела, что с Тьмой увидаться готов,       А то небесное тело являлось людям лишь в ночь.       Ходила она годами по тленной нашей земле,       Немало мужчин повидала, да все были не те,       И женихов очень много носили когда-то цветы,       Но все они мигом забылись, растаяли в свете луны.       И вот, осознав свои чувства, подумала — ах, приговор,       Лишены давно люди крыльев, не сбросить земных оков.       Не падают звезды на землю, камни не полетят,       Расставание нам неизбежно рассветы злые сулят!       Так будь же, Луна, со мною, ты в Сумеречном Лесу,       Пусть не коснуться тебя мне, как-то переживу,       Позволь только лик твой видеть, позволь моей музе творить,       Несчатсной мне жить с тобою, а без тебя не жить!       Лира отыграла последнюю ноту и теперь заслуженно отдыхала на руках хозяйки. Зал молчал, и тишина эта длилась дольше обычного. Наверно, песня была слишком банальной, или слишком короткой. Может, все дело в длинных проирышах, или последние строчки надо было повторить для пущего эффекта?       Рыжеволосая сирена и дальше продолжала бы искать варианты, если бы из-за стола не встала та самая торговка. Старуха подошла к ней и жестом попросила наклониться, и барда заметила, что на глазах у той проступили слезы.       — Это была самая трогательная песня, что я слышала с тех пор, как Вечная Тьма спустилась на наши земли. Не знаю, как ты ее написала, но, прошу, исполни снова.       С этими словами слушательница вручила той три золотых монеты — вообще золото актрисе давали только дважды за года выступлений. Но это была не последняя неожиданность: тут же к ней стали подбегать и другие эльфы, несущие горстки денег. Все как один просили спеть набис. Люди не были столь щедры, наверно, для них луна не значила так много. А ведь и правда, Лира совершенно не подумала о том, что ее метафорическая недостижимая любовь является важным символом у темного народа, хотя отлично знала их традиции. В порыве вдохновения некоторе вехщи вылетают из головы.