NiziU - Paradise
Лучи зимнего солнца плавно скользят по поверхности барной стойки из красного дуба, пробегают по кофейным зернам в больших и маленьких стеклянных банках и задерживаются в волосах бариста, придавая им особенный мягкий блеск дорогого черного шелка. Молодой парень пару раз с легкостью ударяет питчер донышком о стол, чтобы пенка молока стала более однородной и плотной, а затем в считанные секунды двигается к кофемашине за двойной порцией эспрессо. В его действиях совершенно нет напряжения, а на лице читается спокойная расслабленность. Юноша аккуратно вливает взбитое молоко поверх кофе, смахивая излишки пенки маленькой ложечкой. Он знает прекрасно, что настоящий капучино — это сочетание насыщенного, плотного эспрессо со сладким взбитым молоком, и любое несовершенство будет чувствоваться во вкусе, придавая молочно-кофейному напитку горечь испорченности. Пак Сонхун слишком влюблен в кофе, чтобы простить себе его неидеальность. Миллион часов проб и ошибок научили с закрытыми глазами распознавать сорт кофе и вслепую готовить самые распространенные напитки. Он часами мог экспериментировать со вкусами, но сам лично отдавал предпочтение классическому латте — его дурманящий легкий кофейно-сливочный вкус был для Сонхуна любовью с первого глотка. Юноша оставляет на пенке росчерк изображения веточки и довольно произносит куда-то в зал: — Большой капучино для Сонми. Его мелодичный голос разливается по просторной кофейне с высокими панорамными окнами, теплым освещением, наставленными в самых непредсказуемых местах растениями в горшках и букетами в вазах по всему залу. Каменным джунглям университетского городка в этом районе Сеула так не хватало зелени, что кафе казалось еще более уютным и нужным для посетителей. Люди в зале тихо переговаривались, шуршали конспектами и последними сплетнями, создавая вперемешку с музыкой атмосферный фоновый шум. Сонхун незаметно повел плечами, наслаждаясь первыми нотами заигравшей из колонок песни. Им с Джейком пора пересмотреть плейлист, иначе он будет не только готовить кофе, но и танцевать, забывая обо всем на свете. — Ты делаешь мой мир лучше. Ты знаешь об этом, Пак Сонхун? — девушка забирает свой большой капучино и совершает первый глоток. Юноша тихо усмехается: постоянные клиенты вдохновляют его на работу, так же как сваренный им кофе их — жить. — Хорошего дня! Всегда рад вас видеть! — он коротко кланяется и приступает к следующему заказу. Американо со льдом для местной звезды рэпа: ночами он с друзьями раскачивает народ в клубе, а днем пытается не проспать очередную лекцию по архитектуре. Двойной эспрессо для преподавателя экономики, у которого роман с молодой актрисой и нужны силы для вечернего свидания. Шоколадный и ванильный фрапучино для парочки школьниц, пришедших только ради красоты Сонхуна и его ослепительной улыбки. Четыре больших американо и сырный раф для сотрудников офиса рядом с университетом. Ромашковый чай и васильковый латте с мятным сиропом для безумно влюбленных друг в друга студентов: один собирается стать художником с собственной студией, другой гоняет на мотоцикле и учится на IT-технологиях. Совершенно разные, как день и ночь, они в этой кофейне познакомились, когда перепутали собственные заказы, и после заставили местных бариста уверовать в любовь. Сонхун протирает кофейную чашку, рассматривая посетителей, ему нравится узнавать их истории или додумывать самому: кто-то уже давно стал частью кофейни, а кто-то забежал впервые, но, возможно, еще вернется. Они открылись около года назад и быстро снискали уважение здешних обитателей университета: вкусный кофе, уютная атмосфера и часы работы до глубокой ночи — что еще нужно? Сонхун был уверен, ничего или, возможно, их с Джейком симпатичные и притягательные личности. Лучшие друзья в выпускном классе продолжили дружить уже в университете: оба учились на бизнесе и свою кофейню считали отличным стартовым капиталом и тренировкой для будущих проектов. Джейк отвечал за всевозможные организационные вопросы и стратегии, а Сонхун — за качество кофе и обучение персонала. Друзья свое детище любили и старательно в него вкладывались, не переставая притягивать все больше и больше новых посетителей. Пак Сонхун на сегодняшний зимний день был уверен в двух вещах: открыть кофейню с лучшим другом — самое верное решение в его жизни; кофе равно любовь. Первое периодически попадало под сомнения, особенно когда Джейк начинал суетиться под рукой у кофейного бога или слишком активно любиться со своим парнем в рабочее время, а второе оставалось нерушимой аксиомой. Кофе. Вкус кофе. Запах кофе. Любовь, секс, страсть, романтика. Для Сонхуна в нем было всё: нежность молочно-сливочной пенки, привлекательная горечь чего-то острого и запретного, бодрящий божественный аромат. Ничто и никто никогда так не затрагивал струны его души, как кофе. «Никто и ничто», — до сегодняшнего дня размышлял юноша, переставляя баночки с кофейными зернами по алфавиту. — Никто и никогда, — повторил он сам себе, оборачиваясь на звон колокольчика, знаменующего приход нового посетителя. Сонхун подходит к стойке и доброжелательно улыбается, готовясь принять заказ, пока остальные сотрудники заняты другими посетителями. — Добро пожаловать в… — он спотыкается на словах, когда перед ним появляется самое милое создание на планете: светлые волосы, круглое лицо, пухлые губы, растянувшиеся в застенчивой улыбке, обворожительные ямочки и длинные ресницы. Каждая деталь его образа, казалось, была продумана до мелочей, начиная от подвесок на шее и заканчивая серебристым кафом на левом ушке. Парень кутался в объемную меховую жилетку, надетую поверх пушистого лазурного цвета свитера, и выжидающе смотрел на бариста, — … в «MANIFESTO», — договаривает Сонхун, старательно пряча вдруг появившееся смущение. И откуда оно только взялось? — Ммм, я хочу латте. Мне сказали, ваша кофейня здесь лучшая, — юноша поправляет светлые пряди, заправляя одну из них за ухо, и улыбается самой открытой и невинной улыбкой из всех, что Сонхун видел в своей жизни. У него даже глаза блестят каким-то невероятным светом и восторгом, будто поход в их заведение — самое главное путешествие дня. — Да, я буду латте с карамелью и орешками. Сонхун зависает. Латте с карамелью и орешками. У них нет в меню такого и даже не факт, что есть орешки в кофейне. Но он найдет для этого парня даже луну, если тот попросит. Честь бариста не может пасть из-за отсутствия каких-то там орехов и слишком милой улыбки посетителя. — Отлично. С вас четыре тысячи вон. Как вас зовут? Не для меня лично, а так, чтобы на стаканчике написать, — Сонхун мысленно дает себе подзатыльник. Что еще за «не для себя лично»? — Ким Сону. Ой, просто Сону напишите, — юноша звонко смеется, но быстро прячет этот смех в ладошку. — Заказ будет готов через пару минут, — нарочито вежливо говорит Сонхун и убегает к своей верной подруге — кофемашине, стараясь не смотреть на неожиданно взволновавшего его гостя. Юноша же уходить не планирует, рассматривая интерьер кофейни, десерты на витрине и самого бариста. Сонхун под этим взглядом наполненных любопытством глаз плавится и на секунду забывает, в какой последовательности готовят кофе. В конце концов профессионализм берет верх, и через пару минут на стойке появляется большой стакан латте с карамелью и орешками. — Никто и никогда, — повторяет Сонхун, ощущая, как трещит его уверенность и как неспокойно бьется сердце от довольно жмурящегося от первого глотка солнечного мальчика, отныне носящего имя «латте с карамелью и орешками».***
— Карамельный макиато, американо со льдом, ромашковый чай и шот эспрессо для госпожи Дэхён, — Сонхун ставит три стакана кофе в картонных держателях на вынос и отдельный напиток в стопке, больше подходящей для ночного клуба, чем для кофейни. Легкая улыбка касается уголка его губ, когда он слышит уверенный стук каблуков по мраморной плитке. — Как тебе новый трек? — вместо общепринятой благодарности из уст девушки делового мира Сеула звучит безобидный вопрос. Она сверяет часы, сбрасывает очередное сообщение и опрокидывает шот эспрессо. Черный брючный костюм, идеально собранные в высокий хвост волосы, совершенно незаметный макияж и тонкая линия цепочки на шее — в ее образе нет ничего лишнего и суетливого. Для бариста она любимый клиент. — Мягко. Чувственно. Ритмично, — Сонхун задумчиво перечисляет ощущения от песни. Он знал, что она спросит. Пак Дэхён никогда не упускает возможности узнать мнение простых смертных о том, к чему приложила руку. — Мне действительно понравилось и остальным тоже. Мы добавили ее в плейлист. Джейк даже выучил слова, не то чтобы у него был выбор, ведь Ники собирается участвовать в челлендже. — Отлично! Это я и хотела услышать. А еще, ты ведь помнишь? Если тебе наскучит готовить кофе, я всегда могу сделать из тебя айдола мирового уровня, — девушка подмигивает Сонхуну и забирает со стойки стаканы с кофе. У нее три любимых раба всю ночь создавали музыкальные шедевры, и их силы нужно срочно подпитать. Пак Дэхён совершенно не врет: она действительно может сделать из бариста знаменитость, вот только он на каждое ее предложение отвечает отказом. — Я слишком влюблен в кофе. Буду радовать вас здесь, — Сонхун кланяется девушке и одаривает ее одной из своих волшебных улыбок. Он в своей красоте и природном очаровании не сомневается ни на секунду и собирается использовать их во благо бизнесу. — Не улыбайся мне так, и без этого вернусь сюда. Я так слаба до симпатичных парней, — девушка хочет сказать что-то еще, но трель телефонного звонка отвлекает. — Да, босс. Нет, босс. Спасибо за кофе! — она кивает Сонхуну и удаляется под спокойно-агрессивное: «Нет, это я не вам. Мы не будем менять концепцию, да, я одобрила. Немного рока еще никому не вредило. Мои мальчики лучше знают, как строить процесс…». — Будьте осторожны на дорогах! Сегодня обещают снегопад, — Сонхун кричит вслед уходящей клиентке, смахивает невидимые пылинки со стойки, представляя себе, как Пак Дэхён устраивает взбучку собственному боссу, пока мчит по улочкам Сеула на своем спортивном автомобиле ярко-красного цвета. — Думаю, непогода ее не страшит, — выдает подошедший Хисын — вечно пропадающий где-то второй бариста на их смене. — У меня от этой леди мурашки по коже. Вот правду говорят: дьявол носит Прада. — Она милашка, восхищаюсь ей. У нее адская работа, но она явно занимается тем, что любит. Так же как и я, — Сонхун поправляет бутылки с сиропами, поворачивая каждую этикеткой к себе. — Ох уж эти фанатики своей работы, — Хисын закатывает глаза и заваривает себе чай. — Не думаю, что сегодня будет много клиентов. К вечеру Сеул обещают завалить снегом. Сонхун пожимает плечами и возвращается к работе: даже если придет кто-то один, он будет рад. Обещанный снегопад начинается после обеда. Крупные хлопья вьюжатся и белоснежным покрывалом опускаются на полный суеты город. Обеспокоенные клиенты спешат покинуть кофейню, дабы вовремя добраться до дома, другие, наоборот, приходят в поиске уюта, тепла и чашки горячего напитка. Сонхун бросает взгляд на часы, перепроверяя мысленно день недели. С недавних пор его любимое время — период с 18 до 21 каждые вторник, четверг и пятницу. Именно тогда в кофейню приходит его мальчик «латте с карамелью и орешками». Ким Сону, 19 лет, студент факультета искусства и драматургии, любит танцы, фиолетовый цвет, читать книги в мягких обложках, смеяться с несмешных шуток своих друзей и пропадать на съемках дорам, реклам и шоу. И нет, Сонхун вовсе не помешался, просто ему нравится узнавать все о том, кто ему интересен, и делать заметки в телефоне. Стрелка часов минует половину шестого, Пак в очередной раз вытирает до блеска кофейную чашку. Юноша приходит регулярно на протяжении месяца, иногда один, иногда с лучшим другом. Он не берет ничего, кроме латте, и всегда сияет, как солнце в теплый летний день. Часы показывают без пятнадцати шесть, самое томительное время для Сонхуна — время ожидания. Ему потребовалось две недели, чтобы признаться самому себе, что он действительно ждет неизвестно откуда взявшегося на его голову клиента, и еще две недели, чтобы убедить себя в том, что в этом нет ничего особенного. И то, что он ему пишет на стаканчике подбадривающие слова — просто маркетинговый ход, а не личное. Ну-ну, Сонхун, самообман — наше все, не так ли? Часы показывают шесть, бариста делает горячий шоколад и какао с маршмеллоу для старшеклассниц и отпускает Хисына домой. Они с Джейком вполне могут справиться с вечерними посетителями, которых чуть меньше, чем обычно. Часы показывают половину седьмого, когда дверной колокольчик дергается и в кофейню входит маленький сугробик. Ким Сону сбрасывает с головы заснеженный капюшон, стряхивает с куртки прилипший снег и проходит к стойке, оставляя за собой мокрые следы. — Добро пожаловать, — тихо выдает из себя бариста, любуясь тем, как маленькие белые льдинки на ресницах парня превращаются в капельки воды. Юноша активно растирает ладони и дышит на покрасневшие пальцы. У Сонхуна появляется жгучее желание взять их в свои руки и не отпускать ближайшие пару часов, а еще покрыть мягкими поцелуями розовые щечки, дабы сделать их еще розовее, и, черт, откуда в твоей голове такие мысли? Сонхун, ты явно не в себе. — Привет. Мне латте с карамелью и орешками, — бодрый голос Сону выводит из состояния активного залипания. — Сегодня такая погода. Красиво, но снежно и холодно. Мне здесь. — Да, красиво, хочется делиться теплом и обнимать, — тянет Сонхун, не сразу осознавая, что произносит это вслух. — То есть в такую погоду лучше быть там, где тепло. Простите. С вас четыре тысячи вон, и заказ будет готов через пару минут. Сону звонко смеется в ладошки, расплачивается и уходит за столик у окна. Он скидывает с себя куртку, оказываясь в свитере со слишком широкой линией ворота, из-за чего при движении становятся видны его ключицы. Голые ключицы. Сонхун сглатывает: кто вообще носит такие свитера в снежную погоду? — Ты собираешься позвать его на свидание или так и будешь стоять истуканом? — Джейк материализуется рядом и громко шепчет в самое ухо друга. Настолько громко, что, кажется, его можно услышать в другом конце заведения. — Нет, я просто готовлю для него кофе. Ничего личного, каким бы милым он ни был, — Сонхун даже ухом не ведет на высказывание друга, продолжая следить за тем, как мальчик вставляет в уши наушники, настраивает плейлист и выкладывает на стол книгу, а после подпирает ладонями подбородок и устремляет взгляд на улицу, рассматривая, должно быть, снегопад и теряющихся в нем людей. — Ничего личного, ага, так я и поверил. Поэтому ты уже пару минут поедаешь его взглядом, вместо того чтобы готовить, как ты выразился, просто кофе, и томно вздыхаешь, — Джейк ехидно смеется, ожидая реакцию друга. — Я не… Черт, латте! — Сонхун подпрыгивает на месте и хватает банку с кофе. — Мог бы раньше сказать. — Чтобы пропустить возможность понаблюдать за влюбленным тобой? Нет, спасибо, я в восторге, — Джейк облокачивается на стойку, давая лучшему другу пространство, и продолжает наблюдать с широкой улыбкой на лице. — Я не влюблен. Не неси чушь. Невозможно влюбиться в кого-то вот так просто, с первого взгляда. Для любви нужно больше времени. Знаешь, узнать друг друга, стать сначала знакомыми, потом друзьями, потом парой, а дальше… В прочем, неважно, — Сонхун взбивает молоко под нудный диалог себя. — Сколько времени тебе понадобилось, чтобы влюбиться в кофе? — Джейк фыркает и использует запрещенный прием. — Ты… Ты… Не сравнивай. Даже не смей, — Сонхун опасно щурится на друга. Ему потребовалось ровно 30 секунд, чтобы влюбиться в кофе, и ровно три глотка для любви к латте. — Неважно. Он… Я… Ой, все. Отнеси ему заказ и дай мне умереть спокойно. Джейк ставит напиток на поднос и выносит в зал. Отмечая при этом небольшую фразу на стаканчике, выведенную знакомым каллиграфическим почерком: «Одевайся тепло». — Ваш латте с карамелью и орешками, а еще бананово-шоколадная печенька от бариста как особый комплимент. Сонхун давится воздухом. Он убьет Джейка. Хотя, возможно, не убьет, ведь Сону так счастливо улыбается, принимая печенье, машет ему своей крохотной ладошкой и смущенно отворачивается к окну. Этот ребенок так очарователен в своей манере выражения эмоций, что у Сонхуна сосет под ложечкой. — Что еще за комплимент от бариста? У нас нет такой акции, — он злобно шикает на Джейка, когда тот самодовольно возвращается за стойку, готовый принять новый заказ. — Для особых клиентов особые печеньки, пропитанные любовью и заботой. Я Ники постоянно их даю, и вообще, это все во благо твоей личной жизни, аристократичный ты придурок. Сонхун фыркает, он хочет сказать, что совершенно не заинтересован в студенте с драматургии, но именно в этот момент Сону вздрагивает, как от порыва холодного воздуха, обхватывая себя за плечи, проводит по ним пару раз ладонями, а затем крепче цепляется за стакан с латте. Мокрая челка смешно липнет к его лбу, заставляя хотеть растрепать волосы, просушить их, направив теплые потоки воздуха фена на юношу, слушая при этом, как он будет жмуриться и забавно хихикать. Слишком много фантазий на рабочем месте, Пак Сонхун? — Он вызывает во мне приступы заботы. Знаешь, завернуть в одеяло и долго обнимать. Странное чувство. У тебя такое было когда-нибудь? — Сонхун отводит взгляд в сторону, стараясь переключить свое внимание на старичка с газетой в углу. Выходит не очень хорошо. — Дай-ка подумать… Иногда, — Джейк задумчиво трет подбородок и начинает готовить американо для какой-то леди в белой шубе, — когда Ники спит, следовательно — молчит. Но чаще я просто хочу его… Да, просто хочу его… — Без подробностей, я и так вечный свидетель вашей страсти, — Сонхун презрительно-наигранно корчится от боли. — Ой, да брось, это естественное желание. Не нужно бояться и сопротивляться ему, — Джейк сосредоточенно орудует кофемашиной и продолжает рассуждать вслух, совершенно не переживая, что может быть услышанным кем-то кроме лучшего друга: — Что плохого в том, что тебе кто-то понравился? Ничто человеческое тебе не чуждо, верно? — Я ушел. У нас сливки закончились, — Сонхун резко разворачивается и скрывается в дверях, ведущих на кухню. Он против и не готов признавать очевидное. — Ну-ну, — посмеивается Джейк.***
Череда снегопадов заканчивается ясным небом и солнечным светом. Весна наступает резко, выдворив из прав собственности холодную стужу. Посетители кофейни скинули пуховики, переоблачившись в легкие плащи и куртки, все чаще стали слышаться признания в любви и кокетливый смех. Американо и эспрессо отошли на второй план, а на замену им пришли фрапучино, раф, макиато и латте — легкость и романтика жизни. Аромат свежесваренного кофе витал в воздухе, переплетаясь с шумом повседневной болтовни и музыки. Этот запах затрагивал самые сокровенные частички чувственности, влюбляя в себя. В такие дни и ночи Сонхуну хотелось вдыхать это чувство, оно пробуждало к жизни, заставляло стремиться к чему-то, идти на риск. Если бы у него спросили, как пахнет любовь, он бы с уверенностью сказал — кофе. Весна принесла в кофейню оживленную публику: стайки школьниц не теряли надежды привлечь внимание своих крашей; одинокие студенты устремлялись на свидания вслепую, а состоящие в отношениях держались за руки и пили свои напитки из одного стакана, смешно смущаясь. Старый профессор успел сменить актрису на сотрудницу деканата, а эспрессо — на чай. Сердце явно не выдерживало темпа страсти. На просторах кофейни играли самые трендовые песни, в каждой строчке которых было что-то о влюбленности и прекрасных глазах напротив, касаниях и жажде разделить бренность бытия с кем-то родным и комфортным. Джейк порхал по кофейне, подпевая в голос, чем вызывал восхищенные взгляды посетителей. Сонхун даже подумывал сдать его Дэхён, так сказать, откупиться от нее не только кофе, но чужим телом. — Ванильный раф и клубничный фрапучино, — бариста ставит два стакана на стойку для девушки и парня. Она в летящем платье в голубой цветок и объемном свитере молочного цвета, он под стать ей в брюках и пуловере. Оба не перестают держаться за руки и о чем-то хихикать, незаметно касаясь друг друга взглядом, телом и душой. Сонхун смотрит на часы. Стрелка приближается к девяти, сегодня вторник, а его мальчик «латте с карамелью и орешками» до сих пор не пришел. Внутри нарастает тягучая печаль и томительная грусть — видеть его стало драгоценным временем для бариста. — Капучино на миндальном и сырный латте, — Сонхун отдает заказ двум умилительным школьницам, бурно обсуждающим своего любимого айдола. Бариста уверен, Ян Чонин не настолько хорош, как его описывают девчонки. Стрелка часов переваливает за цифру девять. Сонхун обреченно вздыхает и пытается убедить себя в том, что люди не всегда хотят пить кофе в определенный день. Возможно, Ким Сону нашел себе другую кофейню. Эта мысль больно отдается где-то в груди. — Макиато со льдом и матча на кокосовом, — бариста ставит два стакана на стол и немножко волнуется под взглядом высокого накаченного парня с татуировкой немыслимого узора от запястья до основания шеи, а затем расплывается в улыбке, когда гость шепчет в трубку: «Да, моя крошка, я уже везу твою матчу». Стрелка часов показывает ровно половину десятого, когда Сонхун готов исполнить победный танец, ведь в дверях кофейни появляется запыхавшийся, потрепанный, но живой Ким Сону. — Мне латте с карамелью и орешками, — парень выдыхает так быстро, будто от этого зависит его жизнь. На нем цветной кардиган, небрежно застегнутый через раз, белая рубашка и увесистая сумка в руках. Взгляд потускневший, а под глазами залегли темные круги — явный отпечаток усталости. Сонхун сдерживает себя от вопроса, но внутри все кричит беспокойством. Мальчик не отходит от стойки, пока не получает свой напиток с витиевато выведенной фразой «береги себя, кто-то волнуется». Он отпивает полстакана и облегченно проговаривает, сияя, как полуденное солнце: — Ох, Сонхун, ты лучший! Ты спас мой день! Ммм, моя любовь. Бариста давится воздухом, «моя любовь» звучит так мягко из уст самого яркого человека в этой кофейне. Сону уходит за столик, прокручивая стакан и зачитывая одними губами фразу на нем. Тем временем Сонхун сползает вниз под стойку и старается вернуть контроль над телом и разумом — выходит плохо. Ладошки потеют, сердце колотится, как бешеное, ноги не держат, а в мыслях на репите: «ты лучший, моя любовь». Хочется кричать и хлопать в ладошки, и вилять воображаемым хвостом. У тебя, кажется, лихорадка, Сонхун. — Ты чего там сидишь? Тебе плохо? Эй, что с тобой? — Джейк обеспокоенно подходит к другу и касается его плеча, привлекая внимание. — Он знает, как меня зовут. — Конечно знает. Вся кофейня знает. У тебя на бейджике написано, — Джейк, не сдерживаясь, смеется, устремляя взор на головную боль Сонхуна. — Не порти момент. Он ушел? — дыхание выравнивается, но подниматься нет сил, есть риск упасть заново при виде кофейного мальчика. — Мне кажется, твоя любовь не собирается никуда уходить. Он достал ноутбук и что-то увлеченно печатает. Может фанфик про вас двоих? Драматург как никак, — Джейк подробно передает обстановку и получает за это по жопе. — Какой фанфик? Понахватался у своего малолетки бредовых идей, — Сонхун все-таки поднимается с пола и наливает себе воды. Холодный душ бы принять, но газировка из холодильника тоже поможет. — Сколько раз повторять? Он не малолетка. Ему 18. Возраста согласия достиг, — Джейк смущенно начинает протирать стойку. — Твоей кровати он достиг, а не возраста согласия, — Сонхун вообще-то ничего против парня лучшего друга не имеет, но застебать его всегда готов, особенно, когда сам немножко в неловкой для себя ситуации находится. — Хей, великовозрастные любители кофе, не обо мне говорите? Жопой чую, обо мне, — на стойку падает, по мнению Сонхуна, малолетнее недоразумение в брендовых шмотках, беда родителей и безоговорочная любовь Джейка. Нишимура Рики или просто Ники — сбежавший из-под семейного крыла японский наследник какой-то там династии, решивший закончить школу в Сеуле, потому что захотелось. Он был одним из первых клиентов кофейни, когда та открылась, и настырной зудящей занозой для одного из владельцев, ведь предложил ему встречаться еще до того, как заказал себе кофе. Ники переваливается через стойку, притягивая за форменную рубашку Джейка к себе, и приветственно целует: жадно, страстно, жизненно необходимо и непозволительно долго. Сонхун считает до десяти и расцепляет ненасытную парочку. — Хватит своими слюнями мне стойку портить. Не мешай работать, мелкий. Ты как джин из бутылки — появляешься, стоит Джейку о тебе подумать. — Ой, да ладно. Если бы так было, я бы с ним не расставался. Могу поспорить, он обо мне постоянно думает. Я написал, между прочим, 33 сообщения, что иду к вам, но не получил ни одного ответа. Игноришь меня? Джейк открывает телефон, проверяет сообщения и закатывает глаза. — У нас важные темы тут, а тебе я ответил на первое сообщение, остальные его дублировали. — Что за темы? — Ники распаковывает печенье с витрины и засовывает его в рот. Посетителей на горизонте нет, а он голодный до еды и Джейка, и сплетен. — Сонхун и его кофейный мальчик. Я подбиваю пригласить его на свидание. — Не было такого, — Сонхун сдержанно отворачивается к баночкам с кофе и старательно начинает их поправлять. — Хорошо. Итак, когда ты собираешься позвать его на свидание? Или так и умрешь в гордом одиночестве? — Я даже не знаю, нравятся ему парни или девушки, — шепотом отвечает бариста, занюхивая зерна арабики: успокаивает нервы, стимулирует жажду жить. — Так узнай, — Джейк принимает заказ у бабулечки на американо и попутно отбирает у Ники пятую печенюшку, всовывая в руки банановое молоко, чтобы запил съеденное. — Как ты себе это представляешь? Возьмите ваш латте, а вы, случайно, не гей? — Сонхун резко разворачивается и возмущенно шепчет, разводя руками. — Почему бы и да? — Джейк пожимает плечами. — Ты ничего не теряешь. — Кроме своей чести и гордости. — Ой, ты свою честь потерял в отеле «Рояль» на выпускном со звездой класса. Аристократичный ты мой придурок, — Джейк хлопает белоснежным полотенцем Сонхуна по плечу и отпрыгивает на безопасное расстояние. — Боже, никуда без меня, — Ники вытирает руки от крошек, выкидывает бутылочку от напитка, поправляет кожаную куртку и отправляется к интересующему его посетителю. Остановившись у столика и сделав фирменное лицо «I'm sexy and I know it», выдает: — Привет, я Ники. Ты очень милый, хочешь сходить со мной на свидание? — Эмм, что? — Сону отрывается от работы, сканирует парня снизу вверх и неожиданно спокойно произносит: — Спасибо, нет. — Нет, потому что не в твоем вкусе или потому что я парень? — Ники наклоняется ближе, очаровательно улыбаясь кончиками губ. — Ты не в моем вкусе. Мне немного другие парни нравятся, — Сону отстраняется и бросает быстрый взгляд в сторону обители кофейных богов. Сонхун старательно трет стойку, делая вид, что смертельно заинтересован в чистоте дерева, а Джейк с невозмутимым лицом стоит рядом, прочищая питчер. — Ты тоже очень красивый, но думаю, мы друг друга поняли. — Ты, конечно, разбил мне сердце, но я это переживу, — Ники подмигивает парню и бодро возвращается обратно к стойке. — Все, вопрос улажен. Ему нравятся парни. Давай, хен, у тебя есть шанс. Солнце, приготовь мне васильковый раф и шоколадку хочу. — Ты нормальный? А если бы он согласился? Ничего не смущает? — Джейк непроизвольно повышает голос, за что получает укоризненный взгляд друга и шиканье Ники. — Но он же не согласился. Не привлекай внимание, всю миссию нам обломаешь, — японский разведчик непонимающе пожимает плечами. — Давай не будем волноваться о том, чего не произошло. — Я подумываю с тобой расстаться, — Джейк спихивает на Сонхуна приготовление рафа и дует губы. — Да ладно, ты же не обиделся? Солнце, я только тебя люблю, — Ники обходит стойку, оказываясь в обители кофейных богов, и обнимает парня за талию. Тот в свою очередь шепчет что-то про «нет тебе доверия», но притягивает к себе ближе, подставляя губы под поцелуй. Сонхун обреченно вздыхает, начиная готовить кофе. Эти двое — ходячая влюбленная катастрофа, не иначе, благо никто из посетителей не обращает внимание на происходящие милости. Через минуту до сознания Сонхуна доходит новость дня: его мальчику «латте с карамелью и орешками» нравятся парни. ПАРНИ. Внутри все замирает, у него реально есть шанс? Он бросает взгляд в сторону Сону, не собираясь задерживаться на нем сильно долго, но встречает ответный взор любопытных глаз, и, кажется, любовь Сонхуна пахнет, как латте. Точнее, как свежесваренный латте с карамелью и орешками.***
— Шоколад ручной работы, это для вас, господин Пак, вы очень красивый, — девочка лет семнадцати тараторит со скоростью света и прячет глаза в пол, на вытянутых ладонях красуется небольшая коробка в золотой фольге с голубым бантом. Сонхун делает глубокий вдох: у них с Джейком уже целый шкаф всевозможных видов сладостей и открыток ручной работы. С каждым новым разом все сложнее разбивать хрупкие девичьи и парнишечьи сердца о скалу неприступности. Молодой человек бережно забирает подарок из рук посетительницы и кланяется. — Мне очень приятно, но затрудняюсь ответить взаимностью. Кофе за наш счет — это все, что я могу предложить вам. Девочка взволнованно кивает, кланяется и убегает к подружкам за стол. Позже она будет пить излюбленный клубнично-карамельный фрапучино и ловить восхищенные взгляды одноклассниц, потому что признаться тому, кто нравится, заведомо зная, что шанс 1 из 100 — это полпобеды, достойно принять отказ — вот настоящая победа. Сонхун не уверен, что сможет пережить поражение на любовном фронте. Особенно когда объект этой войны непростительно хорош собой. Юноша делает себе латте и скользит взглядом к настенным часам. Зачем только они их повесили? Такое ретро. Сегодня день Х. Сегодня он решил исправить свою личную жизнь и пригласить одного постоянного клиента на свидание. Шансы его не велики, но риск того стоит — так думалось утром, но с каждой минутой уверенность отчаянно падала. Три месяца прошло с появления мальчика «латте с карамелью и орешками» на пороге кофейни. Три долгих месяца томительных мучений, сомнений и любовной нерешительности Сонхуна. Отрицание. Гнев. Торг. Депрессия. Принятие. Действие. Три месяца Сонхун всматривался в каждую особенность покорителя его сердца, дрожал, волновался, краснел, паниковал и писал сообщения на стаканчике как единственный способ коммуникации. «Одевайся теплее!» — во времена морозов. «Все получится», «Ты справишься», «Ты слишком гениален, чтобы бояться математики», «Удача будет на твоей стороне, как и я», «За что бы ты ни брался, у тебя всегда получается» — во времена экзаменов и значимых тестов, собеседований и рекламных проб. «Твои глаза лучатся счастьем», «Ты отражение солнца», «Люблю твой звонкий смех», «Посмотри на себя — ты чудо!» — в обычные дни для Сону и долгожданные — для Сонхуна. Бариста был уверен, в жизни парня он всего лишь тот, кто делает ему кофе, но если сваренный им латте делает его день чуточку счастливее, то жизнь прожита не зря. А Ким Сону любит мятный шоколад, чем немножко разбивает сердце. Ким Сону читает книги, включив на полную громкость музыку в наушниках. Ким Сону исписывает черной ручкой тетради в порыве вдохновения. Ким Сону раз за разом учит роли и репетирует их с друзьями за столиком. Сонхун готов уже сдать парня Дэхён на попечение и исполнить ее мечты сделать из кого-нибудь нового айдола или актера. Шальная женщина под эспрессо способна и не на такое. Ким Сону одевается так, будто только что с подиума, а его смартфон лавандового цвета придает ему какой-то сказочный образ принцессы, которую непременно надо спасти от дракона, да, Сонхун? Ким Сону кусает губы часто-часто, когда нервничает, и надувает их умилительно мило, когда хочет выиграть в споре у лучшего друга. Сонхун готов проигрывать в любом случае, если потом эти губы разрешат целовать. Сонхун знает, что ни черта не знает о Ким Сону, но безумно хочет узнать, и между этим незнанием и знанием находится простое человеческое приглашение на свидание. Юноша обреченно облокачивается на стойку приема заказов, роняет голову на руки, путаясь пальцами в волосах. В нем уже три чашки латте, нарастающая тревога и желание покинуть страну. — Да не убивайся ты так, — Джейк утешительно гладит друга по иссиня-черным локонам. — Я уверен, ты ему тоже нравишься. — Как ты можешь это знать? — гудит себе под нос бариста. — Он ни разу не пропустил схему своего посещения, — Джейк задумчиво загибает палец. — Любит стабильность, — Сонхун фыркает, на его взгляд совершенно нормально жить по собственному расписанию. — Хвалит твой кофе, — Джейк загибает второй. — Я лучший бариста в этом месте. Без обид, — Сонхун отмахивается и опускает подбородок на сложенные на стойку руки, начиная гипнотизировать стрелку часов. — Не спорю. Он смотрит на тебя, когда ты не видишь. Долго смотрит. И взгляд, знаешь, такой заинтересованный, — Джейк загибает еще третий палец. — Может его успокаивает смотреть на то, как другие работают, — любитель кофе тихо ненавидит настенные часы и лучшего друга. — А огромные сердечки в глазах у него, потому что кофе перепил. Ну-ну, — не унимается собственно нареченный специалист по отношениям. — Бредишь. — Он волнуется и прихорашивается каждый раз, когда заходит в кофейню. Что? Ники это видел, я видел, даже Хисын видел, один ты ничего не замечаешь, — Джейк негодующе лохматит волосы, устраивая в идеальной прическе друга беспорядок. — Он будущий актер, айдол, сценарист, ему по статусу положено следить за своей красотой. Всем вообще-то положено, — Сонхун ускользает от рук соучредителя кофейни и идет делать себе очередной латте. — Делает тебе комплименты и краснеет, как влюбленный дурашка. Вы двое кружитесь вокруг друг друга, но не принимаете решительных действий, — Джейк вторгается в пространство кофемашины с целью сделать себе американо, где-то в холодильнике у него припасен сэндвич, и еще он определенно видел симпатичную коробку конфет в фольге с бантом. Грех не воспользоваться моментом, пока до нее не добрался Хисын. — Банальная вежливость. — Ты такой чурбан бесчувственный. Высуни уже голову из песка и пригласи его на свидание. Согласится — замечательно, откажет — будешь страдать дальше, но уже по делу, — Джейк отбирает у Сонхуна латте и впихивает ему в руки бутылку с водой, бурча про смерть от кофеина. — Ненавижу то, как правильно ты звучишь. Омерзительно, — недовольный бариста скептично смотрит на предмет здорового образа жизни в своих руках и фыркает. — Я твой голос разума и смелости. А еще я уже поспорил с Ники на тебя: если ты его пригласишь — я сегодня сверху, если нет — то он. Давай, помоги лучшему другу, — Джейк отпивает американо и блаженно стонет, предвкушая лавры своей победы. — Повторюсь, звучишь омерзительно, — Сонхун отворачивается от неугомонного дитя похоти и отправляется принимать новый заказ. — Но ты меня все равно любишь! — довольный собой кричит Джейк и уходит искать ужин в холодильнике или вести битву за шоколад с Хисыном. Сону появляется ровно в семь ноль одну. Искренне улыбается, комментирует погоду и заказывает: — Латте с карамелью и орешками, — бариста берет в руки приготовленный стаканчик с выведенным на нем аккуратным почерком приглашением на свидание, уже собирается начать готовить заказ, когда Сону в спешке добавляет: — И большой американо. Сонхун зависает: это первый раз, когда мальчик берет два напитка, и это точно первый раз, когда внезапно рядом с ним появляется темноволосый парень в кожанке и солнцезащитных очках. Он закидывает руку на плечи Сону и небрежно приобнимает, нахальная улыбка на его лице вызывает сильное желание утопить незваного гостя в американо. У Сонхуна непроизвольно сжимаются кулаки, а надежда на свидание пробивает пол, улетучиваясь в низы ада. Они стоят непростительно близко, касания слишком личные, а мальчик-латте прячет тихую улыбку и с какой-то нежностью смотрит на своего обнимателя. Все плохо. Сердце осыпается кусочками пыли, Сонхун начинает готовить кофе: четко, быстро, резко. Он не провожает «парочку» взглядом до их места, совершенно не считает, сколько раз Сону коснулся чужих волос, и вовсе не думает, что не он служит причиной улыбки парня. Американо обжигает, его пьют целеустремленные рационалисты, логичные в действиях и неутомимые в самосовершенствовании, успешные и жаждущие брать от жизни все. Латте смешивается с запахом карамели, его предпочитают притягательные романтики, способные стать душой любой компании, яркие, популярные — они центры чужих вселенных. Что общего может быть у американо с латте? Сонхун закатывает глаза, знает же: несочетаемое спокойно сочетается, но легче от этого не становится. Неужели Сону нравятся такие парни? Чем тогда Ники не подошел? Тот еще любитель солнцезащитных очков в помещении. Сонхун ставит напитки на столик перед гостями, растоптавшими его уверенность в собственном счастье, и, не удостоив их даже взгляда, уходит обратно за стойку, по пути громко хлопнув дверкой шкафчика. Сону и его «парень» тем временем начинают что-то увлеченно смотреть на телефоне, разделив пару наушников на двоих. Сонхун непристойно выругивается в уме, пальцы вновь и вновь сжимаются в кулак, когда незнакомый парень склоняется слишком близко к его мальчику-латте. Хочется подойти и за шкирку выкинуть из кофейни, да так, чтобы неповадно было сюда возвращаться. — Ты в нем сейчас дыру прожжешь, — Джейк как ни кстати вовремя появляется рядом. — Молчи. Знаю, — Сонхун цедит сквозь зубы и в сотый раз протирает стопку для эспрессо. На фоне играет niziu - paradise, и парень очень вдруг хочет, чтобы в двери вошла госпожа Пак Дэхён и забрала его в мир дорам и сцены, он разбогатеет, станет невъебенно популярным айдолом, а Ким Сону будет грызть локти, что упустил такого парня, как он. Ты обречен, Сонхун. Через 44 минуты — а кто-то действительно считал, гипнотизируя часы и обещая их сжечь завтра же — к стойке подходит уже всеми фибрами души ненавистная для Сонхуна парочка. Он как раз пересчитывает третий раз десертные ложки, пока Джейк сочувствующе уплетает шоколад, отодвигая подальше все остро-колющие предметы и в красках нашептывая Ники последние драматичные сплетни. Почему-то именно сегодня в кофейне в разы меньше людей, чем обычно, и время тянется, как цветной лизун в песочнице у детей. — Простите, кто-то из вас позвал меня на свидание. Могу узнать, кто это был? — любитель кожаных курток и американо отвлекает занятых особо важными делами бариста и одного вечно ошивающегося рядом с кофемашиной малолетнего не сотрудника. Сонхун непонимающе смотрит на парня, потом на Джейка, потом снова на парня и широко распахивает глаза. Стаканчик с подписью. Перепутал. — Я. Я. Это определенно был я, — Джейк подскакивает к стойке и обворожительно улыбается, спасая лучшего друга то ли от позора года, то ли от инфаркта. — У меня уже есть парень, поэтому не в этой жизни, — юноша подмигивает бариста, демонстрируя ровный ряд белоснежных зубов. — Я не огорчен, на самом деле это недоразумение. Стаканчик был не вам адресован, — Джейк пытается сгладить ситуацию, прикидывая про себя варианты будущей мести для Сонхуна. — Не мне? — юноша вдруг оживляется. — Кому? Может Сону? Он свободен, ты же свободен? — Да, но… — Сону, все это время стоявший рядом, теряется, в его глазах читается явная паника. Сонхун в этот момент осознает две вещи: его только что спасли и будут припоминать вечность, однако, у кофейного мальчика нет парня. Он СВОБОДЕН. Надежда на отношения медленно подает голос из ада. — Может ты хочешь? — юноша приобнимает Сону за плечи и с энтузиазмом кивает. — Не хочет, — голос, словно сталь, обрушивается слева, Ники повисает на Джейке. — Я уже спрашивал, и такие парни, как я, не в его вкусе, и очень надеюсь, что такие, как мой парень, тоже не в его вкусе. Прости, ты милый, но вот это недоразумение, — Ники кивает на немножко взволнованного спасителя, забывшего напрочь о своих счастливых отношениях, — занято, но у меня есть другое свободное и хрххммм… Договорить он не успевает, Сонхун в два прыжка оказывается рядом и ладонью закрывает чужой рот, крепко сжимая за плечо, цедит сквозь зубы: — Ты не хочешь заканчивать эту фразу… — Не в обиде значит, — Джейк выпутывается из объятий своего любимого, отдавая того полностью во власть друга. Вообще не волнует. — Не-а, вы кажетесь классными, может устроим двойное свидание? Я Джей, мое солнце Чонвон — лучший друг Сону, — любитель американо вдруг становится очень даже хорошим на взгляд Сонхуна собеседником. — Почем бы и да? Если, конечно, Сонхун не задушит моего раньше времени. Я Джейк, это Ники и, как ты, думаю, догадался, — Сонхун. — Да, я в курсе про СОНХУНА, я так сильно в курсе, что уже деваться некуда, — Джей смеется, бросая игривый взгляд в сторону Сону, тот внезапно покрывается красными пятнами и старательно избегает смотреть на ребят, особенно на одного конкретного, который от неожиданного упоминания себя ослабляет хватку и теряет неугомонного японца. — Тогда может тройное свидание? — Джейк поигрывает бровями. — Да-да, у вас товар, у нас купец, — Ники, воспользовавшись свободой, идет ва-банк. — Да ты прекратишь или нет?! — Сонхун предпринимает очередную попытку утихомирить мелкого, возомнившего себя бессмертным, и успокоить расшатанные нервы: он хочет на свидание с Сону, но не в компании этих психопатов точно. — Кто-нибудь из вас работать собирается??? Все на мне, все на мне. Как белка в колесе, честное слово, — Хисын выходит из дверей кухни и встает в позу «руки в боки». Вся компания замолкает, замечая посетителей кофейни, с интересом косившихся на происходящее: интриги, расследования, любовь. — Ой, нет, дьявол в здании, дьявол в здании. Не в мою смену. Дверной колокольчик оповещает о приходе нового гостя. Сонхуну даже не надо напрягаться и смотреть в сторону входа, он по звуку каблуков может с уверенностью сказать — его любимый клиент в здании. Эспрессо пьют реалисты, прямолинейные и любящие структуру, такие личности руководствуются только собственными принципами. Зато на них всегда и во всем можно положиться. Двойной эспрессо в стопке из-под текилы — это элитный авто, строгий стиль и музыка, музыка, музыка. Сонхун поправляет рубашку, зыркает на Джейка и Ники, пуская по их коже мурашки — во взгляде читается явная вселенская угроза, если они сболтнут лишнего — и скользит принимать заказ. — Как обычно? — Да, да, нет. Ради всего святого, Чонин, какая леопардовая шуба и блонд? У тебя концепция весенней сакуры и первой любви. А, тогда хорошо, тогда без проблем. Хоть шуба, хоть блонд, хоть крыло самолета, но передай этим двум создателям хитов, что, если они мне не сдадут трек для девочек завтра к утру, я им эту шубу с цепью в одно место засуну, — Дэхён рукой дает согласие на вопрос бариста и заканчивает разговор: — Все, у меня перерыв на подышать и кофе. Девушка убирает телефон и пробегает взглядом по кофейне, оценивающе останавливая взор на застывших парнях. Сонхун начинает готовить кофе: расшатанные нервы встают на место, мысли складываются в логическую цепочку. Мокиато. Джей не встречается с Сону — это безусловно плюс. Американо со льдом. Сону свободен, и такие парни, как Ники и Джейк и, по всей видимости, Джей, не в его вкусе — это тоже скорее плюс, чем минус. Ромашковый чай. Друзья теперь знакомы с потенциальной любовью и его другом, еще и на свидание двойное напросились — он уже слышит, как они обмениваются телефонами и обозначают место. Это жутко, но он переживет. Двойной эспрессо. Что-то во всей ситуации и несомненно покрасневший Сону навевают на мысль: еще не все потеряно и, может быть, они смогут стать хотя бы друзьями, а дальше — больше. Это несомненно главный плюс. Запах кофе бодрит и ставит все точки над i. — Добрый вечер, я менеджер Пак. Хочешь, я сделаю из тебя айдола или актера? Индустрия кино и медиа интересуют? — мелодичный голос девушки звучит чарующе-обольстительно. — Мы ищем таланты среди студентов, мне нравится твой типаж. — Госпожа Пак, не отнимайте у меня клиентов, — Сонхун ставит заказ на стойку и холодит голосом похлеще льда в американо. Он совсем не против приурочить Дэхён к карьере Сону, но для начала хочет себя к нему приписать. Желательно тесно, близко и горячо. — Ничего личного, только бизнес. Не переживай, или... — госпожа Пак делает паузу, прокручивая в руках стопку с эспрессо, о чем-то задумывается, опомнившись, опрокидывает шот, потом смотрит на Сону и с улыбкой договаривает: — В любом случае буду рада сотрудничеству, вот моя визитка. — Спасибо, я подумаю, — Сону бережно забирает карточку и удивленно читает название компании. Лейбл настолько известен, что попасть туда мечтает любой, кто хоть как-то связан с музыкой и искусством. Он бросает встревоженный взгляд на Сонхуна, тот уверенно кивает: Дэхён правда можно верить. — Отлично. Или ты всегда можешь связаться со мной через Сонхуна. Тебе он в жизни не откажет и найдет меня даже на другой планете, — девушка подмигивает мальчику-латте, забирает заказ и покидает кофейню, напевая навязчивую строчку из Paradis. Сонхун мысленно чертыхается: почему все вокруг озвучивают его чувства, а он не может и слова сказать? Может плевать на все и позвать на свидание прямо сейчас? Да. К черту все. Сону смотрит мягко, взгляд из-под пушистых ресниц проникает в самое сердце, распахивая в нем все створки и наполняя весенним теплом. Время останавливается, Сонхун хочет нырнуть в бездонную темноту глаз напротив и коснуться самых сокровенных уголков души. Ему кажется, он видит сияющий блеск нежности и заботы с толикой дерзости где-то внутри юноши, полюбившего латте с карамелью и орешками. «Ты мне нравишься», — мысленно шепчет Сонхун, почти выдыхая заветное приглашение, и губ Сону касается тень улыбки. Все может получиться. Да. Трель мелодии телефона как гром среди ясного неба разбивает момент. Шум кофейни возвращается, где-то слышится звон битого стекла, дверной колокольчик оповещает о посетителе, сигнал машины с улицы — о каких-то проблемах. — Чонвон, малыш, я тебя люблю, но ты сейчас тааааааак не вовремя. Да, мы уже идем, — Джей подталкивает Сону к выходу и извиняюще машет рукой ребятам. Сонхун делает глубокий вдох. Не сегодня. Он попробует еще раз в следующий раз и будет пробовать, пока не получит согласие. В конце концов, готовить кофе он тоже научился не с первой попытки.***
Крупные и мелкие капли дождя ударяют о панорамные окна кофейни, грозя прорваться наружу и затопить уютный мир. За водным потоком практически не видно безлюдной сеульской улочки, а о существовании города напоминают лишь яркие огни автомобильных фар. Ливень не прекращался уже несколько часов — весна будто пыталась омыть город своими слезами. Сонхун с наслаждением вдыхает пряный запах массалы и отпускает последнего клиента в беспросветную холодную реальность непогоды. До закрытия остаются считанные минуты, и, откровенно говоря, бариста никого больше не ждет. В такой дождь самое верное решение — завернуться в плед, взять книгу или фильм, а лучше чьи-то объятия и раствориться в них под перезвон потока. В тишине кофейни слышится скрип вывески, принимающей удар порывистого ветра, косые линии дождя, как непрошенные гости, стучат в дверь. Сонхун осматривает зал, щелкает пальцами, мысленно давая себе пять за отличную работу, и подходит к входной двери. Как бы сильно он не любил это место и их с Джейком кофейный мир, бесконечный поток продрогших клиентов вымотал его сегодня, и теперь настало время перевернуть заветную табличку «Открыто». Сонхун протягивает руку, и ровно в ту же секунду дверь неожиданно распахивается. Юноша испуганно замирает, готовясь отправить к черту любого кофемана, слова почти срываются с губ, но мозг очень быстро признает в нарушителе конца рабочего дня мальчика-латте. Сону влетает в кофейню, резко затормаживая перед бариста, и виновато кланяется. — Вы еще открыты? Мне очень надо. — Мы закрыты. Почти, — Сонхун старается быть рациональным, но сердце щемит от вида промокшего насквозь любимого клиента: с волос потоком льется вода, локоны прилипли ко лбу, по щекам, как слезы, текут ручьи дождя, куртка, рубашка, брюки имели вид одной большой мокрой тряпки. Ким Сону выглядел так, будто его скинули в озеро и забыли оттуда вернуть, после чего он стал водным духом. Юноша внезапно чихает. — Проходи. Какая катастрофа с тобой приключилась? Сонхун все же переворачивает табличку на «Закрыто», давая внешнему миру понять: сегодня здесь ловить нечего. — Я попал под дождь, — Сону вытирает рукавом лицо, лишь сильнее размазывая водные следы. Лужа под его ногами делает Сонхуну больно. — Меня Чонвон заберет скоро, я могу подождать здесь? Все ближайшие магазины и кафе закрыты. Сонхун приподнимает бровь. В смысле, он что, собирался переждать непогоду в другом месте? Оскорбительно даже. С момента их последней встречи прошла неделя, томительная неделя, ведь Ким Сону пропал с радаров кофейни после инцидента с неудачным приглашением на свидание. От Джейка, внезапно ставшего другом любителю американо, — возможно, Ники стоит держать своего парня в ежовых рукавицах — Сонхун знал о повышенной занятости Сону и каких-то душевных терзаниях. Но теперь он мокрый и дрожащий, хоть и вполне довольный, стоял на пороге и как-то подозрительно краснел. — Раздевайся, — Сонхун взмахивает рукой в пригласительном жесте и отправляется к стойке за ключами от квартиры. — А? Что? — Сону беззащитно пятится обратно к выходу. — Куртку, говорю, снимай. Можешь оставаться сколько захочешь, но тебе нужно переодеться. Я поднимусь к себе и вернусь. Не смотри так, не кусаюсь я, — Сонхун улыбается и старается не засмеяться, Сону смотрит на него глазами оленёнка Бэмби и дрожит как лист клена на ветру. — Я живу в квартире парой этажей выше, скоро вернусь. Оставайся здесь. Сону кивает, медленно начиная стягивать куртку. Пак убегает из кофейни раньше, чем успевает заметить соблазнительный силуэт юноши в мокрой рубашке, и возвращается через каких-то несчастных пятнадцать минут, тянувшихся вечность, по его скромному мнению. — Так, принес тебе штаны, футболку и толстовку. Можешь переодеться в уборной. Я пока сделаю нам кофе, — Сонхун торжественно вручает охапку одежды парню, стараясь откровенно не пялиться — ему и так трудно дышать от мыслей, что мальчик-мечта будет ходить в его одежде. Две чашки латте рождаются под тихое гудение Сонхуна, внезапно возомнившего себя певцом. Усталость рабочего дня куда-то улетучилась, а коварная непогода больше не беспокоит. Теплые стаканы-лампы освещают тихий оазис, а запах свежесваренного кофе распыляет внутри смелость и решительность на кое-какие важные действия. Сону возвращается как раз в тот момент, когда на стойке появляется вторая чашка. Он необычайно гармонично смотрится в объемных серых штанах и молочной толстовке Сонхуна, юноша глубже кутается в мягкую ткань, рукава практически скрывают крохотные пальцы с серебристыми колечками, а светлые локоны топорщатся в разные стороны. «Уютный» — думает Сонхун и не может отвести взгляд. — …Ты выглядишь не как всегда, — голос Сону выводит юношу из состояния нереальности происходящего. — Что? Прости, я задумался, — Сонхун неловко шепчет. — Непривычно видеть тебя без униформы, — Сону кивает головой на образ бариста, забирает оба напитка и уходит за столик. — Идешь? Сонхун моргает: шок, они сейчас что, будут пить кофе за столиком? Этот вечер все причудливее. Он выходит из-за стойки, направляясь за своей мечтой, попутно рассматривая себя в отражении витрины с десертами. Светлые брюки, черный свитер и цепочка с кольцом на шее — привычно безупречен. Но да, он должен признать — форменная белая рубашка ему тоже отлично подходит, придает аристократичность, а фартук цвета жженого сахара дополняет образ. — Мой рабочий день уже закончился, поэтому я в домашнем. — Ты красивый, — Сону быстро пищит и запивает собственные слова большим глотком кофе. Сонхун переваривает услышанное и, когда до него доходит смысл, чувствует, как к лицу подступает краска. Становится слегка душно. Сонхун кусает себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы не растечься в луже счастья. В своей красоте сомневаться ему никогда не приходилось, но слышать такой простой комплимент от мальчика-мечты — нечто совсем иное. Он прочищает горло, не зная, что ответить, и поэтому переводит тему: — Почему ты оказался под дождем в такую погоду? — О, совершенно неинтересная история. Все банально просто. У нас был студенческий совет, скоро весенний фестиваль, и мы обговаривали программу мероприятий. В этом году будет шоу талантов, танцевальные батлы, быстрые свидания, конкурсы и запуск фонариков в парке. Старшие курсы тоже участвуют, думаю, ты слышал об этом. Мы ведь в одном университете учимся, — последнюю фразу Сону бросает ненавязчиво быстро. Сонхун кивает, он прекрасно знает о грядущем безумии: как только череда дождей закончится, у всего университета случится масштабная тусовка. — Еще будет кино под открытым небом. Будут показывать «Твое имя» и «Судзумэ закрывает двери». Тебе нравится такое? По мне, очень романтично. — Согласен, — Сонхун подпирает голову руками, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Возможно, самый удачный момент позвать Сону на свидание — сейчас. Они могли бы пойти в кино. Внутри тепло от момента и лениво волноваться. Юноша решает насладиться рассказом, а не вторгаться в него со своими приглашениями. Дождь слегка убаюкивает, а немножко волнующийся Сону, временами покрывающийся красками смущения, заставляет Сонхуна плавиться и дрейфовать в спокойствии. Они будто поменялись местами, и теперь мальчик-латте — тот, кто кусает губы, прячет глаза и старается не рассыпаться на атомы от пристального, но теплого взгляда, а Сонхун — тот, кто улыбается кончиками губ, уверенный в собственном хорошо. — Мы будем устраивать мастер-класс по кофе на фестивале. — Звучит интересно. Расскажешь? — Сону наклоняется вперед, отодвигая стакан с латте. — Может быть, но мы все еще не дошли до той части, где кроется причина мокрого и возбуждённого тебя на пороге моей кофейни. — Не возбужденного, так, слегка дрожащего. От холода! — Сону кривится, а кончики его ушей вспыхивают алым огнем. Сонхун очень старается не заржать от двойственности сказанного, общение с малолетним извращенцем и его парнем оставляет неизгладимые следы. — Собрание было долгим, очень долгим, мы только полчаса назад закончили, я написал Чонвону, чтобы он меня забрал. Но у него подготовка к выступлению, тренировка очередная, поэтому мне нужно немножко его подождать. В универе оставаться не захотелось, и я решил дойти до кофейни. — Под ливнем? Тебе так сильно латте с карамелью и орешками захотелось? — Сонхун улыбается. От университета до кофейни минут 15 пешком, учитывая погоду, не удивительно, что Сону выглядел, будто купался в море. На его месте Сонхун бы остался на собрании или вызвал такси. — Мне очень хотелось. Всю неделю хотелось, невозможно до завтра ждать было, — Сону отзеркаливает позу юноши напротив, складывая свое круглое личико на ладони и становясь похожим на игривого хомячка. Сонхун сталкивается с ним взглядом, ощущая острый разряд тока, проносящийся от кончиков ушей до мизинца ноги. Хочется потянуться и пробежать пару километров для снятия напряжения. Он прочищает горло и тихо произносит: — А что будет завтра? — У меня выходной, и я совершенно свободен, — у Сону чертики плещутся на дне темных глаз, и улыбка такая мечтательная на лице появляется. — Чем хочешь заняться в этот день? — Сонхун спрашивает осторожно, стараясь не нарушить чужие границы, но при этом жаждуще. Любопытство рвется наружу. Еще один момент для приглашения на свидание, и снова оно остается висеть в воздухе. — Сначала я хорошенько высплюсь, потом приду пить любимый кофе. Снова обещают дождь, поэтому хочу покушать мороженое в «», потом я бы сходил в планетарий и посмотрел на звезды. А еще в Ех-лофт галерее открылась выставка Хван Хенджина «Космос между нами», после вкусный ужин. — Сону опускает взгляд, заправляет прядь волос за ухо и допивает остывший латте. — Звучит идеально, — Сонхун хочет все это вместе с Сону, каждое слово отзывается мурашками по коже и теплом в области груди. Держась за руки, они прогуляются под большим красным зонтом, дождь будет барабанить по нему, отбивая ритм их сердец. — Знаешь, давно хотел тебе сказать…. Резкий грохот и стук в двери обрывают фразу. Мелодия звонка смартфона врезается в тишину кофейни. Черт. Кого там принесло непогодой? — Да, Чонвон, я внутри. Выхожу, — Сону прерывисто отвечает на звонок и виновато смотрит на владельца кофейни. — Это за мной. — Да-да, хорошо, — Сонхун отпирает дверь, впуская дождливый воздух и выпуская мальчика-латте в объятия обеспокоенного лучшего друга: еще немного и парень, сам того не ведая, накличет на себя беду. Они скомкано прощаются. Косой дождь продолжает стучать в окна, навевая мысли о вселенском потоке и проклятиях японских гробниц. «Мы можем провести этот день вместе» — предложение так и остается висеть в воздухе. Сонхун проводит по волосам и резко хлопает ладонью по столику. Черт!«Утро следующего дня»
Лучи весеннего солнца скользят по поверхности барной стойки из красного дуба, пробегают по кофейным зернам в больших и маленьких стеклянных банках и не находят привычного бариста на рабочем месте. Хисын протирает чашки, посмеиваясь про себя причинам прихода на работу в свой выходной. — Надеюсь, госпожа Дьявол не придет сегодня. Иначе отказываюсь тебя замещать. — Обязательно придет. Я ей лично напишу, что ты на смене и жаждешь встречи, — Сонхун выходит из кухни, попивая утренний кофе. — Да ладно тебе, хен. У нас с Ники хорошее предчувствие, — Джейк принимает очередной заказ и подмигивает корпящему над конспектами любимому парню. — Не отвлекай. Я учусь, — Ники старательно обводит ответы теста, всеми частями тела ненавидя предмет. — Зачем мне математика? Я богат, хорош собой, и у меня есть Джейк. Достаточно. Сонхун закатывает глаза, посматривая на часы — почти одиннадцать. Легкое волнение пробегает по телу в предвкушении дня. Вчерашний дождь закончился только под утро, синоптики обещают небольшие осадки ближе к вечеру, красный зонт во имя этого скромно ждет своего звездного часа. А пока лучи солнца гуляют по столикам кофейни, заряжая присутствующих энергией сильнее, чем эспрессо. — Добро пожаловать в «MANIFESTO», — громко приветствует Сонхун вошедшего в кофейню Сону. Он обещал начать день с хорошего сна и латте, и вот юноша здесь. Как и в день их первой встречи, по- прежнему самое милое создание на планете: светлые волосы слегка растрепаны ветром, пушистые ресницы, пухлые губы, растянувшиеся в самой довольной улыбке, обворожительные ямочки и розовеющие от пристального внимания к своей персоне щеки. — Мне латте с карамелью и орешками, — смеясь, он делает заказ и удивленно рассматривает бариста. — Скоро будет готов, — Сонхун прикусывает губу, у него есть план, и на этот раз все получится. Он прочитал это вчера во взгляде Ким Сону. — Почему ты не в форме? — голос Сону подрагивает от волнения. — У меня выходной, — Сонхун ставит латте с карамелью и орешками на стойку перед юношей и чуть склоняется вперед, — проведешь его со мной? Тишина. Раз. Два. Сонхун видит, как широко открываются глаза напротив, как в них отражается осознание, а затем на лице Сону появляется счастливая улыбка, которую он пытается спрятать в ладошку, но ничего не выходит, и поэтому остается только выдохнуть: — ДА! Ой, то есть просто да, — Сону хватает латте и отпивает большими глотками. — Я хочу тебя поцеловать, — слова слетают с губ Сонхуна раньше, чем он успевает их остановить. Сейчас он точно уверен, никто и никогда не затрагивал струны его души, как кофе. И как Ким Сону. А еще выброс адреналина в кровь делает чрезмерно смелым или глупым. — Поцелуй. Хочу, — солнечный мальчик по имени «латте с карамелью и орешками» кокетливо наклоняет голову в бок, посылая обворожительно лукавую улыбку бариста. Сонхун наклоняется через стойку, мягко кладет ладонь на его щеку, чувствуя, как алеют кончики ушей, а по телу пробегает электрический заряд. Он трепетно касается манящих губ с кофейно-сливочным привкусом. Простая арифметика сошлась самым неожиданным образом: кофе равно любовь, Ким Сону равно любовь. — Это свидание? — Наше первое.