Двойное дезертирство

Услышав слабый грохот, Леви поднялся из спального мешка. В палатке он спал один. Над землёю возвышался светлый полумесяц, а почти безоблачное небо заполонили белые светящиеся точки. Было относительно светло, но не в последнюю очередь из-за источников света в виде тлеющих костров и пары фонарей, висевших над палаткой Эрвина неподалёку. Удалившись достаточно от бойцов, он сел, свесив ноги со стены, и глядел вдаль. Где-то далеко виднеются очертания огромного чудища. Внутри которого девчонка, забравшая глуповатого мальчишку, который является другом спасения человечества. Как бы Леви не хотелось их наказать, за убийство командира Несса и его отряда, за дезертирство и за много чего ещё, к ним всё равно придётся оставаться благосклонным. В конечном итоге, у них нет выбора. Тайны, которые они могут раскрыть, стоят, вероятно, очень много… раз Эрвин решился поставить на кон такое. Откуда они могут знать, на что способна эта Энни Леонхарт? Какие цели она преследует? И, скажем, нет ли у неё сообщников тут, если эти цели явно несут им вред? — Капитан, вы тоже это слышите? Звонкий, но сонный женский голос легко прошёлся под ухом. Если бы Леви был обычным человеком, он бы испугался. Если бы он не забыл часть привычек из подземного города, неизвестная лежала бы на земле, хватаясь за живот. Но он просто холодно обернулся. Петра. — Рал, какого лешего ты не спишь? — Так я услышала, что вы… крадётесь… у меня сон чуткий, проснулась, пошла за вами… они возвращаются? Беглого взгляда на физиономию рыжей было достаточно, чтобы понять, что она врёт. Глаза были заспанные, в речи проскальзывали паузы и зевки. Она не спала всю ночь, как и Леви. А с момента отбоя прошло уже четыре часа. Будь это кадет, он бы получил такого нагоняя, что ложился бы спать раньше отбоя. Но это Петра. Петра и Леви в одном отряде служат больше трёх лет, а это уже показатель. И коротышка знает, что если она «чутко спит» — её что-то тревожит. И это действительно было правдой. Петру тревожило две вещи. Во-первых, она не могла избавиться от подозрений в сторону этих двоих. Где-то она услышала, что их зовут Бертольд и Райнер. Их перешёптывания были очень странными. Да, они отказались от своих намерений, но она слышала, что один из них сказал продолжать действовать «по плану»… что это значит? Что они затевают? Был и другой повод для волнения. Она волновалась… за капитана Леви, и это очень её пугало. За последнее время тот рискует куда меньше, чем раньше, но её такой его подход бесил. Он доверял своему отряду, но всегда в атаку шёл первым. Да, он никогда не выходил из неё проигравшим (в отличии от других бойцов, что до этой ночи не дожили)… но и титаны тогда были неразумными монстрами. — Знаете, капитан… Я хотела вам кое-что сказать. — Валяй, — безразлично ответил сонный воин. «Надеюсь, что эта рыжая не в любви мне признаётся. Думаю, девчонкам по душе подобная атмосфера для такого.» — Капитан Леви, дело в том, что я… сегодня подслушала разговор двух бойцов. Пока вы говорили с кадетами и Ханджи, двое высоких парней говорили о чём-то странном. Я подозреваю, что они с Леонхарт готовили какой-то сговор. — С чего ты это взяла? — Во-первых… они стояли в отдалении ото всех и шептались. Во-вторых, капитан, они говорили, что, — девушка смачно зевнула, глядя на приближающегося гиганта, — что пока высовываться не собираются, но будут действовать по какому-то плану… — Ясно. Знаю я одного Райнера. На перекличке его видел. Он от своих отошёл, кажется. — А Бертольд? — Тоже. Они оба из сто четвёртого набора. Надо будет попросить Эрвина и этих двоих закрыть на всякий случай. — А вы не боитесь? Если они тоже носители силы титанов, даже подвал под их усилием рванёт… от замка и места целого не останется! — Правда. Но если эти шкеты будут представлять опасность, я их порву на части. Мы их порвём — Тогда я… тогда я с вами, капитан, — верно произнесла Петра, пытаясь глянуть в его безразличные глаза. — Чтобы с вами ничего не случилось. — Вечно ты бежишь первой за мной, Рал… В конце концов, лучше ты, чем какие-то зелёные бойцы, — разоткровенничался Леви. — От них нынче ожидать можно чего угодно. — Я… рада, что вы считаете, что я лучше них, капитан. И я… хотела сказать, что… точнее попросить вас, капитан. — О чём? — Оруо в последнее время ведёт себя странно. Меня защитить пытается, и бахвалится пуще прежнего. Вы… — Да, заметил. Пусть развлекается. Он один из лучших бойцов, в конце концов. Или тебе чем-то мешает? — Дело в том, что… он, скажем так… иногда пытается ко мне подкатывать. Не могли бы вы попросить его прекратить? В смысле, я понимаю, что мы друзья, как сослуживцы, но иногда… иногда он пересекает тонкую грань. Поговорите с ним, пожалуйста. — Хорошо, Петра. Когда закончится всё это безумие — поговорю. А сейчас — быстро спать. — Но ведь… — Мой приказ непонятен? Отбываем всё равно утром. Будешь сонная — с лошади свалишься. Я их встречу, если ты переживаешь. — Но… Капитан… Рал не могла одолеть волнение за капитана Леви. Но подчинилась, когда он сказал властным холодным тоном: — Рядовая Рал. Это приказ. — Е… есть, капитан! Это всё равно бы не сработало. Куда охотнее она бы уснула, если бы знала, что капитан не так далеко, и что за него и себя можно не бояться. Почему она вообще так беспокоится о своём командире? Наверное, это и пугало её больше всего. Он ведь — лучший боец человечества, а не глупый мальчишка… Но это не мешало ей беспокоиться. Уже через десять минут, усыпая, Петра услышала звуки УПМ на расстоянии. Но одолела желание поглазеть.

***

Энни снова выбралась из спины Женской особи. Ребята достигли стены Мария после такой долгой и изнурительной ночи. Силы Энни теперь точно на пределе: пережидали они, как оказывается, куда дольше. Неизвестно, как долго они провели в объятьях друг друга, но по подсчётам Армина, прошло не менее двух часов. Час двигались к привалу, полчаса бились с титанами, ещё час передыхали ужиная (на сей раз ужином стало мясо зайца), и три часа двигались назад, к стене Мария. Девушка порядком ослабела, посему и времени путь занял дольше. Сейчас Арлерт, управляясь с УПМ и прижимая Леонхарт к себе, поднимался на стену, да так, чтобы появиться на отдалении от бойцов. Одинокая небольшая фигура, однако, свела к нулю шансы пройти мимо незамеченными. Да и зачем? Это, вроде как, свои. Хотя что-то всё же предлагало бросить затею и бежать одним. Блондин, однако, принял решение, приземлившись рядом с невысоким капитаном, вставшим в весьма серьёзной позе. Увидев приземлившихся, он лишь смерил их весьма недовольным, но по большей части безэмоциональным взглядом. — Капитан Леви… вы… — Вас за десять километров слышно, идиоты. Я вас ждал. — Удивительно, как все остальные не проснулись… Вы читали записку, которую я оставлял? — Да. — Тогда у вас к нам не должно быть вопросов. Мы принесли ответы! — Отлично, Арлерт. Расскажешь об этом, когда мы вернёмся. В темнице замка. За дезертирство и пособничество убийце собственного отряда, — жёсткий голос Леви, полного усталости и жажды увалиться назад в спальник, чтобы попытаться уснуть снова, не оставлял места для апелляции. Но Армин на то и Армин. — Но… э… Я смог отговорить… — Армин, молчи, — вдруг сказала Энни. — Капитан Леви. Должно быть, вы хотите знать правду. — Её хочет знать Эрвин. А я хочу спать. Думаю, вы тоже. Поэтому… — Я всё расскажу в том случае, если вы разместите нас с Арлертом в одной камере. Это моё условие. В ином случае, я не скажу ничего. У Энни хватило сил на то, чтобы перебить Леви… самого капитана Леви! После произнесённого на щеках у Армина заиграл румянец, а коротышка парировал: — Вашу судьбу решает командор Смит, а не я, хоть и Арлерт временно мой подчинённый. — Тогда передадите условия ему. Армин тоже может вам немало рассказать, но я могу рассказать и показать куда больше, капитан. Теперь мы готовы исполнить вашу просьбу. — Тц… Идите, шкеты. И двое пошли в сторону палаточного лагеря, оставив Леви одного. Ну и день. Утром, через несколько часов, им предстоит забраться в подвал дома Эрена, забрать оттуда все тайны, выдвинуться с дезертирами, отыскать подозрительных лазутчиков и вызнать у них, что они имели ввиду. Ещё немного поглядев на луну и на заброшенный город, еле видневшийся из-за стены, капитан последовал за дезертирами, выдал им лишний спальник из обоза (один), и твёрдо сказал: — За мной. Место займёте в моей палатке. Не обсуждается. Повинуясь, ребята поплелись за низкорослым офицером, и расположили мешок по соседству с его. Армин долго думал, как им расположиться в столь тесном мешке. В итоге было решено отдать больше места Энни: всё равно в палатке капитана их никто не увидит, а если и увидит, то одного взгляда стальных глаз этого человека хватит для того, чтобы любой боец глотнул свои слова и забыл о том, что говорил. Так в итоге поздней ночью и уснули четверо несчастных, не познавших здорового сна из-за отбоя. Юнцы вырубились почти сразу, а капрал ворочался ещё около часа, пытаясь расслабиться.

***

Раннее утро. В первых рядах снова капитан самого элитного отряда. Солнце только-только встало, а Просто Леви уже стоял на ногах. Для него это вообще рекорд — четыре часа сна. Так много он себе редко позволяет спать, потому что обычно усыпает за столом в штабе, где не очень удобно. Тишина преграждалась лишь пением птиц и мерным сопением разных голосов и бойцов, коих здесь было не меньше сотни. Удивительно, что в этой шумихе Леви удалось обрести личную палатку. Захариус, например, с большой вероятностью делит свою с Нанабой. Ханджи — с Моблитом. Подобной роскоши мог удостоиться разве что Эрвин, чьё место дислокации напоминало больше логово, чем полевой ночлег. Обычные бойцы вообще спали в палатках по два-четыре человека. Удивительно, что обоз вообще смог столько разместить и не сломаться по ходу экспедиции. Не зря командор Смит решил взять тенты — видимо, и такой вариант экспедиции предвидел. Рассветное солнце еле восходило, переливаясь огнём и золотом, над таким заметным теперь горизонтом, сбоку. Почти не видное за стенами, преграждающими Шиганшину. Сегодня сюда предстоит заглянуть и открыть для себя некоторые тайны. Хотя даже простому капитану ясно, что носители силы титанов могут знать куда больше, если владеют этой силой достаточно искусно. А они владеют — болван Йегер никогда не смог бы преодолеть столь большие расстояния, что, по подсчётам Эрвина, достигают порядка ста пятидесяти километров. Ещё и в обе стороны. Живот крутило — хотелось есть. Направившись к одному из ящиков, в котором располагались галеты, мужчина достал одну упаковку. До того, как произойдёт пробуждение остальных, не меньше двух часов. И снова, стоило ему поесть, и пойти разминаться — рядом с собой он увидел силуэт, пытающийся повторять его движения. И разглядел прядь рыжих волос. — Петра, какого лешего ты не спишь? Ты спала хоть вообще? — Да, капитан! Я спала. Я чувствую себя хорошо, не переживайте. Просто услышала, что в… кто-то не спит, и… — Как скажешь. Тоже размяться хочешь? — Конечно! Если вы разминаетесь, то и я должна, как вам подчинённая! — Хорошо. Ты ела хоть? — спросил он, приседая. — Я… тоже взяла галеты. — Подъём через два часа. И да, изготовишь чаю. Немного. — Хорошо. После того, как разомнёмся, капитан. После двух сотен приседаний, восьмидесяти отжиманий, небольшой пробежки по стене и ещё пары упражнений в больших количествах, что для Леви считались простой утренней разминкой, повторяемой им почти каждое утро перед тренировкой, оба направились к одному из потухших огнищ. Прежде чем отправиться к уже явно бодрствующему Эрвину, мужчина помог подчинённой разжечь костёр. На его глазах подуставшая рыжая положила котелок, залила туда немного воды из фляги в обозе, и добавила его любимый чайный сорт. И не могла не отмечать, что ей этот сорт тоже нравится в разы больше, чем любые другие. В палатке командора Разведкорпуса тем временем уже не спали. Когда туда вошёл один из его офицеров, Эрвин уже задумчиво сидел за столом, рассуждая о чём-то в закромах сознания. — Что-то ты совсем в прострации, Эрвин. Не спал? — Да нет, спал. Я просто задумался. Доброго утра, Леви. Садись, рассказывай, чего пришёл. — Мне донесли о возможных носителях силы титанов среди нас. Смит сразу же оживился. — Выкладывай. — Моя подчинённая подслушала подозрительный разговор двух бойцов. Сказала, что это Райнер Браун и Бертольд Гувер. Вчера эти новички оторвались от своего отряда и мне пришлось вести их, прежде чем они добрались к своему командиру. Она подозревает, что они состояли в сговоре. Но цель его мы не знаем. — Ясно. Да, они тоже показались мне странными. А у Петры действительно хороший слух. — С чего ты взял, что это именно Петра? — Не раз уже видел этому подтверждения. Правда, слышит она хорошо только людей, а титанов не всегда. — Тоже сгодится, судя по сегодняшней ситуации. Что прикажешь сделать? — Ничего. Пока не доберёмся к штабу — никаких признаков того, что мы их раскрыли. По прибытии мы доставим их в темницу, и расспросим. Этим займёшься и ты в том числе. — Хорошо.

***

Солнце вставало над горизонтом. Райнер, открыв глаза, наблюдал, как Бертольд скрутился в три погибели внутри спальника и тихо сопел. Третьим солдатом был рядовой, чьё имя они так и не запомнили — он служил тут до битвы за Трост и был весьма нелюдим. Браун запомнил в нём одно качество — храп. Недостаточно громкий, чтобы разбудить; достаточно громкий, чтобы раздражать. Встав, смачно зевнув и потянувшись, он потянул Гувера за плечо: — Эй, Берт. Вставай. — Ну… уээф… Энни… Тот, кажется, был занят созерцанием грёз об Энни… должно быть, мечтал, что окажется на месте этого блондина, который явно завоевал сердце марлийской львицы — в ином случае она бы всего этого не совершила. Во всяком случае, ему так думалось. — Энни… я… — Бертольд! Тихо гаркнув почти под ухо, Райнер пробудил своего друга. Судя по экспрессии на его физиономии, это было самое интересное место. — Райнер, мать его за ногу… Ну как так можно? Мне такой хороший сон снился… — Вставать пора. Пошли. Они тоже пробудились рано — за полтора часа до рассвета. Чтобы обсудить, что делать в текущей ситуации. Когда они отошли достаточно далеко от лагеря, Райнер начал. — Скорее всего, Энни и Армин вернулись. Мы можем спросить у твоей ненаглядной, что она задумала и зачем. — Это понятно! А сами как поступим? — Я начинаю сомневаться в том, что уничтожить этот чёртов остров — хорошая идея. Хоть мы и воины… здесь мы хотя бы живём по настоящему. За нами нет постоянного надзора, и мы вольны действовать, как пожелаем. Ты ведь понимаешь, что мы свободны в использовании своей силы? — Свободны? А если они решат послать Пик и Зика? — Мы скорее всего победим. Четыре титана на двух, из которых сражаться способен всего один… и попробуем не жрать их. А внятно объяснить, что к чему. — Значит, мы изменяем своей стране? — Вроде того. Побег Энни заставил меня глубоко задуматься насчёт того, что мы делаем и верно ли мы поступаем. Можешь думать об Армине что угодно, но если он способен был внести хаос в её планы, значит кто-то сможет внести и в наши. Уже внёс. — Да… нелюдимая девчонка сбежала с самым любопытным и умным парнем сточетвёртого выпуска… — грустно согласился Гувер, обращаясь к солнцу. — Можешь признаться ей в чувствах, если хочешь. Авось поможет. — И что это изменит? Райнер, если бы я для неё был важен, она бы сбежала со мной. Или мы бы что-то придумали… чёрт, меньше всего я хочу, чтобы она пострадала. — Значит, уже не отрицаешь, что влюблён в неё? — А… Э… То есть… Ааа! Райнер! — Чего разорался? Нас щас весь лагерь услышит. Тут акустика хорошая. — Ладно, ладно… — Бертольд подавил в себе импульс и продолжил. — Я на самом деле не возражаю. Но если узнают, что с нами случилось… чью сторону мы выбрали, там… Что ждёт наших родственников? Что ждёт наши семьи? — У нас нет иного выбора, кроме как попытаться спасти их. Вернуться за ними. С элдийцами. Думаю, когда они узнают правду, они этого так просто не оставят. Особенно Эрен. Что-то мне подсказывает, что он на острие атаки пойдёт. Глупец. — Мы не лучше, Райнер. Одним ударом перечеркнули жизни двадцати тысяч человек… — Можно сделать скидку на то, что мы считали их нелюдями тогда. Сейчас-то… — Да. Сейчас — да. — Рад, что ты тоже понял. Ладно. Попробуем скооперироваться со Смитом и договориться о выживании наших? — Как по мне, далековато заходишь, Райнер. Они ещё ничего не знают… Леви, решивший ещё немного пройтись после визита к Эрвину, услышал только часть диалога. Достаточную, чтобы спокойно выдохнуть. Упомянутые ими двадцать тысяч погибших скрылись в шуме УПМ и внезапно разошедшегося в ушах ветра при спуске к реке. Райнер и Бертольд спустя некоторое время, в свою очередь, и сами подслушали часть диалога Леви и Петры: — …эти двое, кажется, ничего не планируют. — Вы уверены, капитан? — Я слышал, когда проходил неподалёку от них. Странно, что они меня не заметили. — Ясно… Что их ждёт? — Не стану распространяться, но это не нечто жуткое. Увидишь, Петра. Мы выезжаем буквально через несколько часов, как только Йегер заберётся в тот подвал и мы заберём всё, что представляет пользу в исследовании силы титанов. — Хорошо, капитан! Кстати… А что вы сделаете в первую очередь, когда вернёмся назад? — Приму душ. Запотел, как зимнее окно. — А как по мне, вы выглядите чистым, капитан! Да и пахнет от вас приятно, — радостно вымолвила Петра, глядя в пепельные глаза командиру. — Я пока отходил, успел искупаться в реке. — Но разве река может так пахнуть? — Я всегда беру с собой брикет мыла, Рал. Никогда не знаешь, когда придётся вступить в грязное — после битвы всё равно надобно быть чистым и выглядеть опрятно. Этого я требую от всех бойцов, но от себя в большей степени. Поэтому и принимаю такие меры. Даже по отношению к темничным буду принимать. — Хорошо, капитан! Как вам чай, кстати? — Нормально. Тёплый. Бодрит. — Рада слышать, капитан… Пока не прошли дальше, и не направились к себе в палатку, где ворочался неизвестный им солдат. К нему они обращались либо на «ты», либо на «эй», либо на «кхм», изначально предполагая, что тот погибнет в этой битве. Обошлось. Из всего разговора, который напоминал попытку девушки разговорить каменного капитана (что получалось с уже весьма неплохим успехом), обоих воинов Марли зацепила формулировка «темничные»… Почему именно темничные? А не, например, Арлерт и Леонхарт? Эти фамилии можно было бы и запомнить. Может, собираются отправить туда кого-то ещё?

***

Девять часов утра. Солнце уже вовсю грело остановившихся на стене, палящими лучами напоминая им о том, что не зря у Разведкорпуса летняя форма такая лёгкая. Десятки бойцов, сгруппировавшись вокруг своих командиров после завтрака, готовились к выходу к Шиганшине. Это было важно, поскольку лошади остались там. И ответственный за них отряд тоже. Должно быть, находиться там было ужасно. За час до этого Леви разбудил голубков, ночевавших в его палатке. Провёл весьма лакончную воспитательную беседу о том, почему лучше подчиниться тому, что они предполагают. Но факт того, что Бертольд и Райнер раскрыты, решил скрыть. Армину запрещалось доносить какую-либо информацию до Эрена и Микасы, а Энни должна была по пятам следовать за капитаном и Армином. Леви и Эрвин понимали, что несмотря на кажущуюся капитуляцию, давать фору людям со способностями неизвестной силы нельзя. Авось сбегут и таки исполнят свой план. Посему первым после отряда Леви, пополнившегося уже двумя членами, шёл отряд Райнера и Бертольда, дабы командор и капитан могли проконтролировать ситуацию. Проинформированная Ханджи, Моблит и бойцы их отряда шли позади, чтобы в случае чего нанести удар, куда надо. Рядом с ними шла группа Захариуса. Вообще, все из упомянутых командиров были проинформированы, но им приказали держать строго в секрете всё до прибытия в места дислокации. Два отряда, к слову, должны были прибыть именно к замку, где базировались отряды майора Зоэ и капитана Леви. Это не обсуждалось, поскольку иным путём заманить Райнера и Бертольда в подземелье так, чтобы их можно было сдержать без потери командования над бойцами командиры не располагали. Если догадки Петры подтвердятся, то единственный путь — договориться с ними о том, чтобы те не принимали никаких агрессивных действий в сторону остатков людей. Тем не менее, пока подозреваемые и Энни вели себя непримечательно. Рядовая Леонхарт, как и было оговорено, держалась отряда, а дуэт высоких парней придерживался приказов своего командира.

***

— А вот и он… В руинах улиц Эрен опознал дом, в котором прошло его детство. Точнее то, что осталось от этого дома. Именно сюда ведь пришёлся один из камней, которым заделалась дыра в стене Мария. Спустя некоторое время удалось найти подвал и войти внутрь. — Какого… какого чёрта? Йегер не мог просунуть в замочную скважину ключ. Тот самый ключ, который был передан ему отцом в тот роковой день. — Давай я, — холодно сказал капитан, готовясь ударить по замку ногой. — Всё равно он уже не пригодится. Удар. Выбив дверь с ноги, Леви, а за ним Ханджи, Эрен, командор Смит, Армин и Микаса вошли внутрь. Следом, подчиняясь указаниям Леви, туда вошла и Энни. Остальным было велено оставаться на поверхности, ибо подвал небольшой. Зажжённая газовая лампа приземлилась на стол. — Обыщите все уголки комнаты. Гриша Йегер говорил, что здесь покоится секрет силы титанов и мира. Леонхарт, сидевшая среди бойцов в комнате, была весьма удивлена ситуацией, развязавшейся вокруг. Что они узнают? Какую часть информации им предстоит раскрыть в том, что спрятал отец Эрена? Если они узнают про Марли… что же, первый вопрос, который она услышит, будет: «Энни, это правда?» В большинстве шкафчиков и полок ничего примечательного не было. Книги по медицине, реагенты, давно просроченные лекарства и препараты, средства народной медицины — всё это было. Но ничего больше найти не удалось. Пока взгляд всех не устремился на полочку, которая была под замком. — Эрен, попробуй вставить свой ключ, — ответил Армин первым, догадавшись, что к чему. — Скорее всего, то, что мы ищем, находится там. Энни хотелось закрыть ему рот и одновременно дать ему пройти дальше. Показать этому зеленоглазому пареньку всё то, что может хранить этот шкаф и уповать на то, что после раскрытия они не узнают всего ужаса, что их ждёт за пределами стен. А если и узнают, то будут недостаточно мстительны для того, чтобы перемолоть всех на материке. Ключ вошёл в замочную скважину и легко провернулся, открыв разведчикам три книжицы. Все они были подобны дневнику, который Гриша вёл на протяжении всего этого времени. На первой же странице книжицы красного цвета красовалась картина, явно не похожая на обычный портрет или гравюру… на ней был молодой Гриша Йегер с какой-то женщиной со светло-русыми волосами и блондинистый мальчишка лет десяти. — Это явно не портрет… он не может быть настолько реалистичным и детализированным… к тому же, он чёрно-белый. — Энни… Что это? — Это? Холодными сапфировыми глазами девушка взглянула на изображение, и резюмировала: — Это — фотография. — Фото… что? — Изображение реальных объектов, сделанное при помощи использования световых волн. Стоявшие поблизости бойцы замерли, услышав такую формулировку. Но на следующей же странице было дано весьма ёмкое этому объяснение. И на следующей. И на последующей. Вокруг книги столпились почти все в подвале, кроме безразличной Энни, наблюдавшей за всем со стороны. До тех пор, пока Армин, вчитывавшийся в пожелтевшие страницы, не спросил: — Энни? А ты чего стоишь? — Потому что… я и так всё это знаю.