От поражения до победы - один шаг

— Ты проиграл, — Педри расплылся в довольной улыбке, бросая на него взгляд, — Опять. Гави обиженно надул губы и, раздраженно отбросив приставку в сторону, отвернулся. Он выглядел так, словно только что проиграл не очередную игру в приставку, а как минимум — финал лиги чемпионов. Его брови были слегка нахмурены, между ними пролегла легкая складка, а в карих глазах читалась жуткая обида, словно Педри собственноручно выхватил у него из рук долгожданный трофей. На самом деле это было бы даже мило, если бы это, конечно, не означало, что теперь Педри придется постараться, чтобы вернуть его благосклонность. Но перед этим, как и всегда, Пабло должен был выполнить любое желание, которое ему загадал Педри, что заставляло его злиться еще сильнее. Они играли в эту чертову фифу целый вечер, и за все это время он победил лишь однажды, после чего удача повернулась к нему задницей. Они сыграли не менее десяти игр, и девять из них он проиграл. А единственная ничья, которую он выстрадал на девяносто третьей минуты, забив шальной, совершенно несправедливый гол, не принесла ему никакого удовольствия. Так что не было ничего удивительного, что после очередного поражения, его настроение окончательно испортилось. Помолчав некоторое время, Пабло тяжело вздохнул и, резко повернувшись к нему, обреченным голосом спросил: — Что ты хочешь? — Что? — растерянно моргнув, Педри непонимающе уставился на него. — Желание, — все еще чувствуя, как обида терпкой горечью обжигает язык, Гави нервно сглотнул, — Я все еще должен тебе желание, помнишь? — Помню, — Педри слабо улыбнулся, а затем протянул руку и мягко коснулся пальцами его запястья, — Иди ко мне. — Что? — Иди ко мне, — терпеливо повторил Педри, — Я хочу, чтобы ты сел рядом. Гави недовольно насупился, не желая так быстро мириться (на что, должно быть, и рассчитывал его друг), немного помедлил, мысленно перебирая все возможные варианты отступления, но спустя несколько секунд все же, хоть и с неохотой, пододвинулся. И тут же почувствовал, как теплая ладонь осторожно опустилась ему на плечо, слегка сжимая и притягивая ближе, пока вторая рука настойчиво приобняла его за талию. Пабло неуверенно попытался отстраниться, понимая, что еще немного и он сам добровольно сдастся — он никогда не умел сопротивляться его прикосновениям — но Педри не только легко удержал Гави, но еще и решительно притянул к себе. Его губы, слегка обветренные, но мягкие, нежно коснулись сначала плеча, а затем, медленно скользнув вверх, оставили приятное прикосновение на шее, случайно задевая чувствительную кожу возле сонной артерии. Прикрыв глаза, Пабло шумно вздохнул и слегка мотнул головой не то пытаясь увернуться, не то безмолвно прося не останавливаться. Педри и не думал. Наклонившись, он поцеловал его чуть выше тонкой ключицы, опустился немного ниже и, оставив еще один поцелуй, отчего Гави вздрогнул и, откинув голову назад, тяжело задышал, неожиданно замер. Прижавшись губами к его груди, Педри чувствовал, как отчаянно-быстро стучало его сердце. Тук-тук. Тук-тук. Пропустило один удар, сбиваясь с ритма. А затем снова. Тук-тук. Тук-тук. И снова поцеловал, позволяя приятной дрожи пробежать по его телу. Поднял глаза, любуясь раскрасневшимся лицом Пабло, который смотрел на него из-под полуприкрытых ресниц, и тепло улыбнулся. — Все еще обижаешься на меня? Не в силах произнести ни слова Гави молча мотнул головой. Улыбка Педри стала чуть шире. Слегка приподняв голову, он медленно приблизился к его лицу и осторожно коснулся его губ своими. Всего на мгновение, пробуя его на вкус — его губы на вкус были приторно-сладкими, с легким оттенком молочного шоколада и карамельной начинки, — а затем, неохотно отстранившись от его губ, кончиком носа уткнулся в шею, прослеживая мягкую линию ее изгиба. И ему, определенно, понравилось это тихое, хрипловатое «Педри», слетевшее с губ Пабло не то низким стоном, не то судорожным вздохом. Гави нетерпеливо заерзал в его руках, но Педри в ответ лишь усмехнулся и, напоследок поцеловав его под ухом, неохотно отстранился, оставляя их обоих с горчащим чувством чего-то незавершенного. Пабло разочарованно вздохнул. В этот момент он чувствовал себя так, как чувствовал ребенок, перед которым сначала поставили тарелку его любимого мороженого, а затем, стоило ему лишь попробовать вкусное лакомство, тут же грубо отобрали. Хотелось не то снова обидеться, не то… Его взгляд невольно упал на мягкие губы Педри, которые были слегка приоткрыты. И это не осталось незамеченным. — Разве ты не хочешь отыграться? — спросил, откровенно его поддразнивая, Педри. — Хочу, — немного поддавшись вперед, Пабло остановился всего в нескольких сантиметрах от его лица. На короткое мгновение их взгляды встретились, — но еще больше… — неожиданно почувствовав его теплое дыхание на своих губах, Педри вздрогнул, но не отвернулся, с любопытством ожидая, что будет дальше. А Гави тихо выдохнул. — …я хочу тебя. И на этот раз сам поцеловал его. Требовательно, решительно, смело — в своем собственном стиле, — и Педри не нашел ни одного аргумента, чтобы ему возразить. Поэтому он рывком притянул его, заставляя сесть к себе на колени, положил ладонь ему на затылок, зарываясь пальцами в непослушные пряди волос, и уверенно, почти нагло, скользнул языком ему в рот. Пабло в ответ решительно толкнул его в грудь, заставляя, неловко завалившись назад, упасть на диван, и тут же следом свалился сверху, ни на секунду не отрываясь от его губ. Он целовал его так, словно через пять минут наступит конец света. Жадно, глубоко, нетерпеливо… и так совершенно восхитительно, что спустя пару мгновений в голове Педри не осталось ни одной связной мысли. Только это самое «хочу», от которого так не по-детски крыло, а в голове происходило короткое замыкание. Если честно, то где-то на самом краю сознания он боялся, что сейчас Гави отстранится, скажет, что пошутил, и, дерзко ухмыльнувшись, бросит в него джойстик. На самом деле это было бы вполне в его духе. Но этого так и не произошло. И только спустя несколько минут, когда они оба уже начали задыхаться, Пабло первым оторвался от его губ, но тут же, отчаянно пытаясь отдышаться, прижался лбом к его плечу. Педри успокаивающе погладил его по спине, нежно коснулся губами влажного виска и тихо шепнул: — Останемся здесь или…? Гави тихо зевнул, прикрыв рот ладонью. — Ммм… давай останемся. Не хочу никуда идти. — Неужели так устал целоваться? — усмехнувшись, беззлобно подколол его Педри, за что тут же получил легкий удар локтем по ребрам. — Вообще-то, мы с тобой весь вечер в эту дурацкую приставку играли, — Гави возмущенно фыркнул, — У меня от нее уже глаза болят. Педри уже собирался подшутить над ним, но, заметив, как мальчишка недовольно нахмурил брови (это всегда был плохой знак), решил, что не стоит портить этот вечер из-за подобных глупых пустяков. Вместо этого он решил воспользоваться действенной тактикой и миролюбиво предложил: — Чай будешь? Там еще, кажется, твое любимое пирожное осталось. И он не прогадал. Настроение Гави моментально изменилось. — Буду, — кивнув, Пабло улыбнулся, — но только если с тобой. От этих слов в груди Педри густой сладкой патокой растеклось приятное тепло. Это было так глупо, что не имело никакого значения, но почему-то услышать это от него было все равно что получить рождественский подарок. Педри нашел его руку и мягко сжал его пальцы, тепло улыбнувшись в ответ. — Пошли. Повторять дважды ему не пришлось.