Выходи за меня

Дани и Матье крутились у столов волчками; одно движение, чтобы забрать сразу несколько пустых тарелок, разворот – и на стол под радостные возгласы и хлопки плюхаются пять кружек пива, по количеству довольных улыбающихся гостей, щëки и нос которых уже порядком зарумянились. Посуда гремела на столке, превращаясь в неровные, опасно качающиеся башенки, и Мэрил каждый раз приходилось силой удерживать себя на месте, чтобы не подскочить и не помочь. Дани сказала им об этом, едва они переступили порог таверны. – Нетушки, – покачала она головой, всё так же приветливо улыбаясь. – В прекрасных ангелов будете играть завтра. Сегодня поработаем мы с Матье. Еë передник белел среди посетителей, как светлячок, и женщина управлялась со своей работой ловко и скоро, не забывая об улыбке, а Мэрил наблюдала за ней, подпирая щëку рукой. Отчего-то ей нравилось смотреть, как от улыбки на лице Дани появляется крошечная ямочка, и не заметишь, если не будешь вглядываться; как еë каштановые волосы обрамляли лицо, трогая скулы; как она поправляла причëску, на пару мгновений вырвавшись к стойке и оценивающе окидывая взглядом новую работу. Сердечко Мэрил застучало чуть быстрее, когда она перехватила еë взгляд, и она снова отвернулась к свою кружку с чаем, густо покраснев. – Пирожки ты нам так и зажала, – заявил Вульфвуд, несильно пихнув еë ногой под столом, и журналистка тут же вернулась в свою реальность. – Да в смысле, – вяло возразила она. В груди было так спокойно, что злость гасла там, как зажжëнная спичка в воде. – Куплю завтра. Вещи отнесëм, сходим, и я куплю. – Думал, ты пищать начнëшь опять, – хмыкнул он. Из его плеч длинной ниткой вытянуло тревогу и напряжение, и он выглядел расслабленным и довольным; таким его лицо с лисьей ухмылкой казалось ещё красивее, но Мэрил смотрела на него уже совсем по-другому. Как на раздражающего старшего братца, который у неё наконец появился... Только не такого "братца", как Вэш. Мэрил едва не прыснула в кулак, едва вспомнив об их сегодняшнем разговоре на стене. – Завтра так завтра. Но учти, я спецом место за обедом оставлю. Вульфвуд похлопал себя по животу над ремнём джинсов, и Мэрил закатила глаза. – Ты чë, место там ещё вымеряешь? – А то как же. Такая перепалка помогала ей понять, что многое остаётся таким же. Каким было до приезда в Догент. Возгласы Вэша, восхищающегося всем подряд, саркастичное бухтение Вульфвуда со стойким запахом сигарет, еë свитер, переживший с ней целую маленькую войну, слова, так удобно ложившиеся в мысли, как заедающая шариковая ручка в ладонь. Она потеряла еë где-то в Июле, но подбирать слова стала только лучше. Хотя никаких оборотов не хватило бы, чтобы описать всё то, что она теперь ощущала. Всё остальное менялось. Так быстро, что кружилась голова, которую Мэрил уронила себе на руки. – Ты в порядке? – тут же скрипнул стул под Вэшем. Она промычала. – Угу. "Валите-ка вдвоём подальше и разберитесь уже друг с другом," – подумала она, чуть нахмурившись и не открывая глаз. А что, если они тут поженятся? Мэрил аж дышать перестала, подняв ресницы. Перед глазами оказался соседний столик, за которым сидели две молодые женщины в плащах. Они ели то же рагу и тихонько переговаривались, а Мэрил продолжила думать. Теперь уже всё было возможно, разве нет? Ей хотелось снова посмотреть на этих двоих, но тогда они начнут что-то подозревать, и Мэрил придётся оставить свои попытки анализа. Хотя тут и анализировать-то было нечего! Невозможно было так тереться друг о дружку той ночью в лагере караванщиков, смотреть друг на друга такими глазищами и при этом ничего не хотеть вместе! "Вот возьму и напишу про вас статью," – мстительно подумала Мэрил. И напишет же. Только потом. Если они не сойдутся к тому моменту, как она разберëтся со Станионом. Рядом раздались неторопливые шаги, и Мэрил знала, кто это был. Но не повернула голову, всё ещё лежа на столе; ухо уже больновато упиралось в столешницу. На неё что-то поставили, посылая вибрацию по еë рукам. – Ну, – сказал Роберто, – надо отметить удачную сделку. Налетайте. – Спасибо. – А разве отмечают не после переезда? – А там, друг мой электрический, будем пить за новоселье. Ну? Мэрил? А Мэрил думала. Она вытянула ноги, случайно задела там ботинки недовольно крякнувшего Вульфвуда, испачкала штанину промолчавшего Вэша и затем снова подумала. Перед глазами стоял Догент, обнаживший пустые пыльные крыши, как зубы в улыбке, залитый солнечным светом и свежим ветром, и Мэрил думала, что её сейчас всё устраивает. В самом деле устраивает. Когда мысли превратились во что-то осязаемое, явное, обступили Мэрил со всех сторон, она снова почувствовала ту щекочущую искорку, которая зажигается перед чем-то хорошим и светлым, перед тем, чего ты ждëшь, считая дни и часы. Она повернулась и посмотрела на улыбающегося Роберто, подтолкнувшего к ней еë кружку пива. Вульфвуд и Вэш тоже взяли свои, но никто не сделал и глотка, пока Мэрил не выпрямила спину. – И ты даже не будешь гундеть, что мне ещё рано? – спросила она, выгнув бровь. Роберто покачал головой. – Будешь так со старшими разговаривать – начну. А пока пей давай. – Мы никому не скажем, – хихикнул Вэш, и Мэрил невольно улыбнулась ему в ответ. Он после их вылазки на крышу стал ещё светлее и тоньше, как солнечный лучик, пробившийся через жалюзи, и на него такого было просто радостно смотреть. Мэрил взяла кружку, чувствуя прохладное стекло, и уставилась в золочëные пузырьки. – За новое, на сей раз постоянное, жилище, – изрёк Роберто, поднимая кружку. – Ура! – Ура! – вторила Мэрил. Ей пришлось привстать, чтобы дотянуться до всех, и немного пива выплеснулось на стол, но она просто плюхнулась обратно и сделала несколько глотков, отчаянно краснея и жмурясь. Хмель прокатился по языку и освежил горло. Дани очень быстро принесла им целую тарелку бутербродов, которую они встретили горячими благодарностями. Вульфвуд запихал в рот сразу два под хохот Мэрил; Роберто потягивал пиво неспеша, глядя за их перебранками со спокойной улыбкой, напоминавшей приглушëнный свет. Мэрил на несколько минут и думать о забыла о Станионе, пялясь над кружкой на то, как Вэш и Вульфвуд обмениваются пристальными взглядами, искренне веря, что другой их не замечает. Она едва не воскликнула что-то вроде "вот болваны!" вслух, как раз тогда, когда Роберто толкнул еë локтем. – Давай-ка отойдём, перетрём наше репортëрское. Прежде, чем Мэрил смогла спросить, Роберто уже ускользнул за другой свободный столик неподалёку, и она поджала губы. Он насчёт своего отъезда? Думает, что она злится? Конечно, Мэрил, вроде бы, была сердита, но ей было так же и хорошо, и это трудно было разделить. Особенно сейчас, когда от пива в голове появилась лëгкость, такая же, как когда они сидели втроём на крыше, обнявшись, и смотрели на небо впереди. – Я сейчас, – сказала она ребятам, безо всякой уверенности в том, что они еë слышали, и пошла следом за Роберто. Одной рукой она держала наполовину полную кружку, а другой успела схватить ещё один бутерброд. На них была потрясающая солëная корочка, и Мэрил сделала себе мысленную пометку спросить потом у Дани, что это. Вульфвуд и Вэш остались за столиком вдвоём. В таверне, как обычно, прибывало посетителей, и в зале воцарился уютный гул. Вэш сделал ещё один аккуратный глоток, наслаждаясь вкусом. Мысли роились в голове маленькими рассыпными бабочками. Они мельтешили крылышками до разноцветных кругов, вызывая тошноту и восхищение, и Вэш чувствовал себя более полным, чем был когда-либо. С "вылазкой" у них ничего не получилось, но Мэрил не казалась расстроенной, напротив – она заливисто смеялась и радостно пританцовывала, и еë сверкающие глаза делали Вэша счастливым. Он окинул таверну задумчивым взглядом, чуть опустив ресницы и подпирая подбородок бионической рукой: внезапно его приятно кольнула мысль о том, что уже завтра они будут есть в новом доме, в полной тишине. В сравнении с сегодняшним шумом, конечно. И стол будет всего один, и еды будет всего на четверых. Он улыбнулся. Это снова становилось таким же естественным, как сделать следующий вдох. – Пиздец какая вкусная штука, – сказал Вульфвуд, запихнув в рот ещё один бутерброд целиком. Вэш хихикнул, глядя на то, как раздулись его щëки: в таком Карателе с трудом можно было узнать бывшего опасного убийцу. – Это с чем вообще? – С ветчиной и сыром, – кивнул Вэш. Он тоже взял один, правда, укусил более аккуратно. – И ещë кетчуп. – Сыр? – нахмурился Вульфвуд. Он и за ужином был в очках, и Вэшу ничего не хотелось больше, чем стащить их с его прекрасного носа с выраженной горбинкой, заглянуть в глаза. – А что это? Вэш застыл. И улыбнулся с набитым ртом, тут же прыская со смеху. На стол посыпались крошки. – Ой! – Ну ты и свинтус, – заржал Вульфвуд, пытаясь закрыться рукой. – Сам-то! – огрызнулся Вэш, не переставая смеяться. Он сделал добрый глоток пива, пытаясь смягчить хлеб и проглотить еду, и откашлялся. – Ты что, никогда не ел сыр? Вульфвуд покачал головой, и он вздохнул. – Это... Такой продукт... Делается из молока. Сгущается и становится солëным. Объяснение было такое себе, но Вульфвуд заинтересованно замычал, потряхивая наполовину съеденным бутербродом в воздухе. В его кружке пиво плескалось уже на самом дне. – Вкусно! – Ага! – кивнул Вэш. Он снова бросил взгляд в сторону Роберто и Мэрил. Они тоже продолжали потягивать пиво, что-то обсуждая, и на лице Мэрил больше не было той грозовой тени. Она пожимала плечами, отворачивалась, но отвечала, поглядывая на него из-под чёлки, и Вэш почувствовал, что всё налаживается. Мэрил не остаётся здесь одна; они теперь вообще никогда не будут по одиночке. По крайней мере, он надеялся на это так сильно, что для себя сделал чем-то неизбежным, как наступающий утром рассвет. О том, почему он так выделил Вульфвуда для себя за всю свою долгую жизнь, Вэш думал недолго. К нему невозможно было остаться равнодушным, и по венам бежала электрическая паутинка, каждый раз, стоило им посмотреть друг другу прямо в глаза, без очков, что было очень редко. Под слоями засохшей крови и следов пороха скрывалось живое, светлое сердце, и Вэш тянулся к нему, как к величайшей драгоценности, фантомно ощущая его прикосновение к своим рукам. Что нужно было делать – так это решить, как быть сейчас. Тогда, в Станионе, захлëбываясь слезами в туалете на парковке, глядя в грязный светло-зелëный потолок, Вэш думал: или поддастся соблазну и просто останется рядом, попросив его забыть обо всём, что было, или нужно взять себя в руки и уйти. Всё это время судьба сводила их из-за общего задания – всех четверых. Они прилипли друг к другу стихийно, как колючки к одежде, и просто шли, зная, что так легче, веселее, не так тяжело и больно. Вэш всегда путешествовал один. К хорошему он привык очень быстро. И рассчитывал уйти. Уговаривал себя. До того, как возвращался глазами к сияющим глазам Мэрил. До того, как увидел дом, в котором они смогли бы и вправду жить вместе. До того, как смотрел на Вульфвуда, или слышал его хриплый голос, напоминающий кошачью поступь. Что-то затрещало в груди, как кубик льда в кипятке, и Вэш замер у самого края. Когда Вульфвуд сказал, что он похож на ангела, лопатки зачесались из-за мурашек; ему никогда ещё не приходилось принимать таких решений. От него всегда зависела чья-то судьба, другая; на этот раз Вэшу вручили бразды правления своей собственной. Он облизнул губы, снимая крошечное облачко пены, и, потянувшись, сдвинул очки на макушку. – Как думаешь, – начал он, стараясь перекрыть собственный пульс, – стоит сходить ещё раз, только за стены? Вульфвуд отчего-то проследил за ним, как завороженный. Он словно забыл и о кружке, и о таверне вокруг, уставился на Вэша так пристально, что он почувствовал себя необычайно высоким и красивым; скулы сковало румянцем, и Вэш неловко улыбнулся. Он всё не мог выкинуть из головы то, как они флиртовали на стене, как Вульфвуд смотрел на него с ухмылкой; конечно, своё решение он принял не из-за этого. Точно не из-за этого. – Куда? – выпалил наконец Вульфвуд. Его голос стал вдруг очень спокойным, глухим, и он всё так же ни на миллиметр не повернул шеей, и Вэш повёл плечами. – За стены, говорю, – повторил он. – Знаешь, чтобы Мэрил было спокойнее. Всё же, у них не вышло. Вэш чувствовал укол вины; несколько вдохов выдались особенно горькими, словно испорченными, когда он подумал, что всё сорвалось из-за того, что они с Вульфвудом решили вдруг прилипнуть друг к другу. Всё это было ужасно глупо. Он мечтал об этом – но как же всё случилось невовремя, он даже толком подумать об этом не успел! Вульфвуд мотнул головой. Правда, взгляда так и не отвёл. Вэш неловко поджал губы, зная, что глаза у него теперь очень большие и очень честные, и если он сейчас скажет что-то о той ночи, Вэш просто отползëт в дальний угол. И останется там в ожидании спасения от Мэрил. – Так... А зачем? Вэшу очень захотелось нервно хохотнуть. И вместе с этим он раздражённо нахмурился. – Вульфвуд, – он пощëлкал пальцами бионической руки перед его лицом, от чего Вульфвуд резко заморгал и попытался выпрямиться. – Не спи. Мы искали бандитов из Лун. Может, Мэрил будет спокойнее, если... Вульфвуд вдруг откинулся на спинку стула, закинув на неё свободную руку, и оттянул ворот рубашки. Вэш сглотнул, и кожа на горле слишком очевидно, должно быть, подпрыгнула, выдавая его волнение с головой. В свечном свете зала мускулистая грудь Вульфвуда, открытая незастëгнутыми пуговицами, блестела смуглой медью. Дева Мария. – Ну, – Вульфвуд поднёс к губам кружку, опрокинул еë и застыл, когда в рот упало только несколько последних капель. Вэш быстро спрятал улыбку в своё пиво. – Кхм. Ты сам-то веришь, что они там есть? "Кто?" – захотелось спросить, но Вэш торопливо себя одëрнул. Если он так специально мстит, у него точно выходит. Недаром он Каратель. Вэш украдкой вздохнул и пожал плечами, бросая незаметный взгляд на Мэрил. – Я не знаю. Надо проверить. – Или этим пусть лучше власти занимаются, – сказал Вульфвуд, бухая кружку обратно на стол. Вэш вскинул брови. – Но можно ведь нейтрализовать угрозу. Ты что, не слышал? Они не собираются ничего предпринимать, пока бандиты не нападут в открытую. – Как и везде в нормальных городах, – устало зашипел Вульфвуд, качая головой. – Ты побольше меня об этом должен знать, Лохматый. Всё, мы тут теперь просто горожане. Время, когда ты за бесплатно бегал за преступниками, вроде меня, закончилось. Разве ты не согласился сам жить в Догенте с нами? Вэш открыл было рот, но тут же сжал губы обратно. Мышцы лица расслабились, и он вздохнул, опустив взгляд в кружку, глядя в светлые хмельные пузырьки. Мэрил говорила примерно то же самое; он и сам пытался себя одëргивать. Шутка ли, находиться в бегах всю жизнь, делая то, что было в его силах, кидаться к любой угрозе, как мотылëк на уличную лампу, и всё это прекратилось после сражения с Найвзом. Больше не было нужды. Тогда казалось, что бандиты бесконечны, появляются новые изо дня в день, из года в год; сейчас, оказавшись по другую сторону, глядя на то, как люди ходят на одну и ту же работу, возвращаясь в один и тот же дом с булкой хлеба под мышкой, Вэшу было сложно это осознать. Всё было потрясающим, но очень странным. – Хотя чья бы корова мычала, конечно, – невесело усмехнулся Вульфвуд. – Мне тоже не по себе. Но уже всё. – Я понимаю, – кивнул Вэш. Снимать очки было глупой идеей, если они собирались вести такие разговоры. Конечно, он хотел кое-что ему сказать, но сейчас запал упал в пиво и с шипением погас. Хотелось спрятаться или, на крайний случай, отвернуться от прожигающего даже сквозь очки, внимательного взгляда. Да, когда-то давно они встретились совершенно случайно. Двое репортëров, Станция в бегах и наëмный убийца. Им было по пути. Тропинок в пустыне много – следы на песке стираются быстро, – но оказалось проще идти по одной; за статьëй ли или к давно утраченному для него брату. Вульфвуд ещё тогда назывался нянькой, раздражëнно цыкал, так, что едва не перекусывал сигарету. А потом они решили продолжать путь вместе. Сделали выбор, обдумав его, и просто остались рядом. Их уже не держали обещания и дела, а они всё равно просыпались каждое утро, зябко ëжась от холодного ветра, путавшего песок в волосах, складывали мешки, тихо переговариваясь, и сидели у одного костра, видя лица друг друга, подсвеченные пламенем. Вэш очень давно понял, что хочет остаться с Вульфвудом, неважно, куда он направится, а он решил остаться с ними; после того, что произошло, то, что он решил сказать, казалось наилучшим вариантом. Вэш очень глубоко вздохнул. Вульфвуд не проронил больше ни слова, только смотрел на него, чуть развалившись на стуле. От участившегося пульса закладывало уши. Он обо всём скажет сейчас. Он спросит напрямую. К чему флирт, к чему давать надежду, расцветающую в груди благоухающим садом, если он отказал ему тогда? Если та ночь произошла по дурацкой ошибке? О чëм он думает? Мэрил советовала ему сделать не так, но Вэш слишком долго жил на земле. Он видел, какие ошибки делают люди, не управляясь друг с другом за отмеренный им срок; эта мысль пришла ему в голову при виде Догентовских крыш, легла на сердце свежим солнечным лучиком, и Вэш принял еë. Он сделал ещё один вдох и придвинулся ближе к столу, сложив пальцы на столе в замок. Тепло бионической руки усиливалось, а Вульфвуд, кажется, чуть изменился в лице. Глупые очки всё ещё сидели на макушке, и Вэш был очень, очень открыт. Так, что перехватывало дыхание. – Послушай, – начал он. – Я... Хотел кое-что у тебя спросить. Раз сейчас мы как раз почти наедине. Он нервно улыбнулся, стараясь успокоить себя, и вскинул взгляд. Вульфвуд вдруг дёрнулся, выпрямил спину, скинув локти на стол. – Я хотел спросить, что ты... – Лохматый, – перебил его Вульфвуд чуть громче, чем нужно было. Воздух поскользнулся в лëгких. – Хочешь сходить куда-нибудь? Они начали говорить одновременно, но это не означало, что Вэш ничего не слышал. Он сомкнул губы, когда смысл ударил ему в голову, пулей пробивая лобную кость. Последнее, на что это было похоже – на отказ. Вэш хотел было уточнить, пытаясь двинуть вмиг одеревеневшим языком, но Вульфвуд быстро облизнул губы и выпалил: – Ну, не сегодня, в смысле. А когда захочешь. Когда договоримся. – он опустил голову, прошептал "блять". Из груди Вэша вырвался смешок. Огонь свечи подпрыгнул, как от сильного порыва ветра; он заметил это краем глаза, лампу, висевшую на стене рядом с ними. Без очков он теперь видел больше; из мира вокруг ушли жёлтые и коричневатые оттенки, и всё казалось таким резким, что слезились глаза. Он сделал судорожный вдох. – А куда? – спросил Вэш с какой-то дурацкой улыбкой. Будто наспех приклеил, так, что криво получилось, а краешек и вовсе отлип. Вульфвуд пожал плечами, упираясь локтями в стол и наваливаясь вперёд; казалось, ещё немного, и напрыгнет. Сгрызëт с лица нервозность. – Да... Там кинотека была, вроде. Или ещё чë найти. В этот раз он не стал распространяться. Вэш выдохнул несколько электрических искр. – Я должен спросить тебя, – наконец сказал он. Рот еле двигался, язык стянуло смолой, но Вэш с усилием проговорил ещё несколько слов: – Почему ты этого хочешь? Сердце ухало от мысли о том, что сейчас он всё видит. Как Вэш нервно сглатывает, так, что кадык перекатывается под кожей, как садящееся солнце, как он смотрит на него с надеждой, едва дыша, как блестят его глаза, слишком открытые, такие, что хотелось закрыть их и отвернуться, а ещё лучше – взлететь вверх по лестнице, закрываясь в своей комнате. Вульфвуд мог всё это увидеть – и смотрел, не отводя своего взгляда. На его шее дёрнулся мускул, и Вэш перестал дышать совсем. Лёгкие тут же наполнились железом. Вульфвуд потянулся, и его чëлка взметнулась на короткое мгновение, а потом Вэш увидел его глаза. Они смотрели чуть прищурившись, обрамлëнные длинными ресницами, чем-то цепким и тёплым, как пустынный ветер, а очки Вульфвуд положил на стол рядом с пустой кружкой. Он снова облизнул губы и, помолчав пару мгновений, сказал: – Потому что я хочу... с тобой. Вэш позволил себе резкий вдох через полуоткрытые губы, но тут же закрыл рот снова, метнувшись к нему металлическими пальцами; чтобы скрыть удушающе-красное смущение, он сделал вид, что ему срочно потребовалось потрогать нос. – Ну... Вдвоём, короче, – Вульфвуд потëр шею. Теперь он отвёл взгляд, а Вэш стиснул колени, чтобы не умереть на месте. Что-то ещё удерживало его от того, чтобы не утечь на пол. – Пройтись, город посмотреть, как вчера. – Хорошо, – выдавил Вэш. И улыбнулся. Сердце мелко задрожало, как вибрация по земле после с грохотом проехавшего каравана. – Круто, – тихо сказал Вульфвуд. От стука и лязга в ушах звенело, и он не слышал ничего из окружающих звуков, но всё ещё был в состоянии смотреть на Вульфвуда и улыбаться. Руками он начал перекатывать кружку по столу, следя за тем, чтобы не расплескать остатки; если он срочно не займёт их чем-нибудь, это может окончиться крупным позором. Крупнее, чем обычно вытворяет Вэш Ураган, в конце концов. Очки Вульфвуда лежали на столе. Казалось, они венчали гору последней сломанной баррикады. – Я вот что не понимаю, – сказал Вульфвуд, двинувшись так резко, что стул ответил громким скрипом. Он замер, и, едва Вэш от неожиданности поднял брови, выпалил: – Это стул был. Если чë. Волна тёплых мурашек ударилась о рёбра, сокрушая их собой, и Вэш хлопнул ладонью по столу, разразившись громким хохотом. Ему вдруг стало так смешно, что он не мог остановиться; из глаз брызнули слëзы, когда он зажмурился, хохоча во всё горло. Вульфвуд очень быстро вторил ему таким же смехом; посетители отвлеклись на них на несколько долгих секунд, наблюдая за тем, как двое парней бьют по столу, грозясь разбить кружки, и ухахатываются до колик. Дани покосилась на стекло, находившееся в опасной близости от хлопающих ладоней, и, подобрав юбку, поспешила к ним. Живот очень скоро заболел, но Вэш не мог остановиться. Когда у стола оказалась Дани, он шмыгал мокрым носом, утирая влагу с ресниц, и всё равно широко улыбался. Они послушно протянули ей ещё целые бокалы, и, переглянувшись, рассмеялись снова, только уже тише. Вульфвуд очень быстро зашёлся лающим кашлем, и Вэш, поднявшись на ноги, потянулся похлопать его по спине. – Сука, – отфыркиваясь, сказал Вэш. Вульфвуд сделал очень глубокий вдох, держась за живот. – Так что ты хотел сказать? Вульфвуд посмотрел на него. Он улыбался широко и весело, а на глубине карих глаз мерцало что-то удивительное, кравшее у Вэша каждый новый вдох ровно наполовину, так, что пульс пытался их возместить. Насколько Вэш сейчас был счастлив, прокручивая в голове то, о чëм они говорили – об этом знал только тёплый ветер, окутывающий Догент. – Я забыл, – признался Вульфвуд хрипло, пытаясь прочистить горло в кулак. *** Мэрил так и подпрыгнула на стуле, когда в углу раздался взрыв хохота. Обернувшись, она уставилась на счастливо смеющихся Вульфвуда и Вэша, красных, как закатные облака, и сама невольно улыбнулась. Буря разглаживается, песчаные столбы оседают обратно на землю. Опять всё время торчат вместе. А Вульфвуд так еë и не послушал, вьëтся вокруг него, как муха, не оставляя времени ни себе, ни Вэшу. Она недовольно вздохнула, поворачиваясь обратно. – Как дети малые, – фыркнула Мэрил с деланным негодованием. Роберто фыркнул в кружку. – А я вам троим всё время это говорю. Ты чем думала, когда полезла с этими охламонами на стену? Она поморщилась от досады, как перца вдохнула, и изо всех сил старалась не думать слова, которые кричала в голове. "Я хотя бы остаюсь тут!", "Строите из себя, будто вам не наплевать!". Что-то рвалось из груди, что-то горькое и горячее, и от этого было трудно сделать вдох. Мэрил не стала смотреть на Роберто, но не смогла пропустить мимо ушей его протяжный вздох. – Вам-то какое дело, – вырвалось у неё. И Мэрил тут же отвесила себе мысленный подзатыльник. Держалась весь день, не думала об этом, говорила себе, что она уже взрослая, что остаётся здесь с ребятами, не одна. Смотрела на то, как закат выступает из тени, смешивается с дневными облаками, прижималась к Вульфвуду и чувствовала, как свежий ветер гладит лицо и волосы, и думала, что всё всё равно будет в порядке. Убеждала. "Сразу собрался сбегать. Хотя сам говорил, что теперь мы все в одной лодке." – Мэрил, – начал Роберто. Он отодвинул кружку, сложил локти на стол; всё это напоминало разговор с преподавателем в университете, на паре которого Мэрил однажды свалилась в обморок. С ужинами тогда был напряг, на носу висел экзамен, а на перемене с очередным разносом позвонила мама, и организм всё же не выдержал. Расползся на ниточки, как старая тряпичная кукла. Мэрил помнила его добрые глаза с морщинками и то, как он складывал узловатые пальцы в замок на столе; у Роберто глаза были такие же, без прежней равнодушной дымки, чистые, и Мэрил не могла в них теперь смотреть. Злость бурлила в ней, как в котле, стукалась о стенки, вырывалась паром из раздувающихся ноздрей. – Извините, – буркнула она. – Мэрил. Вокруг шумели. Вульфвуд и Вэш за столиком, наверное, о чём-то разговаривали, мирились, и, возможно, у них всё будет хорошо. Возможно, Мэрил рядом с ними места и не будет. И она опять останется одна. Роберто чуть склонил голову к плечу. Пряди его волос упали на лоб, скользнули по переносице; Мэрил постучала ногтями по краю кружки. Возьми себя в руки. Возьми же себя в руки! – Что? – процедила она сквозь зубы. – Прости меня, – сказал Роберто. И что-то как щёлкнуло еë по носу; в нём тут же защекотало, а в горле застыли предательские слëзы. Она сжала челюсти. – Я и не думал вас бросать. Слышишь? Я просто... Хочу вернуться к брату. В город, где я вырос. Мы оба хотим осесть где-нибудь, просто меня с Ореном связывает очень много, понимаешь? Он не прерывался на то, чтобы хлебнуть из кружки, как обычно. Не утирал усы, не морщил лоб, смешно поднимая брови, когда хотел показать, что считает чьи-то слова полной ерундой. Мэрил посмотрела на него и моргнула, чтобы горячие капли побежали по щекам. Бородатое лицо расплывалось. – Вам удобнее будет жить втроём. В плане размещения и финансов, – продолжал Роберто. – Пацаны найдут работу. Я почему-то в этом не сомневаюсь. Сидеть у тебя на шее уж точно не будут, да и я не позволю. – он потянулся, но Мэрил невольно отодвинула руку, продолжая хлюпать. Ей невероятно захотелось взять где-нибудь носовой платок. – У тебя будет блестящее будущее, Мэрил Страйф. Поверь, я не каждому новичку такое говорю. Роберто улыбнулся. Глаза у него сейчас были такими добрыми и ласковыми, что Мэрил зажмурилась, и слëзы стекли с нижних век широкой рекой; она сердито утëрла лицо и нос запястьем, размазывая капли по лицу. Наротив раздался хрипловатый смешок. – Статья у тебя получилась просто охуенная. Тебе бы сейчас осесть, успокоиться, писать почаще, и ты очень быстро построишь себе карьеру. Может, потом заведëшь семью. Ты не будешь одна, понимаешь? Думаешь, я больше никогда не буду к вам приезжать? Он говорил и говорил, негромко, так, словно уже какое-то время обжëвывал этот монолог в голове, выбирая слова. Мэрил сердито кусала губы. Обида вырывалась из неё с крупными горячими слезами, которые быстро высыхали на лице. – Я буду ждать от тебя писем каждую неделю, – сказал Роберто. Он улыбнулся ещё шире, и Мэрил наконец смогла двинуть застывшими солëными губами. Она тоже попыталась улыбнуться. В груди наполнилось нежностью, и она стала вытеснять горечь, как чистая вода – грязную из стакана. – И сам буду частенько наведываться. Понимаешь, я... Давно это решил. Ещё в Июле. Всю жизнь, вроде, шатался один, открещивался от брата, а тут... Понял, что страшно по нему соскучился. В конце концов, даже Каратель прикипел душой к своему приюту. Всхлипы Мэрил становились тише. Она уставилась на свою кружку с пивом и слабо кивнула. – Хочется пожить с ним, хотя бы немного, – почти виновато признался Роберто. – А тут я тебя оставляю в надёжных руках. В твоих собственных. И этих обалдуев доверяю тебе. Мэрил прыснула в кулак. Следы слëз неприятно стягивали кожу, и она снова утëрла глаза – они больше не увлажнялись. – Ты прости меня, пожалуйста, – сказал он наконец, чуть выпрямившись. – Если получится. Мэрил вскочила из-за стола. Она не была уверена, что делают в таких ситуациях; когда Роберто впервые сказал об этом, она смотрела на него и видела равнодушие, написанное на лицах матери и отца, холодное, полное внутреннего огня, такого, что обжигало кожу, даже если просто стоять рядом. Сейчас она вытерла глаза насухо и увидела под ногами ту же опору, что и раньше; поэтому, может быть, Роберто выглядел таким удивлëнным. Он медленно, будто неверяще поднял руки, чтобы обнять еë в ответ, а Мэрил упёрлась подбородком ему в плечо и крепко зажмурила глаза, чувствуя от его пиджака запах сигарет. – Хорошо, – прошептала она. Большие ладони погладили еë по спине, и Мэрил снова захотелось расплакаться. Несколько слезинок упали ему на спину. – Спасибо вам за всё. Я правда... Не подведу. *** К полуночи в зале остались только несколько завсегдатаев. Один храпел лицом на стойке; у него были взлохмаченные рыжие волосы, а один зуб отсутствовал. Матье осторожно подсунул ему под голову тонкую подушку. Оплавившиеся свечи в настенных лампах танцевали. Дани приглушила свет, поставила спокойную музыку, такую, что эта мелодия помогала Мэрил представить дам в узких платьях и меховых полушубках, прогуливающихся под руку со своими мужьями в дорогих смокингах. Пора громкого хохота и криков прошла, а мужчины и женщины за столиками разговаривали степенно, вполголоса. Она успела привыкнуть к такому гулу, но уже завтра – если всё будет хорошо, а не как обычно, – Мэрил и остальные будут спать в новом доме. В полной тишине. Она очень давно этого не ощущала. В таверне теперь царил полумрак, чуть разбавленный жëлто-красноватым светом свечей. Они с Роберто вернулись за стол к Вэшу и Вульфвуду, точнее, Роберто перенёс обе их кружки, пока Мэрил бегала в туалет умываться. Казалось, нос превратился в устье реки, а глаза припухли и покраснели, но в груди набирал силу ровный воздушный поток, в котором птицам было легче набрать высоту, и Мэрил улыбалась себе под нос, возвращаясь в зал. Музыка сменилась на другую, в том же стиле. Девушка грудным хрипловатым голосом пела на неизвестном Мэрил языке, вытягивая губы в трубочку и плохо произнося "р". Троица обернулась, когда она подошла к столику. – Начну сразу, – сказал Роберто, поставив опустевшую кружку на стол. – Джентльмены мне тут поведали, что вы собирались устроить ещё одну вылазку. Мэрил прожгла взглядом каждого по отдельности. И только сейчас заметила, что ни на одном не было очков! Какая-то часть еë замерла, как сурикат, и она удивлённо рассмотрела их лица заново; ей придётся расхаживать с такими красавчиками по улице, переговариваясь с Вульфвудом и оттягивая Вэша обратно за воротник плаща? Мать честная... – Ну и кто распиздел? – поинтересовалась она недовольно. Вэш нервно хихикнул. – Да мы просто обсудить, мы же одна команда! – То-то вы всё время вдвоём куда-то линяете, приключения искать! – возмущённо воскликнула Мэрил. Вэш пожал плечами. Конечно, он знал, что Мэрил это не всерьёз. И прекрасно видел, как крепко она обняла Роберто, и как тот осторожно, но очень ласково погладил еë по спине; они с Вульфвудом наблюдали за этим молча, а потом Вэш повернулся к нему с счастливейшей улыбкой, чувствуя необъятную нежность ко всему живому, хрупкому и удивительному, как полевые цветы. Вульфвуд молча улыбнулся ему в ответ, и в его глазах плескалась такая же любовь к друзьям; Вэш задержал дыхание, надеясь запомнить его взгляд навсегда. Ему словно подарили драгоценный камень. Они промолчали и сейчас. Роберто, возвращаясь за их столик, не проронил ни слова. – Так ты бы сказала, что хочешь с нами, – сказал Вульфвуд. – Могла б попроситься. Он опустошил две кружки пива, но говорил спокойно и размеренно, и Вэш надеялся, что его пригласили в трезвом состоянии. На этот раз в совершенно трезвом. Он собирался рассказать об этом Мэрил в первую же попавшуюся секунду, но сейчас ей нужно было дать немного времени, поэтому Вэш продолжал сидеть на своём месте, вибрируя от радости, и боялся дать волю лучевой энергии, накопленной внутри него. Пробки выбило бы у всего Нижнего района. Его пригласили. Может, подразумевалось даже свидание. Иначе зачем бы Вульфвуду выделять это как-то по-особенному, ведь по городу они уже гуляли вдвоём и до этого? Мысли путались, отступая в полумрак и сматываясь там в клубки, и Вэш нервно выдохнул. Он был счастлив, но очень боялся это чувствовать. Это документы на дом вот, буквально на руках; сердце Вульфвуда было скрыто от него тëмным холодным стеклом. По крайней мере, до этого часа. – Да я не из-за этого, а чтобы вы предупреждали... – начала было Мэрил, но в итоге махнула рукой. – Ай, ладно. Насчёт того, чтобы пойти за стену... Роберто покачал головой. – Я думаю, что не стоит. Не, не так: я тебе очень настоятельно рекомендую этого не делать. И вам обоим тоже, – он ткнул пальцем в Вэша и Вульфвуда. – Даже если там действительно есть бандиты, которые хотят напасть на город – подождём их здесь. Я знаю, Ураган, что ты всё время рвëшься всех спасать, но... – ...Но мы будем жить тут сами, – закончил Вэш. Он почувствовал невероятную лëгкость, когда сказал это вслух, а нежность всё ещë распирала рëбра, и он широко улыбнулся всем. – Я помню. Я останусь тут. – Очень надеюсь, что ты меня не обманываешь, – вздохнул Роберто. Глаза его стали теплее, чем ему бы хотелось. – Ладно. Насчёт работы. Уже решили, куда пойдёте? – Ещё подумать надо, – ответил Вульфвуд, поскрëбывая подбородок. – Хуй его знает, может, кому-нибудь грузчик нужен. Вон, тут, я так понял, складов полно. – Миссис Дани говорила, что отсюда вся продукция обычно идёт уже на верхние уровни, – кивнула Мэрил. – Ну вот. Поищем что-нибудь. – Будь на твоём месте кто другой... – протянул Роберто. – Ладно. Пока опустим. Другой вопрос. Судя по всему, Урагана тут знают плохо. Или здесь удивительно сознательные граждане, предпочитающие не тыкать пальцем в ходячую диковинку, другого объяснения не вижу. Вэш и сам это заметил. Он думал, что Догент – последний крупный город по дороге на Восток, довольно далеко располагающийся от всех мест, в которых он устраивал неразбериху, но не сказать, чтобы ему сильно хотелось выкапывать причины. Это было хорошо. Можно было гулять, не закрываясь очками и капюшоном, не оглядываться на каждого. – Будь здесь кто-то опять по его душу, – пожал плечами Вульфвуд, дëргая ногой под столом, – припëрлись бы уже сюда. – Тоже верно... – Насчёт заселения, – сказал Роберто, и в Вэше чиркнуло зажигалкой. Да так ярко, что он вдруг очень резко увидел черты уставшего, но довольного лица репортëра. – Завтра можно переезжать. Вещичек у вас раз-два и обчëлся, но... Он замолчал. Их лица светились во мгле, как яркие лампочки, а в глазах отражались звëзды; Мэрил изо всех сил сдерживала улыбку уголками губ, а лазурные глаза Вэша превратились в сверкающие звëзды. Вульфвуд смотрел на него глазами, полными жадной надежды, уставшими, но горящими, будто он с такой же силой и яростью будет защищать обретëнную крышу, с какой выполнял раньше ужасные заказы. И Станция мерцала улыбкой до того солнечной и человеческой, что Роберто невольно расплылся в такой же. Ладно. О документах он может сказать и завтра. – Можно будет всем закупиться. Деньги ещё остались. А всё остальное скажу завтра. В конце концов, чего вам ну... Остаток его фразы потонул в громких воплях Вэша и Мэрил. Они прыгнули вверх, кидаясь обниматься, и принялись пританцовывать; палочки в серёжках Мэрил застучали друг о друга, зазвенел еë браслет, а Вэш схватил еë за руки и начал кружить, так, что хохочущая журналистка едва поспевала за темпом. Несколько человек недоумевающе на них обернулись, но они продолжали стучать ботинками по доскам пола, стукаясь коленями о стоявшие рядом стулья, и напевать какую-то отдалённо знакомую мелодию. Роберто покачал головой. В глотке разлилось что-то тёплое и терпкое, как коньяк, и он с усмешкой откинулся на спинку стула. Вульфвуд закинул руки за голову, наблюдая за ними из-под полуопущенных ресниц; в его взгляде было что-то до того ласковое, почти интимное, что Роберто отвёл взгляд. – Я хочу взять машинку, – заявила потом Мэрил, тяжело дыша. Еë щëки зарумянились, глаза блестели от выпитого; она стучала пальцами по краю стола, словно не могла усидеть на месте, хотя музыка по-прежнему играла спокойная и плавная, как река. – И купить себе наконец нормальной одежды. Я с вами налазилась по пустыне, выгляжу, как чëрт знает что! – Тебе пора сменить свою ëбаную куртейку, – хмыкнул Роберто, прикладываясь к бутылке. Вэш обернулся, непонимающе вскинув брови, а потом опустил голову, и Роберто тут же отвесил ему ласковый подзатыльник, от чего тот чуть не тюкнулся носом в кружку: – Да не в ней ты щас. Красную твою. Мало ли кто опять подумает, что ты тот самый Ураган. Вэш смущённо захихикал. От любви и хороших новостей он был пьян, как никогда, а пиво добавило в огонь. Хотелось танцевать или спать, а ещё обниматься, и прижиматься губами к линии смуглой кожи челюсти, и сжимать пальцами ткань пиджака на плечах... – Эк тебя развезло быстро, ëжик, – пробормотал Вульфвуд, беззастенчиво разглядывая его. Вэш отвёл взгляд, поджимая губы и улыбаясь, и краснел, как девица на выданье; по крайней мере, репортëрский мозг Роберто, пропитанный спиртом в пропорциях один к двум, подсказал ему именно так. – Д-да, мне, наверное, хватит, – неуверенно произнёс Вэш, для верности отодвигая кружку. – Я, кстати, никогда не понимал, как люди покупают новую одежду. – В смысле? – Мэрил округлила глаза. – Ты никогда этого не делал? – Просто стирал эту, – Вэш пожал плечами. Роберто вздохнул, потирая переносицу, и увидел под сомкнутыми веками красные пятна. – Ты серьёзно? – А трусы? – Мэрил подалась вперёд с живым интересом, упираясь грудью в стол, и Вэш поморгал. – Ну... Тоже... – Фу-у-у! – Мэрил высунула язык, замахав руками. – Ну и жесть! Прикиньте, сто пятьдесят лет проходить в одних трусах! – Мэрил, тише! – Вэш замахал на неё в ответ, жалобно изломив брови. – Пожалуйста, не ори! Вульфвуд молча опрокинул в себя ещё пол-кружки. – Одежда, короче, в приоритете, – заявила Мэрил, усаживаясь обратно. – Я надеюсь, вы не собираетесь в этом идти устраиваться на работу. – А в чëм проблема? – спросил Вульфвуд. Они оба принялись разглядывать себя, отряхивая пыль с рукавов, и Мэрил покачала головой: – Да вы выглядите, как чушки! А мы в приличный город приехали! Вэш состроил обиженное лицо и надул губы. Не то чтобы ему и в самом деле было обидно, но то, с какой пылкостью их отчитывала Мэрил, заставило его сконфуженно сложить руки на коленях и выпрямиться. – Хочу с первой зарплаты купить виски, – заявил вдруг Вульфвуд. Его смуглые щëки тронул пьяный румянец, и он убрал чëлку с глаз, одним движением зачесав еë назад пальцами. В животе Вэша опрокинуло котëл с лавой. – Ты что, первым делом нажрëшься? – спросил Вэш. Тот поднял вверх указательный палец. – Уже как добробо... Допро... Добропорядочный гражданин. Роберто, не выдержав, рассмеялся в усы. Завтрашнее новоселье, пожалуй, будет самым скромным в истории. Трое путников, у которых не было ничего своего, кроме бьющихся сердец, пойдут завтра на окраину Догента, где пахнет свежим ветром и выпечкой, неся на плече сумки и огромный огнестрельный крест, и история их приключений, скорее всего, закончится. Он поджал губы перед тем, как опрокинуть в себя остатки своего тëмного пива. Голова плавала, как в супе, и ему захотелось чего-то покрепче. Мэрил взялась за третью кружку. В еë маленькой ладошке она казалась как никогда гигантской, и на это дело косились уже все трое, находясь в разной степени трезвости. Вэш пытался удержать слипающиеся веки: впечатления туманили голову, густым, сладким и свежим. Тело расслабилось, и он при каждом движении чувствовал, как внутри разливается что-то горячее, стекаясь в низу живота каждый раз, когда он бросал взгляд на развалившегося на стуле Вульфвуда. – Эй, Вульфвуд, – загадочно позвала Мэрил, положив подбородок на край кружки. Язык у неё ещё не заплетался, но глаза уже слишком ярко блестели. – А почему ты сегодня Вэша назвал малышом? Вэш поперхнулся слюной. Ножка стула резко уехала вниз, и Вульфвуд с грохотом схватился за край стола, пытаясь удержать равновесие. В ушах словно что-то открылось, так, что каждый звук проходил через них до рези чëтко, и Вэш застыл, прижимая кулак ко рту и отрывисто дыша; от сдерживаемого кашля плечи ходили ходуном, но он не мог это пропустить. – Д-да потому что... Потому что... Вы для меня как дети сопливые, вот почему, ясно тебе? – рявкнул Вульфвуд, хлопнув ладонью по столу. Мэрил дëрнулась, но надула круглые щëчки, чтобы не расхохотаться в голос, и Вульфвуд завопил: – Чë ржëшь! Вэш прокашлялся. Роберто с силой постучал его по спине, и он благодарно кивнул, утирая слëзы с ресниц. Были они с привкусом разочарования или пива – сложно теперь было сказать. Настроение как-то резко начало улетучиваться, настолько, что горло задушило, и он поднялся из-за стола под удивлëнными взглядами. – Я сейчас приду, – выпалил он. – В туалет. Кровь с силой пульсировала в ушах. Он чувствовал и слышал так много, что ощущал себя невероятно, болезненно живым. Роберто задумчиво поджал губы, глядя ему вслед. И подтолкнул свою кружку к локтю Вульфвуда. – Будь добр, сходи на кухню за рюмашкой. Тот глянул на него волком и сдавленно икнул. Щëки у него всё ещё были красными. – Сам сходи, раз надо. Мэрил закатила глаза, а Роберто хмыкнул: – Ты теперь в приличном обществе находишься, надо вспоминать о манерах. Ну, или им... учиться. Сходи, будь другом. Они проводили его взглядом ровно до стойки, убедившись, что тот не качается, как сухое дерево, и Роберто повернулся к Мэрил. – Что думаешь делать насчёт Станиона? Она тут же спрятала взгляд и закусила щëку изнутри. В его груди слабо ëкнуло: Мэрил делала так каждый раз, когда он отчитывал еë за то, что она влезла в какую-то опасность. И если раньше он сказал бы "пусть этим занимаются Вэш и Вульфвуд", то сейчас он хотел защитить их всех. Он хотел знать, что они спокойно ложатся спать под крышей, а не под раскинувшимся небом, и что все они трое – дети, не получившие своего времени, – делают то, что им хочется. Что делал в детстве он сам. Ловить щелкарей и полëвок от нехрен делать, спать до обеда в выходной, идти на работу, на которой нет ежедневного риска для жизни. В конце концов, они это заслужили – ещё тогда, когда цеплялись втроём друг за друга, глотая слëзы, и смотрели на падающий Июль. – Ну так? Мэрил вздохнула, подпирая щëку рукой. Прижатая прядка скрутилась в завитушку. – Я не знаю... Я правда хочу им помочь. Опубликую статью. Пойду в мэрию, это уже точно. А вот что делать с бандитами... Я почему-то уверена, что они есть... Роберто протянул ладонь, мягко отвёл еë кисть от лица, и девушка выпрямилась. Он улыбнулся. – Перестань. Не думай о них. Твоя задача – писать. – Мэрил снова попыталась отвести взгляд, но Роберто чуть сильнее сжал еë руку. – Успокойся, расслабься, развейся. Ты же так хотела в Догент. Не знаю, сходи, по магазинам прошвырнись, – он отпустил еë, убедившись, что Мэрил слушает, и откинулся спиной на спинку стула, бросив взгляд в сторону кухни. Вульфвуда пока не было видно. – Ты достаточно уже набегалась, Мэрил. Пусть этим жандармы занимаются. Она вздохнула ещë раз, так тяжело, что это даже показалось забавным. И обернулась через плечо, глядя на знакомый силуэт в чёрном, возвращающийся к их столику. – А у этих двоих что? – фыркнул Роберто вполголоса. – Не знаю точно. Ну... – Да ясно всё, как день. – Он запустил руку во внутренний карман, нащупал фляжку. – Так даже будучи в говно с другом не будешь шутить. А Вэш... Слишком долго живёт на Земле, чтобы не понимать, что это значило. Мэрил невольно улыбнулась.