Неправильно... или? Пусть все решит... случай (цикл "Преемница", часть 10)

Баки Барнс

Прошло два дня с момента нашего «заселения» вчетвером в одну палату, то бишь операционную, которую временно сделали палатой. Кошмары не снились. Совсем. Да и состояние было даже в чем-то лучше, чем раньше. Живи да радуйся, вот только… Радости не было. Совсем. Достаточно было взгляда на монитор с показателями Старка, чтобы вспомнить, из-за чего это все было получено. Молчу уже о том, как сжималось что-то внутри каждый раз, когда Старк вел себя… Совсем не так, как должен. Чертова синергия руны, умений Локи и бог знает чего еще не просто лишила его памяти. Она, черт побери, создала абсолютно иную личность. Того, кто не сыпал саркастичными замечаниями направо-налево, не давал всем, кого видит, прозвища, а… Как чертов напуганный ребенок, постоянно лезет ко мне поближе и ждет, что я защищу его ото всех проблем вокруг. Можно подумать, я это могу. Можно подумать, что я знаю, что делать со всем происходящим. Ладно, черт с ним. Можно подумать, я не знаю. Все я знаю. Дождаться, пока Старк вылечится, после чего уйти восвояси. Что тут может быть сложного… — М-м-м? — сонное бормотание вклинивается в идущие по кругу мысли. Старк поднимает голову, открывает глаза, видит меня… И снова укладывается головой мне на правую руку. Лучше подушки не нашел… С другой стороны, больным лучше спать столько, сколько хотят. Да и чем больше он спит, тем меньше риск, что начнет нервничать, и случится еще какая-нибудь дрянь. Вспомнив собственные ощущения в тот момент, когда словно сквозь тело человека увидел разорвавшиеся в сердце сосуды, я с трудом подавил нервную дрожь. Навидался всякого в прошлом, конечно, но это все равно выглядело жутко. Вот так стоял человек, кричал в лицо Стиву очевидные вещи, которые до этого почему-то никто не заметил, а потом раз — и все. И не потому, что пуля или взрыв, а просто тело не выдержало… Жутко. До мороза по коже жутко. Вдвойне жутко вспоминать краткий миг собственной беспомощности, когда вот, рядом с тобой все происходит, ты все видишь, а как помочь — не знаешь. Повезло, что эта зеленая эфирная магия сама по себе работает интуитивно. А если бы нет? Думать об этом не хотелось. По левой руке пробежала болезненная дрожь. Стиснув крепче зубы, чтобы никого не разбудить, пытаюсь хотя бы согнуть и разогнуть конечность так, чтобы не привлечь ничье внимание. Еще одна проблема, судя по всему. Вибраниумная рука каким-то образом вступила в резонанс с эфирными вспышками, бегающими периодически по нашим со Старком телам. Инженер их, судя по всему, не чувствовал и даже не видел. Я ощущал что-то неприятно тянущее в позвоночнике, ребрах и левом плече, которые были где-то дополнены, а где-то и вовсе заменены на металл, а вот вибраниумная часть от каждого зеленого всполоха простреливала болью. Терпимой, но все же надо будет медикам при следующем обходе сказать, чтобы сняли ее временно. Техники ведь тут должны быть, причем техники хорошие, судя по узнанному из планшета. Разберутся, как временно отстегнуть протез. Заодно сам узнаю. А то во всей этой спешке со сборами из Ваканды не удосужился спросить, можно ли эту руку снять. Себе в оправдание могу лишь сказать, что предыдущая не подлежала отделению. Ну, кроме того, что устроил Старк во время драки в бункере. А ведь он мог тогда мне хоть вторую руку отрубить, хоть вообще напополам разрезать. Но пощадил. А мы его нет. И тогда мерзко поступили, и сейчас вот проблем добавили. Будто ему было мало. Локи всхлипнул сквозь сон и что-то пробормотал. Имя «Тор» в этом бормотании мне точно не почудилось. Судя по тому, как завозился справа от Старка этот самый Тор — для этих двоих ситуация вполне привычная. — Пойдем, выйдем, — подхватив полусонного Локи на руки, Тор вышел с ним за пределы палаты. На звук закрывающийся двери Старк снова дернулся. — Чшшш… — машинально принимаюсь гладить рукой по темным кудрявым волосам. Раньше бы меня за подобное убили, наверное. А сейчас вот… Главное, чтобы к моменту, когда он придет в себя и все вспомнит, я уже был как можно дальше. — Тор братишку вывел, воздухом подышать. Все хорошо. Ты спи, спи… Боль в руке нарастала. Уже через пять минут это были не просто «неприятные ощущения», а самая настоящая боль, словно разрывающая руку изнутри. Видимо, что-то замкнуло. Или перегорело. Или… Дыхание сорвалось. И, видимо, из-за боли сердце сбилось с ритма. Потому что Старк снова поднял голову и с тревогой во взгляде уставился прямо на меня. Я через силу попытался улыбнуться, чувствуя, как дрожат губы. Стараясь, чтобы голос не срывался, шепотом объясняю. — Все в порядке. Ты спи, спи… И в этот момент руку прострелило так, что я лишь в последний момент успел стиснуть зубы и задавить рвущийся наружу стон. Мониторы пискнули. Причем как мои, так и Старка. Дыхание и сердцебиение меня выдают, черт… Не то, чем я могу управлять, особенно в своем нынешнем состоянии. — Эй, не переживай, все хорошо, — открыв глаза, я увидел лишь красноватое марево. Тело тоже не слушалось, поэтому привычно потрепать Старка по плечу или голове не вышло. — Просто левую руку коротит. Надо будет парней попросить, чтобы техников позвали… На задворках сознания мелькнула и угасла мысль, что я идиот. Что мог попросить о помощи Тину, а уж она бы прислала, кого нужно. И не надо было бы пугать Старка. Идиот безмозглый… Монитор пиликнул, сообщая, что показатели Старка приходят в норму. Уже хорошо. Главное теперь — не начать орать и не пугать его. Движение рядом. А потом я чувствую, как чужие пальцы лезут под воротник футболки, ощупывая место соединения металла и кожи. А, ну да, чтобы кто-то с фамилией Старк да не полез к чему-то техническому. Ладно, черт с ним, лишь бы не переживал… Ощущение чужих пальцев пропало, значит — они переместились ниже по плечу. К месту стыка старой железной части и новой из вибраниума. А потом раздалась серия щелчков — и боль исчезла. Вместе с ощущением левой руки. — Потом починю, — едва слышно пробормотал Старк, снова укладываясь на привычное место. Я не сразу почувствовал, что его тело дрожит. — Эй, ты как? — от поворота корпуса набок отсоединенная рука выскользнула из рукава футболки, оставшись лежать на койке за спиной. Вставать и убирать ее куда-либо сил и желания не было. Да и было другое дело. — Иди сюда, а то замерз совсем, весь трясешься… — Не холодно, нет, я… Я устал… Спать хочу, — бормотнул инженер, но попыток выбраться из-под крыла не сделал. — Ну спи, спи, — сказал я, лишь бы что-то сказать. После чего закрыл глаза и сам задремал. То ли из-за боли меня так вымотало, то ли из-за эфира — теперь уже и не разберешь. Спрашивать, как Старк сумел отсоединить руку от тела без подсказки или инструкции, сил не было. Да и вряд ли это так уж странно, гений все-таки… И пусть даже у него было что-то типа амнезии, но касалась она только воспоминаний о событиях. Я проходил через подобное. Когда в голове каша, но дерешься, ходишь, говоришь так, будто все в порядке. Впрочем… Не похоже, что у Старка в голове каша. Странная амнезия словно воспринималась им как само собой разумеющееся. Не вызывала вопросов, не требовала бежать и искать ответы. Будто бы… Кхм… А ведь Локи телепат. Мог и задействовать что-нибудь эдакое. Задав об этом вопрос самому Локи, получаю в ответ сосредоточенный, нахмуренный взгляд. — Ты знаешь, а я даже не задумывался над этим вопросом. Считал, что это часть защитного механизма. Ну, общего, когда сам его мозг задвинул на время все, что могло помешать выживанию и выздоровлению. Не уверен, что я хотел бы подобного и смог провернуть что-то такое осознанно. Хотя Амелия на этом специализировалась, а с учетом того, что у меня телепатия вверх пошла после контакта с ней… Не знаю, Баки. Могу лишь кое-что подозревать. — И что же именно? — Ты заметил, что на «Дерадиконе» пропадает ощущение времени? Что исчезают какие-то страхи, сомнения и прочие вещи, в обычное время отравляющие жизнь? Что на многие ситуации с течением времени начинаешь реагировать более… спокойно, что ли. Не то что бы совсем не пытаешься барахтаться и что-то менять, скорей… Вот ты много вспоминал о Земле в последнее время? Там ведь твои друзья остались, беспокоятся, может быть — находятся в опасности… — Я должен быть живым и с целой кукушкой к моменту, когда смогу им помочь. Пока не могу. Но Рин сказала, что найдет способ вернуть нас всех на Землю, если мы захотим, да и вообще… Она бы сказала, если бы там что-то случилось. Кто-то с Базы ведь отправился за эфиром, и будь все совсем плохо — мы бы уже знали. — Но ты ведь не всегда рассуждал бы так здраво, верно? Подумав немного, я был вынужден признать правоту Локи. Во всем, что касалось собственного будущего, отношений со Старком, да даже обычной жизни мои решения сейчас были… Они принимались проще, чем раньше. — Знаешь, есть такое явление, как массовая паника. Ты на войне был — наверняка видел подобное неоднократно. Кто-то испугался, заорал, побежал, парочка впечатлительных подхватили… А потом накрыло всю толпу и в итоге уже у нас все вокруг орут, паникуют и никто спокойным не остался. — Ты хочешь сказать, что здесь что-то типа массового спокойствия? В противоположность этой самой массовой панике. Когда все отцентровано на высший уровень адекватности, а всех, кого срывает куда не надо, наоборот подтягивают на нормальную высоту силами окружающих? — А разве не так все было с тобой? Вот очухался ты, вокруг все дружелюбно, спокойные голоса, четкие объяснения, оформленные причинно-следственные связи… Даже несколько возможных алгоритмов будущих действий набрасывают с учетом всех вероятных событий. Тебя кормят, укладывают спать, учат, устанавливая правила, но при этом — не указывая среди всех ограничений ни одного бессмысленного… Даже с напрочь сорванной крышей я чувствовал себя здесь… — Локи замялся, подбирая нужные слова. А до меня внезапно дошло. — Дома. Чувствовал себя дома. И он сейчас тоже… да? — Именно. А теперь поставь себя на его место. Ты дома, в этом ты уверен и точно знаешь, что находишься в безопасности. При этом у тебя в башке присутствуют какие-то провалы в памяти, но одновременно с этим — дерьмовое самочувствие. Будешь ли ты сосредотачиваться на памяти, если вокруг безопасно, а у тебя есть более серьезные проблемы? — Очевидно, что нет, — признал я. — Вот и он тоже «нет». — Но ведь это пройдет, так? Он снова станет нормальным, когда вылечится, верно? — Почему это тебя так волнует? — Потому что вот это вот — это сейчас вообще ни разу не правильно. То, что мы здесь и то, что я с вами. Он должен меня ненавидеть, а не лезть ко мне под крыло. Что смешного? — А разве не смешно, что другой человек, о чьих мыслях и образе мышления в целом ты понятия не имеешь, вдруг оказался должен к тебе испытывать определенные чувства? — Я не говорил, что он должен, верней, не имел в виду, что это так, а… Дерьмо. Ты нарочно меня путаешь, да? — Я тебя не путал. Я задал логичный вопрос, который у меня вызвала твоя предыдущая реплика. Ты сказал, что Тони должен тебя ненавидеть. Когда он успел тебе задолжать? — Да любой бы ненавидел того, кто убил его родителей. — Любой бы? Знаешь, есть такие родители, за избавление от которых тебя бы канонизировали. Ну если бы не канонизировали, то передачки бы на зону своему спасителю точно таскали. — Это была не та ситуация. — Но ты сказал, что ЛЮБОЙ БЫ НЕНАВИДЕЛ. У тебя проблемы с пониманием конкретных ситуаций, Барнс. Ты не видишь дальше собственного носа и собственных представлений. Ненавидь тебя Старк — и все закончилось бы еще в Сибири, ты ведь сам постоянно об этом думал, разве нет? — Я не собираюсь играть в эти твои игры с психоанализом. — Тогда не говори вещей, которые вынуждают задавать вопросы, заставляющие тебя ДУМАТЬ, а не СЧИТАТЬ. Разговор на этом закончился. Но мысли мои, черт бы подрал этого Локи, возвращались ко всей ситуации вновь и вновь. К Сибири, к общению после возвращения из Ваканды, да даже к недавней беседе в оранжерее. Ненавидел ли меня Старк? Нет, хотя… Нет, не должен был. Я понял, что разозлило Локи. Мы отвечаем лишь за собственные чувства и не можем диктовать другим, что они ДОЛЖНЫ испытывать. Хм… Ладно. Я вроде как не хотел заниматься этим всем психоанализом, не люблю это дерьмо с копанием в мозгах, да вот придется… Копалось так себе. Старк сопел рядом, Тор с самого краю, Локи в этот раз оказался между мной и братом. И снова не спал. Мысли невольно переключились на этого парня. Стив рассказывал мне о том нападении на Манхеттен. С него-то и началась вся история их команды. Шесть лет прошло с тех пор… Вдруг щелкнуло в голове что-то и всплыли слова, которые бросил в лицо Локи Стив. Сначала о том, что контроль ничего не меняет. При этом мне и обо мне он говорил абсолютно другое. Со мной он отказался драться на Гелликариере. Из-за меня он готов был стать международным преступником. «Он мой друг…» «А я больше нет?» Шесть лет. Бок о бок против инопланетных угроз, недобитой Гидры, да Бог знает чего еще. Не все гладко. Стив рассказывал и об Альтроне, которого Тони создал и о том, к каким проблемам это привело, но… Но Ванда, которая ДОБРОВОЛЬНО работала с Гидрой и не меньше проблем наворотила… «Это та баба, которую Роджерс держит за маленькую несчастную девочку? Которая добровольно вступила в Гидру? Которая не умеет себя контролировать, а когда по ее вине гибнут гражданские — закрывает рот ладошкой с воплями «я не хотела», а потом еще и обижается, когда ее садят под домашний арест для ее же безопасности?» Сынишка Рин при выдаче характеристики Ванде не церемонился. А вот Стив, казалось, не замечал ничего дурного, всячески выгораживая и защищая ведьму. Но… Что же получается, условных «своих» Стив выгораживает и защищает до последнего, а тех, кого считает чужими, готов теперь обвинить во всех грехах? Не разобраться во всем, не дать оправдаться, даже не попытаться понять… Старк ведь тоже не по прихоти левой пятки поддержал Заковианский Договор. Мысли обо всех странностях, которые раньше не бросались в глаза, продолжали преследовать меня даже во сне. А по пробуждении первое, что я увидел — довольного улыбающегося Тони с отсоединенной рукой на коленях. Поперек койки прямо над нашими телами возвышалась поворотная столешница, а на ней горкой были рассыпаны какие-то запчасти, болтики, биты для отверток и еще какие-то мелочи. Тора и Локи опять видно не было, да и неудивительно. Я ведь по ощущениям часов восемь проспал, а у них примерно каждые часов шесть отлучки по часу для того, чтобы младший проветрился от своей перегрузки. Или как там по-научному называется та дрянь, из-за которой его в истерики бросает. — Что ты делаешь? — в ответ на мой вопрос Тони улыбается еще шире (хотя куда уж шире), а потом чуть прикасается к столешнице и та отъезжает в сторону, прячась в стену вместе с находящимся на ней барахлом. — Я все починил. Теперь не будет реагировать на эфир. Надо обратно надеть, не двигайся. И снова эта чертова улыбка. Одной рукой Старк принимается задирать на мне футболку, а второй — подтягивает вибраниумный протез поближе. В груди собирается тяжелый ком, мешающий дышать. — Какого черта ты творишь, Старк? — дернувшись в сторону, я рывком сажусь на кровати и сжимаю кулаки. — Слушай, я понимаю, что ты как по голове стукнутый, но всему должен быть… — Я ничего плохого… Просто починить… Слова застревают в горле, когда вспоминаю, что ему нельзя волноваться. И вижу, как лицо на глазах сереет, а губы дрожат. Трясущиеся пальцы пытаются расстегнуть воротник куртки. Мониторы издают предупреждающий писк. — Прости, — на выдохе вырывается у меня. Я не сразу понимаю, что меня трясет не хуже, чем Старка, от осознания, что я только что чуть не натворил. А еще Стива в чем-то обвинял. — Тони, прости, ты не виноват, ты ни в чем не виноват, все хорошо. Не помню, что еще говорю. Не помню даже, в какой момент сгребаю Старка в охапку и прижимаю к себе, заворачивая в крылья. Осознаю только некоторое время спустя, что монитор перестал пищать, как свинья на бойне. Что Старк больше не трясется, как под током. И что футболка на моем плече, в которое инженер уткнулся лицом, подозрительно так мокрая. Поздравляю, Баки, ты — мудак. — Я ничего плохого не сделал, — голос Старка уже не дрожал. Рискнув его отпустить, я усадил мужчину на край кровати, а сам опустился на корточки. Обычно, еще там, до войны, в далеком прошлом, я так разговаривал с детьми. Старк ребенком не был, конечно, но его состояние и реакции не позволяли поставить инженера в один ряд со взрослыми людьми. По крайней мере, сейчас. — Я сделал, — решив, что от лжи будет больше проблем, чем пользы, я решаю выдать часть правды. В конце концов, необязательно сейчас говорить о смерти его родителей, чтобы дать представление о наших взаимоотношениях в прошлом. — Ты помог мне. Я не знаю, что было раньше, но помню, как было больно, а потом ты прикоснулся — и все прошло. И сейчас ты мне помогаешь. — Это сейчас. Раньше все было по-другому. — Но… — Тони, послушай меня, пожалуйста. Мы не друзья. И мы ими не были. Ты не помнишь этого сейчас, но я делал очень много плохих вещей. Убивал людей. А ты был на другой стороне. Ну, знаешь, хорошие парни, гоняющиеся за злодеями типа меня и все такое… Вот так. Не про Гражданскую Войну, не про Стива, не про Сибирь — просто про общий характер взаимоотношений. Судя по тому, что мониторы до сих пор не орут — я делаю все правильно. Тони задумался. А потом, прищурившись, посмотрел на меня. — Зачем? — Что? — Плохие вещи, которые ты делал. Зачем? Тебе это нравилось? — Нет, я… «Значит, факт наличия контроля все меняет? Можно убить сотни человек…» — Баки? «… смотреть в глаза своим жертвам и чувствовать себя абсолютно нормально?» — Не нравилось, нет, я… — Тогда почему ты их делал? Тебя заставили, да? — Это ничего не меняет. Люди погибли, а ты… Ничего не помнишь, чинишь тут… Мониторы пищали. Не сразу понял, что мои, а не те, что отслеживают состояние Старка. — Значит, заставили. Тогда не считается. Если сам не хотел делать то, что делал — это не считается. — Тем, чьих близких я убил, от этого не легче, знаешь ли. И разницы нет. — Даже если бы ты убил моих близких… — повысил голос Старк. Осекся. Нахмурился, а потом — протянул руку вперед, хватая меня за подбородок и заставляя повернуть голову. Сам не знаю, в какой момент отвернулся. Не смог и дальше смотреть ему в глаза. — Кажется, понимаю. Кого-то из моих ты тоже… Зажмурившись, киваю. Понимаю, что Старк все еще спокоен. Что пищат чуть встревожено только мои мониторы. — Ты мог сбежать и не делать этого? Только честно. Возможность была? — Я пытался, но… В память вдруг хлынули воспоминания. Не мои. Чужие. Тогда тому, кто их переживал, не было страшно. А вот мне сейчас… — Баки? — Не трогай меня! — какая-то часть сознания еще попыталась возразить, что это всего лишь Тони. Что он не причинит нам вреда. Что мы давно не в Гидре. Но перед глазами всплывают стены камеры, металлические оковы на руках и ногах, нечеловеческий холод и постоянная боль. Из-за лекарств, из-за того, что с нами делают, из-за приказов… Рванувшись как можно дальше от сидящего на койке человека, прижимаюсь спиной к стене и пытаюсь нормально дышать. Воздуха мало. Опасность… Перед глазами снова стоят старые стены в облупившейся краске сине-зеленого цвета. Рыжая плитка под ногами, местами выбитая, покоцанная и с отслаивающимся покрытием. Смутные силуэты людей впереди, которые все приближаются. И я знаю, что как только они окажутся рядом — будет больно. Но не могу пошевелиться. Не могу сопротивляться этому. Не могу… — Тебе холодно? Вот, возьми, — из марева перед глазами выплывает рука с кое-как сложенным одеялом. Собственные пальцы слушаются с трудом, но каким-то чудом получается выхватить одеяло и потащить на себя. Ногам холодней и больней, поэтому накрываю их. Уткнувшись лицом в мягкую ткань, понимаю, что раньше, там, в камере, этого запаха не было. — Просто дыши и слушай мой голос, ладно? Я тут сижу, тебя не трогаю, так, просто болтаю… То, что он просто болтал, но не пытался меня трогать, в итоге все и решило. Бран советовал, когда вот так вот налетает, попытаться увидеть разницу между тем, что мне «глючится», как он выразился и тем, что было на самом деле. Сейчас разницы было сразу три. Меня никто не трогал, раньше не было одеяла с приятным, хоть и незнакомым мне запахом, а еще — не было голоса Тони. Он не похож ни на одного из кураторов. Спокойный, чуть насмешливый, и самое главное — не несущий никакой угрозы. Скорей наоборот — так и сквозит в каждом слове беспокойство и желание помочь. «А ты на него наорал», — опять напомнил внутренний голос. Тот, что все чаще появлялся в последнее время. Как будто голос давно забытой совести. Как будто у меня она до сих пор есть где-то там, далеко внутри. Надо будет у Зимнего спросить, он вроде по закоулкам сознания сейчас бродит… — Ну ты как, здесь, со мной? Все в порядке? — Да, я… Я… Да, — на грудь больше ничего не давило. Дымка перед глазами рассеялась, и больше не чудились впереди силуэты ученых Гидры. — Это потому, что я напомнил, да? — Старк смотрит виновато, руками нервно теребя воротник куртки. — Нет. В смысле, оно само всплывает. Никогда не знаешь, что вообще напомнит. Иногда можно говорить спокойно обо всем, а иногда что-то случайное — и все, накрывает. — Знакомо. Ты бормотал про Гидру сейчас. Я вспомнил. Данные, которые я изучал. Они были о тебе. О том, что они делали. Чипы в голове, слова-триггеры на русском… Про коды там тоже было. Скажи, а когда мы с тобой дрались, я об этом знал? Снова всплыла в памяти Сибирь. Обрывки спутанных воспоминаний, драка, рушащиеся стены, собственные попытки убежать, отстреленная рука, та, старая, со звездой… Где-то среди этих воспоминаний, даже не помню, в какой именно период, затерялся крик Стива. «Его запрограммировали»… И крик Старка о том, что ему плевать. А плевать ли? Если первое, что он спросил меня сейчас, в относительно спокойном состоянии — добровольно ли я делал все то, что происходило в прошлом. И если потом, уже после Сибири, он ни разу не попытался до меня добраться. Допустим, ему было не прорваться через защитные барьеры Ваканды, но… Сколько раз за последующие полгода он мог меня убрать? Полагаю, что предостаточно. Старк ведь гений, техник, а значит — электроника, взрывчатка. А еще миллиардер, при желании нанял бы кого угодно. В Рафте, говорят, много всяких… таких, как и на «Дерадиконе». С телекинезом, телепатией и прочими вещами. Освободить одного такого товарища с условием уничтожения меня — и даже можно под несчастный случай все обставить, к Старку бы никаких «хвостов» не вело. — Баки? — чужая рука притронулась к живому плечу. — Ты не ответил. — Нет, ты не знал. Те данные, которые ты изучал, к тебе попали позже. Каким путем — я не знаю. Но могу лишь догадываться, что Старк взломал какую-нибудь секретную базу данных и нагло украл эту информацию либо с сервера Гидры, либо у какого-нибудь связанного с ней деятеля. Зачем только, вот в чем вопрос. Не для того ли, чтобы выяснить всю подноготную и определить для самого себя степень моей вины в происходящем? Может быть, поэтому он был так спокоен в нашу первую встречу после возвращения из Ваканды. Поэтому сказал мне, что я перед ним ни в чем не виноват. — Разница есть. Если бы ты убил кого-то из моих потому, что тебе нравилось, или потому, что тебе за это заплатили — я бы тебя прикончил. Если бы случайно, ну, знаешь, какая-нибудь перестрелка рядом со складом взрывчатки, а люди рядом — не убил, но обвинил и в тюрьму упрятал бы все равно. Потому что случайности мы должны просчитывать и думать. А за тебя все это время другие думали. Ты военнопленный получаешься, а не убийца. — Получается, потому что ты так решил? — Совет безопасности ООН то же самое решил, когда я им передал все то, что нашел. — Ты… Зачем? — я был сбит с толку окончательно. В основном потому, что чем дальше шел этот разговор, тем меньше я понимал происходящее. И тем меньше верю словам Стива и той характеристике, что он давал Тони. Из его оговорок выходило, что Старк-младший — чуть ли не исчадие ада, лишенное каких-либо положительных черт характера. Вспыльчивый, заносчивый, постоянно пытается взять на себя командование, ошибается, подставляет других из-за своих амбиций, сорит деньгами, относится к окружающим людям, как к мусору под ногами, помешан на своей гениальности и исключительности… Но… Человека, который живет сейчас со мной в этой палате, можно назвать разве что… Эксцентричным немного. Как Говард в молодости. Помнится, он любил устраивать шоу изо всего, что можно и нельзя. Но это… Такое ли уж невообразимо плохое качество, если смотреть в целом? — На полу холодно, между прочим. Иди на койку и давай обратно клешню твою пристегнем. — Тони, это неправильно, понимаешь? — не выдержал я. — Все неправильно. Ты должен меня ненавидеть, это, черт подери, было бы абсолютно нормально — меня ненавидеть, а ты вместо этого возишься со мной и руку чинишь. И оправдываешь меня, хотя мог бы оставить те файлы в секрете и ничего такого… — Слушай, холодное сердце, отъебись уже со всеми этими «правильно» — «неправильно». Как считаю нужным, так и поступаю. Если тебе делать нечего — сходи за чизбургером. А еще лучше тащи свою суперсолдатскую задницу сюда и дай мне крылышки. Одно удовольствие отсыпаться, уже ради них родимых стоит тебе помогать. — Почему ты меня так назвал? — внимание зацепилось за знакомое название. Я слышал эту кличку в Сибири. Значит ли это, что Старк начал что-то вспоминать? — Сказка такая была, Холодное Сердце. У Гауфа. Мне маленькому читали. На тебя вот смотрю и вдруг вспоминается. Тоже чувачок попал не в самую приятную историю. Если хочешь, можем потом почитать, наверняка она на корабле есть. Или фильм посмотреть. Баки, так ты сюда идешь, или нет? Криво улыбнувшись, поднимаюсь с пола и перебираюсь на койку. Старк крепит руку к моему плечу. А потом сворачивается клубком рядом со мной и засыпает сном младенца, вцепившись обеими руками в крыло. Снова при взгляде на него чувствую давно забытое, казалось бы, желание защитить. Так было со Стивом до того, как он стал суперсолдатом. И вот сейчас — Старк. Не сказать, чтобы он прямо-таки сильно нуждался в защите, да еще и от кого, но… В голову пришла идея. — Слушай, Тина, а насколько нереально организовать здесь более-менее адекватную духовку и список продуктов из ближайшего автомата? — уточнил у вездесущей ИИ я. Видимо, Тина решила сменить гнев на милость в отношении меня (а может быть — каким-то образом поняла, зачем именно я это спросил), но к моменту возвращения Тора и Локи из коридора я уже вовсю изучал рецепты чизбургеров из местного кулинарного форума. И заодно прикидывал, что и чем можно заменить, чтобы получилось вкусно, но при этом — не относилось к «запрещенке» для одного изобретателя. Старк просыпается, когда мы с Локи принимаемся настраивать новообретенную духовку. «Кухонный уголок» мы решили отгородить от общего пространства небольшой стеной, которая поднялась прямо из пола (спасибо тебе, создатель местной модульной системы). И, видимо, в процессе пошумели слишком сильно, ну и разбудили одну инженерскую голодную морду. То, что Тор эту самую морду привел к нам, возражений не у кого не вызвало. Старка усадили за стол, чтобы никому не мешал, ну и старший Одинсон принялся за ним следить, чтобы в обморок не грохнулся внезапно или еще чего не случилось. Закрутив волосы на затылке в узел, чтобы не попали в еду, принимаюсь машинально смотреть по сторонам в поисках какой-нибудь веревки или тряпки, или под что бы их можно было убрать. Старк протягивает мне какую-то пластиковую полоску. А когда видит, что я откровенно не понимаю, как она мне может помочь — жестом приказывает повернуться спиной к нему и опуститься на корточки. Через пару минут у меня на голове такой же «хвостик», как и у Локи. С такой же точно… эти штуки называются стяжками, точно. Не знаю, почему, но я даже после окончания возни с готовкой не хочу ее снимать. — Держи, дегустируй, — сунув под нос Старку тарелку с куском получившейся стряпни, подсознательно готовлюсь услышать все, что может сказать потомственный миллиардер при виде подобной сервировки, вида продукта… О, да, еще и вилку забыл взять. Однако прежде, чем я успел поискать столовые приборы в ящике, Старк подтащил тарелку поближе и вцепился в «чизбургер» обеими руками. — Вкусно, — подняв вверх большой палец, мужчина принялся за еду. Мы с Локи переглянулись и рассмеялись. — В чем подвох, парни? То чизбургеры нельзя, то сами притаскиваете. Что нужно починить, ну-ка сознавайтесь. Вы сломали Тину? Взорвали половину корабля и теперь собираетесь успеть ликвидировать беспорядок до возвращения Рин? Что-то царапнуло внутри. Из-за того, что пусть и в шутку, но Тони считает, будто для него что-то можно сделать только ради получения какой-то выгоды. А может быть он и правда так считает, а шутки — это так, прикрытие для внутренней неуверенности. Стив постоянно подшучивал по поводу своего веса и телосложения раньше, до сыворотки. — Просто решили накормить тебя чем-то повкусней больничной еды, — фыркнул Локи. — Заменили котлеты мясом, обычный хлеб цельнозерновым, майонез — разрешенным соусом, ну и готовили все в духовке, так что получилось и полезно, и на твою любимую уличную дрянь похоже. — Сообразишь, как сделать шаурму — всю неделю согласен плести косички твоей второй ипостаси. — Можешь начинать прямо сейчас, — тут же на месте парня возникла девчушка с фиолетовыми глазами и длинными распущенными волосами до пояса. — Значит, готовили вдвоем, а плюшки только тебе? Локи, ты не охренела? — деланно возмутился я. И тут же заметил, как напрягся Старк. — Эй, это же шутка, ты чего? — Ничего. Просто не надо вот это вот… Ненавижу. Пожалуйста. Снова взгляд такой… затравленный. Будто боится о чем-то попросить. Знает, что все равно откажут или не воспримут всерьез. — Хорошо, прости. Мы не будем, — пообещал я. — Но Локи все равно охренела. — Согласен. Могу тебе в руку что-нибудь еще встроить, чтобы обидно не было, — ухмыльнулся во все тридцать два Тони. — Открывашку для пива, — тут же подает голос Тор, отрываясь от своей порции размером с половину противня. Одна радость — на его фоне я больше не кажусь себе обжорой и не чувствую себя неадекватно с размерами необходимого рациона. Локи и Тони столько не едят. Хотя Локи тоже больше, чем обычный человек. И не то, чтобы у меня были какие-то комплексы, но все-таки… — Эй, я предложил для Баки, а не для тебя. Эгоист махровый, алкаш начинающий, весь в меня, нахватался на досуге… — Старк, я вот этими руками гайки на тридцать два без проблем закручиваю, зачем мне-то открывашка? — тут же включается в перепалку Тор. А я понимаю, что реагирует негативно Старк не на перепалку, а на повышение тона. Поэтому даю себе зарок в ближайшие дни общаться потише, чтобы не пугать лишний раз. И так из-за меня ему сегодня досталось. — Ну вот вообще не из-за тебя. Там накрыть может случайно из-за всего, что угодно. А ты случайно такой пласт триггеров задел, что еще легко отделались, — отвечает на невысказанные мысли сидящая рядом девчонка. Старк и Тор устроились напротив нас, продолжая что-то выяснять по поводу закручивания гаек и открывания пивных бутылок без помощи вспомогательного инструмента. — Могла бы и помочь, если знала, — отвечаю Локи я. — Если бы я влезла — вот вообще не факт, что не сделала бы еще хуже. Состояние не то, знаешь ли. А Тор… Ну, он под это не приспособлен. Научился из-за меня за последние месяцы, конечно, но вообще он по части психики и эмоционалки не особо-то шарит. И с этим ничего уже не сделаешь. — О чем секретничаем? — снова обратил внимание на нас Старк. — Не о чем. Так, типичная кухонная болтовня о всякой фигне, — тут же почти не наврала Локи. — Ага. С довоенных времен ничего почти не изменилось в этом плане. Все так же болтовня перед сном ни о чем — это святое. — А то. Мы с парнями в интернате после отбоя тоже, бывало, часами трепались, — подтвердил Тони, отодвигая в сторону пустую тарелку. — Добавки там не завалялось? Слово «интернат» произвело эффект вылитого на голову ведра воды. Я не сразу понял, что сижу, невидящим взглядом уставившись перед собой. Это же… Говард что, правда фактически сдал своего ребенка в приют? О, да, конечно, это был высокооплачиваемый приют, да еще и с каким-нибудь дополнительным престижем для выпускников, но сути дела это не меняет… Вот так вот взял — и родного сына… Дерьмо. — Эй, Баки, ты чего опять завис? — Что? Нет, я так… Ничего, — быстро сунув Тони под нос тарелку со второй порцией и подлив еще сока, я вновь ушел в свои мысли. С учетом узнанного случайным образом факта, очень многое становилось на свои места. Например, нелюбовь Тони к отцу, о которой говорил Роджерс. У меня с родителями в прошлом всякое бывало. Особенно в подростковом возрасте. Такие фрагменты вспоминаются периодически, что охота вернуться в прошлое и навешать себе хорошенько. Но чтобы меня или сестру не то что в приют сдали — хотя бы пригрозили этим… Никогда. А Говард вот так вот взял… «Он убил мою маму!» — снова всплыли слова Тони, услышанные в бункере. Маму. Не отца. Про него Тони даже не вспомнил на тот момент. И, блять, я кажется понимаю, почему. — С тобой все нормально? — из мрачных мыслей вырывает голос Тони. Поднимаю голову и собираюсь что-то сказать, но в этот момент Тор, потянувшийся рукой за чайником, случайно выпускает с руки небольшой разряд. Со стороны чайника раздается протестующий треск и даже, кажется, валит небольшой дымок. — Извините, — сконфуженно произносит старший Одинсон. — С Рин мне не сравнится, но иногда бывает. Пойду за новым схожу. — Да я сейчас этот починю, давай его сюда, — улыбается Тони. И уже пять минут спустя, забыв обо всем, прямо на кухонном столе перепаивает поврежденные микросхемы, приговаривая о том, что надо будет поставить на технику здесь защиту от эфирных и стихийников. — Фиксик, — усмехнулась Локи и поспешила пояснить нам. — Мне ребята мультики показывали. Именно просмотром этих мультиков мы и занялись после ужина. Локи предложила, Тор заинтересовался, Старку было все равно — он засыпал на ходу. Ну а мне так тем более плевать, что смотреть. Куда больше почему-то волновало состояние Тони и вся та хрень, которая узнавалась между прочим и случайным образом. Интуиция подсказывала, что если чуть копнуть — дерьма окажется еще больше. И тем более… Странным, мягко скажем, выглядело отношение Стива к инженеру. Будто он даже не попытался чуть больше о нем узнать и немного понять. Впрочем, почему «будто»? Мой Стив, который про каждого из «Ревущих» знал больше, чем родные семьи, действительно даже не попытался понять и принять человека, находящегося под его командованием. Ведь даже мне сейчас понятно, что обо всей ситуации со мной, «Гидрой», информацией о смерти родителей Тони с ним надо было просто поговорить сильно заранее. Возможно — выслушать кучу матов. Возможно даже — получить по морде пару раз. Но Старк и раньше, и сейчас пришел к одним и тем же выводам. И знай он правду заранее, а не получи ее в лицо от врага самым свинским образом… Ведь в бункере первой фразой, которую он произнес, были не требования расплаты, не угрозы в мой адрес, а вопрос, знал ли об этом Стив. И лишь после получения ответа, подтверждающего предательство, Тони сорвало крышу. А кому бы не сорвало, вот если совсем честно… Стоило чуть шевельнуться, как спящий рядом Тони нахмурился и крепче сжал пальцы на кромке моего крыла. — Да не ухожу я никуда, — вздохнул я, привычно погладив техника по растрепанным волосам. Словно услышав мои слова, Тони успокоено вздохнул и улыбнулся сквозь сон. А я почему-то впервые после побега из «Гидры» почувствовал себя… На своем месте.