Неправильно... или? Пусть все решит... случай (цикл "Преемница", часть 10)

Тони Старк

Вот найти бы того, кто придумал все эти фразочки про цикличность, спираль всего происходящего и эффект дежавю — и поставить бы его на мое место. Хотя… Может, лучше и не надо. Потому что место у меня нынче очень, очень незавидное. Оно таковым является уже два года после подписания Заковианских Соглашений, но раньше я, по крайней мере, был на свободе. Если можно было назвать мое состояние «свободой», конечно же. А вот теперь все изменилось. Началось все с того, что в мою жизнь вломился сначала этот выскочка-маг, потом — люди из прошлого, которых я совсем не хотел видеть. Вот только когда меня спрашивали о подобном, м? Да и мне особо не хотелось выяснять отношения, потому что наши системы слежения отчетливо показывали: к Земле движется дрянь, о появлении которой я предупреждал всех все эти годы. И кто у нас мог обеспечить сопротивление читаури? — Рад снова видеть тебя, Тони, — это была первая фраза, которую я услышал от Роджерса. А потом он как ни в чем не бывало протянул мне руку для рукопожатия. Пришлось крепко сжать кулак за спиной, чтобы остаться в сознании. Чтобы не всплыло снова перед глазами все, что раз за разом видел в кошмарах и каждую ночь переживал заново: холодный заброшенный бункер, два суперсолдата в качестве противников и щит, опускающийся мне на грудь. — Мистер Старк. Раз вы снова здесь, хочу кое-что вернуть, — с этими словами я достал из кармана старую «раскладушку» и вложил ее в раскрытую ладонь Роджерса. После чего повернулся к Фьюри лицом и все тем же тоном спросил: — Какой у нас план? Пятница готова по моей команде поднять Железный Легион. Дроны должны минимизировать количество жертв и разрушений, но если сюда прорвется армия побольше той, что была шесть лет назад — последствия все равно будут ужасными. И всю планету не эвакуируешь, потому что во-первых — некуда, а во-вторых — физически невозможно вывезти миллиарды людей куда либо за… сколько у нас времени? Несколько дней? Часов? Даже этого никто не знал. И первоначальный план Фьюри заключался в переговорах, если таковые будут. Брюс и Стрэндж сказали, что Таноса интересуют камни и ради их получения он легко сотрет в порошок нашу планету. Раз он перебил асгардцев, убил Тора… Времени у нас не было. Но на мое логичное предложение уничтожить камни, которые были нам доступны, посыпалась в ответ полная чушь. Стрэндж начал говорить о важности глаза Агамото для его Ордена. Что-то еще про свою роль хранителя этого камня. Честно — на моменте начала разговора об этой чепухе у меня сразу отключилось восприятие его речи. Уже стало понятно, что ничего умного не скажет. По поводу Вижна выступил Роджерс, в своем духе патетично заявив, что мы не торгуем жизнями. Ага, конечно… В Сибири он очень уж четко определил, сколько стоит жизнь моя, а сколько — Барнса. И выбрал более ценный для себя вариант, оставив меня подыхать без связи и в развороченной броне посреди тайги. — Зато они торгуют. И чтобы добраться до камня убьют кого угодно и в каких угодно количествах, — неожиданно начинает спорить с Роджерсом… Барнс? — И с камнями, которые они заберут у нас, натворят они намного больше. Если вести речь о торговле жизнями, то на самом деле у нас два выбора: убить андроида, или уничтожить его камень, — кивком головы Барнс указал на Стрэнджа. Вы посмотрите только, кто у нас разговаривать умеет… Самое паршивое, что Барнс был единственным на этом «совещании», кто сказал что-то умное, потому что все остальные принялись рассуждать и рассусоливать о чем угодно, но не о деле. — Позовете, когда договоритесь о чем-нибудь стоящем, — понимая, что участвовать в этом цирке больше нет необходимости, я разворачиваюсь и выхожу на улицу. Совещание проходило в том самом храме, куда свалился Беннер после своих космических приключений. Раньше, пару лет назад, я бы с удовольствием остался ради разговора с, как мне казалось на тот момент, другом. Но произошедшие во время нашей так называемой «Гражданской войны» события заставили меня на многие вещи посмотреть под иным углом. И понять, что все эти «вместе», «дружба», «семья» и прочие вещи, которые я считал важными для всех нас, были всего лишь иллюзией. Розовые очки разбились с оглушительным звоном, осколки надолго застряли во мне, но все же… Во всем есть что-то хорошее. По крайней мере, я все понял сейчас, когда у меня есть еще время прожить эту жизнь без лжи как другим, так и самому себе. С расколом «Мстителей» в моей жизни почти ничего не изменилось. Я все так же проводил время, занимаясь новыми и старыми проектами. Избавившись от контроля Пеппер, периодически терял ощущение времени, зависая в мастерской на несколько суток, переругивался с Пятницей… Пеппер и Роуди периодически пытались меня опекать, но в итоге поняли бесполезность этого занятия и теперь я наслаждался покоем и редкими вылазками в город на какую-нибудь встречу или лекцию. Но последнее случалось редко, потому что веских причин гулять за пределами дома у меня после разрыва с Пеппер не было. Вдохнув горько-соленый воздух, складываю руки на груди и прислоняюсь к стене здания. Тихое «кхм» заставляет повернуть голову вправо и замереть в ступоре, увидев Барнса. — Чего хотел? — Сказать спасибо за то, что позволил нам уйти. И извиниться за Стива. Он не должен был тебе лгать. — А за себя? — За это нет. Такое не прощают. Что смешного? — Барнс в непонимании уставился на меня. — Все, — пожал я плечами. — Извинения не приняты. Ты передо мной ни в чем не виноват, а Роджерс… Вот ТАКОЕ как раз не прощается. Если ты понимаешь, о чем я. — Понимаю. Ты не должен был узнать все ТАК, он не должен был вмешиваться, когда ты пытался набить мне морду, на что имел полное право. И мы не должны были бросать тебя в том бункере без связи и брони. Я только недавно узнал, что ты не такой, как мы. Если бы… — Барнс осекся и, нахмурившись, отвернулся. — Ну вот. А он знал. Слушай, Робокоп, а как так получилось, что у тебя после мозголомки мозгов больше, чем у некоторых? Мне вот интересно, это побочный эффект, или просто генетика хорошая? Или Гидра при промывке несколько лишних извилин делает? Барнс ощутимо вздрогнул при упоминании Гидры. — Не знаю, — односложно ответил он. — Я пойду. Ничего ему не ответив, продолжаю пялиться вперед невидящим взглядом. Только чувствую спиной, что Зимний Солдат никуда не ушел — так и продолжает стоять чуть позади. Только сейчас вспоминаю забавную вещь — в кошмарах я никогда не видел его. Ни той записи, которую показал Земо в бункере, ни сражения в нем же. Был только Роджерс. Непогрешимый наш звездно-полосатый капитан. Совещание в тот день ни к чему не привело. Поскольку высадки десанта Таноса прямо сейчас не произошло, а заметный на радарах корабль так и оставался всего лишь «заметным», все просто принялись готовиться к войне. Так, как умели. Ученым из Ваканды удалось вытащить камень изо лба Вижна, а совместными усилиями ведьмы и Стренджа получилось еще и уничтожить игрушку до того, как ее захватит Танос. По крайней мере, теперь не получится у него уничтожить щелчком пальцев половину разумной жизни во вселенной. А вот что насчет нашей планеты? Насчет Земли? Всех нас? Беннер рассказывал, что до возникновения идеи поиска чудо-камушков Танос банально истреблял по половине жителей на каждой планете. Если он к этому вернется, то когда нам ждать его армию на Земле? Корабль продолжал висеть на периферии восприятия сканеров день, неделю, месяц… Когда срок перевалил за полгода, мы все чувствовали себя на пределе. Роджерс, Барнс и остальные обосновались на Базе Мстителей. Я продолжал торчать у себя, стараясь не пересекаться с бывшими товарищами. Компанию составлял Паркер, с которым мы работали над усовершенствованиями для его паутины, и Роуди, периодически заскакивающий с целью сообщить «вести с полей» (как будто нельзя это было сделать звонком или сообщением). А потом все покатилось, как снежный ком. Сигнал тревоги на одной из центральных улиц (в подозрительной близости от места проживания Стрэнджа, кстати говоря). Явившиеся практически мгновенно Мстители (верней то, что когда-то в прошлом было Мстителями). Бой со знакомыми ящероподобными существами и… неожиданно открывшийся рядом со мной портал, в который потянуло меня и Барнса. Как получилось, что мы оказались рядом. В меня тут же вцепился Паркер, пытаясь вытащить, не дать неизвестному «нечто» затянуть внутрь, вот только это было напрасно. — Шкет, брось! Пятница… — попытался было я скомандовать, но уже понял, что не успею. И тут резкий рывок слева, Барнс оказывается рядом со мной и опускает бионику на руки паучка. Хруст костей — и мальчишка с вскриком отлетает от нас за мгновение до того, как мы с Зимним Солдатом окажемся в совершенно другом месте. — Похоже, моя очередь говорить тебе «спасибо», — фыркнул я, вскакивая на ноги и осматриваясь. Интерьер так себе, да и смотреть особо не на что — темная камера без единого следа двери или окна. От портала, через который мы сюда попали, не осталось и следа. — Не нужно. Это было не ради «спасибо». Я уж хотел было начать очередную перепалку, но в этот момент перед глазами потемнело. А когда я очнулся — обнаружил себя в совершенно другой обстановке. Ну, хотя бы с Таносом познакомился. Собственно, к чему я о цикличности… Когда я был в Афганистане в плену, здоровый лысый террорист требовал у меня собрать ему бомбу. А сейчас здоровый, лысый и фиолетовый террорист требовал у меня собрать ему явно опасную установку, чертежами которой трясли у меня перед носом уже битый час. Похоже, раз с камнями не вышло, он решил оружие проапгрейдить. Или он еще не знает, что не вышло? — И не мечтай, — выплюнул ему в лицо я. Гигант в ответ на это лишь оскалился в нехорошей улыбке. — Тебя так просто не уговорить, да? А если позвать сюда твоих друзей? — Танос показал рукой на экран перед ним и я увидел привязанных к столам Барнса и Роджерса. — Если ты имеешь в виду этих двоих, то они последние, кого я назвал бы друзьями. — Но не самыми последними, которых ты бы так не назвал? — Танос улыбнулся и вдруг опустился на корточки передо мной, глядя глаза в глаза. Огромный палец провел поверх моих скованных рук, а губы скривились в тихой усмешке. — Тебя так просто не сломать, да? Проще будет уговорить, как мне кажется. Пожалуй, придется приготовить для тебя особенный подарок… А дальше последовал приказ бросить меня в какую-то «особую» камеру. Что там было «особого» я понял, едва меня перебросили через порог и закрыли за спиной дверь. Под телом тут же захрустела изморозь, когда мрак перед глазами рассеялся, я увидел, что с потолка свисают огромные сосульки. Судя по всему, морозильник, который временно освободили специально для меня. Ну что же… Без костюма в своих штанах и любимой водолазке я здесь протяну… Дня два. Желающих меня спасти в этот раз не предвидится, так что… Так что закончу я свою жизнь, похоже, в этом морозильнике. И, кажется, закончу ее здесь не первым, потому что у дальней стены лежит что-то, очертаниями подозрительно напоминающее труп. Взгляд невольно зацепился за черные волосы. Человек? Кто-то из бывших Мстителей? Вроде бы я всех видел не так давно (когда? Сколько времени прошло с момента пленения? Как долго меня держали без сознания? Этого я не знал). Подойдя поближе, опускаю руку вниз, чтобы перевернуть труп и разглядеть лицо. Но почувствовал мое прикосновение, труп вздрагивает и едва слышно хрипит. — Твою ж мать! — моментально рванувшись в сторону, опрокидываюсь на пол и уже ползком добираюсь до противоположной трупу стены. В голову лезут всевозможные страшилки про зомби, и перед глазами виснет гадкая во всех отношениях улыбка Таноса, когда он приказывал меня забросить именно сюда. К счастью, долго этот период у меня не длится: рациональный голос в голове напоминает, что доказательств существования зомби до сих пор не выявлено, а вот всякие инопланетники как раз-таки в порядке вещей. И почему среди них не быть кому-то с синей, как у трупа, кожей? Поэтому повторно к телу на полу я приближаюсь уже без страха или паники. Опускаюсь на колени рядом и сначала осматриваю, насколько позволяет скудное освещение. Увиденное вот вообще не радует: одежда парня замерзла, и покрылась наледью, а шея под пальцами была пугающе ледяной. И кровь… Я не сразу ее заметил, но под телом была приличная лужа тоже замерзшей субстанции бурого цвета. Парень, почувствовав прикосновение, открыл глаза и уставился на меня мутным, расфокусированным взглядом. — Собираешься меня убить? — совсем тихо спросил он. — Нет, — вопрос загнал меня в тупик. — С чего бы мне? — Я же монстр, разве нет? — Нет, ну, может, выглядишь ты и жутковато с непривычки, я тебя даже за труп принял поначалу… — Недалеко в своих предположениях ушел, — в сторону прошептал парень. А потом судорожно вздохнул и совсем уж едва слышно пробормотал. — Если тебе нетрудно, достань сосульку, пожалуйста. — Пить хочешь, — это даже не вопрос. Просто констатация факта. Потому что, конечно, паренек, потерявший кучу крови хочет пить. А Танос явно слыхом не слыхивал про правила обращения с военнопленными, особенно если они серьезно ранены. Ладно, исправим это недоразумение… Нарвав на потолке сосулек, возвращаюсь к парню и сажусь рядом, осторожно приподнимая верхнюю половину туловища и усаживая так, чтобы было удобней пить. Растопив в ладонях одну сосульку, подношу пригоршню к потрескавшимся губам. Парень поднимает на меня красные, чуть светящиеся в полумраке глаза. А потом, подозрительно шмыгнув носом, принимается пить. Семь сосулек спустя закрывает глаза и говорит совсем тихо. — Спасибо. И за то, что растопил, тоже. Даже теплей стало немного. Странно… — Ну, может, у этой морозилки аккумулятор сел? Как думаешь, долго нас тут держать будут? Тебя-то за что сюда засунули? Я вот Анусу отказался какую-то установку собрать, он меня и посадил здесь, подарок пообещал. — Как ты его назвал? — парень пораженно уставился на меня. — Что, созвучно же. — Ну да, точно, — парень широко улыбнулся, обнажая зубы и клыки. — У него на меня давно зуб. Поручил мне одно дело, я его с треском провалил, потом ему дополнительно насолил случайно. Так что он до меня в итоге добрался. Подарков не обещал, но весь мозг наизнанку вывернул, теперь вот лежу, загибаюсь потихоньку, — смешок вышел нервным, следом раздался всхлип. И в следующий момент этот клыкастик вдруг разревелся, утыкаясь лбом мне в плечо. — Эй, ты чего это… — такая реакция выбила меня из колеи. Впрочем, меня этот парень уже выбил из колеи раза два. Или три. Или четыре. — Прости… Это так… Паническое… Сейчас возьму… Сейчас я… Прости, прости… — Все хорошо, дыши. Иди сюда, — обхватив руками дрожащее тело, притягиваю парнишку поближе к себе и машинально глажу по спине. — И не извиняйся, у меня самого та же дрянь. Только не ляпни нигде никому, это секрет вообще-то. Кстати, я рассказывал, что меня Тони зовут? Вот теперь будешь знать, как звать. Один пацан меня у нас там Механиком еще зовет, но вообще я более звучные имена предпочитаю. Железный Человек, неплохо так, да? Я еще болтал о чем-то таком. Не запомнил даже, о чем именно. Просто заметил в какой-то момент, что всхлипы и стоны прекратились, а сам мальчишка так и заснул у меня на руках. Ну вот так… Уже лучше. Что именно «лучше», сказать было сложно. Мы в ледяной ловушке вдвоем, время у нас на исходе. Он ранен, ну а мне после Сибири и полученной от посиделок в бункере пневмонии достаточно будет еще пары часов на холоде, чтобы загнуться. — Что?! — тело в руках ощутимо вздрогнуло. Парень чуть отстранился, широко распахнутыми глазами глядя на меня. — Что? — переспросил у него я. Высокоинтеллектуальная беседа у нас получилась. — То, что ты сейчас подумал… — Ты что, мысли читаешь? — Ну да. Это… плохо? Я не могу так не делать, прости, оно само… — парнишка скатился с моих колен и отполз назад. Когда я протянул руку вперед, он вздрогнул. И я в какой-то момент почувствовал себя мудаком. Потому что наличие телепатов уже не было чем-то удивительным. Ванда влегкую читала мысли любого существа рядом, после нее уже никто не мог меня ничем удивить. — Эй, все нормально. Главное — глюков мне не нагоняй и не пытайся внушить то, чего нет. — Хорошо, не буду. Тогда тебе нельзя прикасаться к моим голым рукам. В смысле, если я испугаюсь или вдруг что перемкнет, то могу и глюков нагнать. Так что либо на тебе, либо на мне должны быть перчатки. Кстати, снимай штаны и ботинки. И на вот, надевай, — слитым движением парень стянул через голову куртку. Лед на ней неприятно похрустывал, но клыкастика это не слишком волновало. — Эй, ты что тво… — Тони, я из расы, устойчивой к холоду. Согласись, если бы было не так — уже загнулся бы здесь раненый и с такой кровопотерей. Так что мне и так нормально будет, а вот о том, что тебе будет плохо, я только сейчас додумался, извини — мозги почти не варят. — Да я не… — Эй, — парень широко улыбнулся и, наклонившись ко мне, положил ладони на плечи. — Ты мне помог. Очень сильно помог. Знаю, это все звучит дико, но тем, что ты обо мне позаботился и испытывал ко мне положительные эмоции, ты… В общем, это меня удержало на самом краю. Не появился бы ты — я бы уже… Так что меняемся шмотками и будем думать, как отсюда выбраться. Не знаю, что подействовало — его нахрап, странность выражений или вообще абсурдность ситуации, но уже пять минут спустя я сидел в камуфляжной форме, подозрительно похожей на нашу военную, и чувствовал, как замерзшие в кроссовках пальцы ног потихоньку отогреваются в высоких теплых ботинках. — Погоди-ка, если ты не чувствуешь холода, зачем тебе теплая одежда? — Она еще не самая теплая. Это общая форма, она одна на всех. Да, зимняя, потому что мы на довольно холодную планету высаживались, но так как я в ней не перегреваюсь — возникать не стал. Согласись, по-идиотски было бы подойти к интенданту и начать предъявлять претензии о том, что я, видите ли, к морозу устойчив и в зимней форме не нуждаюсь, выньте-положьте мне летнюю вот прямо здесь и сейчас, и насрать что вам кучу народа надо обмундированием и снаряжением обеспечить. — Ты военный? — с интересом уточнил я. — Нет. Гражданский врач. Помощник врача, если быть точней. Тони? Грудь сдавило, в голову сжали тяжелые, стальные тиски. Воздух закончился. Что я говорил о цикличности и спирали? Что я говорил о том, что все повторяется? Не хочу, не надо, не надо, пожалуйста, не хочу… В памяти вдруг слишком отчетливо возникли пещеры Афганистана. Инсен, который спас мою жизнь дважды. Который пожертвовал своей жизнью, чтобы дать мне отсрочку, пока люди Разы штурмовали нашу мастерскую. Который сказал, чтобы я не потратил эту жизнь зря и… и… — Тони, говори со мной. Расскажи, — за спиной сомкнулись чужие руки. Клыкастик прижал меня к себе, гладя по плечам и что-то успокаивающе шепча. Снова флешбек. Снова воспоминания о том, как я мог рассказать Инсену и только ему о вещах, которые до этого никогда и никому. Мы оба были пленниками, оба были готовы умереть в любую минуту и кроме как друг за друга, нам было больше не за кого уцепиться в тех пещерах. Рассказ выходит сбивчивым, путаным, перескакивающим с одного на другое. Меня трясет, слезы катятся градом, а все попытки Клыкастика меня успокоить просто не работают. Ничего не работает. Только потом я пойму, что он не пытался как-то задавить мои эмоции — наоборот подталкивал к тому, чтобы дать им выход. — Я его подвел. Всех подвел. И тебя подведу. Цикл, понимаешь? Все повторяется… — сбивчиво шептал я, уткнувшись лицом в чужую футболку. — Слушай, я ведь тоже кое-что могу. Пусть и немного сейчас, когда энергии почти нет и психика поехала снова к чертям, но мы сможем выбраться, понимаешь? За мной придут, Рин никого из своих не бросит, вытащит, надо просто дождаться, пока они отследят меня и вытащат. Просто сбежать из холодильника, спрятаться где-нибудь на корабле и дождаться. Ну максимум пару дней — и нас найдут, все будет хорошо, слышишь? Все будет хорошо. И ты никого не подвел. Ты и меня не подведешь, Тони. Ты… Пока ты хочешь помочь, пока не ненавидишь меня — все будет хорошо, понимаешь? — Ничего не понимаю, — признался я. Клыкастик уже второй раз говорит о какой-то связи между моими чувствами и своим состоянием. — Сейчас объясню. Понимаю, ты не маг и для тебя все это темный лес, поэтому постараюсь понятными понятиями оперировать. — И без тавтологий, пожалуйста, — в шутку начал вредничать я, более-менее успокоившись и приготовившись слушать. — Смотри, вокруг каждого из нас есть энергия. Тепловое излучение от тела, собранное вокруг и постепенно рассеивающееся, так? От кожи идет тепло, если к ней прикоснуться — это можно почувствовать даже. — Допустим. И это тепловое излучение… — Кроме него есть куча других. Работающих по похожему принципу. С эмоциями все по той же формуле работает — мы не просто их испытываем, но и излучаем энергию соответствующей частоты. Маги могут с ней работать, обычные люди могут даже не чувствовать, о том, что вы ее не видите — я вообще молчу. — Ага, и ты, значит, направленные на тебя положительные эмоции поглощаешь, преобразуя во что-то полезное для себя. — В точку, — парень задрал футболку и повернулся ко мне спиной, демонстрируя почти полностью зажившие шрамы на спине. — От тебя ее очень много, как видишь. Хватило и раны затянуть, и более-менее психически в норму прийти. Не до конца, конечно, после того, что этот ублюдок сделал. После того, как он меня… — Эй-эй… — заметив, что Клыкастик вздрогнул, я поспешил притянуть его к себе и заставил себя сосредоточиться на теплых эмоциях, испытываемых к парню. Он явно добрый, обо мне позаботился, не врет (а это важно, с недавних пор я ну очень ненавижу ложь и умалчивание каких-либо обстоятельств). — У нас не принято лгать и умалчивать. Телепат на телепате, сам понимаешь — смысла нет никакого, да и с самим собой надо честным быть, чтобы с ума не сойти от особенностей этого ремесла. Вот хороший повод начать дружить с телепатами, в самом-то деле. У меня секретов нет и не было никогда, жизнь под постоянным прицелом камер конфиденциальности не способствует, а любую сокрытую информацию в итоге вывернут под невероятным углом и используют против тебя же. — Как ты это делаешь… Так хорошо. Подержи меня еще так, хоть пару минут, — пробормотал парень, снова обвивая меня руками. Так, похоже, это тот еще любитель обниматься. Хотя логично — когда тащишь эмоциональную энергию с других людей, обнимашки — верное средство получить свой кусочек эйфории. Интересно, а там, откуда он пришел, за это хоть не сильно травят? А то мне в детстве от отца доставалось — быстро отучился руки распускать и «вести себя, как сопливая девчонка». — Мой тоже так говорил. Мудак старый, — прокомментировал парнишка мои мысли. — До такого меня довел, что чуть ли не всем «Дерадиконом» разгребали предыдущие полгода. — А «Дерадикон» — это… — Это наш корабль. Летаем, спасаем планеты от шестерок Таноса, живем там между боями. — Значит, твой Дерадикон может меня доставить на Землю? — Если бы мы еще знали, где эта Земля. Мы вообще в какой-то незнакомой никому из наших галактике болтаемся. Но ты потом поговори с Рин, она добрая, поможет. Да и брату туда надо — за своих переживает… — сонно пробормотал парнишка. — Если попадем — обязательно поговорю, вот первым делом прям, — заверил его я. — Не если. Когда. Они придут за мной. Я не могу поверить в это всерьез сейчас, но знаю, что это так. Они никого не бросают. Это правило. Своих не оставлять. А я свой, свой, понимаешь? Они меня приняли, они сказали, что все нормально, что я им нужен, что я теперь тоже семья, что… — сбивчиво забормотал парень. И я тут же вернулся к тому, с чего начал — к выбрасыванию из головы всех лишних вопросов и концентрации на своих эмоциях, испытываемых к этому бедолаге. — Этот ублюдок все энергетические связи мне оборвал. С братьями, с друзьями… С ней тоже… — Клыкастик разрыдался, бормоча сквозь слезы что-то вроде «ненавижу». — Это больно, да? — так, все, я идиот года. Нашел, что спросить. — Как часть тела наживую отрезать. Даже хуже. Я физическое еще переношу, а это… Мне так плохо, Тони. — Эй, ну их же можно восстановить — это раз. Второе — раз ты знаешь все равно, что они придут — не так уж… — Не надо. Пожалуйста. Не трать силы и время. Просто обнимай меня и думай о чем-то хорошем, пока не отпустит, можно? — Ну, я помочь пытаюсь, — буркнул я, чувствуя себя абсолютно бесполезным куском идиота. — Ты поможешь, если сделаешь так, как я прошу. Я ведь лучше знаю, что и как подействует, верно? Всю жизнь с этим живу, в курсе, как мне будет лучше. И ты не бесполезен. Просто тебе кажется, что если сделал что-то, не требующее титанических усилий — значит, не сделал ничего. Но ведь важно не то, как воспринимаешь это ты, а как это отражается на том, кому помогаешь, понимаешь? Ты очень хороший, ты просто замечательный, и ты вот вообще не бесполезный, Тони. — Кхм… — я почувствовал, как кровь приливает к лицу. И не нашелся, что именно ответить. Просто поступил так, как просил меня Клыкастик. И очень постарался выбросить из головы воспоминания о том, что мне считанные разы говорили о том, что я небесполезен. Сколько бы ни выкладывался в прошлом для нашей так называемой «команды», сколько бы ни изобретал, ни дрался, ни жертвовал собой… Всегда был недостоин. Всегда делал недостаточно. И у отца, и с ними. Помнится, я приходил в шок от каждой реакции на меня Паркера. От того, как мало ему надо было для счастья. Сделаешь элементарный апгрейд костюма — и карапуз прыгает до потолка от счастья (причем совсем не фигурально). Пригласишь поработать вместе в мастерской — и от него можно лампочки запитывать. Сам Питер как-то, когда я его спросил о такой реакции на мои действия, сказал кое-что. И я смысл этого понимаю только сейчас, сидя в ледяной клетке за пределами родной галактики. — Вы ведь вообще не должны ничего для меня делать. В смысле, вы мне как отец, мистер Старк, о, только пожалуйста, не надо ругаться. То есть я знаю, что это не так, но у меня давно нет родителей, и дяди Бена, который их заменил, только тетя Мэй, но она точно не может быть вместо отца… Короче, как и обычно в случае Паркера тирада вышла длинной и запутанной. Но смысл ее можно было уложить в одной фразе. «Другой человек мне ничего не должен по определению. И если он соглашается сделать для меня хоть что-нибудь, что мне необходимо — благодарность будет меньшим, что я обязан ему дать». Последние два года многое перевернули. Заставили переосмыслить, переоценить, посмотреть под другим углом. Окончательный разрыв с Пеппер этому поспособствовал. И я не стал пытаться вернуть ее снова просто потому, что понял: эта канитель будет продолжаться всегда. Я буду жить так, как живу, она будет требовать от меня измениться, я даже буду стараться так поступить, но снова произойдет какая-нибудь херня и я в стороне не останусь… Замкнутый круг, из которого нужно найти выход. И она его нашла, а я не стал препятствовать. Мы даже остались хорошими друзьями, да и ее работа в качестве генерального директора моей компании никуда не делась, так что все было… в порядке. Настолько, насколько это возможно. Сейчас, глядя на лицо синекожего мальчишки, я чувствовал то же самое, что возникало от присутствия рядом Роуди или Питера. Ощущение, что все на своих местах. Забавно, что с командой (верней, тем, что я командой считал), это ощущение не появлялось. Надо было к себе прислушиваться и не пытаться играть во все эти «вместе». Не с теми людьми, не в тех обстоятельствах. Потому что «вместе» — это только когда оба человека этого хотят, а не потому, что мне захотелось ощутить себя частью чего-то большего… — Все… Все, спасибо. Я в норме. Ну, по крайней мере, пока крышечка в очередной раз ехать не начнет, — парнишка отстранился и ощупал рукой затылок. — Блядский потрох, — выругался он сквозь зубы. — Надеюсь, ты не меня так сейчас «приласкал». — Что? Нет, я… — начал было он, но заметил, что я улыбаюсь, и облегченно вздохнул. — Резинку проебал где-то. — Эй, только не говори, что ты кого-то здесь трахать собрался. — Тьфу, Тони, ты больной извращенец, мысли только об одном. Я про резинку для волос. И ножа нет. — Пошарь в левом кармане, — предложил ему я. Парнишка сунул руку в карман штанов и вытащил несколько стяжек для проводов. — И? — с непониманием в красных глазах уставился он на меня. — Вот всему учить надо. Разворачивайся спиной, — деланно-недовольно буркнул я, ворча о том что я тут вообще-то не заделывался парикмахером для всяких клыкастых… Парнишка в ответ на это лишь посмеивался. Закрепив ему «хвост» стяжкой, я дождался, пока этот привереда общупает голову со всех сторон и довольно улыбнется. — Так намного лучше, спасибо — не люблю, когда в глаза лезут. — Так чего не обрежешь? — Думал, не успел. На задание выбросили, ну а потом сюда утянули, дальше ты знаешь. В общем, появился у меня один план…