Вызывали, директор Мин?

      — Добрый день, класс, садитесь, — начал было учитель корейской литературы, как вдруг послышался стук в дверь.        — Учитель Пак, — тихо обращается молодая преподавательница, прервавшая его урок. — Директор Мин просил Вас подойти в его кабинет.       Чимин, ранее принявшийся писать на доске тему урока для старшеклассников, равнодушно окинул коллегу взглядом.       — Причину он, случайно, не сказал? — не выпуская из пальцев розовый мел, спрашивает парень, не понимая, зачем он потребовался посреди учебного процесса.        По классу прошла череда удивленных вздохов, и Пак тут же поспешил исправиться. — То есть, да, спасибо, сейчас подойду.       Та, кивнув и едва заметно поклонившись в ответ, ретировалась, закрыв за собой дверь.        Он спокойно кладет мел в выступ доски, отряхивает ладони и бегло смотрит на учеников. Это не средняя школа, и уж тем более не младшая, поэтому проблем с начальством из-за того, что он их оставит одних, быть не должно. Он уверен.        — Я вынужден отойти, как вы поняли. Сделаете конспект, — Пак все же снова берет мел, чтобы написать необходимые страницы. — И просто занимайтесь своими делами, только тихо. Или больше не буду обсуждать с вами новые серии «Элиты»! — да, он обсуждает со своими учениками сериалы. Дети довольны, учитель тоже. Это куда занимательнее корейской литературы, уж поверьте. И да, это самое страшное, чем он может пригрозить.        Пак Чимин не из тех занудных и вечно обозленных учителей, которые чутко следят за дисциплиной и ходят меж рядами, нагоняя на детей напряжение. Сам таких преподавателей презирал, и уж точно быть таким же не хочет.        Беря телефон и какие-то бумаги, которые тот не успел занести, он покидает кабинет.        По школьному коридору разносится стук небольших каблуков Пака, под аккомпанемент монотонных объяснений учителей, доносящихся из кабинетов.        Он поправляет жемчужное ожерелье, что так красиво выглядит под белой, чуть великоватой ему рубашкой, и стучит в нужную дверь.        — Добрый день, учитель Пак, директор Мин уже ожидает Вас, — не давая ему и слова вставить, опережает секретарша в виде совсем молоденькой девушки. На испытательном сроке, если он не ошибается.        — Спасибо, — кланяется он, и стучит в смежный кабинет.        Пак заходит под хриплое «входите».       Директор Мин, статно сидящий в кожаном и наверняка удобном кресле, подымает на пришедшего взгляд. Чимин не может не подметить, как чертовски привлекательно выглядит его мужчина в этой черной рубашке, которую он сам же ему подарил. На годовщину, вроде бы.        — Вызывали, директор Мин? — соблазнительно улыбается своими полными губами учитель Пак, по-кошачьи грациозно шагая к массивному столу начальства, который, в свою очередь, медленно осматривает парня, уделяя особое внимание опоясанной тонкой талии, на которой бы так уместно смотрелись его большие ладони, способные едва не сомкнуться вокруг нее.        — Присаживайся, — говорит мужчина, вальяжно откидываясь на спинку кресла и размещая локти на подлокотниках, а кисти свешивая так, чтобы пальцы чуть касались бедер.        Пак же, не разрывая зрительного контакта, разворачивает кресло боком, и не упуская возможности, проводит ладошками по пышным ягодицам и бедрам, с целью разгладить свободные брюки. Хотя прекрасно знает, что именно в тех местах, ткань соблазнительно облегает тело, и никаких складок там при всем желании не получится. Парень просовывает бумаги, которые принес, и манерно подпирает подбородок ручкой, чередуя пальцы, что раз за разом игриво касаются его щеки.         — Списки детей, что поедут на экскурсию в Пусан на следующей неделе, — отвечает на вопросительный взгляд Мина.          — Умничка, — спокойно отвечает мужчина.        Чимин выжидающе склоняет голову вбок, теперь уже складывая руки на груди, откинувшись на спинку и не совсем понимая причину его нахождения в кабинете директора. Мин не спешит раскрывать карты, а только выгибает бровь.       — Я оставил детей в классе без присмотра, чтобы играть с Вами в гляделки, директор Мин? — Пак встает из кресла, размещая руки по обе стороны стола, чуть наклоняясь вперед.        Недовольства он на самом деле не испытывает. Да и дети то — не дети вовсе. Но ему хочется поделать погоду своему мужу. Видите ли, вызвать вызвал, и сидит молчит.        — Насколько мне известно, у тебя сейчас урок с учениками старшей школы. А называть людей, с которыми у тебя разница три года, детьми, это кощунство, Чимин-и.        Пак пытается подавить улыбку, от лестного обращения, которое слышит уже три года изо дня в день.        — И что Вы предлагаете, директор Мин? Вместо того, чтобы вести уроки у выпускного класса, как и следовало бы нормальному учителю, заниматься с Вами, — Пак перегибается через стол, и ловко хватает пальчиками галстук мужчины, притягивая того к себе, — такими вещами? — шепчет в сами губы, выдыхая.        Мин хмыкает — ожидал другого. Думал, что Пак сразу начнет действовать. На стол усядется, кокетничать начнет, пальчиком поманит, и вот его начальство уже перед ним на коленях. На деле же, Чимин даже как-то скромничает. Удивительно.        — Именно это я и предлагаю, учитель Пак, — и наконец целует.       Младший сразу льнет ближе, с энтузиазмом отвечая. Выгибается сильнее, стоит старшему начать напирать и раскрывать чужие губы своими, дабы сразу проскользнуть в рот языком, проходясь по ряду ровных зубок, небу, и наконец сплетаясь с паковым. Чимин нежно стонет, загнанно дыша через нос, но только давится воздухом, когда минов язык пробирается глубже, буквально вылизывая его рот. И это тот случай, когда еще немного, и, кажется, слюна начнет капать. Пока что не капает, но на подбородках блестит. Чимин все еще держится за галстук супруга, и все еще тянет на себя, фиксируя пальцами под самим горлом.        Отстраняется Пак первым, но только для того, чтобы драматично смахнуть со стола какую-то часть бумаг и папок, и после, шкодливо улыбаясь, грациозно взобраться на поверхность.         — Юнги-я, — искусно шепчет младший, совсем по-кошачьи подбираясь ближе.       Глазами играть начинает, щурясь соблазнительно, сталкиваясь с чужим, казалось, непоколебимым взглядом, но Чимин замечает метаморфозы, когда он называет его не официально.        — Что, «Директор Мин» совсем не возбуждает? — раздосадовано интересуется Чимин, наконец добираясь ладошками к широким плечам своего мужчины.        — Совсем, котенок, — трется кончиком носа о чужой, вновь припадая к сладким губам супруга, который начинает мять основание шеи двумя ладошками, игриво покусывая его губы.        Юнги тоже принимается задействовать руки, дабы пройтись кончиками пальцев по идеально ровной спине, очертить острые лопатки и запустить пятерню в блондинистые волосы.        Чимин не сможет вспомнить момент, когда их пара полюбила грязные во всех смыслах поцелуи. Начиналось все с невинных чмоков в щеки и робких в губы, а сейчас его рот методично имеют языком. И Паку это очень даже нравится. Он совсем не тихо стонет в рот, когда чужие руки добираются до его груди, и начинают неспешно потирать соски через грубую для таких чувствительных мест ткань.        В этот раз первым отстраняется Мин, затуманенным взглядом блуждая по припухшим и ярко-красным искусным губам Пака, к которым он всегда будет испытывать жажду, сколько бы он их не целовал. Юнги улавливает, как двусмысленно Чимин подмахивает задницей, пока его пальцы шустро принимаются развязывать галстук старшего.        — Насколько плохо здесь со звукоизоляцией? — как бы между прочим интересуется Пак, хитро щуря лисьи глаза.        — Твои стоны и всхлипы, котенок, будет слышно везде, какая бы звукоизоляция не была, — честно отвечает Мин, коротко целуя своего мальчика. — А еще двери незаперты.       И, черт, он видит в глазах напротив этот мимолетный азарт.        — Нравится, когда есть шанс быть увиденным лежащим подо мной и умоляющим трахать тебя сильнее?        Чимин скулит. Просяще, тоненько. Видимо, представил эту картину.        — Представь, она заходит, а тут ты со своей заплаканной мордашкой за щеку берешь, — старший откровенно насмехается, гладя большим пальцем щечку Пака, лицо которого обрело всевозможные оттенки красного. — Котенок, покраснел?        — Юнги-я, — канючит учитель, легко меняя позу и оказываясь перед мужчиной с раздвинутыми ногами.       Мин встает, устраивая обе своих руки на мягких бедрах мужа, пока он шепчет прямо ему на ухо. — Как думаешь, те выпускники, у которых ты должен сейчас вести урок, догадываются, чем ты сейчас занимаешься в кабинете директора? — ладони любовно гладят внутреннюю сторону бедра, что служит просьбой Пака еще шире раздвинуть ноги, а в спине выгнуться навстречу прикосновениям. — Или, может, они догадываются, что всеми любимого учителя сладко берут по ночам, пока ты не даешь соседям спать? — Юнги накрывает одной рукой вздыбленный пах Чимина, слыша блаженный выдох из-за желанного прикосновения.        Мин останавливаться не собирается: цепочкой поцелуев усыпает любимое лицо, подбираясь к шее, и мучительно сладко целует местечко под линией челюсти. Пак ахает, ногами обвивая талию и притягивая Юнги ближе.        — Юнги-я, — скулит, запрокидывая голову назад, выпрашивая больше взаимодействий с шеей.       Мин хмыкает, прикусывая смуглую кожу с пульсирующей венкой, секундой позже зализывая. Ему хочется оставить россыпь своих меток на видных местах, но понимает, что младшему нельзя расхаживать по школе с засосами. Даже если они поставлены его начальством. Юнги проходится языком от ключицы до середины шеи, опаляя ее горячим дыханием.        Чимин в неприкрытую ерзает на столе, требовательно прижимая руками и ногами мужчину к себе, начиная тереться пахом о твердый минов.        Старший замечает, что галстук его уже где-то на полу, а рубашка вовсе расстегнута, зато на Паке слишком много одежды. Он начинает расстегивать белую рубашку Чимина, обязательно целуя каждый участок тела, что открывается под тканью, уделяя должное внимание набухшим соскам. Вокруг одного ореола все еще виднеются следы зубов Юнги, оставленные не так давно. Мин обводит контур укуса языком, пристально глядя на Чимина, который, кажется, еще немного, и готов спустить в брюки.        — Тебя так легко возбудить, — шепчет Юнги, несильно прикусывая сосок.        Пак в ответ на эту реплику берет в свою руку юнгиеву, массируя второй так, как хочется младшему. Не грубо, но и не слишком ванильно.        Расстегнув рубашку до конца, Юнги наслаждается видом. Наслаждается возбужденным парнем на своем столе, который едва не закатывает глазки, стоит старшему начать расстегивать его ремень и брюки. Расстегнув пуговицу, Мин видит черное кружево.        Он знал, что его муж падок на красивое и сексуальное белье, каковым мужское не считал. Знал, что Чимину нравится видеть свое тело облаченным в красивые кружева различных цветов и фасонов. И даже выбирая повседневное, Пак все равно отдавал предпочтение женскому белью.        Чимин закусывает в предвкушении губу, когда Юнги просит его приподнять бедра, и стягивает с ног штаны. На столе сидящий наблюдает, как супруг оттягивает кружево и достает член, что влажной головкой шлепается о низ живота.        — Ты чертовски красиво выглядишь на моем столе, котенок, — мурчит ему в губы, пока в голове навсегда отпечатывается образ такого вульгарного Пака с покрасневшими, зацелованными Юнги губами, расстегнутой рубашкой, жемчугом на шее и в черном кружеве. Это, пожалуй, то, что нужно хоть раз в жизни увидеть собственными глазами.        Чимин пальчиками тянется к ремню мужчины, под пристальным взглядом Юнги, возбужденно сдвигая брови. Мин смотрит на милую складку между ними и на язык младшего в уголке губ.        Ремень не поддается дрожащим рукам Пака, поэтому парень насуплено пялится на старшего. Тот, в свою очередь, немного ухмыляясь со своего котенка, беспрекословно помогает ему, расстегнув брюки с ремнем самостоятельно. Но вместо того, чтобы снять их, он медленно опускается на колени. Руками оглаживает ноги мальчика, целует сначала одну коленку, потом вторую, и мажет губами выше, вызывая у Пака предательский стон.        — Тише, котенок, — и всасывает нежную кожу, ощущая, как Чимин сцепляет ноги у него за головой.        Младший в волосы Мина рукой зарывается, массируя кожу головы. Другую в свои запускает, с открытым от удовольствия ртом глаза закатывает.        — Юнги, — стонет протяжно, ложась спиной на стол, стоило ему почувствовать, как ткань белья тянут вниз, а следом раздается томное: «Привстань, котенок».        Пак приподымает бедра, предварительно вернув ноги в нормальное положение, давая мужчине стянуть с себя трусики.        Мин подымается на ноги, но лишь чтобы узреть эту картину сверху. Он еще постоит на коленях сегодня.        А картина перед Юнги оказывается куда привлекательнее и греховнее, чем он мог себе подумать. Чимин полностью разлегся на его рабочем столе, за которым помимо самого директора Мина, сидят другие сотрудники, которые обращаются к нему по каким-то личным вопросам, провинившиеся ученики, как с младшей школы, так и со старшей. А сейчас на этом столе лежит его обнаженный муж, который работает на него в этой же школе. Видимо, в аду им будет предоставлена вип-комната, потому что у них за стенкой все еще сидит секретарша в облике молодой студентки. Пак, поняв, что за ним наблюдают, начинает очередное мини-представление. Он сильнее выгибается, пытаясь свести коленки вместе, но его останавливают горячие ладони Юнги, что удерживают ноги похабно раздвинутыми. Чимин это принимает к сведению и хищно улыбается, погружая в свой рот два пальца.        Юнги кончается как человек.        Младший пошло вбирает их глубже, хотя длина собственных пальцев его явно не устраивает. Ему бы что потолще да подлиннее, но он виду не подает, показушно открывая рот и показывая больше. Он давит ими себе на язык, жалко хныкая, при этом не забывая закатывать глаза.        — Котенок, — предупреждающе рокочет Мин, нависая над парнем.       Чимин опять улыбается, только на этот раз довольно, сыто, доставая пальцы, и начинает вести ими по подбородку, минуя нижнюю губу, по шее, по груди, наконец останавливаясь на правом соске. Он кружит влажными подушечками по темно-розовому ореолу, глядя в темные глаза Юнги, мысленно поражаясь его выдержке. Вдруг старший перехватывает его руку, и погружает те пальцы, что секундами ранее обсасывал Чимин, в свой рот.  Пак сильнее стонет от ощущения горячего рта. Мин так же самостоятельно вынимает их и ведет ими к члену парня. Младший без слов начинает медленно надрачивать себе, глядя на то, как Юнги вновь опускается перед ним на колени.        Он опять чувствует горячие поцелуи на бедрах, чувствует как мужчина оставляет засосы, жадно впиваясь в его кожу, чувствует и то, что его ноги подняли выше, совсем обнажая мальчишку.        Девушка в приемной работать здесь не будет. Из-за Пака. И дай Бог, чтобы уволена, а вернее не принята, была только она, а не весь этаж школы. Юнги понимал, что заниматься сексом с супругом на столе в своем кабинете, тихо не получится. Знал, что Чимину сорвет крышу от того, что Юнги начнет его вылизывать. Но он никак не мог предположить, что Пак застонет настолько горячо и громко «Директор Мин!».        — Котенок, — раздается строгое миново, после звонкого шлепка по пышной заднице.        — Что, все-таки возбуждает? — победно выдыхает Чимин, закрывая рот двумя руками, чтобы не застонать громче прежнего.        Юнги мнет его ягодицы, языком кружа по сжатому розовому сфинктеру, а после подымаясь выше по мошонке, прямо к аккуратному шовчику.       — Директор Мин, ах! — выгибается кошкой в юнгиевых руках, доводя второго до белых пятен перед глазами.       Мин морально готовится спустить в штаны, не касаясь себя, как в старый добрый пубертат, потому что такой Чимин способен заставить его сделать это.        Юнги возвращается к сфинктеру и широко лижет, выбивая из младшего задушенные стоны. Сначала двигает языком интенсивно, шире раскрывая рот, просовывая кончик внутрь. Не чувствуя сопротивления, начинает мягко толкаться, с каждой секундой все больше свыкаясь с унизительной мыслью о разрядке без рук.        Чимин его личный грех. Он в этом убеждается, слыша сверху беспрерывные: Господи-блять-директор-Мин-ах-Юнги!        Юнги слышит тихое «кончаю», и довольно ухмыляется, когда тело парня заходится в судорогах, дырочка сладко сжимается, а он и не думает прекращать его вылизывать. Мин протягивает руку чуть выше, дабы сначала размазать сперму по животу Чимина, слушая шумные выдохи, а потом зачерпнуть, чтобы дополнительно просунуть на одну фалангу палец.       Пак слабо подвиливает задницей в такт толчкам языка внутри, и теперь еще частички пальца, чувствуя, что Юнги снова начинает трахать его более активно, и через каких-то пять секунд отстраняется.        — Юнги-я, — требовательно хнычет мальчик, пока мужчина смотрит на покрасневшую пульсирующую дырочку, которая полностью покрыта его слюной и самую малость спермой Чимина.        — Она так требует меня, котенок, — самодовольно усмехается.       — Д-да, — едва связно произносит младший, а Юнги пользуется его состоянием и продолжает:       — Что «да», котенок? — мужчина открывает нижний ящик стола, доставая оттуда запакованную смазку.        — Моя дырочка требует тебя, Юнги-я, — Пак еще гуще заливается краской, прикрывая лицо руками. — Опять.       Старший вновь припадает к анусу языком, входя в уже податливые мышцы. Мгновением позже, Чимин измучено чертыхается, когда Юнги приставляет ко входу вместо языка пальцы с нагретой на них смазкой.        — Котенок может сказать, что именно ему нужно? Мой язык, или все-таки член?        Чимин едва не воет. Он уже кончил, его хорошо вылизали, сейчас растягивают двумя пальцами, и это явно не предел.        — Юнги-я, еще два.        — Что?       — Еще два пальца. Можешь добавить еще два пальца, — сбивчиво тараторит.        — Будет больно, котенок.        Пак едва соображает. Ему хочется быстрее почувствовать в себе своего мужчину.       — Я хочу, — Юнги дергает бровью, не понимая. — Я хочу немного боли, давай.        Старший закусывает губу, глядя на мокрые глазки Чимина, который привстал на локти.        — Если будет больнее нужного, скажи мне, котенок, — и коротко целует складку под ягодицей.        Он терпеливо вводит четыре пальца, чувствуя мягкость и податливость бархатных стенок его мужа, рельеф которых он уже на память выучил.        Чимин опять стонет, и ровно в тот момент, когда Юнги наконец кое-как стягивает с себя брюки вместе с бельем по колени, за дверью происходит какое-то копошение.        Стук в дверь. Чимин судорожно подскочил, хотя сам начал сильнее сжиматься вокруг пальцев супруга, который выглядел довольно спокойно по сравнению с ошарашенным Паком.        — Кхм, директор Мин? — раздается тихое из-за двери.        Чимин на Юнги нервно поглядывает, да вот только у того член не падает. Собственно, как и у самого Пака. Младший обратно откидывается на стол, сжимая анус, призывая продолжать.        Юнги вынимает пальцы, чуть выливает смазки на свой член и, смазав, приставляет крупную головку ко входу.        — Да? — отвечает он девушке, входя наполовину в супруга, который ножками его поясницу обвивает, да к себе ближе притягивает.        Мин наклоняется к лицу Чимина, что широко раскрыл рот в немом стоне, и целует, усмехаясь.        — Блять, Юнги, — шепчет в губы мужчины, стараясь вести себя как можно тише.        Но как тише, когда Мин начинает несильно толкаться в него, нависая сверху в своей расстегнутой черной рубашке? Да Чимину орать хочется от того, как ему хорошо, а не молчать из-за какой-то дрянной девчонки, которая, судя по всему, совершенно не имеет чувства такта.        — Ах, директор Мин, да! Глубже, Юнги! — нарочно громко стонет Пак, за шею притягивая мужчину к себе для поцелуя, сходу толкая свой язык тому в рот.        Мин улыбается в поцелуй, если его можно так назвать, ведь они просто лижут друг другу языки. Он начинает создавать мощные толчки, чтобы бедра к бедрам. Той рукой, на которую не опирается, он обхватывает тонкую талию мальчика, самостоятельно выгибая. И да, это было правильным решением, так как Чимин начал загнанно стонать в рот мужа — член Юнги попадал по его простате.        Девушка за дверью забавно матерится, в меру своего возраста и всё еще нахождения на работе, и, судя по хлопку, покидает приемную. Чимин и Юнги надеятся, что не звать на помощь.        — Блять, Чимин, ты так сжимаешь меня, — хрипит Мин, вбиваясь в парня так, что по кабинету разносятся громкие шлепки. — Ты такой узкий, котенок…       Пак перебирает его пряди волос, и внезапно поворачивает голову в сторону часов. 13:14.       — Давайте, директор Мин, — и сжимает член мужа в себе так сильно, как только он может.        Чимин во второй раз заходится в предоргазменных судорогах и бурно изливается себе на живот, протяжно застонав, чувствуя разливающееся внутри тепло.        Они закончили со звонком, блеск.