CHAPTER FORTY
| He came back to her |
Прошлое... Susan. Голова разрывается от боли, свет ослепляет. Мои руки сложены на груди, тело не хочет подниматься с мягкой постели. Распахиваю глаза. Я вскакиваю. Снова эта ослепляющая белая комната с тремя стенами без окон и четвертой – прочным стеклом, через которую меня сюда и затащили, пока я спала, кажется, под действием снотворного. Снова он. — Говорят, если просыпаешься среди ночи, значит, на тебя кто-то долго смотрел. Ты веришь в это? — тихо спрашивает Уайт, прячась в тени, за прочным стеклом. — Это бред. — Точно такой же, что у тебя в голове? — Там просто грязь. — Не обязательно. Важно, насколько быстро ты осознаешь как давно сошёл с ума. — И как давно это осознал ты? — парень выходит из тени и подходит почти вплотную. Я рассматриваю его лицо, что при холодном освещении обретает более мертвый и угрожающий вид. Словно бы не человек, а призрак. И эти глаза... Светлые изумруды с миллиардами чертей. Давно угасшие и убивающие все вокруг. Сколько же всего они насмотрелись, чтобы ради защиты запереть сияние души? — Когда понял, что бояться нужно только себя. — Ты боишься? — Больше нет. Настаёт долгая пауза. Мы пронзительно смотрим друг на друга, каждый думая о своём и успокаивая дьяволов в своем разуме. Я не выберусь отсюда своей колкостью, как и вряд ли то, если я вежливо попрошу меня освободить - он сделает это. — Как там Рейчел? Слышал, у неё появилась новая подружка. Беверли, кажется? — я продолжаю молчать, даже тогда, когда замечаю у парня пистолет в кармане джинс. Паника сдавливает мое горло. — Беверли, хорошая девочка, с виду. Но что, если это окажется не так? — Многие люди хорошие только с виду. Это не значит, что нужно обходить людей стороной. — А если они захотят причинить тебе вред? — Идеального не существует. Даже близкий тебе человек может причинять вред, сам того не замечая. — Если ты ошибаешься? Последняя капля. Со злости ударяю по стеклу. — Хватит морочить мне голову! — Даже ты не так идеальна, — спокойно отвечает тот, даже не шелохнувшись. — Даже ты причиняешь вред другим, сама того не замечая. — Я никогда не причиняла вред кому-либо специально, но и не исключаю, что характер у меня паршивый. — Все, однажды, причиняли кому-то боль специально. — Даже ты? — Даже сейчас, — на его лице растянулась улыбка. Точно такая же как у человека, который только что сошёл с ума. Боясь, что эта улыбка причинит мне боль даже через прочное стекло убираю ладони. — А на что ты готова пойти ради своих родных? — Ты не тронешь их, таковы правила сделки. — Я спросил не это, — его улыбка резко спала. Не похоже, что он профессиональный актёр. Это живые эмоции. — Ты отдашь свою жизнь за них? — Для чего ты спрашиваешь это? — Отвечай. — Отдам, — стоит услышать его грубый тон, как я все сильнее начинаю сомневаться в своей смелости. — Я готова на все ради них. — Что на счёт простого смертного, которого ты даже не знаешь? — Все зависит от ситуации. — А того, кого ненавидишь? — вопрос, который поставил меня в тупик. Я встречала людей и понаивнее себя, однако при его вопросах мне нельзя оплошаться. Каждое мое слово пойдёт против меня самой. Мне нужно отвечать так, чтобы ответ устроил как его, так и меня. — У меня нет врагов. Он усмехается. — Все временно. Пауза. Парень достаёт мобильник из кармана бомбера, что-то нажимает в нем и показывает экран мне. — Видишь это место? — я молча киваю. — Там сейчас твоя Тетушка и Рейчел. Кажется, они едут обратно домой. — дыхание учащается. — Как думаешь, пробьет ли пуля шину с двадцати метров? — Ты не посмеешь... — Разве? В момент, когда мое тело сжалось от страха, а глаза умоляли парня остановиться, он улыбнулся моей реакции. — Строишь из себя героя... Так что ты сделаешь, когда просто не сможешь быть рядом? — его последняя фраза. Затем Уайт разворачивается с той же улыбкой и начинает уходить. — Нет-нет-нет! — я ударяю по стеклу, но он словно не слышит. — Постой! Не смей трогать их! Следующий удар, затем ещё и еще... Голос срывается в истерике, я продолжаю бить невинное стекло. Силуэт скрывается из виду. Последний крик. — УАЙТ! Author. «Не суди человека по его словам, только по поступкам». Знакомая фраза, не правда ли? Так как вы думаете, что ощущает человек после того, когда слова прозвучали слишком убедительно? Он вернулся к ней. Спустя несколько часов ожидания, специального морального изнеможения. Когда он вернулся обратно то увидел ее, сидящую на полу в самом центре и, облокотившуюся спиной об стекло. Зелёные глаза смотрят выше. Кровь... Разводы вниз. Пыталась выбраться? Она не настолько глупа. Эмоции? Они самые. — Что бы ты сделала, если бы и в правду убил их? А в ответ тишина. И вовсе не от того, что она не знает, что ответить, наоборот, воспроизводит каждое слово в голове, чтобы он не посмел нанести следующий удар. Русоволосый подходит ближе. — Говорят, когда человек подготавливает себя к худшему, тогда становится уже не так страшно и не так больно, — спустя долгую паузу ответила она, так и не повернувшись и, продолжая смотреть вперёд, на голую мертвую стену. — Я ничего не сделала бы. Только сам человек отсчитывает дни до победы или до проигрыша, до свободы или пожизненного ее лишения. Только человек, вне исключениям, решает, как и когда ему умереть. Она говорила... Он внимательно слушал. Жалость? Нет... Это что-то другое. Ощущение, которое не понял даже зеленоглазый, убирая окровавленный нож чужой кровью в рукав. — Ты в любом случае убьешь все вокруг меня и все внутри, если захочешь этого, — спокойно продолжила девушка. — Решать только тебе. Susan. Когда я очнулась на полу, камера была открыта. Вернее, само стекло, которое было открыто нараспашку. С опаской выхожу из камеры, все тело ноет из-за твёрдого пола, но я плюю на это мерзкое ощущение вопреки страху и продолжаю идти. Длинный, тёмный коридор тянулся вдаль, а вокруг ничего. Длинный пустой тоннель и несколько сотен тысяч минут на то, чтобы построить внутри всего одну камеру. Для кого она была предназначена? Он же не мог выкопать это сам, да и стал бы он нанимать кого-либо ради этого? Вряд ли. Скорее, когда-то давно, кто-то хорошо постарался над этим сооружением, а спустя много лет этот парень отыскал его творение. Только сам факт того, что эта камера для человека, вовсе меня не радовала. Я наваливаюсь всем телом на тяжелую деревянную дверь и солнце мгновенно бросается на глаза. Спереди чёрное авто с тонированными стёклами. Я пугаюсь и уже решаюсь бежать обратно, в ту проклятую камеру, как дверь авто открывается. — Уиллоу Би? — Я отвезу тебя домой. — Когда мы успели сдружиться? — Когда Уайт пристрелил голову одному парню, который не хотел везти тебя. Мерзкое ощущение внутри. Страх и недоверие одновременно. Осматриваю пустое поле и лес вокруг себя, оборачиваюсь назад, глядя в темноту и понимаю, что выбор у меня не велик. Даже если Уиллоу Би не убьёт меня в машине, то я точно умру от голода и холода в этой камере. Или от рук Уайта, что еще хуже. Дёргаю ручку задней двери, она заблокирована. — Не люблю когда кто-то едет сзади, а ты ещё и не в себе. Таксисты часто умирают лишь от того, что посадили незнакомца позади себя. — Выходит, ты мой личный таксист? — эта фраза заставляет парня наконец перевести взгляд на меня, когда он так не хотел этого делать изначально, стоило мне выйти из тоннеля. Быстро принимаю решение сесть на переднее сиденье, поскольку парень уже был готов уехать без меня. Всю дорогу мы ехали молча. Как и было сказано, парень отвёз меня прямо к дому, кинул в руки мой рюкзак с заднего сиденья, который я поначалу не заметила, и уехал. Неудивительно, что меня даже никто не искал. Тетушка и Рейчел до сих пор не вернулись, а я начала больше переживать. Судорожно ищу телефон, нахожу его на кухне и набираю номер Рейчел. Первый гудок... Второй... Пятый... Сердце бьется в такт гудкам и ускоряется. — Алло? — Рейчел! — выпаливаю я и быстро закрываю себе рот. — Да... Мы.. мы едем, все отпад. Ты оглушила меня. — Извини, я... Просто, нужно было услышать тебя, убедиться. Проверить связь, так сказать, — я глупо смеюсь, а затем сбрасываю трубку и скатываюсь по стене на пол. Мысленно благодарю Уайта и свою судьбу за то, что я все еще здесь, живая. Author. Знайте, если вам когда-либо начинало казаться, что некоторые проблемы уже позади, что все уже решено... Вы на шаг ближе к новой угрозе. Незнакомые голоса бродят повсюду. В здании как обычно неразборчивый гул голосов людей, шелест тетрадей, звук захлопывающихся шкафчиков и звуки подошвы обуви, стукающей по кафельному полу. Каждый вновь обречён страдать от нагнетающих мыслей, угрызений совести, плохих намерений или наоборот. Все как и вчера. Все как обычно. Три пары обуви, сорвавшись с мокрой земли несимметрично ударяют по идеально вылитому полу. Так громко... Так ошеломительно... Так безупречно. Взгляды учеников замирают, и вместе с громким эхом наступает тишина. "Почему мы так интересны им? Ах, да..." — ударял внутренний голос по перепонкам, как вдруг замолкал. Все расступаются. Вырывающиеся исподтишка глаза провожают вдоль всего коридора три силуэта. Русоволосый парень, пронзая едкими глазами пустоту шагал на шаг спереди тех двоих: недоверчивого, нахмурившего парня с чисто серо-голубыми глазами и коротковолосой девушки, что блистала уверенной ухмылкой. Безразличие. Недоверие. Самоуверенность. Втроём они замечают цель. Три пары обуви останавливаются. — Да погоди! Ну сколько раз я еще должен попросить у тебя прощенье? — все сбивает и сбивает мысли мужской голос, шагающего парня наравне с девушками. — Еще шестьдесят три раза, — Джекилайн "гордо" поднимает голову и тот обреченно покидает их. Сьюзан попрежнему молчит, она не находит нужных слов чтобы начать диалог. Попросту не может сконцентрироваться на позитивных мыслях, ведь все они заняты им. Даже сейчас. Даже в эту секунду, как и миллиард предыдущих. — Она все ещё жива, — подмечает голубоглазый парень, на что Кэммерону приходится проигнорировать. Кареглазая девушка рядом сильнее закипает от злости и отвращения. — Мы незнакомы, а я уже ненавижу ее. — Погоди. Жанна... Да стой же! — Кареглазая сбегает, не реагируя на слова Уиллоу Би в момент, когда громкий голос позади Джекилайн привлекает только Сьюзан. Глаза ныряют за спину девушки и намертво замирают на едком прикованном взгляде. Чужие слова вокруг снова затихли. Они смотрят друг на друга, а она продолжает уверять себя, что это не он. Только, кажется, это точно не сон.