Гамблер

CHAPTER THIRTY TWO | Not my fault again? |

Author. 8 лет назад... Порой собственные проблемы заглушают проблемы других. Плохо ли это? Каждый получит разный ответ. Вопрос не в том, что должен ощущать человек, когда не помог другому. Вопрос в том, что он ощущал до этого, чтобы теперь пытаться защитить только себя. — Почему ты никогда не интересуешься где я? Почему тебя никогда не волнует мое состояние, мои проблемы?! — кричала девочка, эмоционально размахивая руками. — Вчера был мой день рождение, а ты не пришёл! Я ждала тебя! — Я был занят. Это твой не последний день рождения. — Но мне же больше никогда снова не стукнет одиннадцать, как и тебе! Зеленоглазый мальчик понимал, что спорить бессмысленно. Убрав руки в карманы джинс, он продолжил слушать. — Мы скоро переходим в новый класс, ещё один год и мы переходим в среднюю школу! — И в чем проблема? — Родители хотят забрать меня обратно в Джерси. Мы разъедемся, а ты даже не думаешь об этом! — ходила кругами темноволосая, и затем остановилась, посмотрев на мальчишку. — Ты не думаешь о том, что «нас» может и не стать! — Раз ты уверена, что мы разъедемся, почему ты все ещё здесь? — Потому что ты единственный, кому я доверяю! Мы же друзья! Ступор. Друзья... Растяжимое понятие. Вот ты смотришь направо и видишь, как близкий тебе человек уже стоит с другим. Налево - грубые слова и несмолкающий смех. Глядишь назад - пустота. И вот ты смотришь вперёд. Неважно, сколько там человек, неважно сколько улыбок. Важно, кто из этих людей настоящий. — Моя мама как-то говорила мне, что ты будешь для меня опорой. Я поверила ей. А как оказалось, ты такой же, как и все. Так же ненавидишь мир и убиваешь все вокруг. Почему ты такой?... И ему тоже интересно. Всегда ли он был таким или нет? Почему продолжает смотреть на рыдающую девчонку и не понимает, в чем он провинился? Разве всегда ему было все равно? — Сыграем? — Интересно во что? — вытирая слёзы, спрашивает голубоглазая. — Это как игра «я ловлю», на доверие. Ты ведь доверяешь мне? Она неуверенно кивнула. Парень достал пистолет, глаза ее распахнулись. — Как думаешь, он настоящий? — Выглядит.. сверх похожим на настоящий. Русоволосый подставляет дуло пистолета к ее лбу. — Ты веришь мне? То, что он ненастоящий? Девочка долго молчала, разглядывая каждую деталь оружия, а затем снова неуверенно кивнула. Зеленоглазый приближается к ее уху, чтобы его тихий тон отчетливо был слышен только ей. — А теперь запомни... Раз и навсегда, запомни и никогда не забывай. — грудь замирает, голубые глаза испуганно оббежали лицо мальчишки. Он улыбнулся. — Никогда не доверяй даже тому, в ком ты уверена, пока не поверишь в себя. Выстрел... Кровь брызнула на его лицо. Хрупкое тело ринулось на землю и развалилось в неподвижной позе. Края губ русоволосого сильнее растянулись в улыбке. — Довериться психопату... Не каждый бы смог. Внезапно выражение лица стало пустым, таким же бесчувственным и холодным как у неё. Он снова понял, как это ужасно ощущать себя пустым изнутри, не чувствовать боли и сожаления. — У меня нет друзей. Я всегда был один. Он понял, как ужасно осознавать, что ты один против всего мира. Susan. Первый снег всегда искрится сильнее обычного. В комнате почти светло, за исключением темных углов, за которыми я слежу на протяжении часа. Я будто бы по-прежнему слышу смех... Никогда не могла подумать, что этот момент произойдет именно так. Как и о том, что этот момент должен был существовать. На следующий день я вернулась в психиатрическую больницу. Мне не было страшно смотреть на нее тогда, разговаривать, слышать ее дыхание. Увидеть свое отражение вместо ее лица, вот, что по-настоящему испугало меня. Под забором больницы ямы, только сейчас я заметила их. Этого вполне достаточно, чтобы через них мог пролезть взрослый человек. Я вижу несколько пациентов на улице. Все они ходят по двое, прикованные наручниками друг к другу, а именно - подросток и человек пожилого возраста. Наверное, именно поэтому сбежать становится в разы затруднительней. Однако даже это не смутило меня больше того, что я увидела помимо этого. — Мистер Грег! Мужчина растерянно разворачивается. Торопливо подхожу к нему. — Вы видели, что у вас творится снаружи? Приехала полиция и скорая помощь. Что-то произошло? Люди в служебной форме, за спиной доктора, привлекают мое внимание. Палата моей матери. Дверь распахнута. — Тебе не стоит на это смотреть. — срываюсь с места и уворачиваюсь от его хватки. — Сьюзан! Замираю на месте. — Я не называла своего имени... Откуда он вообще знает меня? Слышу шаги в свою сторону. Понимаю, что сейчас произойдёт то, что явно пойдёт не в мою пользу. Снова срываюсь с места. Забегаю в палату... Много голосов, много желтой ленты, инструментов и бумаг. На меня не обращают внимания. Запах химии въелся в глаза и заткнул нос. Смотрю на окно. — ... долго расшатывала эту решетку, — послышался мужской голос и шорох бумаг рядом. Смотрю в угол окна, на пустеющую небольшую часть. — По словам экспертов, попыталась всадить ее себе в сердце, а когда не получилось из-за крепкой грудной клетки - проткнула себе живот. Умерла от кровоизлияния. Прохожу внутрь, по кровавым разводам. След тянулся с самого центра, затем ринулся на пустую холодную стену и остановился. — Она сделала это... «Я унесу твое обличие с собой в ад...» — практически неразборчиво, алым цветом, было высечено на стене и угасало в конце. — И про кого же она написала это... Дальше все происходит отрывками. Меня вытаскивают из палаты. Чувствую свежий воздух, но даже он не может растворить запах застывшей крови. Грег что-то кричит полицейскому. Вижу растерянные глаза тетушки... — Это не твоя вина. Она закрывает окна в авто и вжимается пальцами в руль, словно пытаясь выместись свои эмоции на нем. Я по-прежнему молчу. — Ты не виновата в ее смерти, она сама захотела этого. Ты тут не... — Почему ты не рассказала мне о ней? — перевожу пустые глаза на нее. Она оторопела. — Как ты узнала, где я? — Грег сказал мне, выслу... — Да кто он такой!? — почти выкрикиваю я. — Сьюзан. — Откуда он знает тебя? Откуда знает меня? — Подож... — Что заставило тебя молчать!? — Сьюзан! — я останавливаюсь. Дыхание приходит в обычный темп. — Я не могла... Ты знаешь далеко не все, но я не могу рассказать тебе об этом. — Почему? — Потому что это может сломать тебя, так же, как и твою мать! — она выдерживает паузу, понимая, что может сказать больше чем нужно. В воздухе повисло напряжение. — Наша семья не такая славная, как кажется со стороны. Думаешь, мне так легко нести эту ношу за собой? Я уже много лет храню молчание и не знаю, как долго еще смогу. Отвожу глаза и встречаюсь с главным врачом - Грегом. Кто бы он ни был, он все знает. Как и я, теперь удостоверилась в том, что никто мне ничего не расскажет. — Если бы не я, она бы так и не узнала об этом. Не узнала бы, как выглядит ее дочь, — подбородок задрожал. — Что ее дочь мертва... С одной стороны я представляла, как тяжело тетушке. Рассказать про такое, это невероятно сложно. Однако еще ужаснее было осознавать то, что твоя судьба строго пляшет под чужую дудку. Тетушка лишь задала ей путь - чтобы я никогда не вернулась в свое прошлое. Ей нужно было выстроить мою новую жизнь, в этом городе, с ней. Чтобы я оставалась по ту сторону неизвестности, во лжи и чтобы я следовала правилам, не зная настоящей правды. — Все будет хорошо... Все будет, как и прежде. — Давай хотя бы сейчас без вранья, — я снова смотрю на нее, также бесчувственно и холодно. Так же, как всегда смотрел на меня Уайт. — Мы обе знаем, что это не правда. *** Бывало ли у вас когда-нибудь ощущение, словно бы ваше тело живое, а внутри вы уже давно как мертвы? Будто парящий призрак, словно бы вас не существует, и никогда не было. Словно бы вы ходячий труп? Глаза в очередной раз уставлены куда-то в пустоту, пока разум вслушивается в тишину. Так приятно... Неимоверная, скрытая и таинственная. Пугающая... Рука медленно тянется к шее, пальцы укладываются на пульс и спустя секунду получают слабый удар. Жива... Тогда почему я не ощущаю этого? Почему я не могу назвать свою жизнь просто жизнью? В голову приходит только одно слово «существование». Почему? Не могу или просто... Больше не хочу? Я не рассказала Тейлору о своей матери. Должно быть, с тех пор как мы не виделись, у него накопилось достаточно проблем и, наверное, будет лучше, если сейчас я буду молчать. Ноги тащат мое тело куда-то вдаль, в неизвестность. Вокруг столько людей. Столько незнакомых лиц, так много того и того, но так мало одного... Эмоций. Если раньше я не придавала значения всем этим людям вокруг, делая из них пустой звук, то сейчас же я понимаю, насколько сильно ошибалась. Я вижу все эти лица, скрывающие боль и только теперь я действительно осознала, насколько все паршиво. Что проблемы, оказывается, существовали не только у меня одной. Забавно, не правда ли? Когда твою жизнь сравнивают с грязью и вкапывают глубоко под землю, то любовь к жизни угасает. И тогда-то остается лишь один, запасной вариант - надежда на того, кто действительно вынужден дойти с тобой до конца. Ты сам. Конец урока. Выйдя из класса, я слышу много голосов с одной стороны и вижу большую кучу ребят, толпящуюся возле шкафчиков. Поправляю слетевший с плеча ремешок сумки и направляюсь в сторону гула. Все с непониманием переглядываются, в их глазах неизвестность, интерес, страх... Пробираюсь сквозь толпу, упираюсь взглядом в идущую стену шкафчиков. А именно на высеченную красной краской надпись «Убийца». По крайне мере, я очень хочу надеяться, что это просто краска. Это же... Неужели это шкафчик Кэммерона? — Разошлись, — знакомый до жути голос растолкал толпу. Уже итак было понятно, что парень не в лучшем настроении, а ещё и... вот это. Его профиль помрачнел, стал хмурее обычного. Теперь все молчали. Как и я. Крепкие пальцы держались до конца, чтобы не сжаться в кулак и не показать эмоции всем вокруг. Парень уже не смотрит на эту надпись, а, наверное, перебирает в своей памяти лица всех тех, кто мог бы сделать это и то, какая казнь должна настигнуть мерзавца. Он разворачивается ко всем людям и пробегается по ним едким взглядом. Когда же его глаза остановились на мне, страшно стало даже мне, хотя я была не причем. Казалось бы такая мелочь и как много правды... Уайт сдержался. Молча пошёл на толпу, что сразу же освободила ему путь, и ушёл как ни в чем ни бывало. Кто-то перепутал дату Хэллоуина с обычным днём или кто-то решил подписать себе смертный договор раньше времени? В любом случае, этот «кто-то» уже ближе на шаг к смерти или, что вероятнее всего, она уже у него за спиной. С того самого момента почти ничего не изменилось. Дождливые дни. Монотонная лекция, сплетни за спиной... Удивлением и неприязнью было то, что мой урок совпал с уроком той девушкой, которая работает на Уайта. Жанна, кажется. Слышала однажды, как Уиллоу Би звал ее по имени. К тому же, это именно она была в том переулке, когда Уайт убил человека, а мне чуть не свернул шею. Да и не сложно отличить чарующий запах роз ее духов от других. — И таким образом... Поднимаю голову на звук впереди себя, из-за чего учитель останавливает свою речь. Взгляды всех обратились на поднявшуюся с места светловолосую девчонку с карими глазами. Пару секунд она стоит неподвижно. Затем ее ноги спокойно отрываются от пола и ведут девчонку к выходу из класса. Ее руки неподвижны, голова направлена ровно прямо. — Конец совсем близок... Оставив слова внутри кабинета, Беверли выходит. Все переглянулись, постепенно начал нарастать шёпот. Учитель пытается получить ответ на свой вопрос по теме, как осознаёт, что вопросы скоро появятся к нему. И вопросы явно не по теме урока химии. — Так, тихо. Тишина! — не выдержал тот, и все замолчали. — Она вовсе не ваша проблема, она сама найдёт выход из ситуации. В помощи нуждаются ваши проблемы. Закончите их и только тогда посмеете прикоснуться к чужим. Продолжим. Звенит звонок. Стоит подняться на ноги, как все вокруг резко закружилось. Паника подбирается из-за спины, но я не в силах ее контролировать. Тело оцепенело, конечности с высокой скоростью онемели. Вдруг шатающаяся доска перед глазами ринулась вниз. Все потемнело. Когда я очнулась, не сразу ощутила удары по своим щекам. Лишь самый последний, самый сильный. Раскрываю глаза. Рука Жанны летит на меня. — Не надо! — девушка замирает, а учитель дрогнул от испуга. Потираю больные щеки. — Хреновый из тебя медик. — Сюзанна, не выражайся! — лишь от одного слова внутри все оцепенело. Я не подала виду, только кажется, Жанна поняла, в чем дело. Не удивительно. Лицо мокрое и точно не от холодного пота. Моя голова в луже воды, как мои волосы и горловина кофты. — Видимо, вчерашнее эскимо на ужин было лишним... — Видимо, чей-то целый день и состоял только из эскимо на ужин, — кареглазая помогает мне подняться. Я не вижу смысла сопротивляться. — Все в порядке, мистер Франс и миссис Дакотт. Мне не составит труда отвезти нашу подружку до дома. — Ей нужна скорая! — Ничего критичного не произошло, — успокаиваю медсестру и послушно иду за темноволосой, пока та придерживает меня. — Я же не умерла. — Следующий обморок может стать последним... Мы вышли из школы. Жанна помогла мне забраться в ее авто и дальше, вне рассудка, я оказалась в своей постели. Голова гудит болью, как отбитая правая рука и бедро. Боюсь даже представить, как я летела на пол, и как это выглядело со стороны. — Как долго я провалялась там? — Не знаю. Пять минут? — пожала плечами Жанна, наливая в стакан текилу, что та нашла в холодильнике у меня дома. — Хочешь? Проветришь мозги. Может это поможет тебе перестать играть со смертью. — Я похожа на самоубийцу? — Вставай на ноги, а я попробую не снести тебя своим дыханием, — разум слушается девушку, но тело отказывается это воспринимать. — Ну же. Давай, поднимайся, силач! Продолжаю неподвижно лежать. — Паршиво, не правда ли? Чувствовать, что вот-вот умрешь. — Не смей вешать на меня крест. Я еще не умерл... — рывком девушка сбрасывает с меня одеяло. Кости мгновенно обвил холод. Я невольно смотрю на свои оголенные худые ноги и они уже не кажутся такими живыми. Все тело обсыпано синяками. Поднимаю глаза на кареглазую, она садится на край кровати. — Зачем ты помогаешь мне? — Можешь ненавидеть меня так же, как свою жизнь, но я не позволю тебе умереть. Ты всегда думаешь о плохом... Думаешь, что судьба припасла только для тебя все эти проблемы и страдания, чтобы сбить с верного пути, потому что ты изгой этого мира, — девушка выдержала паузу, глядя прямо на меня. — Да, все так. Ты изгой среди "идеальных" людей. Все они - твои преграды. Тебе кажется, что твоя жизнь ужасна, только ты не задумываешься, почему все должно быть именно так. — Так почему это происходит именно со мной? Почему я?.. — Иначе, ты не была бы Сьюзан Аддамсон, — слова, что громом ударили по моим перепонкам. — Всегда так происходит. Когда судьба ставит тебя перед самым сложным выбором, а затем молча наблюдает, когда же ты сломаешься. Вопрос в том, насколько ты сильна, чтобы сопротивляться? — Ты сама сказала, что это ненадолго. Мои дни сочтены. — Так и какой же ублюдок сказал тебе, что нужно сделать именно так? — темные глаза оббежали мое тело, подчеркивая мой жалкий вид. Я больше не знала, что ответить. Теплое касание поразило холод моей ладони. — Запомни, раз и навсегда. Когда тебе начинает казаться, что все катится к чертям и ничего не выходит - ты уже близка к цели. — Ты, правда, думаешь, что у меня все еще есть шанс спастись? — Тебе нельзя сдаваться. Только не сейчас... Если ты умрешь, клянусь, я залью твою могилу лавой. Слабо усмехаюсь, а затем выдерживаю паузу. — С какого момента ты перестала ненавидеть меня? Она не смогла ответить. Лишь поджала губы и слабо улыбнулась. Напоследок та сжимает мою ладонь и покидает дом. Вечер. Плевать я хотела на этот обморок, нужно доделать проект. Если меня исключат, тогда у тетушки появится повод отослать меня к чокнутой бабке - ее приятельнице, которая помешана на своей ферме и которая ограждена от общества. Про таких людей как она, говорят еще «Ты что, вылезла из пещеры?». И она всегда отвечала: «Зато я счастлива». Только вот я не хочу туда. Нужно закончить проблемы здесь. Грохот на первом этаже. Я отрываюсь от ноутбука, убираю его с колен и медленно привстаю с кровати. Чёрное авто Жанны уже давно скрылось под занавеской дождя. Дома никого нет. По крайней мере, не должно быть ещё ближайшую неделю, поскольку тётушка снова уехала по делам своего бара. Свет в коридоре, что проникал в мою комнату через открытую дверь, прорезался тенями. Я быстро прижимаюсь к спинке кровати, и вместе с этим в комнату проходят три взрослых человека: два мускулистых в темной одежде и один полный мужчина в светлой. — Я буду кричать. — Многообещающе. *** Я чувствую слабость. Меня ведут вниз, наверное, в какой-то подвал. Спереди люди, сзади... Руки связаны. Это целый наркопритон, в паре часов от моего дома. Заброшенный особняк, всеми давно забытый и ненужный. Отличное место чтобы попробовать все сначала. Жаль, что это «начало» для кого-то значило как «конец». Меня швыряют в камеру. Музыка сверху заглушает мои разъярённые мысли и вопреки понимаю, что дерзить не лучший вариант. Как и понимаю, что по силам я и рядом не стою с этими шпалами. Моя беспомощность усилилась в два раза, когда Уайт пристрелил мою руку насквозь. Чтоб тебя... — Что вам от меня нужно? — кричала я, пока мои руки зажимали в кандалы на стене. Практически такой же механизм был всегда у Кэммерона. Двое мужчин уходят. Остается один, тот, что пухлый в светлой одежде. Видно, как большой пиджак сидит в обтяг. — Ты-то нам и вовсе не сдалась, дорогая, — наклоняется мужчина, повеяв ужасным запахом изо рта и, позволяя лучше разглядеть ожоги по всему его лицу. При таком освещении одной лампочки они казались более устрашающими, чем в моей комнате, в темноте. — Нам нужен Кэммерон Уайт. Уверен, ты знаешь где он и расскажешь мне, хочешь того или нет. Так и знала... — Сперва наклонись по ближе. — Ну конечно наклонюсь. Делаю резкий рывок вперёд, чтобы напугать и мой план работает. Я смеюсь. — Вот же дрянь! — удар по лицу. Мне больно, но я продолжаю смеяться. Либо от безысходности, либо от того, что уже давно спятила. — Задай ей. Внезапно из темного угла появляется ещё один силуэт, которого я не заметила во тьме. На лице маска, а в руках бита. Человек в чёрном встаёт спереди и держит паузу. Крепкое молодое тело, высокий рост. Точно Уайт, однако, это не он. Я бы определила те едкие глаза из сотен тысяч. Эти же - темно карие, что были видны через маску. Замах. Удар в живот. Крик... Снова удар, на этот раз, по перебинтованной руке и пальцам. Чувствую, как горло начинает прорезать адовая боль. — Хватит! — кричу я. — Кончай вопить! — Я не знаю! Не знаю где он! — Не смей врать мне, глупая девчонка! — Вы даже представить себе не сможете, какую ошибку только что совершили, — без дрожи в голосе отвечаю я и, пытаясь отдышаться, когда меня оставляют в покое. — Он найдёт вас. Найдёт меня и тогда вам всем крышка. Парень в маске продолжал молча смотреть на меня. Мужчина задумался, и спустя несколько секунд на его лице расплылась кривая улыбка. Тот подошёл ближе. Теперь я замечаю шрамы не только на лице, но и на пальцах рук и его оголенной толстой шеи. Один глаз и вовсе был прозрачно белым. — Подожди... Выходит ты, должно быть, дорожишь его жалкой жизнью, а он, наверняка, дорожит твоей. — Что ты... — хочу вновь оскалиться, как вдруг приходит осознание. Я сказала даже больше, чем от меня требовалось. — Нет... — Зная Уайта, никто не смеет покушаться на его собственность... Бинго! Все верно! — радостно выкрикивает тот, обхватив своими грязными руками мое лицо. — Все в точности, как ты и сказала. Он сам придет за тобой! — Ты не сделаешь этого... Тот начинает смеяться, отпускает меня и разворачивается в сторону выхода. — Ты, долбаный ублюдок! — Запереть ее. — Вы не сможете держать меня здесь целую вечность! Разве что, если... «Если они меня не убьют» — мелькнуло в голове, и мужчина понял смысл моей паузы. — И поэтому ему стоит поторопиться.