Тропа кровавых цветов

      Глава первая              Настоящее. Замок Дракулы              Вино попалось неплохое – терпкое, плотное, благоухающее чем-то пряно-горьковатым. Тревор распробовал его нерешительным глотком и удовлетворённо кивнул. Пиво, конечно, всё-таки лучше – свежее и бодрящее, пенистое, эх, пинту пива бы сейчас в каком-нибудь грязном придорожном трактире, как в старые добрые!.. – но в этом чёртовом замке пива не найдёшь. Зато вина – полные погреба, и их прохладный полумрак то и дело манит, особенно в такую жару.       Тревор сел на прогретую солнцем скамью, покачивая бордовую густоту вина в бокале. Увитый кудрявым плющом навес над головой спасал от пекла; он сделал ещё глоток и закрыл глаза. Отсюда, с небольшого балкончика, открывался величавый вид – покатые холмы, тёмная лента перелеска вдали, лоскуты вспаханных полей, разбросанные тут и там домишки селения, названного в его честь, – но смотреть на всё это сейчас не хотелось.       Стыдно признаться – даже мутит слегка от этого вида. Каждый день он мозолит глаза своей приторной пряничностью.       Деревня Бельмонт. Всё-таки надо же было додуматься.       Тревор вздохнул и осушил бокал до дна, чувствуя, как роскошный пряный вкус покусывает горло, густым шлейфом дурманит голову, дразнит. Ещё какой-то странный запах в воздухе – жасмин?.. Наверное, садик Греты. Даже сюда, в их с Сейфой башню, доносятся эти душные цветочные ароматы. Кто бы мог предположить ещё пару месяцев назад, что Грета такая фанатичная садовница. Рубится не хуже парней, зато готова сутками возиться с кустами шиповника.       Чёртов замок. Чёртова жара.       И большую часть времени совершенно нечем заняться – с тех пор, как всё успокоилось. Раньше Тревор не знал, что в покое бывает так неуютно.       Лениво наблюдая за тем, как крошечный мальчишка вдалеке гонит куда-то гусей, как ещё более крошечная крестьянка несёт воду с колодца, Тревор услышал в глубине коридора за спиной знакомые лёгкие шаги.       – Всё пьёшь да прохлаждаешься? Нет бы делом занялся! – входя на балкон, нежно проворчала Сейфа. Тревор покосился на неё, выдавив улыбку.       Чуть округлившийся живот под складками светлого платья, отёки под голубыми глазами – беременность нелегко ей даётся, – растрёпанные пряди рыжевато-золотистых волос. Он похлопал по скамейке рядом с собой, приглашая жену сесть, но та лишь скрестила руки на груди и сердито нахмурилась.       – Мог бы разбирать библиотеку вместе с остальными или ремонтировать тронный зал! А ты только и делаешь, что наведываешься в погреба!       – Встала не с той ноги? Опять тошнило? – с пониманием спросил Тревор и снова похлопал по скамейке – уже более настойчиво. Жирная пчела пролетела мимо, весело зудя; Сейфа раздражённо отмахнулась от неё и всё-таки села.       – Нет. Просто люди там пилят и красят эти балки, сшивают гобелены, подновляют кладку стен – а я даже помочь ничем не могу! Хожу как, как… – (Она поджала губы, гневно подбирая слова. Ох уж эти родные, любимые и ненавистные нотки – писклявая нудная требовательность. Надменная, как у правильной чистенькой девочки, которая во дворе поучает местного забияку). – Как та бесполезная пчела, вот что! Это бесит. Даже на кухне помочь не дают.       – Ну, разве пчёлы бесполезны?       – Ты понял, о чём я!       – Тебе сейчас нельзя напрягаться, – мягко напомнил Тревор, приобнимая Сейфу за плечи. Её волосы пахли душистым травяным мылом. Почему всюду так много запахов?.. – Угомонись и отдыхай. С восстановлением замка помогают те, кто сам этого хочет. Всё честно.       – Но я-то тоже хочу! Ненавижу сидеть без дела! – всплеснув руками, проверещала Сейфа. Маленькая злая синичка. Тревор улыбнулся.       – Пока ты беременна, придётся посидеть, уж прости. Не хочу, чтобы наследник или наследница Бельмонтов пострадали, уже в утробе обалдев от твоей неуёмности.       Сейфа засопела ещё возмущённее. Тревор довольно вздохнул: ему всегда нравилось её злить. Примерно до того момента, как по комнате начинали летать заострённые глыбы льда.       – Ладно я, но ты? Тебя-то вроде не полощет рвотой каждое утро во имя наследника Бельмонтов! Разве что с похмелья.       – Я тоже сейчас так себе помощник, – приподняв правую руку – огромную, изуродованно-распухшую, – напомнил он. Днём розовые рубцы ожогов и побелевшие шрамы прятались под бинтами и рукавом, но по ночам он был вынужден мучиться, пытаясь улечься поудобнее с этим сокровищем наперевес. – И потом – извини, но я правда хочу отдохнуть. Сказать, что я устал за последний год – ничего не сказать.       – Я понимаю, но… Не знаю. – (Сейфа тяжело вздохнула, глядя на залитую солнцем зелень холмов; Тревор почувствовал, как поднялись и опустились её худенькие плечи). – Может быть, мне просто слишком совестно смотреть, как много делает он и как мало – мы. Алукард.       – Ну. Это ведь его замок, – произнёс Тревор.       Да, вот так. Максимально равнодушно, до небрежности.       – Вчера он, например, сам разобрал чердак – а там был такой ужас!.. Он молодец, но, по-моему, он опять очень грустный.       Славное всё-таки вино. Тревор потянулся за бутылкой и медленно налил себе ещё бокал. Медленно, без нервов. Вот так.       – Ну, не настолько, как год назад, – осторожно сказал он. – И тебе он, по-моему, всегда кажется грустным. Ты сама говорила, что он ме… Как там это слово?       – Меланхолик.       – Во. Точно.       Лоб Сейфы прорезала озабоченная морщинка.       – Знаешь, на чердаке я посидела с ним. Ну, пока он возился с молотком, краской и всем этим хламом. И случайно нашла двух тряпичных кукол. Похожих на нас. И он сказал, что…       – Да. Знаю. – (Стоп, суховато; надо бы помягче. Перевести дыхание. Успокоиться). – Знаю. Он тоже своего натерпелся, одному тяжко… Особенно после всего, что тогда произошло.       – Я хочу сделать для него что-нибудь приятное! – вдруг встрепенулась Сейфа. Тревор допил бокал; надсадно свело скулы. – В городе сейчас ярмарка – может, что-то купить ему в подарок, как ты думаешь? Какую-нибудь редкую книгу, например.       – Или сто пятую белую рубашку.       – Или заколку для волос, – Сейфа хихикнула. – Или просто устроить ему праздничный ужин… Даже не знаю. Понимаешь, он ведь очень помог и всем этим людям, и нам. Он поделился с нами своим домом!       – Так-то оно так. Но всё ещё не понимаю, что на тебя нашло, – заметил Тревор, стараясь не показывать, насколько он не в восторге от этой затеи.       Вот чёрт. Опять хочется отвести взгляд, сцепить руки в замок, начать расхаживать по балкону; тысяча нервных движений, которые нужно подавлять.       – Просто подумай со мной над сюрпризом, ладно? – промурлыкала Сейфа, снизу вверх заглядывая ему в лицо. Знает, шельма, что он неспособен сопротивляться такому взгляду. Тревор вымученно улыбнулся.       – Я не особо советчик в плане сюрпризов. Разве что оружие мог бы ему подобрать. Хотя лучше его меча для него всё равно ничего не придумаешь… И кстати, почему бы тебе не посоветоваться с Гретой? Она тут явно будет полезнее меня.       Точно. Поздновато здравые мысли приходят на ум, поздновато. Он хотел было налить третий бокал, но передумал.       – Ну, ты-то знаешь его дольше и лучше Греты, – безмятежно ответила Сейфа.       Внутри что-то замирает – неприятно, больно и горячо.       Опять. Снова и снова и снова. Проклятье.       Пальцы, сжимающие шелковистое белое горло, мрамор за изящно-тугой линией шеи идёт крошкой и трещинами. Сад, залитый лунным сиянием, пропах кровью и лихорадкой.       «А где ты был всю ночь? Не спалось?»       «Ага. Просто гулял».       Просто гулял.       Ненавижу вампиров, – не глядя на жену, подумал Тревор. И полувампиров тоже. Безумная жизнь, безумные игры.       – И то верно. Получше Греты, – без выражения сказал он.