В Хитерфилд пришла зима. Стало холодно.
Шум машин и прохожих, спешащих по своим делам, за окном уютного ресторана «Серебряный дракон», не утихал. Суета снаружи — горящие огни и рёв моторов проезжающих мимо автомобилей; завывания ветра, который, казалось, умудрялся заглушить гул большого города; капли дождя, ритмично постукивающие по окнам; ветви, сорванные неистовым ветром с деревьев, находившие свой последний приют на сырой земле или безжизненном асфальте. Где-то вдали слышались раскаты грома.
Окунаться в водоворот из природных и техногенных явлений совершенно не хотелось, особенно если ты никуда не спешишь. Такого мнения придерживалась Ирма Лэр — обычная школьница и, по совместительству, одна из Стражниц Завесы. Хоть она и могла виртуозно обращаться с водной стихией, остановить внезапно возникший ливень без магической помощи от Сердца Кондракара она была не в силах. Да и злоупотреблять магией было бы весьма опасным и беспечным решением. Лучше уж ограничиться созданием водопадиков и других впечатляющих водных мини-структур, расслабляясь в тёплой ванне. Тем более, это буйство за окном послужило ей хорошую службу — она смогла больше времени провести со своими подругами. Ирма мысленно поблагодарила ливень за это. Пять девушек сидели за одним столом, предаваясь долгожданному отдыху. Они не могли себе позволить притормозить хоть на минуту в последние два дня: то тут, то там в городе открывались порталы из Меридиана, откуда всё норовили выползти различные твари — прислужники принца Фобоса, словно созданные чьим-то воспалённым разумом. Частота появления врат в другое измерение ужасала и заставила Стражниц окончательно забыть о приключенческом духе и романтичности происходящих с ними событий. Исчезла пелена из восторгов от каждого нового открытия, которое девушки совершали в магическом облике. Быть Стражницей Завесы означало принести на алтарь жертвоприношений всё своё свободное и не очень время, рисковать своими жизнями во имя общей цели, от которой зависела безопасность их близких и всего мироздания.
Ирма смотрела на наполовину пустую кружку кофе, не решаясь опустошить её до дна. Собственное сердце стучало всё чаще и чаще, чем дольше она находилась рядом с Вилл Вандом — Хранительницей Сердца Кондракара. Особо ничем не примечательная девушка с короткими волосами алого цвета захватила внимание водной Стражницы с самого своего появления в школе. Лэр никогда не славилась образцовым поведением среди своих сверстников. Она восхищалась известными красивыми парнями из школы или из фильмов и журналов о знаменитостях, в которых и так была влюблена каждая вторая девушка её возраста. Но в глубине души приходило осознание — все эти красавцы словно из другой лиги, где нет места обычным неопытным школьницам. Однако, Ирма отказывалась считать себя «обычной», принимая во внимание то, что так резко изменило её жизнь за последние полгода. Однажды став Стражницей, она почувствовала небывалый приток жизненной энергии, способной свернуть горы, а её внутренний голос твердил — ты достойна ещё большего, ты заслуживаешь всеобщего признания, теперь ты — центр Вселенной!
Но реальность напомнила о себе, окунув в ледяной бассейн. Шатенка в обычной жизни осталась такой же «обычной» — всё те же проблемы, что и раньше. Но к ним теперь прибавились Фобос и его треклятые приспешники. И в один момент пришло осознание — она не справляется в одиночку. Совсем. А сил пятёрки едва хватало, чтобы отправлять пришельцев обратно в их злополучный мир. Ирме не суждено стать «лучшей из лучших», даже когда случилось чудо, и оказалось, что на неё возложены обязанности Стражницы Завесы — охранять миры от вторжений сил Зла. Мимолётная надежда на признание и славу потухло, так и не успев загореться. И тогда вновь, глубоко внутри, стало нарастать как снежный ком чувство — мерзкое, подавляющее, вездесущее — чувство одиночества, преследующее её с ранних лет. С того злосчастного события, которое, похоже, определило её дальнейшую судьбу. С первого и последнего раза, когда она решилась быть искренней и открыться другому человеку...
Но прямо сейчас, сидя в «Серебряном драконе» напротив своих подруг, она вновь чувствовала... надежду — якорь, за который следует попытаться зацепиться, дабы не запереть себя окончательно в воображаемой клетке из колючей проволоки, где каждая попытка полностью довериться тому, кого любишь, выйти за пределы клетки, сопровождалась нанесением себе ран, избавиться от которых, кажется, не представлялось возможным. Чтобы не уйти в полное заточение и придать своей жизни смысла, она вырастила на себе несколько слоёв брони, позволившую ей проходить сквозь терзающие колючки — сарказм, беспечность, ирония. Знакомым казалось, будто она просто не может быть серьёзной. Действительно, серьёзность, расчётливость, прочие качества, присущие человеку рассудительному — это не про неё. Впрочем, как и эмпатия. Ирма давно заметила, что общаясь с подругами, сверстниками, даже с родителями, она напрочь отказывается окунуться в проблемы человека напротив, в его внутренний мир, в его переживания, стремления, надежды и мечты. Всё это затмевает собой собственное непоколебимое «Я». И буквально зудящее желание доказать всем, что она достойна большего. Она достойна всеобщего признания. Назло всем вокруг. А к окружающим лучше не привязываться — тогда они не сделают тебе больно. Единственный проявлявший к ней симпатию весьма назойливым образом, был одноклассник Мартин Таббс — щуплый подросток в очках, не скрывавший своих эмоций при встрече с объектом воздыхания. Ирме он совершенно не интересен. По одной простой причине — связать жизнь с ним, значит, раз и навсегда расстаться с мечтой о славе, о куче поклонников, которые бы её обожали. Мечта, глубоко засевшая в сознании ребёнка в одну холодную ночь, что нещадно обожгла её сердце.
Конечно, с момента, когда в их жизни вторглась магия, Ирма сблизилась с другими Стражницами. Но даже такое сближение сопровождалось чувством отчуждённости, пропасти, препятствующей установить с человеком крепкую эмоциональную связь. Однако, наконец, можно сказать, что лёд, хоть и на пару фунтов, но тронулся... благодаря ей.
Вилл была серой мышкой — неразговорчивой, стеснительной, может быть, временами немного занудной. Но самое главное — она была искренней, добросердечной. И, как оказалось, когда она стала Стражницей — самоотверженной, способной поставить на кон свою жизнь ради других, что неоднократно демонстрировала в сражениях с монстрами из Меридиана. Именно она заслужила быть лидером Стражниц Завесы. Ирма отчётливо запомнила мысль, посетившую её тогда, в тот судьбоносный день: «Она мне очень нравится». И именно она протянула спасительную палочку, за которую ухватилась тонущая в бездне одиночества и эгоцентризма шатенка.
С тех пор прошло немало времени. Ирма никак не находила сил признаться в своих чувствах подруге. Но один конкретный эпизод едва не разрушил её шаткую реальность. Это было в школьном дворе. Ирма заметила в толпе из школьников мило беседующих друг с другом Вилл и Мэтта Олсена — члена группы Wreck 55. В тот самый момент весь мир для Ирмы сузился до этих двух людей. И невооружённым глазом можно было понять — Вилл по уши влюблена в него. То, что происходило дальше Лэр никак не могла вспомнить. Всё было как в прострации, в голове возникали лишь обрывки прошлого: она в наполненной ванне, которое не могло согреть её; вновь возвращение к алкоголю и курению, вновь тихие всхлипы по ночам.
Затем пришло осознание — «На что я рассчитывала? Что моя подруга окажется лесбиянкой или би, что она ответит на моё признание? И мы сольёмся в страстном поцелуе? И что тогда мне не нужно будет никому ничего доказывать? И что я буду счастлива?» Реальность вновь напомнила о себе. Подруги тогда отмечали, что она стала какой-то отрешённой, замкнутой, что мало походило на привычную Ирму Лэр. И шатенка готова была провалиться под землю, лишь бы не слышать их вопросы и не видеть озабоченность на их лицах. «Они подумают, что я слаба. Как и многие другие до них. Я не позволю им думать обо мне, как о страдалице!»
В конце концов, пришло смирение. Ирма поняла, что от неё требуется. А когда Вилл однажды оказалась на волосок от смерти во время битвы с Седриком, она окончательно решила для себя: «Пока я рядом, Вилл, я буду защищать тебя, чего бы это не стоило. Ты будешь счастлива.»
***
От всех этих размышлений Ирму отвлёк грохот и неразборчивые ругательства, раздавшиеся где-то внизу. Лицо её подруги Хай Лин вытянулось от испуга, и она тут же вскочив, побежала в подсобку, на ходу коря саму себя и произнося с волнением: «Калеб! Это всего лишь стиральная машина. Она тебе не навредит. Прошу, успокойся!» Девушки за столом захихикали, а Ирма слабо улыбнулась, возвращаясь в реальный мир из своего потока сознания. Непогода на улице отступила за это время. По крайней мере, прекратился ливень, оставив за собой множество луж.
— Эх, ладно, уже поздно. Мне нужно идти, иначе мама спуску не даст — и тогда точно не смогу с вами посидеть вот так целую неделю. — вздохнула Тарани Кук, спешно одеваясь и накидывая на себя портфель, как всегда полный учебников.
— Было приятно провести время с вами. Передайте Хай Лин от меня благодарность за угощения и приятную атмосферу. — с выражением произнесла Корнелия, поправляя шёлковый шарф с причудливыми узорами. Надменность, так хорошо подходящая к её лицу, сменилась усталостью, но даже в таком состоянии она держала осанку ровно, и даже сквозь её плащ была заметна её выдающаяся фигура.
— Обязательно. Хай Лин молодчина. Надо бы пригласить её на концерт. Пускай развеется. — произнесла Вилл, переводя взгляд на Ирму, отчего та немного съёжилась, стараясь прикрыть краску на лице.
— А ты собираешься идти домой? Думаю, нам всем пора. — устало проговорила Вандом, подтягиваясь и распрямляя спину. Ирма посмотрела в телефон — время и правда позднее. Но она не простила бы себя, не попытавшись поговорить с Вилл о самом важном, что полностью поглотило её мысли, как только она осталась с ней наедине.
Послышался скрип закрываемой двери. В ресторане воцарилась тишина, перебиваемая лишь приглушёнными голосами китаянки и Калеба. Вилл уже собиралась встать. Ирма, вытерев пот с лба, тоже поднялась с места, не обращая внимания на затёкшие мышцы, спешно подбирая нужные слова, словно совсем не подготовленная школьница, отвечавшая на выпускном экзамене. «Только бы голос не дрогнул.»
— Вилл... давай... я провожу тебя до дома. Погода не ахти, тем более уже темно.
Мир остановился на мгновение. Вилл удивлённо посмотрела на подругу. Та стояла напряжённой, ожидая худшего. Но аловолосая улыбнулась. И эта улыбка позволила семечку надежды произрасти, согревая сердце Стражнице Воды.
— Эм, спасибо. Со мной всё было бы в порядке. Но я не против такой компании. Вдвоём всегда лучше, чем одной.
«Ты не представляешь, как ты права, Вилл.»
***
Шум города немного стих, большинство его жителей уже разбежались по домам, прячась от холодного ветра. Лишь изредка можно было встретить прохожих, спешащих куда-то по своим делам. Ирма сидела в такси вместе с Вилл на заднем сиденье, слегка прижавшись к подруге. Та не возражала. Шатенка поборола желание опустить голову ей на плечо. «Не так быстро». Она попыталась расслабиться, но переживания всё не отпускали её. Вилл, похоже, почувствовала это. Снаружи мелькали здания, уходящие в небо, силуэты людей, будто это призраки бродят по городу с наступлением ночи.
— Вилл... — тихо произнесла Ирма, стараясь не смотреть прямо в глаза подруги, боясь, что та прочитает её как открытую книгу. — Ты не возразишь, если я спрошу у тебя кое о чём? — Хранительница Сердца вопросительно посмотрела на неё.
— Что-то случилось? — с волнением в голосе спросила она.
— О твоих отношениях с Мэттом. Как продвижение? Можно уже сказать, что новый рубеж пройден? — Ирма с трудом попыталась улыбнуться. Вилл сразу же просияла.
— Я сама хочу верить, что мы прошли рубеж. Сегодня он угостил меня в кафе и мы очень мило поговорили по душам. А завтра я пойду на концерт, там он пообещал мне, что пригласит на сцену. Это... очень волнительно! — голос Вилл задрожал. Мысли о завтрашнем дне никак не хотели покидать её, слишком высокие были ожидания.
Глядя на счастливую, но в то же время волнующуюся Вилл, Ирма улыбнулась. Искренне, без каких-либо усилий.
— Рада, что у вас всё так продвигается. Надеюсь, завтра ты оторвёшься по полной на сцене! Только смотри, сидра не перепей. — Ирма легонько толкнула подругу.
Вилл засмеялась. Приободряющие слова Ирмы действовали на неё словно бальзам на душу, остужающий переживания и придающий уверенности.
— Звучишь как моя мама.
— Но должна же ты не упасть в грязь лицом перед своим любимым. Сидр можно для храбрости, но чуть-чуть. Иначе всё пойдёт коту под хвост. — В этот раз уже Вилл легонько толкнула Ирму.
— Не переживай ты. Я знаю меру. Просто нужно хорошенько отоспаться.
— Слушай, Вилл, если будешь переживать, я буду рядом. Мы с девочками будем рядом. Можешь рассчитывать на нас.
— Спасибо. — тихо произнесла Вилл, кладя голову на плечо Ирмы, даря той ещё больше тепла. — Что бы я делала без вас?..
Впереди показался дом Вилл. Подруги вышли из машины. Вилл великодушно заплатила за поездку ещё и для Ирмы, несмотря на возражения. Шатенка шла рядом с Вилл к порогу дома, ощущая её тепло даже сквозь плотную одежду. Или же это её собственное тело так реагировало на близость с подругой? Возле входной двери они обнялись, чтобы разойтись на сегодня. Нехотя отпуская подругу, Ирма пронзительно посмотрела ей прямо в глаза:
— Прошу, береги себя. Знай, мы тебе поможем в любой ситуации. Но только прошу... будь осторожна. Обещай, что будешь беречь себя. — на глазах проступили слезинки, но в темноте ночи их было не видно.
— Обещаю. Люблю вас девочки. Знаю, что всегда могу на вас рассчитывать. Впереди только больше трудностей. Но мы выстоим. Мы же едины. — улыбнулась Вилл и вновь крепко обняла подругу. Как бы Ирме хотелось прямо сейчас остановить это мгновение и навсегда утонуть в объятиях любимой. Просто позабыть обо всех невзгодах, очистить свой разум от всего разрушительного, оставляя только хрупкую теплоту, что дарила ей Вилл. Лишь бы не возвращаться в пучину холода. Но всему приходит конец. Вот Вилл попрощалась, вот зашла в дом, оставив Ирму наедине со своими чувствами. Водитель начал сигналить, поторапливая девушку. Предстояла ещё дорога домой. Она посмотрела на небо. Такие же тёмные тучи, грозно нависшие над городом, такая же холодная ночь, как тогда, шесть лет назад. Только тогда её окутывало лишь болезненное отчаяние, а сейчас — надежда, тоже болезненная, но придающая ей сил, стремление жить дальше, быть рядом с близкими тебе людьми, лишь бы не в одиночестве, один на один со всепоглощающей тьмой.
«Пока я рядом, Вилл, ты будешь счастлива. Ради тебя я пожертвую всем. Обещаю.»
В Хитерфилд пришла зима. Стало холоднее...
