МОЙ ПЕРСОНАЛЬНЫЙ АД

      Сегодня ночью ко мне пришёл незванный гость. Меньше всего я ожидала, что моё холодное отчаянье будет разрушено кем-то настолько неподходящим под данную обстановку. Смешно. А ведь я ехала в эту глушь нарочно. Всё, чего мне хотелось, так это просто насладиться предгрозовой суетой природы и впитать запах надвигающегося шторма. Я истосковалась за подобными ощущениям, ведь в большом чрезмерно душном городе едва ли можно насладиться хотя бы какими-то природными явлениями.       Когда-то именно в этом домике в лесу я написала свой первый рассказ, подаривший мне нынешнюю популярность… Славу, от которой сейчас я так старательно сбегаю. Нет. Я не ехала сюда за новым вдохновением. Мне просто хотелось пропитаться свежим ветром, который ловко хозяйничал по всем комнатам этого хлипкого строения. Мне просто хотелось дать хоть какой-то заряд энергии моим старым костям и обветшалой коже. Мне просто хотелось притвориться, что в моем старческом организме сохранилось хотя бы немного жизненного запала. Но кого я обманываю? Я постарела не от прожитых лет. Я была старухой уже в тридцать лет.       Когда-то в юности, сама того не заметив, я отдала свое сердце и стала жить по накатанной. Я научилась радоваться лишь потому, что так требовал сценарий. Смеяться потому, что было необходимо быть счастливой по занимаем омму в обществе статусу. Я жила просто потому, что этого требовало то настоящее, в котором я прибывала.       Смешно, а ведь я так легко растратила свою жизнь на всякие бессмысленные переживания и сомнения, что и незаметила цикличность происходящего со мной. Спустя семдесят лет я вновь стою там же, где когда-то начала свой путь писателя. Спустя семдесят лет я вновь думаю о том, что сподвигло меня начать излагать историю моей жизни на бумаге. Круг моей жизни замкнулся. Отчетливо понимала, что это все.       Стоя между развивающимися шторами я не сразу заметила мелькающий в темноте силуэт. Мне казалось, это лишь больное воображение, которое решило запугать и без того бурную писательскую фантазию. Ну разве могла я подумать о том, что спутник всех моих книг и рассказов решит почтить сей скромный обитель своим присутствием? Конечно же, нет. Даже моего высокомерия не хватило бы для того, чтобы посчитать себя достойной данного визита.       Поверь мне, я его не призывала.       Я слишком много писала о ритуалах вызова этих сущностей, чтобы настолько опрометчиво пригласить одного из представителей нижних миров в свой дом, а уж тем более, в эту спальню. В моей комнате после тебя не было мужчин, да и видеть их тут я не испытывала никакого желания. Разве хоть кто-то был бы способен сравниться со всем тем, что я всегда любила в тебе? Вряд ли! Каждый был бы лишь вялой и скупой тенью тебя. По крайней мере, в моих глазах… Но ведь оставляя меня в тот день ты прекрасно об этом знал. Ты очень хорошо понимал, что я добровольно обреку себя на одиночество, будучи неспособной полюбить кого-то другого.       Он как-то нагло просочился сквозь стены и оказался посреди моей комнаты. Совершенно беспринципно наблюдая за мной в момент моего прощания с этим миром.       Надо признаться, я часто задумывалась о внешнем облике Властителя Ада, ведь в мире смертных Его Величеству уделяют достаточно большое внимание… Но я никак не ожидала увидеть то, что передо мной предстало. Его кожа не была красной. Нет. Нисколько. Напротив, кожа Дьявола была какой-то бесцветной. Ни белой. Ни серой. Она выглядела так, словно из неё высосали все краски и была покрыта повсеместно шрамами, рубцами и синяками. Вытянутое костлявое лицо с выпирающими скулами и впалыми щеками. Иссохшие окровавленные губы со спущенными уголками. Узкие глаза с красными глазницами и полное отсутствие бровей. Но зато огромные мощные рога высотой под самый потолок. Пожалуй, лишь в этих рогах и было заметно его могущество, ведь тело его выглядело слишком уж вяло, учитывая статус его происхождения. Слишком немощный и в чём-то неуклюжий. В момент появления в моей обители он умудрился разбить стоящую на столике вазу. Думаю, это не было лучшим явлением Дьявола пред взором человека. А вот мою фарфоровую вазу мне было искренне жаль.       Вот так просто этот наглец и стоял среди осколков стекла между кроватью и телевизионной тумбой на протяжении пары часов, взирая на меня через всю злобу своих глаз. Но надо признать, что мифы и их сказатели придали его образу гораздо более изящную зловещность, я бы не даровала ему и половины подобных красок. Уставший и измождённый. Замученный. Вот таким он явился передо мной. Явился, чтобы прошептать невнятные слова, смысл которых не особо то и имел значение для меня. Его удивляло моё безразличие. Это было заметно по бегающим из стороны в сторону глазам. Было видно, что он привык к совершенно другой реакции в момент его появлений.       Грустный Дьявол стоял напротив и пытался улыбаться. Он стремился придать своему облику зловещий оттенок, но кроме тоски его вид не вызывал ничего. Мне было искренне скучно и безразлично всё, что происходило в данное мгновение. В этой комнате и без его присутствия было вполне себе достаточно мрака и безысходности. Видимо, он заблудился или просто ошибся адресом. По крайней мере, мне так казалось.       Он был растерян. Ты знаешь, да. Он был растерян.       Он шептал мне на ухо: «Ты недостаточно сильна, чтобы пережить этот Апокалипсис». Он так старался убедить меня в тех слабостях, что пытался приписывать мне сам же. И ты знаешь что… Я смеялась. Мне было действительно смешно от того, что кто-то… Очередной кто-то пытался убедить меня в том, что я не выживу; в том, что я не переживу какое-то очередное там событие… Я пережила так много и многих…       Меня мало, что пугало.       Я видела смерть и от смерти спасала. Я сама стояла на границе невозврата и сама же себя вытаскивала из цепких лап этой старушки с косой. Смешно.       Его выводила из себя моя улыбка. Он предлагал мне несколько приятных сделок. И да, одно из его предложений вполне заинтересовало меня, как бизнесмена, но я знала так же одну простую истину — он паниковал, а в панике рождаются предложения гораздо более выгодные. Мне уже было нечего терять. По его же словам, я не должна была пережить эту ночь… так к чему тогда нервничать и пытаться принять какие-то там решения?       Дьявол уже открыто проявлял свою раздражённость. Он всё навязчивее убеждал меня в том, что я умру в эту ночь и что этот шторм уничтожит весь мой город… Что это последние часы моей жизни и моя повесть никогда не будет дописана и издана… Он говорил так много… А я ни проронила ни слова. Разве можно объяснить Дьяволу, что безответно влюблённую на протяжении десятилетий женщину вряд ли способно удивить что-либо.       А ты знаешь почему?       В женщинах испытавших это чувство редко остаётся что-то человеческое. Они становятся сродни самому Дьяволу… Холодные, расчётливые, целеустремлённые, несгибаемые… Бесчувственные… Что можно предложить той, у кого уже всё было утеряно; той, у кого и наличие души то под вопросом?