Ты можешь назвать эту песню набором бессмысленных фраз...

В оставшиеся несколько дней до экзамена по математике Ксю принялась готовиться, прорешивать варианты с неизвестно откуда взявшимся рвением. Мать не изменяла привычке без стука заходить к ней в комнату и, увидев её валяющейся на кровати с телефоном, начинала своё привычное: — А заниматься тебе не надо? — Я устала, — вздыхала Ксю. — Устала, иди посуду помой. И не смей разговаривать в таком тоне. Впрочем, ко всему этому Ксю давно привыкла, но однажды мать решила ей напомнить: — Я не возражаю против твоих занятий музыкой и общения с друзьями, но ты должна понимать… Ксю едва не задохнулась от возмущения, представив, что у неё могут отобрать барабаны (дома — «Не смей, у меня болит голова»), клубы и уличные выступления. Бесконечные репетиции с недовольным Сашкиным: «Нет, давайте ещё раз», тупые шутки Андрея и, в конце концов, — Дэньку… И их разговоры шёпотом в тишине — обо всём на свете, робкие несмелые касания, поцелуи в шею… — Ты этим собираешься меня шантажировать? — прошипела она матери в лицо. — Я к сестре. — Замечательно. Можешь не возвращаться, — ласково напутствовала её мама. Ксю дёрнула плечом и мрачно усмехнулась. Она бы с удовольствием — не слышать бесконечное: «Куда в уличной одежде на кровать?», «Уроки сделала?», «А матери помогать не надо?». Вот только маминой обиды хватит в лучшем случае на несколько дней, да и ей искренне не хотелось напрягать сестру. Марина, увидев её на пороге, вскинула брови и кивнула: — Заходи. — Прости, я… — Не извиняйся. Просто если что-то случится, иди ко мне, а не к кому-то ещё. Поняла? — твёрдо и отрывисто проговорила сестра. — Обещаю, — ответила Ксю и благодарно улыбнулась. Марина не стала торопиться с расспросами, поставила перед ней тарелку с едой, спросила: «Чай, кофе?» и достала свою электронную сигарету, мягко и внимательно поглядывая на сестру. — Она мне пригрозила, что не даст заниматься музыкой и общаться с друзьями, — хмуро объяснила Ксю. — Пусть попробует, — задумчиво пожала плечами Марина. — И… ты даже не будешь меня ругать? — Как будто мне никогда не было шестнадцать. Говорить о матери с ней было как-то очень неловко, так что Ксю решила поговорить о том, что волновало группу явно больше каких-то там экзаменов. — Марин, а мы тут на фест собираемся… Ну то есть хотим поехать. Не могла бы ты… — Мне Марго говорила. Почему-то считает, что мне можно доверить пятерых неуравновешенных подростков. — Нормальные мы, — ответила Ксю, пряча в ладонях смех. — И знаешь, я подумала, что я, наверное, об этом пожалею, но если вы пообещаете слушаться и не творить фигни, то почему бы и нет? — продолжила Марина. — Спасибо, ты лучшая, — просияла Ксю и бросилась сестре на шею. — Пусти, задушишь, — отмахнулась она. — Я на лесть не покупаюсь. Лучше друзьям своим это передай. А особенно — Андрею. — Прости ещё раз за неудобства, — виновато улыбнулась она и, подмигнув Марине, добавила: — Ну вдруг ты захочешь какую-нибудь девочку привести, а тут я. — Иди готовься к своим экзаменам, пубертатный подросток, — хмыкнула Марина и подтолкнула её к двери. Сестра выделила ей комнату и стол для занятий, изредка заглядывая, чтобы поставить рядом чашку кофе, и ободряюще хлопала по плечу: «Учись-учись». В последний день перед ОГЭ Ксю заснула прямо за столом, положив голову на сборник. Марина, зайдя к ней и увидев эту картину, тронула Ксю за плечо, та сквозь сон пробормотала: — Мам, я занимаюсь. Тогда сестра вытащила из её уха наушник, усмехнулась, послушав доносящуюся оттуда «Агату Кристи». — Помогает сосредоточиться, — проговорила Ксю, приоткрыв один глаз. — Ага, вижу. Тебе бы отвлечься как-нибудь, а то завтра в аудитории в обморок упадёшь. Тут Ксю посетила неожиданная идея. — Отвлечься, говоришь? А можно я Дэна к нам позову? Мы будет тихо сидеть в комнате, вместе готовиться и… — затараторила она. — Вы встречаетесь? — с любопытством прищурилась Марина. — Да. Я люблю его, — призналась Ксю и почему-то ужасно смутилась. — А мать знает? — Шутишь? Да у неё инфаркт случится от таких новостей. А как же «тебе надо думать об учёбе» и «им-всем-одного-только-нужно»? — мрачно усмехнулась она. — Ну, сильнее, чем я, ты её удивишь вряд ли, — усмехнулась Марина. — Зови. Только чтоб никакого разврата в моём доме. Дэн, конечно же, согласился, и Ксю, открыв ему дверь, тут же оказалась в его крепких объятиях, словно утонув в них и в этой нежности. Ксю прижалась к парню, обняла его за талию и положила голову ему на плечо. — Может, хоть разуешься для начала? — насмешливо поинтересовалась Марина. — Вообще-то мы соскучились, — возмутилась Ксю. — Ну да, действительно, целых несколько дней на репетициях не виделись. Всё, идите с глаз моих, а то я, может, завидую. — Не обращай внимания, — шепнула Дэну Ксю. — Она шутит… наверное. — Я уже почти привык, — усмехнулся он. Оставшись наедине, парень спросил: — И чем же мы займёмся? — Математикой? — полувопросительно и несколько растерянно произнесла Ксю. Дэн нежно взлохматил её волосы, покачал головой. — Какая математика, ты на себя посмотри, скоро на привидение будешь похожа. — Ну спасибо за комплимент, — обиженно протянула Ксю. — Нет, аристократическая бедность и круги под глазами тоже могут выглядит вполне эстетично… — невозмутимо усмехнулся Дэн. — Ладно, ты у меня, конечно, самая прекрасная. Но об экзаменах даже не думай. Выдохни. Сдашь. — Слушай, а ты сам-то вообще не переживаешь? — поинтересовалась Ксю. По невозмутимому и чуть отрешённому виду парня можно было подумать, что его не волнуют такие незначительные мелочи жизни, как ОГЭ. — Немного переживаю. Но мы с тобой всё сдадим, это ж совершенным идиотом надо быть, чтоб совсем не сдать. — Ну значит, я и есть совершенный идиот. — Её голос задрожал, и Дэн обнял девушку за талию, коснулся подбородка и, когда их лица остались в нескольких сантиметрах друг от друга, заглянул в глаза. — Ты. Всё. Сдашь. — А что, считаешь, Андрей тоже сдаст? — весело спросила Ксю. — Сдаст… наверное. — О, ну вот тогда, конечно, я спокойна. Дэн мягко усмехнулся, и Ксю залюбовалась его улыбкой. — Это был сеанс гипноза? — хитро прищурилась она. — А как же закрепить эффект? — Закрепить эффект? Всенепременно. — Дэн поймал искорку весёлости во взгляде девушки, аккуратно поправил ей прядку волос и, сократив расстояние между ними, накрыл её губы поцелуем. Он лёгким движением прижал Ксю к себе и заглянул в глаза таким взглядом, что она мгновенно почувствовала, как теряет надо собой всяческий контроль. Как в душе зарождается что-то настолько трепетное и сильное, настолько сильнее её, что становится страшно… Что ей делать с такой огромной любовью? Это же она — любовь? — Нам сказали, никакого разврата, — с сожалением сообщила она Дэну, чуть отстранившись. — А это смотря что считать развратом, — негромко проговорил Дэн, так, что Ксю почувствовала его шёпот на своей коже и тихо кивнула: — Пожалуй. Ещё один нежный поцелуй, на этот раз в шею, его руки у неё на спине под тканью одежды, футболка летит в сторону… Ни стука, ни скрипа приоткрывшейся двери они даже не услышали. — Боже, дайте мне новые глаза, которые этого не видели, — отворачиваясь, пробормотала Марина. — И заметьте, я стучала. Ксю набросила на себя толстовку и пробурчала что-то невразумительное в ответ. — Есть идите, дети мои, — усмехнулась она. — Я вообще-то за этим зашла. Сестра закрыла за собой дверь, и первое, что они сделали — расхохотались, посмотрев друг на друга. — Господи, как же мне стыдно, — чуть ли не всхлипывала от смеха Ксю. На кухне ребята сидели, опустив глаза в пол, не зная, куда деваться от смущения, а Марина лишь тихо посмеивалась над ними. Она казалась, несмотря на всё возмущение, страшно довольной тем, что долго ещё сможет припоминать это младшей сестре. «Впрочем, так и есть», — ухмыльнулась про себя Ксю. Марина поставила перед ними тарелки супа и проговорила задумчиво: — Пробуйте первыми, а то я хер знаю, что у меня там получилось. Суп был вполне съедобным, что было большой удачей, учитывая то, что Марина готовить терпеть не могла и за годы жизни одной так и не научилась. — А ты почему не ешь? — А я двадцать минут подожду, на вас посмотрю. Ксю закатила глаза. — И это, Дэнь, твоя будущая родственница. — Это он с предполагаемой тёщей не знаком, — фыркнула Марина. — Смотри, сбежит ведь от тебя. — Куда ж я денусь, — усмехнулся парень и приобнял Ксю за талию. — Ну что, можно считать, что официальное знакомство состоялось? — шутливо поинтересовалась Ксю. — Благословляешь нас? — Благословляю, — со всей серьёзностью ответила сестра. — Любви вам, счастья, взаимопонимания и не поубивать друг друга. Сдайте завтра всё хорошо. *** Вечером перед ОГЭ Саша сидела за учебниками, пытаясь хотя бы что-то порешать, но предстоящий фест волновал её куда больше. Каким образом её мама или Ксю уговорили Марину согласиться с ними поехать, девушка не знала, но была этому очень рада — было страшно и волнительно, а её присутствие почему-то само по себе вселяло уверенность. Папа даже согласился отпустить Лизу после Сашиных уверений, что всё пройдёт прекрасно и он никоим образом об этом не пожалеет. Ни в первом, ни во втором она не была так уж уверена. Ксю сказала, что просто поставит мать перед фактом, она же с сестрой едет. С родителями Дэна и Андрея проблем не возникло, правда, мама Андрея считала, что «такой лодырь и лоботряс», как её сын должен сидеть дома. «Сложно с ней в этом поспорить», — ехидно сказала Ксю, но Андрей мог уболтать кого угодно, и его мать согласилась, скрепя сердце. «Интересно, какие у нас с такими вводными шансы на нормальную поездку, а главное — выступление?» — пробормотала Саша. На экране телефона всплыло сообщение от Мещерякова. Саша ответила что-то машинально, не вдумываясь. Они переписывались часами, как и раньше, но виделись, только когда Саша забегала на репетицию «Сплина» — Лёша был занят, Саша не настаивала. Ей казалось, что её возраст и его публичность не оставляют им буквально никакого шанса, а кроме того — совершенно не представляла, как ей теперь себя вести. Как раньше, когда она по уши влюбилась, решительно не получалось, а как по-другому — она не знала, и Лёха ей подсказывать тоже не спешил. Впрочем, как бы её ни нервировала эта ситуация, Саша понимала, что поговорить первой не решится ни за что на свете. Саша устало потёрла лоб, положила голову на сложенные ладони и вздохнула. Как же всё сложно, и дело совсем не в экзаменах! Хотя и в них, разумеется, тоже. Она устало потёрла лоб, положила голову на сложенные ладони и вздохнула. Как же всё сложно, и дело совсем не в экзаменах! Хотя и в них, разумеется, тоже. Она встала из-за стола и зашла на кухню к маме, которая сидела за ноутбуком с чашкой и что-то сосредоточенно печатала. Саше даже стало жалко нарушать эту идиллию, но она всё же подошла и тронула маму за плечо. — Мам, скажи… А если я сдам математику на три, ты сильно расстроишься? — А должна? Нисколько не расстроюсь. Саша, ожидавшая услышать что-то вроде «расстроюсь, но ОГЭ же не главное в жизни», недоверчиво переспросила: — Совсем нисколько? — Да вот ещё, стану я расстраиваться из-за такой ерунды, — чуть ли не возмутилась мама. — А если русский на тройку сдам? Или литературу? — У тебя же никогда ни с русским, ни с литературой проблем не было, с чего бы вдруг? — Мало ли. С того, — с нажимом ответила Саша. — Это ведь на вручении аттестатов озвучат, тебе стыдно за меня будет. — Так, Санька. — Мама наконец встала из-за стола и посмотрела на неё строгим взглядом. — А теперь возьми и выбрось из головы эту ерунду. Как мне может быть за тебя стыдно из-за каких-то там экзаменов? — Каких-то там? — Хорошо, прости, из-за очень важных экзаменов. Ты ведь знаешь, что я всегда буду любить тебя одинаково сильно? Саша улыбнулась, и мама прижала её к себе и погладила по голове. — Выспись хорошенько, — попросила она. Сказать было куда проще, чем сделать. Всю ночь Саша просыпалась с мыслями: «наверное, я опаздываю», «кажется, я забыла включить будильник», даже то, что мама непременно её разбудила бы, не слишком успокаивало, но вставать проверять было каждый раз лень. Наутро мама едва заставила её съесть бутерброд, перед выходом обняла и попросила: — Ты только слишком не волнуйся, хорошо? Саша с досадой дёрнула плечом — будто это от неё зависит. Она с тоской подумала о Лизе — мелкая сестра сейчас, наверное, спокойно досиживает в школе эти последние, никому уже не нужные в конце года уроки, и думать не думает ни о каких экзаменах. Ручки, паспорт, вода и шоколадка — раз пять проверила, что ничего не забыла и что ручки пишут, но всё равно по дороге то и дело лезла в сумку проверить. На крыльце школы Саша сразу увидела свой класс. — Здравствуй, — кивнула ей учительница. — Не знаешь, где Андрей? Уже скоро линейка начнётся. — Спит он, — фыркнула Ксю, — вот увидите. Саша подошла к друзьям. Дэн и Ксю стояли чуть поодаль от своих классов, не расцепляя рук. — Волнуетесь? — Поздно уже волноваться, — философски заметил Дэн. — Нет, — покачала головой Ксю и нервозно облизнула губы. Парень мягко, без слов, приобнял её за талию. Потом по просьбе классной они попытались дозвониться до Андрея, трубку, ожидаемо, никто не взял, и Светлана Дмитриевна, махнув рукой, велела им строиться. Суровая организаторша вышла вперёд и принялась зачитывать притихшим школьникам правила поведения на ОГЭ и грозить всевозможными ужасными последствиями за списывание. Пожелание удачи из её уст прозвучало едва ли не как проклятие. Впрочем, эффект этой речи всё равно оказался немного смазан — громкий стук хлопнувшей калитки и попытки Андрея незаметно спрятаться за спины одноклассников оказались всем куда интереснее. — Из какой школы? — Это мой, — вздохнула Светлана Дмитриевна и что-то прошептала ему на ухо. — Да что, я же даже почти не опоздал? — с искренним недоумением спросил Андрей, но классная зашипела настолько яростно, что парень только молча кивнул и подошёл к ребятам. Перед тем, как зайти в аудиторию, Ксю быстро поцеловала Дэна, едва коснувшись губ, и тут же отстранилась. — Молодые люди… — закашлялась организатор. — Я вас удалю за нарушение порядка на экзамене, если ещё раз так сделаете. Ксю с готовностью кивнула, мол, больше, конечно, не будем. Дэн легко сжал её руку, и Ксю без слов поняла всё, что он хотел ей сказать. Саша с Андреем попали в одну аудиторию, и Саша нет-нет да и поглядывала на спину парня, кося глазами в его черновик, где Андрей сосредоточенно рисовал организаторшу, сидящую за столом, не забыв добавить ей злобную гримасу и толстенные стёкла очков. Волнение постепенно ушло, Саша выцепила задание, которое она решала буквально на днях и решила начать с него. Она с головой погрузилась в работу, как вдруг её отвлёк звук телефонного звонка. Это было так странно, так абсурдно, что Саша даже подумала: нет, всё-таки мама была права и отдыхать надо бы побольше. По мгновенно взлетевшим вверх бровям организатора Саша поняла, что ей не кажется. А когда она определила источник звука, то поняла, что ей не хватило бы даже периодически очень богатого на нецензурную лексику словарного запаса крёстной, чтобы высказать всё, что вертелось на языке. — Давай сюда, — организаторша нависла над Андреем грозной тенью, взглянула и на его художества, отчего Саше самой стало неловко, парень же даже нисколько не смутился. — Ты понимаешь, что только через год сможешь переписать? — Не-а, через три недели, — жизнерадостно улыбнулся Андрей. С экзамена его, конечно, выгнали, а Саша сидела и думала о том, что она выскажет Андрею: сам больше всех хотел на фест, чтобы потом выкинуть вот такое! Когда Саша сдала листок, спустилась вниз и с наслаждением прислонилась к прохладной стене ярко-зелёного цвета, она услышала голос Андрея: — Ну Светлана Дмитриевна, я в июле всё сдам. Я телефон просто из кармана забыл выложить, правда. — Каким… разгильдяем надо быть, чтобы забыть выложить телефон, когда вам язык стёрли об этом говорить? — Андрей молчал, что с ним в принципе случалось довольно редко, а классная тяжело вздохнула: — Так и хочется сказать что-нибудь непедагогичное. Вы, конечно, лучший класс, но я после вас уволюсь. — А можно я пойду? — с надеждой спросил он, и Светлана Дмитриевна махнула рукой: — Иди, что с тобой ещё делать? Следующие несколько экзаменов прошли без приключений, если не считать того, что на русский Андрей припёрся с двумя пятилитровыми бутылками воды. На, мягко говоря, недоумённое: «Что это?» Андрей пожал плечами: — Так это я воды принёс… пару бутылочек. Светлана Дмитриевна закалённо не повела и бровью. *** Когда большая часть экзаменов была позади, Саша предложила собраться порепетировать, тем более, что времени до фестиваля оставалось всё меньше. Она была очень зла на Андрея и на репетиции ничуть не скрывала раздражения, в конце концов, она ещё ни слова не успела сказать насчёт его дурацкой выходки на математике. — Сильно, конечно, — усмехнулась Ксю, которую, разумеется, просветили во все детали случившегося в соседней аудитории. Андрей только пожал плечами и откровенно заржал: — Ну кто ещё может похвастаться тем, что его с ОГЭ выгнали? Я считаю — победа. — А, ну если ты этим собрался хвастаться, тогда вопрос снят, конечно, — фыркнула Ксю. — Придурок, — припечатала Саша. — Тебе смешно, а у нас фестиваль на носу, а ты будешь сидеть и готовиться к пересдаче! — Не буду, не волнуйся. Лиза рассмеялась, Ксю тихонько усмехнулась, а Саша раздражённо дёрнула плечом и процедила: — Очень смешно. Репетируем. — Да, совсем Санька сегодня не в духе, — пробормотал Дэн, но та его, к счастью, не услышала. На репетиции у них всё не ладилось с самого начала, и в конце концов Саша отложила гитару в сторону и крикнула: — Да сколько можно лажать? — Может, прервёмся? — предложил Дэн, и Саша с облегчением кивнула, радуясь, что у них в группе есть этот парень с такими потрясающе здравыми идеями. Дэн и Ксю тут же убежали обжиматься по углам, а Саша аккуратно вытащила сигарету из оставленной подругой пачки и вышла на улицу. Она поднесла сигарету к губам, жутко стесняясь того, что кто-то её с этой сигаретой увидит, и зябко поёжилась — лето, как обычно, теплом не радовало. Саша решила вернуться за курткой, да так и замерла в дверях: Лиза с Андреем мило болтали и даже не заметили её появления. Она осталась стоять на пороге, напряжённо сверля взглядом широкую спину друга и ничем не выдавая своего присутствия. — Как ты? Моя сестра, она иногда… перегибает палку. Саша едва не задохнулась от возмущения и больно закусила губу. Прекратить подслушивать было теперь выше её сил. «Значит, этот… этот идиот плюёт на группу, а палку перегибаю я?» — зло подумала она. — Да ладно тебе, она, в целом, права, — как обычно беззаботно откликнулся Андрей. — Неправа, — очень серьёзно возразила Лиза. — И Саша на самом деле так не считает, она просто… — Ответственная? — подсказал парень. — О да. Чересчур. Хотя по ней и не скажешь, — сказала Лиза и добавила тихо и горячо: — А ещё знаешь что? Ты нам всем очень нужен таким, какой ты есть. Первым Сашиным порывом было высказать потом обоим всё, что она о них только думает, но… Выдохнув, девушка призналась себе: кажется, сестра только что избавила её от необходимости объясняться и извиняться и нашла такие слова, которые ей самой гордость никогда бы не позволила произнести. — Спасибо, — проговорил Андрей, неуверенно и даже как-то удивлённо. А Лиза в ответ на это крепко его обняла и быстро отодвинулась, будто сама испугалась этого внезапного порыва. «И с каких это пор моя сестра обнимается с парнями?» — мысленно усмехнулась Саша. «С тех пор, как этот парень — Андрей», — ответила себе самой же ехидным внутренним голосом. Саша неосознанно втянула голову в плечи, боясь, что её сейчас застанут за подслушиванием, и выскочила на улицу, так и не взяв куртку, решив, что услышала и увидела достаточно, и даже более чем. Саша резко выдохнула и пожалела о том, что у неё нет ещё одной сигареты. Она была безумно зла и, что раздражало её больше всего, даже не понимала, почему. То, что Лизе нравится Андрей, не заметить было сложно, как и то, что парень относится к этой детской влюблённости со всей деликатностью, на какую только способен, но всё же… На плечи Саши легла её же куртка, она вздрогнула и, обернувшись, вздохнула с облегчением: — О боже, Дэн… С чего вдруг такая забота? — С того, что ты моя подруга, лидер нашей группы, девушка… и стоишь на холоде без куртки, в конце концов, — обстоятельно перечислил парень, и Саша не смогла сдержать улыбки. — Что-то случилось? — Нет, ничего, я просто… Надоело чувствовать себя идиоткой! — выпалила она неожиданно даже для себя самой. — Ты волнуешься за выступление. И злишься, когда кто-то не разделяет твоего рвения, — утвердительно произнёс Дэн. Саша растерянно кивнула, вновь разозлившись на себя, — неужели её так легко прочесть, как открытую книгу? — Да, потому что это такой шанс заявить о себе, и мы должны… — убеждённо продолжила девушка и, вздохнув, замолчала на полуслове. — И ты пытаешься всё проконтролировать, а то, не дай бог, что-то пойдёт не так. Саша вздёрнула подбородок и язвительно подумала: «Тоже мне, психолог доморощенный». С губ сорвалось другое: — Я боюсь не справиться. Оказаться плохим лидером, плохой сестрой… ужасной подругой, — прошептала она, не понимая даже, зачем она вываливает все эти откровения сейчас, для чего? — Эй, вот это точно не про тебя. И шанс важный, но ведь точно не единственный, правда? Это же не экзамен, Саш, — задумчиво проговорил Дэн и, дождавшись Сашиного очередного молчаливого кивка, предложил: — Пойдём репетировать? — Да чёрт бы с ней, с репетицией, — улыбнулась Саша, подняв взгляд на хмурое небо. — Давайте пойдём играть Цоя на гитаре. — Ну что, все интимные дела обсудили? — понизив голос на слове «интимные», весело спросил Андрей, когда они вернулись. Ксю швырнула в него первой попавшейся под руку подушкой, а Саша закатила глаза и рассмеялась: — Без тебя мир бы, определённо, стал беднее.